ЧЕТВЕРТЫЙ 22 страница

Если мы сравним различия в стадии развития самосознания подростков в зависимости от их социального положения с таким же различием в зависимости от их пола, мы увидим, насколько половая дифференцировка превосходит социальную (табл. 7). В то время, например, как количество наивных ответов, свидетельствующих о неразвитом самосознании у мальчиков в группе А, превосходит количество таких же ответов в группе С только в 1,5 раза, по сравнению с ответами девочек, принадлежащих к той же социальной группе, оно превосходит более чем в 3 раза. То же самое по всем остальным социальным группам. Можем ли мы назвать этот факт случайным? Нам думается, что нет. Разница в развитии самосознания между полами оказывается гораздо значительнее, чем между детьми различных социальных слоев.

А. Буземан для объяснения этого строит, на наш взгляд, чрезвычайно малосостоятельную теорию: у девушек, полагает он,

Таблица 7

Распределение всех типов суждений по полу и социальным группам, % (по А. Буземану)

			Мальчики			Девочки
		А	В	с	А	В	с
Упоминание	обстоя-
тельств
Тела
Умений
Морального	характе-
ра

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

очевидно, даже при неблагоприятных социально-экономических условиях созревает моральное самосознание, в то время как мальчик нуждается для этого в особенно благоприятных условиях домашней среды или в особенно сильном воздействии школы. Подтверждение этого факта Буземан видит в том, что давно уже известно относительно женской части пролетарской молодежи: психологически она отчетливо приближается к типу молодежи, находящейся в лучших социальных условиях.

Равным образом во всем, что касается перенесения вовнутрь и одухотворения личности, женщина стоит впереди, и все влияния особенно благоприятной среды, например посещение высшей школы, в этом отношении только приближают мальчиков к женскому типу. Буземан говорит, что тип культурного человека, преимущественно интеллектуально высоко стоящего культурного человека, находится на линии перехода от мужского к женскому типу, самосознания. Наша культура по происхождению является мужской, но по психологическому направлению развития устремляется, к феминизации, полагает Буземан.

Трудно представить себе более несостоятельное объяснение, продиктованное стремлением уложить добытые факты в какую-то заранее сконструированную схему. Ошибка Буземана в том, что он не умеет провести до конца точку зрения развития и точку зрения социальной обусловленности в вопросах возникновения самосознания подростка. Он поэтому не замечает двух капитальных фактов.

Во-первых, девочка в половом созревании, а следовательно, и в психическом развитии идет в эту эпоху впереди мальчика. Отсюда естественно, что больший процент девочек достигает высшей ступени развития раньше, чем мальчиков. Таким образом, мы имеем здесь не превосходство женского типа над мужским, а факт более раннего наступления половой зрелости, иной темп и ритм развития. С этим великолепно согласуется и тот факт, что такое же количественное различие в темпе и ритме существует и между детьми различных социальных слоев. Поскольку развитие самосознания является.результатом главным образом социально-культурного развития личности, понятно, что различия в культурности среды должны непосредственно сказаться и на темпе развития этой высшей функции личности у детей, живущих в неблагоприятных социально-культурных условиях. И совершенно понятно, что это различие между детьми разных социальных групп вдвое меньше, чем различие между мальчиками и девочками.

Это отнюдь не означает, однако, что тезис Буземана о внутренней связи между средой и самосознанием должен отпасть. Отнюдь нет. Но связь надо искать не в том, в чем ее ищет Буземан. Не в количественной задержке роста, не в отставании в темпе развития, не в задержке на более ранней стадии, а в ином типе, в иной структуре самосознания лежит это различие. Те количественные различия, которые нашел Буземан, не самое

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

Таблица 8 Упоминание собственного тела деревенских и городских детей разного возраста, % (по А. Буземану)

существенное для искомой связи между средой и самосознанием.

