Гл. 2 На стапеле 1 страница

Мечта это огромная, неподдающаяся осознанию сила. Когда она овладевает человеком, то он берется за выполнение такой большой работы, объем, и грандиозность которой он сам не может представить. И остается загадкой, как он преодолевает все препятствия на своем пути. Под этими словами я готов подписаться сейчас, двадцать лет спустя.

Платформа 88 километра на пути из Москвы в Рязань - это северная окраина теперь уже моего города. Схожу с электрички и, перепрыгивая с кочки на кочку, стараюсь перебраться через площадь около автостанции, представляющей собой море невообразимой грязи. Пройдя по извилистым закоулкам, под широкими кронами вековых деревьев, мимо старых и мрачных домов, выхожу к исполкому. Здесь я пока работаю, и в этом городе мне предстоит начать строительство крейсерской океанской яхты.

Все расчеты и домыслы, выраженные в эскизах, чертежах и таблицах плазовых ординат, уже сложившиеся на бумаге и в голове, конструктивные решения моей яхты, тысячи раз продуманные на Северном флоте, теперь здесь нужно было воплотить в жизнь. В первую очередь начертить ее сечения в трех плоскостях в натуральную величину. Это было одно из необходимых требований при строительстве яхты с плавными обводами.

С самого начала я выработал своеобразную тактику в общении с людьми. Знакомясь с тем или иным человеком, я стремился узнать, кто он и где работает, и подходил к нему с меркой, чем он может мне помочь и не только материально, а просто исходя из возможностей по его работе. Так, в самом начале я познакомился с директором средней школы, расположенной недалеко от дома, где я временно жил. Он оказался человеком эрудированным, любознательным и как водомоторник, узнав о моем намерении строить яхту, заинтересовался, задал массу вопросов и предложил свою помощь.

- Мне нужно большое помещение для того, чтобы выполнить чертеж яхты в натуральную величину. Хотя бы на полу, если он покрыт линолеумом.

- Зачем такой большой чертеж, - удивился он, узнав, что яхта длиной более 12-ти метров. Да и где взять такой большой лист чертежной бумаги. У нас в Воскресенске такой не найдешь.

- Я думаю, что лист должен быть размером 14 на 4 и при этом иметь минимум склеек. Бумага должна быть прочной, чтобы не рвалась, при использовании чертежа, во время строительства.

Он смотрел на меня с недоумением. Наверное, думал, что я его разыгрываю.

- Дело в том, что обводы яхты должны быть плавными: переходы ровными, так как от этого зависит ее скорость и прочность. При ударе волн во время шторма усилие будет равномерно распределяться по всей поверхности корпуса... - Я подробно начал ему рассказывать некоторые требования при строительстве судов. - Кроме того, все чертежи сейчас у меня выполнены в масштабе 1:10. Таким образом, при ошибке на чертеже в 1 мм, в натуре, при постройке корпуса, эта величина увеличивается в 10 раз. Так как толщина линии на чертеже примерно 0,5 мм, то при переводе в натуральную величину, она даст полсантиметра. Нужно максимально исключить воздействие такого рода искажения на кривизну корпуса.

Он слушал меня внимательно, я думаю даже с большим интересом. Вообще-то, я его окончательно добил, когда сказал, что мне будут нужны линейки и лекала длиной примерно 4-5 метров.

Признаюсь в своей слабости, мне было приятно видеть его изумление, повышенное внимание, что подстегивало меня к раскрытию своей мечты. Мне казалось, что я ей могу гордиться, хотя бы потому, что она возникла в моем сознании и овладела мной настолько, что я уверовал в невозможное. В то, что я построю яхту. Что бы ни случилось, как бы тяжело мне ни было, я должен это сделать. Мне казалось, что силы воли у меня достаточно, что еще было и здоровье, и знания, и задор.

Бумагу я нашел случайно в месте, совершенно не овеянном морской романтикой. Покупая молоко и масло в молочном магазине, я увидел большой рулон коричневой бумаги. Естественно, что для такой большой цели, мне не отказали. Склеив четыре листа, каждый длиной по четырнадцать метров, я получил один листик плотной и крепкой бумаги. Линейки, изготовленные из тонких сосновых реек, были длиной 3-5 метров. Грузы, для образования лекальных кривых я сделал в виде свинцовых болванок, весом по 3 - 4 килограмма каждая.

