Планы статьи 13 страница. Присоединяются к ним, осуждая «хаос» и приветствуя «прямую постановку вопроса» (стр

208__________________________ В. И. ЛЕНИН

присоединяются к ним, осуждая «хаос» и приветствуя «прямую постановку вопроса» (стр. 315) того самого тов. Русова, который в этом же заседании имел — о ужас! — дерзость «прямо поставить» и вопрос о старой редакции на чисто партийную почву (стр. 325).

Со стороны группы «Южного рабочего» вопрос об ее распущении вызвал страшное возмущение, следы которого есть и в протоколах (надо не забывать, что протоколы да­ют лишь бледную картину прений, ибо, вместо полных речей, они приводят самые сжа­тые конспекты и экстракты). Тов. Егоров назвал даже «ложью» простое упоминание имени группы «Рабочая мысль» наряду с «Южным рабочим» — характерный образ­чик того, какое отношение к последовательному экономизму господствовало на съезде. Егоров даже гораздо позже, в 37-ом заседании, говорит о распущении «Южного рабо­чего» с величайшим раздражением (стр. 356), прося занести в протокол, что при обсу­ждении вопроса об «Южном рабочем» членов этой группы не спрашивали ни о средст­вах на издание, ни о контроле ЦО и Τ TTC Тов. Попов намекает во время прений о «Юж­ном рабочем» на компактное большинство, как бы предрешившее вопрос об этой груп­пе. «Теперь, — говорит он (стр. 316), — все, после речей тов. Гусева и Орлова, ясно». Смысл этих слов несомненен: теперь, когда искровцы высказались и предложили резо­люцию, все ясно, т. е. ясно, что «Южный рабочий» будет распущен, вопреки его воле. Представитель «Южного рабочего» сам отделяет здесь искровцев (и притом таких, как Гусева и Орлова) от своих сторонников, как представителей разных «линий» организа­ционной политики. И когда теперешняя «Искра» выставляет группу «Южного рабоче­го» (а также, вероятно, Махова?) «типичными искровцами», то это лишь наглядно по­казывает забвение самых крупных (с точки зрения этой группы) событий съезда и же­лание новой редакции замести следы, указывающие, из каких элементов создалось так называемое «меньшинство».

К сожалению, на съезде не поднялось вопроса о популярном органе. Все искровцы чрезвычайно оживленно обсуждали этот вопрос и до съезда и во время съезда

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 209

вне заседаний, соглашаясь в том, что в настоящий момент партийной жизни предпри­нимать издание такого органа или превращать в него один из существующих чрезвы­чайно нерационально. Антиискровцы высказались на съезде в противоположном смыс­ле, группа «Южного рабочего» тоже в своем докладе, и только случайностью или не­желанием поднимать «безнадежный» вопрос можно объяснить, что за подписью десяти лиц не было внесено соответствующей резолюции.

д) ИНЦИДЕНТ С РАВНОПРАВИЕМ ЯЗЫКОВ

Вернемся к порядку заседаний съезда.

Мы убедились теперь, что еще до перехода к обсуждению вопросов по существу на съезде ясно обнаружилась не только совершенно определенная группа антиискровцев (8 голосов), но и группа промежуточных, неустойчивых элементов, готовых поддер­жать эту восьмерку и увеличить ее приблизительно до 16—18 голосов.

Вопрос о месте Бунда в партии, обсуждавшийся на съезде чрезвычайно, чересчур подробно, свелся к решению принципиального тезиса, практическое же решение было отложено до обсуждения организационных отношений. Ввиду того, что в литературе до съезда довольно много места было уделено разъяснению относящихся сюда тем, на съезде обсуждение дало мало сравнительно нового. Нельзя не заметить только, что сто­ронники «Рабочего Дела» (Мартынов, Акимов и Брукэр), соглашаясь с резолюцией Мартова, оговаривали, что признают ее недостаточность и расходятся в выводах из нее (стр. 69, 73, 83, 86).

