Данные эндокринологии, генетики и других наук

КЛИНИЧЕСКИЙ ОПЫТ

Практически в любой работе по психотерапии мы находим сообщения о том,что жестокость, гнев, ненависть, деструктивные желания, стремление к мщениюи прочие агрессивные импульсы обнаруживаются абсолютно у всех людей, что ониприсущи каждому человеку, если не в явной, то в скрытой форме. Опытныйпсихотерапевт ни за что не поверит пациенту, если тот заявит, что никогда неиспытывал ненависти. Терапевт тут же сделает вывод, что его клиент подавляетили вытесняет свою ненависть. Ведь он уверен в том, что ненавистьсвойственна каждому человеку. Однако, как показывает психотерапевтическая практика, рассказ пациентао своих агрессивных, деструктивных импульсах, их "проговаривание" (безповеденческой реализации) приводит к тому, что он частично освобождается отприсущей ему агрессивности ѕ он реже испытывает ненависть, и эта ненавистьтеряет свое невротическое содержание, становится более реалистичной. Корочеговоря, успешная психотерапия (или процесс личностного роста, устремленностьк здоровью и зрелости) имеет своим результатом те же феномены, которыеобнаруживаются у самоактуализированных людей: 1) эти люди испытываютненависть и злость гораздо реже, чем среднестатистический человек; 2) ихагрессивные тенденции не исчезают, а меняют свое качество, преобразуются вправедное возмущение, в умение постоять за себя, в негодование по поводунесправедливости и т.п., то есть агрессия теряет свое нездоровое качество истановится здоровой тенденцией; 3) самоактуализированные люди не боятсясвоих гневных переживаний, если они гневаются, то от всей души, на всюкатушку. Есть гнев и есть не-гнев, так вот этот не-гнев можно понимать какполу-гнев, как обузданного жеребца, в ярости грызущего удила. Но если мыбудем понимать, что есть гнев праведный, а есть гнев неправедный, тонадобность в узде и в насилии над собой отпадет. Эти "данные", однако, не могут служить доказательством выдвинутой намигипотезы. Весьма характерно, что Фрейд, несмотря на свой обширныйклинический опыт, относил гнев к разряду инстинктивных реакций. Такого жемнения придерживаются и его верные последователи, хотя некоторыенеофрейдисты, такие, например, как Фромм и Хорни, уже пришли к выводу, чтоприрода гнева не инстинктивна.Желание выявить все возможные источники агрессии заставляет насобратить внимание на данные, накопленные в этой сфере эндокринологией. Мыобнаруживаем, что и здесь все выглядит достаточно просто до тех пор, пока мыимеем дело с низшими животными. Кажется, никто уже не сомневается в том, чтополовые гормоны, а также гормоны, вырабатываемые надпочечной железой игипофизом, определяют такие характеристики особи, как агрессивность,пассивность, доминантность. Картина несколько осложняется тем фактором, чторабота всех желез внутренней секреции тесно взаимосвязана. Это особенносправедливо тогда, когда мы имеем дело с эндокринологией человека, ѕ вданном случае прямолинейная интерпретация данных становится простоневозможной. Однако, несмотря на всю сложность вопроса, мы не имеем праваобходить его стороной. Эндокринология подтверждает наши предположения о том,что агрессия, готовность и способность к борьбе, к самоутверждению каким-тообразом связана с мужским началом, с мужскими гормонами. Обнаружено также,что у разных людей вырабатывается разное количество адреналина инорадреналина, и что эти гормоны служат одной из детерминант наступательногоповедения. Мне думается, настало время объединить данные, накопленныеэндокринологией, с данными психологии, провести новые исследования на стыкеэтих двух наук, ѕ такие исследования, несомненно, расширят и углубят нашепонимание проблемы. Совершенно особое значение имеют для лучшего понимания поднятой намипроблемы данные генетики, знания, полученные благодаря непосредственномуизучению генов и хромосом. Например, не так давно совершенное открытие,согласно которому мужчины с двойной мужской хромосомой (то есть с двойнойдозой мужской наследственности) отличаются склонностью к бесконтрольнойярости, со всей очевидностью демонстрирует нам, насколько бессмысленныпопытки некоторых ученых объяснить