В городе

В деревне

Возраст, лет

15,5 4,7

9—11 12—14

63,2 40,8

Рабочий подросток в отношении самосознания не просто задержан на более ранней стадии развития по сравнению с буржуазным подростком, а является подростком с иным типом развития личности, с иной структурой и динамикой самосознания. Различия здесь лежат не в том плане, в каком лежат различия между мальчиками и девочками. Поэтому корни этих различий надо искать в классовой принадлежности подростка, а не в той или иной степени его материального благополучия. Поэтому объединение в одну группу разных по классовой принадлежности типов подростков, которое допускает Буземан, кажется нам неверным.

Таблица 9

Упоминание собственных чувств в высказываниях

городских и деревенских детей

разного возраста и пола, % (по А. Буземану)

		в	городе		В деревне
	м			Д	M Д
9—11 12—14	20 18			16 29	28 20 38 52

Таблица 10

Степень интернорнзацни представлений о себе

(% сочинений, посвященных внутреннему миру личности,

по отношению ко всему числу сочинений, по А. Буземану)

				Школы
				Город			Деревня
Возраст, лет	Все		Высшее	Народные	Народные
	M	Д	M	Д	M	д	M Д
		__					20 16
							30 27
							24 22
							16 26
							19 50
			58				37 69
					—	____	____ _
					—	____	____ _
		—

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

Ту же самую ошибку делает он, когда рассматривает влияние социальной среды в возрастном разрезе.

Как показывают табл. 9, 10, соответствующее влияние среды начинает действовать чрезвычайно рано, но оно незначительно по сравнению с различиями, существующими между мальчиками и девочками. Это снова убеждает нас в том, что найденные Буземаном различия суть прежде всего различия в темпе развития, в котором, как известно, девочка опережает мальчика. Это капитальный факт, в свете которого и нужно понимать все полученные Буземаном результаты.

Однако его основной вывод представляется нам верным. Развитие самосознания, говорит он, зависит от культурного содержания среды в такой мере, как, может быть, никакая другая сторона душевной жизни. И когда Буземан пытается вывести особенности самосознания подростка из жизненных потребностей той социальной группы, к которой этот подросток принадлежит, психолог фактически допускает чудовищное упущение, но методически намечает совершенно верный путь исследования. Он считает, что для подростка, вся жизнь которого протекает в атмосфере физического труда и материальной нужды, который не обучен никаким умениям, естественно рассматривать самого себя под углом зрения: тело плюс внешние условия.

Иная точка зрения господствует уже у детей обученных рабочих. Здесь следует обратить внимание на то, как высоко нарастает процент самооценки, основанной на умениях. В этом отношении дети квалифицированных рабочих превосходят даже детей следующей группы: для квалифицированного рабочего, считает Буземан, умение — это главное. Поэтому и дети усваивают этот момент самооценки, перенесенный извне вовнутрь, из социального критерия сделавшийся индивидуальным, из момента коллективного превратившийся в момент самосознания. Наконец, дети третьей группы также отражают в самооценках моральный уровень собственной семьи.

А. Буземан говорит, в общем, что характер и способ, каким ребенок сознает собственное существование и деятельность, в высокой степени зависят от того, как рассматривают и оценивают себя его родители. Оценочные масштабы взрослых становятся масштабами самого ребенка. Буземан призывает отделаться от предрассудка, будто все должно совершаться с помощью сознания и рефлексии для того, чтобы быть хорошим. Он говорит, что не только в области этики самое высокое происходит тогда, когда левая рука не знает, что творит правая. Есть совершенство бессознательного человека.

Этот гимн ограниченности окончательно выдает ложность основной установки автора. Вместо того чтобы дать качественный анализ и вскрыть качественное различие между сознанием подростка в разной социальной среде, автор довольствуется простым констатированием задержки в переходе от одной стадии к другой. Но дело, очевидно, не в стадиях, а в типах самосознания и в

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

ходе самого процесса развития. В известных отношениях, например в смысле осознания своей личности с социально-классовой стороны, рабочий подросток, конечно, раньше, чем буржуазный, приходит к высшим стадиям самосознания. В других отношениях он отстает. Но нельзя говорить вообще об отставании и уходе вперед там, где пути развития образуют совершенно несоизмеримые, качественно различные кривые.