От вопроса о месте Бунда съезд перешел к программе. Прения вращались здесь большей частью около частных поправок, представляющих мало интереса. Принципи­ально оппозиция антиискровцев выразилась лишь в походе тов. Мартынова против пресловутой постановки вопроса о стихийности и сознательности. За Мартынова вста­ли, конечно, бундовцы и рабочедельцы целиком. Неосновательность его возражений показали, между прочим, Мартов и Плеханов. Как курьез надо

210__________________________ В. И. ЛЕНИН

отметить, что теперь редакция «Искры» (подумав, должно быть) перешла на сторону Мартынова и говорит обратное тому, что говорила на съезде! Должно быть, это соот­ветствует знаменитому принципу «преемственности»... Остается выждать, когда редак­ция разберется вполне и выяснит нам вопрос, в какой именно мере согласилась она с Мартыновым, в чем именно и с какого именно времени. В ожидании этого мы спросим только, видан ли где-нибудь такой партийный орган, редакция которого заговорила по­сле съезда как раз обратное тому, что она говорила на съезде?

Минуя споры о признании «Искры» Центральным Органом (мы касались уже их выше) и начало дебатов об уставе (их удобнее будет рассмотреть в связи со всем обсу­ждением устава), перейдем к обнаружившимся при обсуждении программы принципи­альным оттенкам. Отметим прежде всего одну деталь чрезвычайно характерного свой­ства: прения по вопросу о пропорциональном представительстве. Тов. Егоров из «Юж­ного рабочего» защищал внесение его в программу и защищал так, что вызвал справед­ливое замечание Посадовского (искровец из меньшинства) о «серьезном разногласии». «Несомненно, — сказал тов. Посадовский, — что мы не сходимся по следующему ос­новному вопросу: нужно ли подчинить нашу будущую политику тем или другим основ­ным демократическим принципам, признав за ними абсолютную ценность, или же все демократические принципы должны быть подчинены исключительно выгодам нашей партии? Я решительно высказываюсь за последнее». Плеханов «вполне присоединяет­ся» к Посадовскому, восставая в еще более определенных и более решительных выра­жениях против «абсолютной ценности демократических принципов», против «отвле­ченного» рассматривания их. «Гипотетически мыслим случай, — говорит он, — когда мы, социал-демократы, высказались бы против всеобщего избирательного права. Бур­жуазия итальянских республик лишала когда-то политических прав лиц, принадлежав­ших к дворянству. Революционный пролетариат мог бы ограничить политические пра­ва высших классов подобно тому, как

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 2Ц

высшие классы ограничивали когда-то его политические права». Речь Плеханова встречена рукоплесканьями и шиканьем, и когда Плеханов опротестовывает Zwischenruf* «вы не должны шикать» и просит товарищей не стесняться, то тов. Егоров встает и говорит: «раз такие речи вызывают рукоплесканья, то я обязан шикать». Вме­сте с тов. Гольдблатом (делегатом Бунда) тов. Егоров высказывается против взглядов Посадовского и Плеханова. К сожалению, дебаты были закрыты, и выплывший по по­воду них вопрос сошел тотчас со сцены. Но напрасно старается теперь тов. Мартов ос­лабить и даже свести на нет его значение, говоря на съезде Лиги: «Эти слова (Плехано­ва) вызвали негодование части делегатов, которого легко было бы избежать, если бы тов. Плеханов добавил, что, разумеется, нельзя себе представить такого трагического положения дел, при котором пролетариату для упрочения своей победы приходилось бы попирать такие политические права, как свободу печати... (Плеханов: «merci»)» (стр. 58 прот. Лиги). Это толкование прямо противоречит совершенно категорическому заявлению тов. Посадовского на съезде о «серьезном разногласии» и расхождении по «основному вопросу». По этому основному вопросу все искровцы высказались на съез­де против представителей антиискровской «правой» (Гольдблат) и съездовского «цен­тра» (Егоров). Это факт, и можно смело ручаться, что если бы «центру» (надеюсь, это слово будет менее шокировать «официальных» сторонников мягкости, чем какое-либо другое...), если бы «центру» пришлось (в лице тов. Егорова или Махова) высказываться «непринужденно» по этому или аналогичным вопросам, то серьезное разногласие об­наружив лось бы немедленно.

Оно обнаружилось еще рельефнее по вопросу о «равноправии языков» (стр. 171 и след. прот.). По этому пункту красноречивы не столько прения, сколько голосования: подсчитывая сумму их, получаем невероятное число — шестнадцать! Из-за чего? Из-за того,

— замечание с места во время речи оратора, реплика. Ред.