человеческое поведение только средовымивлияниями. Даже самое мирное общество, общество, в котором созданы самыеблагоприятные, совершенные социально-экономические условия, не застрахованоот насилия и жестокости, ѕ просто некоторые люди устроены таким образом, чтоне могут не проявлять агрессии. Это открытие заставляет нас вновь обратитьсяк не раз обсуждавшемуся, но до сих пор не решенному вопросу: не является лиагрессивность, жестокость неотъемлемой характеристикой мужчины, несуществует ли специфически мужской, или специфически юношеской потребности всопернике, с которым можно вступить в единоборство, потребности во враге?Данные некоторых исследований, полученные как на взрослых людях, так и надетях, как будто позволяют нам утвердительно ответить на этот вопрос. Но мыне знаем пока, в какой степени эта потребность врожденная, насколько сильнаее биологическая составляющая. Ответ на этот вопрос ѕ дело будущего. Я мог бы привести здесь данные, полученные представителями множестванаук ѕ истории, социологии, семантики, науки управления, политики,мифологии, медицины, психофармакологии и других, но не вижу необходимостиперечислять их хотя бы потому, что вопросы, сформулированные мною в началеэтой главы, являются эмпирическими вопросами, а значит, рано или поздно мынайдем ответы на них. Конечно, интеграция данных, полученных в самых разныхсферах человеческого знания, влечет за собой возможность, а быть может, инеобходимость междисциплинарных исследований. Во всяком случае, дажеповерхностное сопоставление имеющихся в нашем распоряжении данных заставляетнас отказаться от упрощенного, дихотомичного, черно-белого способа мышления,при котором инстинкт, наследственность, биология, с одной стороны, и среда,социум, научение, с другой, понимались как две полярные, взаимоисключающиесилы. Несмотря на всю бесплодность этого противопоставления, до сих порможно услышать отголоски этой старой полемики, суть которой чрезвычайнопроста и выражается вопросом: "Наследственность или среда?" Но мы уже знаем,что деструктивность имеет множество источников. Мы уверенно можем заявить,что культура, среда и научение являются тремя источниками деструктивности.Не столь уверенно, но в какой-то степени обоснованно мы можем такжепредполагать, что существенную роль играют здесь и биологические факторы. Покрайней мере, нам придется принять как факт, что гнев и агрессия являютсянеотъемлемой частью человеческой натуры, хотя бы по той причине, что человекне всегда имеет возможность удовлетворить свои базовые потребности, чтофрустрация неизбежна и человеку природой предопределено реагировать нафрустрацию гневом и агрессией. Мы наконец-то освобождаемся от необходимости выбирать между всемогущиминстинктом и всесильной средой. Позиция, представленная в данной главе, вышеэтого противопоставления, оно становится ненужным, излишним. Мы можем иначепосмотреть на наследственность и на другие биологические детерминанты, ониуже не требуют от нас "всего или ничего", мы уже не рассуждаем о том,обусловлена ли деструктивность биологическими факторами, нас тревожит другойвопрос: в какой мере она определяется ими? Эмпирические данные указывают нато, что биологические детерминанты человеческого поведения, несомненно,существуют, но у большинства индивидуумов проявляются слабо и легко могутбыть подавлены, заглушены в процессе научения, под воздействием другихфакторов, связанных с социализацией. Биологические детерминантычеловеческого поведения настолько фрагментарны, что их сложно сопоставить синстинктами, обнаруживаемыми у низших животных, скорее, имеет смысл говоритьо рудиментах животных инстинктов. Мы склонны однозначно заявить, что учеловека нет инстинктов, а есть лишь остатки инстинктов, "инстинктоидные"потребности, врожденные способности и потенции. Более того, клинический опыти наблюдение за конкретными людьми показывают, что эти слабые инстинктоидныетенденции ни в коем случае не являются дурными, злыми или порочными,напротив, они хороши, полезны и желательны, их можно и нужно поощрять,поддерживать, развивать, и именно в этом заключается главная функцияобщества и культуры.

