Джастин

Третье: я понял, как мне повезло и какие серьезные обязательства были у меня перед другими, потому что я был сильным, уверенным, нормальным, раскованным и во мне нуждались. Но тут возникала серьезная проблема. Это накладывало на меня обязательства, к ко­торым я не был готов, обязательства перед человеческими чувства­ми. Я узнал, что, как любой другой, могу больно ранить людей, если не буду очень осторожен. Я также обнаружил, что очень много мальчишек моего возраста изо всех сил боролись против своей го­мосексуальности, старались так, что совсем запутывались. Некото­рые шли на преступления, чтобы доказать, что они мужчины, неко­торые сдавались и вели себя, как девчонки, другие погружались в какие-то мрачные внутренние глубины.

К тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, я уже знал три очень важные вещи. Первое: все — мужчины, женщины, дети — любили меня и тянулись ко мне. Кроме того, все мне доверяли и были со мной откровенными. Я был слушателем и утешителем поч­ти для всех, с кем когда-либо сталкивался. Это открыло мне доступ почти во все сферы жизни. Среди моих друзей были (а некоторые остаются и сейчас) богатые и бедные, бандиты и священники. Второе: я узнал, что я гомосексуалист. Я пытался принудить себя к гетеросексуальной жизни (сексуально), но она всегда казалась мне нечистой, тогда как с себе подобными это было так духовно и хоро­шо, как только можно себе представить.

Я любил лошадей и умел с ними обращаться, поэтому вполне годил­ся на эту роль, но мысль о том, что мне придется преследовать людей, которые могут мне понравиться, заставила меня отказаться от этого плана. Будучи искателем приключений, я постоянно пере­мещался в поисках задушевного друга и новых открытий.

В тринадцать лет я ушел в монастырь, чтобы стать монахом и пора­довать тем самым маму, но я знал, что это был неверный шаг, и ушел оттуда через полтора года. Я должен был заботиться о себе сам, потому что моя семья сообщила, что не сможет мне помогать. Началась Депрессия. Это значило, что я могу исходить в школу, если не хочу, потому что должен работать, и, конечно же, будучи нор­мальным, здоровым мальчишкой, я не хотел ходить в школу. (Тем более, что я там никогда особенно не блистал.) И я отправился в большой город искать счастья. Какое-то время я собирался стать моряком и плавать по морям, я даже спрятался однажды в танкере, но, прислушавшись к здравому смыслу (или страху), выбрался отту­да до отплытия. Потом я собирался отправиться в Аризону, чтобы драться с индейцами и негодяями.

В результате, при всех этих достоинствах и благодаря тому факту, что их нельзя узнать (если они сами того не пожелают), они могут путешествовать по миру как любой другой человек, делая очень-очень много добра, и делать это беспрепятственно, в отличие от человека с каким-нибудь врожденным физическим или умствен­ным дефектом, из-за которого люди могут его избегать. Таким об­разом, если гомосексуалист захочет, он может считать многие вещи необходимыми для своего развития.

В сельской местности процент кажется ниже. Обычно это происхо­дит потому, что юные гомосексуалисты, юноша или девушка, дол­жны встретить себе подобных, а так как в небольшой общине все про всех все знают, гомосексуалисту требуется большое мужество, чтобы оставаться во враждебной среде. Обыватель думает, что он может узнать гомосексуалиста в любой момент и в любом месте, но это не так. Это не всегда могут сделать даже сами гомосексуалисты.

Существуют тысячи мужчин и женщин, которые состоят в счастли­вом браке и имеют прекрасных детей, но они — гомосексуалисты и могут действовать открыто, как любят говорить психологи, или не делать этого. Ложным является также утверждение о том, что гомо­сексуалист не может вступать в отношения с противоположным полом. (Хотя из каждого правила есть исключения.) Но обычно гомосексуалист не вступает в сексуальные отношения с противопо­ложным полом потому, что его это не привлекает, не интересует. Они относятся к противоположному полу скорее как к братьям и сестрам... или просто друзьям. Вы редко встретите гомосексуалиста, у которого не было опыта сексуальных отношений с противоположным полом, потому что, взрослея, они проходят сквозь сущий ад, если хотят остаться тем, чем они являются... поэтому им кажется необходимым по крайней мере доказать себе, что они могут, если захотят... а также убедиться в своей правоте... физически это может быть приятно, но без эмо­циональной «Правоты» — это плохо и пустая трата времени, так же как пустая трата времени играть в футбол, если вы не любите футбол. Многие гомосексуалисты — очень чувствительные люди, обычно им присуще ВЫСОКОЕ МОРАЛЬНОЕ ЧУВСТВО. Они не прыгают из постели в постель (за исключением молодости — но это в той же мере касается гетеросексуального мира)... Они вечно ищут постоян­ного любовника... и если находят, их жизнь ничем не отличается от жизни гетеросексуала.