Первые дни работы было тяжело, так как еще не привыкли колени (если они вообще могли привыкнуть) и они болели. Я сделал наколенники из старых носков и ватных подушек, но после нескольких перемещений по полу, они спадали. Так постепенно я начал осваивать плаз, пока на бумаге и затянулось это почти на три недели. В ту пору, работая в теплом, сухом и светлом помещении, я жаловался на трудности и боли, совсем не представляя, что меня ждет впереди. Начав претворять в жизнь свою мечту, я тогда еще не представлял, как меня увлекла идея. Это было похоже на бурное течение реки, которое, чем дальше, тем становилось все сильнее. Оно было увлекательно, красиво, но и опасно. А часто и болезненно. Но я был пленен, захвачен и уже ничего не мог сделать. Пути назад не было. Отдав себя желанию души, я безропотно ринулся навстречу неизведанному. Не так ли мы все иногда поступаем в жизни? Что-то нас поманит, увлечет своей таинственностью, и мы, теряя здравый рассудок, бежим за чем-то, навстречу неизведанному, чем-то привлекающему нас, не зная и не понимая: ни за чем идем, ни что будет там впереди.

В мае подсохло, и можно было начинать готовить площадку под стапель. Но где? Сразу возникло много трудностей. Я не знал, кто может дать разрешение, так как нужно было оформить документы на временное землепользование. Кроме того, мне нужен был участок земли в городе, вблизи реки, и чтобы был удобный подъезд, электроэнергия. Этого требовали условия работы, такие, как обеспечение подъезда крана большой мощности, подход к кромке берега реки для погрузки яхты на баржу. Значит, должны быть соответствующие глубины, чтобы поближе к берегу могла подойти баржа. Осадка яхты предполагалась около двух метров, что многовато для таких речек, как Москва.

В земельном отделе исполкома горсовета меня встретила заведующая отделом, солидная, коренастая женщина, с этаким крепким хозяйственным видом, строгим и властным взглядом. Сразу видно, что этот человек не любит шуток, юмора и тем более праздную болтовню.

- Мне нужен участок земли, примерно размером десять на пятнадцать метров, где можно было бы построить яхту. Это все, естественно, временно, примерно на 4-5 лет. Как это оформить?

-???- на ее лице появилось суровое недоумение, брови нахмурились и в глазах, пронизывающих меня презрительным взглядом, в общем, во всем ее облике прямо читалось: ”Что это еще за глупости? ”Какие-то мальчишеские вопросы, детский лепет, отвлекающий от выполнения государственных задач.

Это была первая встреча с советским чиновником, наверно, прекрасно знающим свое дело, что вызывало уважение. Но с другой стороны, не терпящей все то, что выходило за рамки повседневной строго размеренной, спланированной жизни.

- Я хочу построить яхту, - начал я кратко излагать свою мысль, чтобы не разъярить ее, не разбудить недюжинные силы, таящиеся в этом сильном теле. - Мне нужна площадка, на которой можно было бы поместить яхту, сарай для хранения инструментов и материалов, небольшие пристройки, связанные с работой, чтобы защитить те или иные узлы и конструкции от дождя и непогоды,

- Этого у нас еще не было, - коротко, но безапелляционно заявила она, всем видом показывая, что ей некогда говорить со мной о таких пустяках.

- Ну и что? Дорогая Мария Петровна, все когда-то начинается впервые!

- Мы не можем вам разрешить. Подумаешь, так каждый может что-нибудь придумать, так что ж мы всем все должны разрешать?

- Не знаю. Я обо всех не говорю. Давайте решим данное конкретное дело. Я все буду строить временно. После спуска яхты на воду, я уйду в море, и все постройки можно будет уничтожить. Снести все и опять там будем чисто и ровно. Пройдет немного времени, и все зарастет травою, в общем как в песне:

“ Позарастали стежки дорожки...”

Господи, я даже во сне не мог представить, до чего я был пророчески точен. Через пять лет, когда яхта находилась в тренировочном плавании на Черном море, стапель, сарай и все временные приспособления, которые мне не разрешили продать дачникам или любому человеку в деревне, хотя бы на дрова - все сожгли и площадку сравняли бульдозером. По приказанию гр. Воропаева, как ересь, со злобой, ненавистью... Как в средние века, когда инквизиция выжигала все инакомыслящее на кострах.