ГЛАВА 10

ЭКСПРЕССИВНЫЙ КОМПОНЕНТ ПОВЕДЕНИЯ Несмотря на то, что мы уже имеем возможность провести различия междуэкспрессивным (неинструментальным) и функциональным (инструментальным,адаптивным, целенаправленным) компонентами поведения (главным образомблагодаря работам Олпорта, Вернера, Арнхейма и Волффа), мы до сих пор неудосужились отразить двойственную природу поведения в психологииценностей.28 Современная психология слишком прагматична, и потому некоторые областичеловеческой деятельности, которыми ей следовало бы заинтересоваться,остаются без должного внимания. Психологи так озабочены результатами,технологией, средствами, что почти ничего не могут сказать нам о красоте,искусстве, забаве, игре, восторге удивления, благоговейном трепете, радости,любви, счастье и прочих, "бесполезных" с их точки зрения, реакциях и высшихпереживаниях. Психология почти ничего не может дать человеку, стремящемуся кпознанию высшей истины, человеку, превыше всего ценящему радостьсамовыражения, будь то музыкант, художник, писатель, аксиолог, теолог,гуманист. Психология виновата в том, что ничего не предлагает человеку,который отчаянно жаждет познания естественных основ своей человечности,человеку, который нуждается в четкой и ясной системе ценностей. Исследуя и должным образом используя разграничение между экспрессивными функциональным поведением, между экспрессией и преодолением (coping) или,говоря иначе, между "полезным" и "бесполезным" поведением, мы сможемсущественно расширить юрисдикцию психологии, включить в нее те областизнания, которые до сих пор не попадали в сферу ее внимания. В этой главе япопытаюсь убедить вас в некоторых вещах, в которых нужно быть уверенным,прежде чем предпринять попытку исследовать и опровергнуть широкораспространенное представление о том, что всякое поведение являетсямотивированным. Такую попытку мы предпримем в главе 14. Пока же ясформулирую основные различия между экспрессивным и функциональнымповедением, а затем попытаюсь показать их возможное применение к некоторымпроблемам психопатологии. 1. Функциональное поведение по определению целенаправлено имотивировано; экспрессивное поведение часто бывает немотивированным. 2. Функциональное поведение в большей степени детерминировано внешнимиѕ средовыми и/или культуральными ѕ переменными; экспрессивное же поведениедетерминировано главным образом состоянием организма. Таким образом,экспрессия тесно взаимосвязана с глубинной структурой характера. Такназываемые проективные тесты вернее было бы называть "экспрессивнымитестами". 3. Функциональное поведение легко понять как результат научения, в товремя как экспрессивное поведение скорее антагонистично научению, онопредставляет собой результат высвобождения, раскрепощения подавленныхвнутренних тенденций. 4. Функциональное поведение достаточно хорошо поддается контролю(подавлению, аккультурации); экспрессивное поведение обычно неконтролируемо,а порой даже принципиально неподконтрольно. 5. Функциональное поведение обычно устремлено к изменению текущейвнешней ситуации и, как правило, оно достигает этой цели. Экспрессивное жеповедение не направлено на внешний объект; если оно и вызывает какие-товнешние изменения, то делает это непредумышленно. 6. Функциональное поведение ѕ это поведение-средство, оно нацелено наудовлетворение тех или иных потребностей организма или на устранениевозникшей угрозы. Экспрессивное поведение чаще всего самоцельно. 7. Функциональный компонент поведения, как правило, осознаетсяиндивидуумом (хотя может быть и неосознанным); экспрессивный же компонентобычно неосознаваем. 8. Функциональное поведение предполагает некоторые усилия со стороныиндивидуума; экспрессия в большинстве случаев не требует усилий. Разумеется,творческое самовыражение ѕ это особый случай, так как индивидуум научаетсяспонтанному самовыражению (если он способен к этому). Человек можетстараться быть расслабленным и выразительным.

Дата добавления: 2015-06-04