Почему некоторые выбирают родиться гомосексуалистами? Потому что, в отличие от всех прочих людей, они могут узнать определенные вещи. Если кто-то выбрал родиться черным в стране, где живут только белые, или белым в общине черных, то он сможет прочувс­твовать, что значит быть в меньшинстве, многое узнать, многое почувствовать и т. д., чего никогда не узнал бы, родись он одним из большинства. Это касается и гомосексуалиста, только гомосексуа­листу нужно решать совсем иные проблемы... Например, его могут посадить в тюрьму только за то, что он верен себе (в некоторых районах), он может потерять работу, его могут изгнать из родного города, он может стать героем целого ряда крайне неприятных сцен по вине очень непросвещенного гетеросексуального мира. Непросвещенный гетеросексуальный мир чувствует, что он прав, потому что, по его мнению, такой человек нарушает законы челове­ческие и Божьи... Но позвольте мне заявить очень конкретно, что (1) если по воле Бога он стал таким, как стал, то как это может быть противно Его воле? (2) Невзирая на противоположное убеждение большинства, никого нельзя сделать гомосексуалистом, если он та­ковым не является, так же как никого нельзя сделать гетеросексу­альным, если он таковым не является. Правда, любой мужчина или женщина могут попробовать что угодно... они могут даже притво­ряться какое-то короткое время, посмотрите на карманника и прос­титутку. Она сделает все, что угодно, за деньги, но мы говорим не об этом...

Пусть матери и отцы не боятся, что их сын или дочь вдруг могут быть превращены во что-то другое... Я долго жил, я вел жизнь гомосексуалиста и большую часть жизни провел, работая с молоды­ми как раз над этой проблемой. Но об этом позже... И ни разу я не видел счастливого обращения — или постоянного — в ту или другую сторону. Если «магия», влекущая одно человеческое существо к другому, отсутствует, то никто не может заставить ее появиться. Если бы это было возможно, в этом мире почти не осталось бы гомосексуалистов, потому что, взрослея, они проходят сквозь такой ад, что отдали бы что угодно, только бы такая магия появилась. Но во всем этом есть и более счастливая сторона дела. Гомосексуалист может узнать, испытать, пережить то, что не смог бы узнать, не будучи таковым. Для среднего гомосексуалиста, видящего себя в правильном свете, величайшим даром является Понимание... Благодаря собственному жизненному опыту он развил высокую чувствительность к чувствам других, обычно он или она обладают сильным чувством морали из-за глобальных духовных исканий, необходимых для того, чтобы принять самого себя в подобных условиях. Он способен сделать много добра в этом мире, потому что познал необходимость ответ­ственности, правды, необходимость быть всегда внимательным, вы­работал способность быстро и безошибочно «диагностировать» лю­дей и мгновенно оценивать ситуацию. В конечном счете, вся его жизнь зависит от этой способности. Поэ­тому великие вожди, воины, бизнесмены, врачи и все отрасли в мире получали помощь от одаренности гомосексуалистов. Часто гомо­сексуалист обладает художественной и эстетической одаренностью или способностью, в таком случае они становятся писателями, му­зыкантами, художниками. Обычно они очень сострадательные лю­ди, обладают большой любовью к ближним, и поэтому становятся великими утешителями.

Кстати сказать, уровень преступности среди гомосексуалистов очень-очень низкий. Они обладают терпимостью и не склонны к физическому насилию. Крайне редко можно услышать об изнасило­вании в среде гомосексуалистов... совращение возможно, но даже если оно случается, то реже, чем в гетеросексуальном мире, в первую очередь потому, что гомосексуалисты испытывают сильную потребность любить и быть любимыми, а этого нельзя найти в изнасило­вании или нежеланном совращении.

Принимая все это во внимание, скажем: гомосексуалист — это не какой-то похотливый мерзавец, как о нем думают многие несведу­щие гетеросексуалисты. Очень часто так происходит потому, что они просто не могут понять, почему кто-то может любить человека одного с ним пола. Но посмотрите на это следующим образом: в некоторых инкарнациях необходимо родиться женщиной, чтобы узнать определенные вещи. В следующий раз вы можете родиться мужчиной. Главное—это личность, а не физическое тело, в котором она живет. Конечно, все физические чувства могут привлекать про­тивоположный пол обычным образом, поэтому рождаемость не прекратится и население этого мира не вымрет внезапно, но кроме того, нас обычно влечет к людям, которые дополняют нашу лич­ность и которые, мы чувствуем, могут помочь нам на жизненном пути, и кто-то, кому мы можем помочь на этом пути... так происхо­дит и с гомосексуалистом. Может быть, если я вкратце расскажу вам о себе, вы сможете в большей степени оценить эту точку зрения. Я родился в Калифорнии, в маленьком городке у идеальных роди­телей. Мы были довольно бедны, это правда, но наша удивительная мать, будучи верной христианкой, никогда не позволяла нам считать или ощущать себя «бедными». Мы были богатыми и очень счастли­выми. Кто кроме нас в дождь мог плавать под парусами по затоп­ленному полу в гостиной, в то время как мать читала нам увлекательнейшие истории о морских путешествиях? У кого еще был отец, которые мог выйти вечером с ружьем и через час принести домой кролика? Он был в сто раз вкуснее купленного в магазине мяса. Нам, детям, повезло. Нас было трое, и мы были счастливы. Мы ходили в миссионерскую школу (со смешанным обучением), и за­ветной мечтой моей матери было, чтобы один из нас вступил в какой-нибудь религиозный Орден. Когда мне исполнилось 5 лет, я уже знал, что у нас с братом очень разное представление о девочках и их значимости в жизни. В течение следующих пары лет я узнал, что нет ничего приятнее и желаннее, чем находиться в обществе мальчи­ков или мужчин. Я благоговел перед мужской красотой и уже в том возрасте подглядывал за мальчиками, что значило быть одним из них (я имею в виду участвовать в их делах и проводить с ними время), но я всегда знал, что причина, по которой они мне нрави­лись, отличалась от той, по которой я нравился им. Для них я был просто одним из ребят» для меня же они были чем-то особенным, но я не совсем понимал почему...