212__________________________ В. И. ЛЕНИН

достаточно ли в программе оговорить равноправность всех граждан, независимо от по­ла и т. д. и языка или же необходимо сказать: «свобода языка» или «равноправие язы­ков». Тов. Мартов на съезде Лиги довольно верно охарактеризовал этот эпизод, ска­завши, что «ничтожный спор о редакции одного пункта программы принял принципи­альное значение, потому что половина съезда готова была свергнуть программную ко­миссию». Именно так. Повод к столкновению был именно ничтожный, и тем не менее столкновение приняло действительно принципиальный характер, а потому и страшно ожесточенные формы вплоть до попытки «свергнуть» программную комиссию, вплоть до подозрений в желании «подвести съезд» (в этом заподозрил Егоров Мартова!), вплоть до обмена личными замечаниями самого... ругательного свойства (с. 178). Даже тов. Попов «выражал сожаление, что по поводу пустяков создается такая атмосфера» (курсив мой, с. 182), которая царила в течение трех заседаний (16, 17 и 18).

Все эти выражения в высшей степени определенно и категорически указывают на тот важнейший факт, что атмосфера «подозрений» и самых ожесточенных форм борь­бы («свержение»), — в создании которой обвинялось потом, на съезде Лиги, большин­ство искровцев! — на самом деле создалась гораздо раньше, чем мы раскололись на большинство и меньшинство. Повторяю, это факт громадной важности, основной факт, непонимание которого приводит очень и очень многих к самым

* Мартов добавляет: «В этом случае нам сильно повредила острота Плеханова об ослах» (когда гово­рили о свободе языка, то один бундовец, кажется, упомянул среди учреждений учреждение коннозавод­ства, и Плеханов бросил про себя: «лошади не говорят, а вот ослы иногда разговаривают»). Я, конечно, не могу видеть в этой остроте особой мягкости, уступчивости, осмотрительности и гибкости. Но мне все же странно, что Мартов, признавши принципиальное значение спора, не останавливается совершенно на разборе того, в чем тут принципиальность и какие оттенки тут сказались, а ограничивается указанием на «вред» острот. Это уж вот поистине бюрократическая и формалистическая точка зрения! Резкие остроты действительно «сильно повредили на съезде» и не только остроты насчет бундовцев, но и насчет тех, кого иногда поддерживали и даже спасали от поражения бундовцы. Однако, раз признано принципиаль­ное значение инцидента, нельзя отделываться фразой о «непозволительности» (стр. 58 прот. Лиги) неко­торых острот.

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 213

легкомысленным мнениям относительно искусственности большинства в конце съезда. С теперешней точки зрения тов. Мартова, уверяющего, что на съезде было /ю искров­цев, абсолютно необъясним и нелеп тот факт, что из-за «пустяков», из-за «ничтожного» повода могло произойти столкновение, получившее «принципиальный характер» и едва не доведшее до свержения съездовской комиссии. Было бы смешно отделываться от этого факта сетованиями и сожалениями по поводу «повредивших» острот. Принципи­ального значения столкновение не могло получить ни из-за каких резких острот, такое значение могло получиться исключительно в силу характера политических группиро­вок на съезде. Не резкости и не остроты создали конфликт, — они были только сим­птомом того, что в самой политической группировке съезда есть «противоречие», есть все залоги конфликта, есть внутренняя неоднородность, которая с имманентной силой прорывается при каждом, далее ничтожном, поводе.

Напротив, с той точки зрения, с которой я смотрю на съезд и которую я считаю сво­им долгом отстаивать, как известное политическое понимание событий, хотя бы это понимание и казалось кому-либо обидным, — с этой точки зрения вполне объясним и неизбежен отчаянно-резкий конфликт принципиального характера по «ничтожному» поводу. Раз у нас на съезде все время шла борьба искровцев с антиискровцами, раз ме­жду ними стояли неустойчивые элементы, раз эти последние вместе с антиискровцами составляли ¹/з голосов (8 + 10 = 18 из 51, по моему счету, разумеется, приблизительно­му), — то совершенно понятно и естественно, что всякое отпадение от искровцев хотя бы небольшого меньшинства их создавало возможность победы антиискровского на­правления и вызывало, поэтому, «бешеную» борьбу. Это не результат неуместно рез­ких выходок и нападок, а результат политической комбинации. Не резкости создавали политический конфликт, а существование политического конфликта в самой группи­ровке съезда создавало резкости и нападки, — в этом противопоставлении заключается основное наше

214__________________________ В. И. ЛЕНИН

принципиальное расхождение с Мартовым в оценке политического значения съезда и результатов съезда.