Третий момент, имеющийся в работе Буземана и позволяющий нам освободиться от метафизического подхода к самосознанию, состоит в том, что самосознание не берется как какая-то метафизическая сущность, не поддающаяся анализу. Наряду с аспектом развития и социальной обусловленностью вводится аспект эмпирического анализа самосознания. Названные уже выше шесть моментов, характеризующих структуру самосознания в плане развития, составляют первую попытку такого эмпирического анализа личности. На рис. 5 изображен ход развития самосознания (усвоение внутренних критериев оценки). Мы ясно видим нарастание кривой и ее резкий подъем в эпоху полового созревания.

Огромная заслуга Буземана в том, что он осознал этот новый момент, эту новую ступень в развитии подростка как качественно своеобразную эпоху его созревания. С полным основанием исследователь призывает обратить внимание на то, что рефлексия, со своей стороны, может влиять перестраивающим образом на субъекта (самооформление). В этом заключается большое значение рефлексии для психологии индивидуальных различий. Наряду с первичными условиями индивидуального склада личности (задатки, наследственность) и вторичными условиями ее образования (окружающая среда, приобретенные признаки) здесь выступают третичные условия (рефлексия, самооформление).

С полным правом Буземан задает вопрос: имеет ли силу установленный Штерном принцип конвергенции также для отношения между данной индивидуальностью и самооформляющим ее сознанием? Иначе говоря, вопрос заключается в самостоятельности этой третичной группы признаков, возникающих на основе самосознания личности. Можем ли мы представить себе развитие этой группы признаков на основе принципа конвергенции? Другими словами, протекает ли процесс развития в этой области по тому же самому принципу, что при образовании вторичных

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

признаков на основе взаимодействия врожденных задатков и влияния среды? Нам думается, достаточно поставить этот вопрос, чтобы дать на него отрицательный ответ. Здесь в драму развития вступает новое действующее лицо, новый качественно своеобразный фактор—личность самого подростка. Перед нами очень сложное построение этой личности.

А. Буземан намечает шесть различных граней в ее развитии. Каждая из них может развиваться различным темпом, и поэтому личность может представлять на каждой ступени развития самые разнообразные формы, обусловленные различным соотношением, различной структурой основных шести моментов. Поэтому, говорит Буземан, возможны самые многообразные формы. С одной стороны, существуют люди, которые обладают богатым знанием самих себя, но при этом их самооценка не включает в себя духовных масштабов в сколько-нибудь значительной мере. С другой стороны, еще смутное самосознание может оперировать такими масштабами. Поэтому, считает Буземан, дело здесь гораздо более запутанное, чем может показаться на первый взгляд.

Именно понимание качественного своеобразия той ступени, которой достигает подросток, приходящий к самосознанию, позволяет Буземану верно оценить значение рефлексии в общем цикле психического развития в этом возрасте.

Если мы взглянем на значение рефлексии для психической жизни в целом, то ясно увидим глубокое различие между нерефлексирующей, наивной, с одной стороны, и рефлексирующей структурой личности—с другой^ Правда, процесс самосознания есть непрерывный процесс, так что не существует резкой границы между наивностью и рефлексией.

Так как слово «наивный» упогребляется еще и в другом значении, Буземан вводит новый термин «симпсихия» для обозначения законченной, замкнутой в себе, не раздвоенной никакой рефлексией душевной жизни. Под этим термином он разумеет единую установку и активность примитивной психики, примером которой может ёлужить всецело отдающийся игре ребенок. Противоположный пример: подросток, который упрекает себя, который колеблется в решениях, наблюдает себя в свете собственных чувств. Состояние такой расщепленности Буземан называет диапсихией. Она характерна для рефлексии развитого сознания. Подросток, по мысли Буземана, внутренне дифференцирован на действующее «я» и на другое «я»—рефлексирующее.

Влияние рефлексии не исчерпывается только внутренним изменением самой личности. В связи с возникновением самосознания для подростка становится возможным и неизмеримо более глубокое и широкое понимание других людей. Социальное развитие, которое приводит к образованию личности, приобретает в самосознании опору для своего дальнейшего развития.