Если бы я тогда знал....

О, боже, до чего страшна зависть, глупость и мстительность....

После небольшой дискуссии о том, что можно, а чего нельзя, разуверившись в моей способности понимать деловых людей, она решила сделать мне “ отпущение грехов”.

- Хорошо, пишите заявление. Мы рассмотрим на исполкоме: - отрезала она, всем видом показывая мне на дверь.

Потом я узнал, что исполком горсовета запрашивал по этому вопросу исполком Мособлсовета, где без проволочек разрешили. Как это происходило, я не знал, но главное было в том, что впоследствии, когда поднимался вопрос, “кто ему разрешил”, отвечали, что “ Моссовет”. Это заставляло слишком ретивых чиновников замолчать. К сожалению, попытки обнаружить крамолу и узнать, что я затеял, возникали не единожды, так как в понимании обывателей, здесь было что-то нечисто.

Однако на какой-то период обыватели смирились с этим новым, диковинным, не понятным для них явлением, нарушающим местные патриархальные устои, не думая о том, что строительство яхты ворвалось, как ветер в их жизнь и будет громко напоминать о себе в течение почти четырех лет. А мне придется не однажды отвечать на сотни вопросов любопытных и любознательных горожан, и гостей из других регионов страны, тысячи которых побывают на строительстве яхты за эти годы.

Выбирать место для работы все же было необходимо. Хотелось, чтобы это было недалеко от дома и работы. Я не мог тратить время на переходы и переезды. Мне предстоял суровый режим экономии времени, максимум которого я должен был отдать работе. В то же время должна быть электроэнергия, дорога для доставки материалов, для подъезда автотранспорта и, естественно, чтобы рядом была река. Но, все земли у реки используются либо под пляж, либо как набережная. В общем, трудностей хватало. Наконец, почти в самом центре города, за красивым старинным парком, напротив спасательной станции, на берегу реки Москвы, нашлось хорошее, ровное место, недалеко от стоянки катеров Химкомбината. Там была электроэнергия, жили сторожа, которые могли посмотреть за сохранностью стапеля. Но это была территория Химкомбината, поэтому пришлось начинать все с начала.

Слева дорога, справа река. Песчаный грунт, покрытый мелкой, низкорослой травой. Отмеряю двадцать шагов вдоль реки и десять поперек и вбиваю колышки. Вот моя стартовая площадка, на которой придется работать не один год, чтобы вырваться в океан. Какое легкомыслие? Действительно, на это мог решиться только инфантильный человек. Так меня называла жена.

Конец мая месяца. Первый деловой контакт с представителями советской власти на местах закончился благополучно для меня. Но, беспечный и малограмотный в юридических законах, я тогда не запасся документами о том, что мне временно выделили участок под стапель. Мне никак не могло прийти в голову, что через несколько лет меня обвинят в захвате участка советской земли. Слава богу, что не территории дружественного государства или США, а то бы возник международный конфликт.

Вдвоем с Сережей мы начали работать: копать, делать разметку будущего стапеля, срезать верхний слой земли, рыть ямы для столбов сарая и делать ограждение плазовой площадки.

Тихо. Солнце почти каждый день с утра до вечера. Река в двух метрах, так что купаться можно в любую минуту. После десяти лет службы на Севере, в заполярье, я чувствовал себя прекрасно. Во всяком случае, мне нравилась физическая нагрузка в сочетании со здоровым подмосковным климатом. Действительно, приятно чувствовать небольшую усталость в руках, в теле, после занятия любимым делом, когда душа от этого дела просто радуется. Никто меня не заставлял. Этого я хотел сам!

Однако Сережа иногда сачковал и это, пожалуй, было естественно, так как он не был заражен романтикой. А до живого воплощения моей мечты было еще страшно далеко. В таких случаях мне приходилось, как здесь выражаются, вкалывать одному, а в сложных ситуациях, требующих большой физической силы или поддержки, приглашать посторонних зевак, которых в выходные теплые и солнечные дни было много. Они, удивленные непонятным строительством на берегу реки, подходили и из простого человеческого любопытства расспрашивали меня о моей работе. Иногда это приводило к такому диалогу:

- Что вы тут делаете??

- Ровняю площадку

- А для чего?

- А как, по-вашему?

- Может быть, здесь будет закусочная или буфет?

- Что ж, это тоже не плохо.

- А почему вы один?