Я мог понять, почему девочки за ними бегали, но я жалел их, потому что они никогда не смогут стать мальчишкой, как я, и остаться собой в одно и то же время. Я никогда не хотел быть девочкой. Естествен­но, как все подростки, мы экспериментировали со своей игрушкой, когда узнали, что в ней содержится много более, чем кажется на первый взгляд. И снова я осознавал себя другим, потому что «ощу­щал» это по-другому. Но даже невзирая на это, я был шокирован, когда узнал, что для другого мальчика этот опыт ничего не значил... потому что для меня он был духовным, как в церкви.

Это заботило меня, потому что мои дорогие монахини и церковь учили тому, что все это очень плохо, и взамен предлагали мессы, молитвы, конфеты, работу, все, что угодно, только бы сделать меня таким, как все. Не потому, что я этого хотел, но так много людей говорили мне, что я не прав... Не входя в детали, учтите, потому что я ЗНАЛ, что не посмею сказать им, что я действительно чувствовал. Я всегда выступал в роли слушателя, чтобы лучше понять их, и я знал...

Я знал, что каким-то образом могу им помочь. Единственным из­вестным мне способом было заводить как можно больше друзей и позволить им просить меня о помощи. Имея склонность к трущо­бам, я много времени проводил в игорных домах и в местах постоян­ных встреч. Но мне нужна была также стабильность богатых, и я часто ходил в «высший город». На жизнь я зарабатывал фотографи­ей и разными искусствами, хотя не брезговал любой работой, и мне она всегда нравилась, особенно если я брался за нее впервые. Нача­лась война, и я записался во флот. После увольнения работал в молодежных лагерях и исправительных колониях, но это никогда не приносило тех результатов, как при случайной встрече с кем-то, кому я был действительно нужен... Я хочу заметить, что в моей жизни было больше гетеросексуалов, чем гомосексуалистов, но я никогда не открывался им. Не потому, что стеснялся, просто многие потеряли бы ко мне доверие и не смогли бы понять.

В начале пятидесятых мне исполнилось 30, и я стал задумываться о том, чтобы сделать что-то для себя... то есть пойти учиться, и так как у меня не было высшего образования, я решил отправиться в Евро­пу, где я смог бы обучиться тому, чему хотел, не поступая в университет, где принуждают учить всякие предметы, не имеющие ника­кого отношения к избранной специальности. Я сэкономил 400 дол­ларов и отправился в Европу. Там я провел десять лет и обнаружил, что многие люди хотели бы со мной дружить, хотя я не очень силен в языках. Вернувшись на родину в начале 60-х, я поселился в самом центре района, пользовавшегося дурной славой. Думаю, именно здесь я очень многому и очень быстро научился... Потому что за несколько лет из места, куда ищущая молодежь приходила, чтобы познать истину, оно превратилось в место, куда они приходили, чтобы спрятаться от жизни... Но в первые годы я узнал очень мно­гое, и благодаря своему возрасту и опыту мог во многом помочь другим. У меня была большая квартира, и я сделал ее домом для тех, кто не имел своего. Поэтому я встречал самых разных людей за эти три года. Сейчас мне пятьдесят, и я работаю в среде совершенно иных людей, но мне кажется — в конечном счете результаты всегда одни и те же».

ГЛАВА 4

Автор сидел у себя в офисе и удовлетворенно улыбался. Это был не «офис» в полном смысле этого слова, а просто очень неудобная ме­таллическая кровать без пружин. Одна из тех, которые поднимались или опускались при нажатии кнопки, но когда кровать находилась в самой высокой точке, где-нибудь обязательно отключали электричество. Однако это был единственный офис, которым располагал автор. Итак, он сидел у себя в офисе — каким - бы он ни был — и улыбался от удовольствия.

Дата добавления: 2015-06-04