Здесь мы подошли вплотную к последнему, самому трудному и сложному из всех вопросов, связанных со структурой и динами -

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

кой личности. Мы видели, что возникновение самосознания означает переход к новому принципу развития, к образованию третичных признаков. Мы помним, что те изменения, которые мы отметили выше как изменения, характерные для психического развития подростка, указывают на этот новый тип развития. Мы обозначили его как культурное развитие поведения и мышления. Мы видели, что развитие памяти, внимания, мышления в этом возрасте заключается не в простом развертывании наследственных задатков в процессе их реализации в определенных средовых условиях. Мы видели, что переход к самосознанию, к овладению внутренней регулировкой этих процессов составляет истинное содержание развития функций в переходном возрасте. Если бы мы попытались ближе определить, в чем заключается новый тип развития, мы увидели бы, что он прежде всего состоит в образовании новых связей, новых отношений, новых структурных сцеплений между различными функциями. Если бы ребенок не видел, как овладевают памятью другие, он и сам не мог бы овладеть этим процессом.

В процессе социогенеза высших психических функций образуются третичные функции, основанные на новом типе связей и отношений между отдельными процессами. Мы,например, видели, что развитие памяти раньше всего складывается в том новом отношении, которое создается между памятью и мышлением. Мы говорили, что если для ребенка мыслить—значит припоминать, то для подростка припоминать—значит мыслить. Одна и та же задача приспособления решается разными способами. Функции вступают в новые сложные отношения друг с другом. То же самое относится к восприятию, вниманию, действию.

Все эти новые типы связей и соотношений функций предполагают в качестве основы рефлексию, отражение собственных процессов в сознании подростка. Мы помним, что только на основе такой рефлексии возникает логическое мышление. Характерным для психических функций в переходном возрасте становится участие личности в каждом отдельном акте. Ребенок должен был бы говорить «мне думается», «мне запоминается» — безлично, а подросток—«я думаю», «я запоминаю». По правильному выражению Ж. Полицера," трудится не мускул, трудится человек. Точно так же можно сказать, что запоминает не память, а запоминает человек. Это значит, что функции вступили в новую связь друг с другом через личность. В этих новых связях, в этих третичных высших функциях нет ничего загадочного или таинственного, ибо, как мы видели, закон их построения заключается в том, что они суть перенесенные в личность психологические отношения, некогда бывшие отношениями между людьми. Вот почему та диапсихия, то различение действующего рефлексирующего «я», о котором говорит Буземан, является не чем иным, как проекцией социальных отношений внутрь личности. Самосознание и есть социальное сознание, перенесенное внутрь.

Мы можем на простейшем примере пояснить, как возникают

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

новые третичные, специфические для личности связи отдельных функций и как именно в связях этого типа находит свое полное воплощение, свою адекватную характеристику личность, как в связях этого типа становятся снятой категорией, подчиненной инстанцией задатки, характеризующие личность (первичные признаки), и приобретенный опыт (вторичные признаки). На самой примитивной ступени развития связи, характеризующие личность, до такой степени качественно отличны от привычных для нас связей, что сравнительное изучение их показывает как нельзя лучше, в чем заключается самая природа этих связей, тип их образования. Изучение показывает, что привычные для нас связи личности, характеризующиеся известным отношением между отдельными функциями и являющиеся новыми психологическими системами, не есть что-то постоянное, извечное, само собой разумеющееся, но есть историческое образование, характерное для известной ступени и формы развития.