- Давайте берите лопату, и мы будем вдвоем. Хотите?

Желающие бывали крайне редко, да и что интересного в копании ямы или уборки мусора. Романтики в этом никакой. Редко кого разбирало любопытство, чтобы он был способен помочь. Редко, но бывали. Но это позже.

После окончания работы на площадке, мне необходимо было установить два столба, которые, находясь в диаметральной плоскости, должны были обеспечивать симметричность в постройке яхты. Это оказалось чертовски трудно. Длина столбов была 6 метров и мне представителю гнилой интеллигенции, несколько последних лет державшего только авторучку в своих слабых руках, эта работа была не под силу. А я в этот день, как нарочно, был один. Однако на дворе была весна, и я надеялся, что кто-нибудь да придет прогуляться по набережной. И действительно, перед обедом ко мне подошла парочка. Молодой человек, не учел изменчивости погоды и в своей безрукавке имел зяблый вид. Подруга его была более предусмотрительной, и шерстяная кофточка надежно предохраняла ее от северного ветра. Но, когда ухаживаешь, то приходится мириться со многими трудностями и молодой человек храбрился.

И все же им было скучно. Они подошли ко мне и молча, стояли рядом с площадкой, наблюдая за моей работой. Я как раз рыл яму под эти проклятые столбы. Работа была чисто физическая, тяжелая, но при небольшом опыте и желании, она двигалась к завершению. В эти ямы я должен был поставить и укрепить два столба, на противоположных концах площадки. Для этого было необходимо, пожалуй, три человека. Двое должны были ставить, а третий, стоя в стороне, наблюдать за точностью установки по диаметрали площадки, смотря на продолжение воображаемой линии от его глаз, на два столба. Он просто должен быть кричать: ”правее или левее”. Словно господин случай привел ко мне эту парочку....

- Что вы это делаете, - скажите, пожалуйста, - спросила меня девушка.

Довольно редко в Воскресенске можно услышать подобную форму вежливого обращения, и поэтому я немедленно и громко ответил:

- Рою яму, - что было просто глупостью с моей стороны, так как это было прекрасно видно любому...

- А для чего?

- Чтобы установить столбы.

- Ну, а зачем все это?

- Хотите знать? Давайте помогайте мне, так уж и быть, я вам расскажу. И для чего строится и что, вдруг вам захочется принять участие...

Молодой человек согласился сразу и с удовольствием, как будто ожидал моего приглашения. Во время работы он разогрелся и повеселел. Причем даже его подруга удостоила своим вниманием мое строительство, уплотняя землю трамбовкой около столбов. Я коротко рассказал им о предполагаемом строительстве яхты и плавании. Не знаю только, был ли интересен им мой рассказ. Девушка восклицала “ох” или “ах”, но это может быть просто из уважения к рассказчику, а не из-за интереса к теме.

Через пару недель, когда площадка приняла вид “чертежной” доски, но с бугорками и ямками, я на лесоторговой базе купил доски, гвозди, рубероид и брусья для строительства сарая. Оставив все материалы на месте еще неоконченного строительства, я ушел домой и горько поплатился. Меня подкараулили воскресенские жулики, которые нанесли мне свой первый визит, в результате которого утащили все доски, рубероид, гвозди - в общем, все то, что я не успел использовать для окончательного строительства сарая. Интересен сам принцип - взяли все, что лежало. Очевидно, они действовали по принципу, бери все, что плохо лежит.

Первую пропажу я переживал болезненно. Я только начал строительство, начал обращаться к людям за помощью, и вот такой случай. Всех приходящих сюда людей я видел впервые, и пока не мог все рассказывать о своей мечте. Я еще не завоевал доверие людей. Мне пока не помогали, на что я очень надеялся. Но грабить? Эх!

Я знал, что в начальный период мне придется все делать самому и самому платить за материалы и за помощь специалистов. Поэтому я должен был рассчитать свои деньги так, чтобы мне хватило на материалы и все необходимое на начальный период. Но, если у меня будут воровать мои материалы и инструмент, то я ничего не сделаю. Когда я рассказал своим знакомым об этом визите воскресенских жуликов, мне с упреком ответили: ”Что вы хотите, чтобы за такой мелочью к вам приехали жулики из Москвы?”

Да, это вот логично!