В течение всего съезда было три наиболее крупных случая отпадения незначитель­ного числа искровцев от большинства их, — равноправие языков, § 1 устава и выборы — и во всех этих трех случаях получалась ожесточенная борьба, приведшая в конце концов к теперешнему тяжелому кризису в партии. Чтобы политически осмыслить этот кризис и эту борьбу, надо не ограничиваться фразами о непозволительных остротах, а рассмотреть политические группировки оттенков, столкнувшихся на съезде. Инцидент с «равноправием языков» представляет поэтому двойной интерес с точки зрения выяс­нения причин расхождения, ибо здесь еще Мартов был (еще был!) искровцем и воевал едва ли не больше всех против антиискровцев и «центра».

Война началась спором тов. Мартова с лидером бундовцев, тов. Либером (стр. 171— 172). Мартов доказывает достаточность требования «равноправия граждан». «Свобода языка» отклоняется, но сейчас же выдвигается «равноправие языков», и вместе с Либе­ром ополчается на бой тов. Егоров. Мартов заявляет, что это — фетишизм, «когда ора­торы настаивают на равноправии национальностей и переносят неравноправность в об­ласть языка. Между тем, вопрос следует рассматривать как раз с другой стороны: су­ществует неравноправность национальностей, которая выражается, между прочим, и в том, что люди, принадлежащие к известной нации, лишены права пользоваться родным языком» (стр. 172). Мартов был тогда совершенно прав. Действительно, каким-то фе­тишизмом являлась абсолютно несостоятельная попытка Либера и Егорова защитить правильность их формулировки и найти у нас нежелание или неумение провести прин­цип равноправия национальностей. На самом деле они, как «фетишисты», отстаивали именно слово, а не принцип, действовали не из боязни какой-либо принципиальной ошибки, а из боязни того, что скажут люди. Как раз эту психологию неустойчивости (а что если нас за это «другие» обвинят?), — отмеченную нами в инциденте с Органи-

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 215

зационным комитетом, — проявил тут с полной ясностью и весь наш «центр». Другой представитель его, близко стоящий к «Южному рабочему» горнозаводский делегат Львов, «считает вопрос об угнетении языков, выдвинутый окраинами, очень серьез­ным. Важно, чтобы мы, поставивши пункт об языке в нашей программе, удалили вся­кое предположение о русификаторстве, в котором могут подозревать социал-демократов». Вот замечательная мотивировка «серьезности» вопроса. Вопрос очень серьезен потому, что надо удалить возможные подозрения окраин! Оратор не дает ров­но ничего по существу, он не отвечает на обвинения в фетишизме, а целиком подтвер­ждает их, выказывая полное отсутствие своих доводов, отделываясь ссылкой на то, что скажут окраины. Все, что они могли бы сказать, неверно, — говорят ему. Вместо разбо­ра, верно это или неверно, он отвечает: «могут подозревать».

Такая постановка вопроса, с претензией на его серьезность и важность, действитель­но уже получает принципиальный характер, только вовсе не тот, который хотели найти тут Либеры, Егоровы, Львовы. Принципиальным становится вопрос: должны ли мы предоставить организациям и членам партии применять общие и основные положения программы, применяя их к конкретным условиям и развивая их в направлении такого применения, или мы должны, из простой боязни подозрений, заполнять программу мелкими деталями, частными указаниями, повторениями, казуистикой. Принципиаль­ным становится вопрос о том, как могут социал-демократы в борьбе с казуистичностыо усматривать («подозревать») попытки сужения элементарных демократических прав и вольностей. Да когда же, наконец, мы отучимся от этого фетишистского преклонения пред казусами? — вот мысль, которая мелькала у нас при виде борьбы из-за «языков».