Постепенно я пришел к выводу, что это издержки производства. К тому же, меня успокоили, что здесь, мол, полно таких жуликов, без этого у нас никак нельзя. Нужно привыкать. Общественное развитие людей заложило в программу развития человеческого общества негативные элементы, которые постоянно в той или иной мере, воздействуя на людей, требует от них большей инициативы, большего напряжения сил.

Одновременно с постройкой и оборудованием сарая, я занимался плазом. Это ровная, прочная площадка: покрытая лучше всего бетоном. На ней я должен был делать заготовки деталей и некоторых частей яхты и впоследствии производить на ней постройку самой яхты. Следовательно, она должна была выдержать вес яхты, который по моим расчетам составлял семь тонн. Я все время думал над этим вопросом и расспрашивал знакомых.

- Что вы ломаете голову? Идите к бетонному заводу, подойдите к водителю самосвала и вам любой за пятерку привезет.

- Чушь! Как так можно? Это же воровство у государства.

- Все так делают, целый поселок около Черемушек построили, а вам-то ерунду какую-то, всего пару машин.

- Меня потом ругать будут. Да стоит ли из-за какой-то десятки совесть терять?

- Да бросьте вы стесняться. Вот если бы вы гараж или дом строили, тогда, может быть, и стыдно было бы, а здесь такое дело! Для нашей деревни это подвиг!

- Но я там никого не знаю и меня тоже никто в глаза не видел

- Там паспорт не спрашивают.

Иду, хотя чувствую себя неловко, как говорится “не в своей тарелке”. Однако и такие дела нужно уметь делать. Пошел прямо с работы, в белой рубашке, при галстуке и в строгом черном костюме... Кто поверит, что я не из ОБХСС? Подхожу к одной машине, ко второй и слышу одно и то же:

- Нет, я ничего не знаю.

- Не могу. Дайте документы на бетон, и я отвезу.

Потом мне рассказали, что нужно было посылать кого-нибудь из знакомых шоферов или рабочих, так называемых “своих” людей. А пока, я пошел к директору комбината ”Стройдеталей”. Он сидел в громадном, роскошном кабинете, в костюме с “иголочки”. Довольно симпатичный, молодой человек, какой-то весь ухоженный и чувствовалось, что он доволен жизнью. Он выслушал меня и не высказал никаких эмоций, как будто думал совершенно о другом и просто, обыденным голосом, ответил:

- Я не продаю бетон частным лицам. Если вы добьетесь разрешения, то приходите. А на какое дело вы употребите бетон, мне совершенно безразлично,

Я подумал, что, наверное, он спешил на танцы, хотя если здесь поставить музыкальный центр, то человек 50, а то и все 100 могли бы вдоволь веселиться. Кабинетище у него был рассчитан на великана.

Но мне то, что делать? Воровать?

После длительных поисков путей выхода из создавшегося положения, я написал заявление, и в исполкоме мне его подписали. Дали разрешение на получение бетона через ЖКО Химкомбината. Мне выписали одну тонну, но с наценкой, в два раза, за то, что они якобы его уложили, выровняли и спланировали сами. Этот незначительный этап работы, который сводился лишь к подготовке рабочего места, отнял у меня около двух месяцев и порядком истрепал нервы, так как я очень дорожил своим временем и остро переживал, что так медленно продвигается моя работа. Ведь прошла половина лета, самый продуктивный период работы, а я топтался на месте

Я подошел вплотную к постройке яхты. А как ее делать и из чего я еще окончательно не решил. Мои новые друзья и знакомые ничего не понимали в судостроении. Я дошел до этого практически сам в результате знаний, полученных в училище, изучения всевозможной литературы и нескольких консультаций на судоверфи ВЦСПС в Ленинграде.

Строить деревянную яхту, не имея станков и первосортной древесины невозможно, тем более что я не представлял, где можно достать водостойкий клей, шурупы и гвозди из цветных металлов? Дерево прекрасно для бытовых условий обитания, но попадание воды в трюм вызывает гниение древесины, и с этим трудно бороться. Строить яхту из красного дерева, мне было не по карману. Металлическую яхту я сразу забраковал, так как металл фондовый материал, и я не представлял, как я смогу его достать. И, главное, в металлической яхте тяжелые бытовые условия. Спасение в этом вопросе - внутренняя обшивка деревом, но это утяжеляет судно. Можно было бы сделать яхту из стеклопластика на эпоксидных смолах. Однако в моих условиях выдержать технологический процесс просто невозможно. Плохая пропитка и затвердевание во влажной среде однозначно привели бы к тому, что корпус впитывал бы влагу. В общем, в каждом из перечисленных случаев было много веских “но”.