Группировка делегатов в этой борьбе особенно ясна, благодаря обилию именных го­лосований. Их было целых три. Против искровского ядра горой стоят все время все ан­тиискровцы (8 голосов) и, с самыми небольшими колебаниями, весь центр (Махов, Львов, Егоров,

216__________________________ В. И. ЛЕНИН

Попов, Медведев, Иванов, Царев, Белов, — только два последние колебались вначале, то воздерживаясь, то голосуя с нами, и определились вполне лишь к третьему голосо­ванию). От искровцев отпадает часть — главным образом, кавказцы (трое с шестью го­лосами) — и благодаря этому перевес, в конце концов, получает направление «фети­шизма». При третьем голосовании, когда сторонники обеих тенденций наиболее выяс­нили свои позиции, от искровцев большинства отделились к противной стороне трое кавказцев с шестью голосами; от искровцев меньшинства отделились двое с двумя го­лосами — Посадовский и Костич; при двух первых голосованиях переходили к против­ной стороне или воздерживались: Ленский, Степанов и Горский из большинства ис­кровцев, Дейч из меньшинства. Отделение восьми искровских голосов (от всего числа 33) дало перевес коалиции антиискровцев и неустойчивых элементов. Это — именно тот основной факт съездовской группировки, который повторился (при отделении дру­гих только искровцев) и при голосовании § 1 устава и при выборах. Неудивительно, что потерпевшие поражение на выборах старательно закрывают теперь глаза на политиче­ские причины этого поражения, на исходные пункты той борьбы оттенков, которая все более вскрывала и все беспощаднее разоблачала перед партией неустойчивые и поли­тически бесхарактерные элементы. Инцидент с равноправием языков показывает нам эту борьбу тем рельефнее, что тогда еще и тов. Мартов не успел заслужить похвал и одобрения Акимова и Махова.

е) АГРАРНАЯ ПРОГРАММА

Принципиальная невыдержанность антиискровцев и «центра» сказалась рельефно и на прениях об аграрной программе, которые заняли немало времени у съезда (см. стр. 190—226 прот.) и поставили немало чрезвычайно интересных вопросов. Как и сле­довало ожидать, поход против программы поднимает тов. Мартынов (после мелких за­мечаний тов. Либера и Егорова). Он выдвигает старый довод об исправлении «именно данной

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 217

исторической несправедливости», чем будто бы косвенно мы «освящаем другие исто­рические несправедливости» и т. д. На его сторону становится и тов. Егоров, которому даже «неясно, каково значение этой программы. Есть ли это — программа для нас, т. е. определяет ли она требования, которые мы выставляем, или мы хотим сделать ее попу­лярной» (!?!?). Тов. Либер «хотел бы сделать те же указания, что и тов. Егоров». Тов. Махов выступает со свойственной ему решительностью, заявляя, что «большинство (?) из говоривших решительно не понимает, что из себя представляет выставленная про­грамма и какие цели она преследует». Предлагаемую программу, видите ли, «трудно считать за соц.-дем. аграрную программу»; она... «несколько пахнет игрой в исправле­ние исторических несправедливостей», на ней лежит «оттенок демагогии и авантюриз­ма». Теоретическим подтверждением этого глубокомыслия является обычная утриров­ка и упрощение вульгарного марксизма: искровцы будто бы «с крестьянами хотят опе­рировать, как с чем-то единым по составу; а так как крестьянство уж давно (?) расслое­но на классы, то выставление единой программы неизбежно ведет к тому, что програм­ма становится в целом демагогической и при проведении в жизнь сделается авантю­рой» (202). Тов. Махов «выбалтывает» здесь истинную причину отрицательного отно­шения к нашей аграрной программе со стороны многих социал-демократов, готовых «признавать» «Искру» (как признал ее и сам Махов), но совершенно не продумавших ее направление, ее теоретическую и тактическую позицию. Именно вульгаризация мар­ксизма в применении его к такому сложному и многостороннему явлению, как совре­менный уклад русского крестьянского хозяйства, вызывала и вызывает непонимание этой программы, а вовсе не расхождение по отдельным частностям. И на такой вуль­гарно-марксистской точке зрения быстро сошлись лидеры антиискровских элементов (Либер и Мартынов) и «центра» — Егоров и Махов. Тов. Егоров откровенно выразил также одну из характерных черт «Южного рабочего» и тяготеющих к нему групп и кружков, именно — непонимание