Изучая многочисленную литературу по постройке яхт, я столкнулся с проектами яхт из армоцемента. Этот новаторский, с хвалебными отзывами способ постройки соблазнил меня, но я не видел выхода в соблюдении правил строительства, так как я был один, без опыта. А строить нужно было в темпе так, чтобы цемент не успевал затвердевать, пока не наложится второй слой. Много споров вызвал набор судна. Из дерева я его сделать не мог, так как не было станков для изготовления шпангоутов с плавными переходами, с переменной кривизной. Поэтому решил набор сделать из металлических труб, а стрингера выполнить из уголкового металла.

Продумав технологический процесс изготовления набора, я решил, что найму двух рабочих, сам третий, и мы быстренько, за четыре-пять дней сделаем эти 30 пар полушпангоутов.

Святая наивность! Как далек я был тогда от действительности.

Где искать рабочих? Летом все люди в выходные дни заняты на огородах, дачных участках или просто отдыхают. Народ здесь богатый, деньги имеют, и работать кого-либо заставить трудно. Возможно, что какой-нибудь пьянчужка согласиться что-нибудь сделать за бутылку, но долго он работать не будет. У него душа “горит”, а когда он выпьет, то он счастлив и ему больше ничего не надо. Он уже в раю.

Сижу в кабинете директора Воскресенского ремонтно-механического завода и рассказываю ему о яхте, о тех трудностях, которые встретил в самом начале своего долгого пути к осуществлению мечты. Анатолий Иванович Востриков, человек закаленный пятилетками, привыкший ко всем неурядицам, удивительно спокойный, флегматичный человек, сидит, согнувшись под бременем колоссального опыта, и слушает меня, вставляя иногда два-три слова. Он любит отдых на воде и через пару лет, когда уйдет на пенсию, он тоже мечтает сделать что-либо вроде яхты, но только не для приключений, а просто удить рыбу, отдыхать.

- Сделаю себе, - говорит он, - хорошую, удобную яхту, конечно, поменьше вашей, так чтобы плавать не только там, где нравится, но и поудить рыбу, сходить поохотиться, - он говорит медленно, словно изобретая все на ходу, как будто я стронул с места зародившуюся когда-то, в далеком прошлом, тягу к приключениям или просто желание повидать мир, природу.

- Так давайте делать вместе, - предлагаю ему. - В двух экземплярах, - говорю ему, а сам думаю, как бы это было здорово, ведь волей-неволей он бы помогал мне, делая некоторые узлы или детали в двух экземплярах. - Я беру на себя обязанности конструктора, инженера-строителя, мастера, да и просто рабочего. Я не отказываюсь ни от какой работы. Вдвоем же это в четыре раза быстрее.

- Нет, мне еще рано, - спокойным голосом медленно произносит он, не думая о том, что судьба может распорядиться по-своему.

- Пока мы построим яхту, пройдет минимум три года.

- Мне не нравится ваш материал, он не внушает мне доверия. - Он говорил это так монотонно, медленно и спокойно, что удивляет меня. Я привык к тому, что когда люди загораются мечтой, какой-то неординарной идеей, то их трудно удержать... Мечта окрыляет.

Здесь не было и соответствующей обстановки. Ни чая, ни кофе или другого простого напитка. Угрюмое большое помещение в старинном заводском здании, строгое расположение столов и стульев. Что-то здесь было от начала века. И все же я надеялся как-то затронуть его душу.

Я рассказывал ему о своих планах, о выборе конструкций предполагаемых яхт, о материалах, из которых строятся современные яхты. О фешенебельных и простых «золушках». Рассказал ему о строительстве армоцементной яхты итальянцами, которая плавает до настоящего времени. Она тяжелая, но простая в эксплуатации.

- Мне не нравится армоцемент. Что это за материал для яхт?