218__________________________ В. И. ЛЕНИН

значения крестьянского движения, непонимание того, что не переоценка, а, наоборот, скорее недооценка этого значения (и недостаток сил для использования движения) со­ставляла слабую сторону наших социал-демократов во время первых знаменитых кре­стьянских восстаний. «Я далек от увлечения редакции крестьянским движением, — сказал т. Егоров, — увлечения, после крестьянских волнений охватившего многих со­циал-демократов». Тов. Егоров не потрудился только, к сожалению, познакомить съезд сколько-нибудь точно с тем, в чем же выразилось это увлечение редакции, не потру­дился привести конкретных указаний на литературный материал, данный «Искрой». Он забыл, кроме того, что все основные пункты нашей аграрной программы были развиты «Искрой» еще в ее третьем номере, т. е. задолго до крестьянских волнений. Кто «при­знавал» «Искру» не на словах только, тому не грех было бы проявить немного больше внимания к ее теоретическим и тактическим принципам!

«Нет, в крестьянстве мы много сделать не можем!» — восклицает т. Егоров и объяс­няет далее это восклицание не в смысле протеста против того или другого отдельного «увлечения», а в смысле отрицания всей нашей позиции: «Это и значит, что наш лозунг не может конкурировать с авантюристским лозунгом». Прехарактерная формулировка беспринципного отношения к делу, сводящего все к «конкуренции» лозунгов разных партий! И это говорится после того, как оратор объявляет себя «удовлетворенным» теоретическими объяснениями, в которых указывалось, что мы стремимся к прочному успеху в агитации, не смущаясь временными неудачами, и что прочный успех (вопреки шумным крикам «конкурентов»... на минуту) невозможен без устойчивого теоретиче­ского базиса программы (с. 196). Какая путаница вскрывается этим уверением об «удовлетворенности» и немедленным повторением вульгарных положений, унаследо­ванных от старого экономизма, для которого «конкуренция лозунгов» решала все во­просы

* См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 429—437. Ред.

ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 219

не аграрной только, а всей программы и всей тактики экономической и политической борьбы. «Вы не заставите батрака, — говорил т. Егоров, — бороться рядом с богатым крестьянином за отрезки, которые уже в немалой части находятся в руках этого богато­го крестьянина».

Опять то же упрощение, несомненно приходящееся сродни нашему оппортунисти­ческому экономизму, который настаивал, что невозможно «заставить» пролетария бо­роться за то, что в немалой части находится в руках буржуазии и в еще большей части попадет в ее руки в будущем. Опять та же вульгаризация, забывающая о русских осо­бенностях общекапиталистического отношения между батраком и богатым крестьяни­ном. Отрезки давят сейчас, давят на деле и батрака, которого нечего «заставлять» бо­роться за освобождение от кабалы. «Заставлять» приходится некоторых интеллигентов — заставлять пошире взглянуть на свои задачи, заставлять отказаться от шаблонов при обсуждении конкретных вопросов, заставлять считаться с исторической конъюнктурой, усложняющей и модифицирующей наши цели. Именно только предрассудок, что му­жик глуп, — предрассудок, проскальзывавший, по справедливому замечанию т. Марто­ва (с. 202), в речах т. Махова и других противников аграрной программы, — только предрассудок объясняет забвение этими противниками реальных условий быта нашего батрака.

Упростив вопрос до голого противоположения: рабочий и капиталист, представите­ли нашего «центра» старались, как водится, свалить свою узость на мужика. «Именно потому, — говорил т. Махов, — что я считаю мужика в меру его узкой классовой точки зрения умным, я полагаю, что он будет стоять за мелкобуржуазный идеал захвата и раздела». Тут смешиваются явно две вещи: характеристика классовой точки зрения мужика, как мелкого буржуа, и сужение этой точки зрения, сведение ее к «узкой мере». Вот в этом-то сведении и заключается ошибка Егоровых и Маховых (точно так же, как в сведении к «узкой мере» точки зрения пролетария состояла ошибка Мартыновых и Акимовых).