- Что значит, нравится - не нравится? Я просто привел пример. Все привыкли к деревянным яхтам, да еще из красного дерева. Но вот факты. Два года назад один американец, фельдшер по профессии шел со своей семьей в Тихом океане на деревянной яхте и у него случился пожар. Он выбросился на какой-то остров, кое-что спас из оборудования, но на постройку новой яхты из дерева у него не хватало средств. Он решил построить армоцементную яхту, которая в несколько раз дешевле. От Новой Зеландии, через Индийский и Атлантический океаны, он прошел вокруг мыса Горн в Тихий океан и прибыл в Калифорнию. У мыса Горн корпус обледенел, яхта подвергалась ударам о льды и...осталась целой и невредимой. Поэтому я очень внимательно рассмотрел вопрос о строительстве армоцементных яхт.

Рассказываю ему, но вижу, что не убедил. Наверное, вопрос о материале это только предлог, чтобы не участвовать в совместном строительстве.

- Видите ли, в нашей стране достать какой-либо материал архитрудно. Куда ни кинься - все фондовый материал. Так что я даже сейчас не знаю, из какого материала буду строить. Я просто изучаю всевозможные материалы, чтобы быть готовым к любому виду строительства. Возможно, буду строить из композитных материалов. Давайте вместе проанализируем, исходя из того, что проще приобрести, в умеренных ценах. О яхте из красного дерева я и не мечтаю, так как это по карману только миллионеру или жулику.

Нет, чувствую, я его не убедил. Не каждый обладает методом убеждения. Вероятно, здесь нужно было влиять на психику, уметь подчинить себе волю другого человека. Вряд ли он думал строить яхту, просто хотел поддержать разговор. Мол, и мы не лыком шиты.

Порешили мы на том, что я должен организовать письмо или решение ДОСААФ или комитета по физкультуре и спорту (нужно было придать официальную форму моего обращения), на завод, тогда он разрешит в какой-то мере пользоваться оборудованием завода и что-то изготовить за умеренную цену. По вопросу рабочих? Он им приказывать не может, и я должен договариваться с ними сам и сам оплачивать их работу по взаимному соглашению. Мастера по работе с трубами на заводе есть. В котельной завода.

- Будь с ними построже, не поддавайся на их просьбы выпить, опохмелиться. Напьются, ничего не сделают, а то и испортят материал, - это было самое ценное предупреждение. В этом я скоро убедился сам.

- Они поверят мне, что ты разрешил работать на заводе?

- Я им сам передам и скажу дежурному на проходной. Работать можно только после окончания рабочего дня или по выходным.

- Как доставить трубы на завод? Потом, я как-то должен буду их вывезти.

- Когда будешь завозить, попроси чтобы их пересчитали и записали в журнал. Я об этом тоже распоряжусь.

Выйдя из кабинета директора, я зашел к котельщикам и предварительно мы обговорили объем и порядок работы. Вечером ко мне на стапель пришли двое рабочих. Они уже были навеселе, но пока что говорили на понятном мне русском языке.

Они посмотрели на мой четырехметровый чертеж сечений яхты по шпангоутам, искрещенный разноцветными линиями, где и трезвый человек не сразу разберется и к моему удивлению согласились работать.

- Это можно. Это мы сделаем. Нам такие вещи делать, не привыкать.

- Хорошо. Я буду работать с вами, буду помогать и главное пояснять, проверять кривизну по лекалам...

- Сколько вы заплатите?

Процедура по найму рабочей силы происходила впервые в моей жизни, поэтому я и стеснялся, и просто не знал, как говорить. К тому же я не знал, как дорого стоит эта работа. Пусть, думал я, они сами назначат цену, а я с ними поторгуюсь.

- Пять рублей за каждый шпангоут, - потребовал старшой.

- Давайте уточним. Что такое шпангоут? Они практически почти все двойные - правого и левого борта. Их здесь не 27, как нарисовано, а около пятидесяти. Я предлагаю вам по два рубля за каждую половину шпангоута, которых 50 штук, то есть это почти та сумма, которую вы просите.

- Согласны, но магарыч ваш! - потребовали они.

- Хорошо, я согласен.

- Три бутылки, - уточнил старшой.

- Но вас двое, - пытался я сбить цену.

- У нас есть еще мастер.

Пришлось пойти навстречу пожеланиям большинства трудящихся, тем более что это было не так уж дорого, и я торговался только из-за своей бедности. Тогда я как будто предчувствовал, что вся моя работа будет базироваться на торгах, на том, как поменьше заплатить. Моя бедность станет моим бичом, преследующим меня всю жизнь.

Дата добавления: 2015-06-04