220__________________________ В. И. ЛЕНИН

Между тем и логика, и история учат, что мелкобуржуазная классовая точка зрения мо­жет быть более или менее узкой, более или менее прогрессивной, именно ввиду двой­ственности положения мелкого буржуа. И наша задача никоим образом не может со­стоять в опускании рук по поводу узости («глупости») мужика или господства над ним «предрассудка», а, наоборот, в неустанном расширении его точки зрения, в содействии победе его рассудка над его предрассудком.

Вульгарно-«марксистская» точка зрения на русский аграрный вопрос нашла свое кульминационное выражение в заключительных словах принципиальной речи т. Махо-ва, верного защитника старой редакции «Искры». Недаром встречены были эти слова аплодисментами... правда, ироническими. «Я не знаю, конечно, что называть бедой», — говорит т. Махов, возмущенный указанием Плеханова, что движение в пользу черного передела нас нисколько не пугает, что не мы стали бы задерживать это прогрессивное (буржуазно-прогрессивное) движение. — «Но революция эта, если ее можно так на­звать, будет нереволюционной. Я сказал бы правильнее, что это будет уже не револю­ция, а реакция (смех), революция вроде бунта... Подобная революция отбросит нас на­зад, и потребуется известное время для того, чтобы вновь прийти к тому положению, которое мы теперь имеем. А мы теперь имеем гораздо больше, чем во время француз­ской революции (иронические аплодисменты), мы имеем социал-демократическую партию (смех)»... Да, такая социал-демократическая партия, которая рассуждала бы по-маховски, или имела центральные учреждения, опирающиеся на Ма­ховых, действительно заслуживала бы только смеха...

Мы видим, таким образом, что и по чисто принципиальным вопросам, поднятым аг­рарной программой, сейчас же сказалась знакомая уже нам группировка. Антиискров­цы (8 голосов) идут в поход во имя вульгарного марксизма, за ними плетутся вожди «центра», Егоровы и Маховы, путаясь и сбиваясь постоянно на ту же узкую точку зре­ния. Совершенно естественно поэтому, что

__________________________ ШАГ ВПЕРЕД. ДВА ШАГА НАЗАД________________________ 221

голосование некоторых пунктов аграрной программы дает цифры 30 и 35 голосов за (стр. 225 и 226), т. е. как раз именно то приблизительное число, которое мы видели и при споре о месте обсуждения вопроса о Бунде, и на инциденте с OK, и на вопросе о закрытии «Южного Рабочего». Стоит подняться вопросу, сколько-нибудь выходящему из рамок обычного и установленного уже шаблона, сколько-нибудь требующему само­стоятельного приложения теории Маркса к своеобразным и новым (для немцев новым) социально-экономическим отношениям, — и тотчас же искровцев, умеющих стать на высоту задачи, оказывается лишь /5 голосов, тотчас же весь «центр» поворачивает за Либерами и Мартыновыми. А тов. Мартов усиливается еще затушевать этот очевидный факт, боязливо обходя те голосования, где ясно обнаружились оттенки!

Из прений по аграрной программе ясно видна борьба искровцев против добрых двух пятых съезда. Кавказские делегаты занимали тут совершенно правильную позицию, — в значительной степени, вероятно, благодаря тому, что близкое знакомство с местными формами многочисленных остатков крепостничества предостерегало их от абстрактно-школьнических голых противоположений, удовлетворявших Маховых. Против Марты­нова и Либера, Махова и Егорова ополчались и Плеханов, и Гусев (подтверждающий, что «такой пессимистический взгляд на нашу работу в деревне»... как взгляд тов. Его­рова... ему «приходилось встречать нередко среди действовавших в России товари­щей»), и Костров, и Карский, и Троцкий. Последний правильно указывает, что «благо­желательные советы» критиков аграрной программы «слишком отдают филистерст­вом». Надо заметить лишь к вопросу об изучении политических группировок на съезде, что в этом месте его речи (страница 208) едва ли правильно поставлен рядом с Егоро­вым и Маховым товарищ Ланге. Кто внимательно прочтет протоколы, тот увидит, что Ланге и Горин занимают совсем не ту позицию, какую занимают Егоров и Махов. Лан­ге и Горину не нравится формулировка пункта об отрезках, они понимают вполне идею нашей

Дата добавления: 2015-06-04