Вот пример, заимствованный из книги Л. Леви-Брюля (1930),¹⁰° о примитивной психике. Сновидения в жизни примитивного человека играют совершенно не ту роль, что у нас. Связь сновидения с другими психическими процессами, а отсюда его функциональное значение в общей структуре личности совершенно иные. Сновидение вначале было почти везде проводником, за которым следовали, непогрешимым советником, а часто даже господином, приказы которого не оспаривались. Что же может быть естественнее, чем попытка заставить говорить этого советника, прибегнуть за помощью к этому господину, узнать его приказание в трудных ситуациях. Вот типичный образец такого случая. Миссионеры настаивают на том, чтобы начальник племени прислал своего сына в школу, и он им отвечает: «Я увижу сон об этом». Он объясняет, что начальники магололо* очень часто руководятся в своих действиях снами. Леви-Брюль с полным основанием говорит, что ответ предводителя примитивного племени полностью выражает состояние его психологии. Европеец сказал бы: «Я подумаю об этом», предводитель магололо отвечает: «Я об этом увижу во сне».

Мы видим, таким образом, что сновидение у такого примитивного человека выполняет функцию, которую в нашем поведении выполняет мышление. Законы сновидения, конечно, одни и те же, но роль сновидений у человека, который верит им и руководствуется ими, и у человека, который им не верит, разная. Отсюда и различные структуры личности, реализующиеся в связях отдельных функций между собой. Поэтому мы говорим «мне снится», кафр* должен был бы сказать «Я вижу сновидение».

Механизм поведения, который проявляется в этом примере, типичен для третичных признаков, и то, что в этом примере касается сновидения, на самом деле относится ко всем функциям. Возьмем мышление современного человека. Для одного мышле-

* Магололо, кафр—названия африканских племен.— Примеч. ред.

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

ние, как для Б. Спинозы, является господином страстей, для других (тех, описанных 3. Фрейдом, аутистически настроенных и замкнутых в себе людей) мышление—слуга страстей. И аутисти-ческое мышление от философского отличается не своими законами, а ролью, его функциональным значением в общей структуре личности.

Психические функции изменяют свою иерархию в различных сферах социальной жизни. Поэтому болезни личности раньше всего сказываются в том, что изменяется роль отдельных функций, иерархия всей системы функций. Не бред отличает душевнобольного от нас, а то, что он верит бреду, повинуется ему, а мы нет. На основе рефлексии, на основе самосознания и понимания собственных процессов, возникают новые группы, новые связи этих функций между собой, и эти-то связи, возникающие на основе самосознания и характеризующие структуру личности, мы и называем ее третичными признаками. Прототипом, прообразом связей подобного рода является связь того типа, которую мы иллюстрировали сновидением кафра. Те или иные внутренние убеждения, те или иные этические нормы, те или иные принципы поведения — все это в конечном счете воплощается в личности с помощью связей именно этого типа. Человек, который следует своим убеждениям и не решается на какой-нибудь сложный и сомнительный поступок, прежде чем не рассмотрит его в свете этих убеждений, в сущности приводит в действие механизм того же самого типа и строения, который приводил в действие кафр перед тем, как решиться на сомнительное и сложное для него предложение миссионера. Этот механизм мы называем психологической системой.

Переходный возраст и есть пора образования третичных связей, механизмов типа сна кафра. Здесь действует уже отмеченный нами закон перехода от внешних к внутренним процессам. По определению Э. Кречмера, одним из основных законов, обнаруживаемых историей развития, является закон перехода от внешних реакций к внутренним. Большую важность, по мнению Кречмера, представляет тот факт, что у более высоко стоящих живых существ реакции, имеющие характер отбора, все более и более извне переходят вовнутрь. Они все менее развертываются на периферических органах движения и, напротив, все более в нервном центральном органе. Новое раздражение по большей части уже не вызывает видимой бури пробующих движений, но вызывает невидимую последовательность психических состояний внутри организма, конечным результатом которых является уже готовое целесообразное движение. Пробование, таким образом, не совершается теперь уже более на шкале самих движений, но уже только как будто на шкале зародыша движения. С этими физиологическими актами отбора в нервном центральном органе связан процесс сознания. Мы называем их волевыми процессами.

Этот закон остается верным и по отношению к механизмам нового типа, о которых мы говорили выше. Они тоже возникают

Л. С. ВЫГОТСКИЙ

первоначально как известные внешние операции, внешние формы поведения, которые затем становятся внутренними формами мышления и действия личности.

Э. Шпрангер первым обратил внимание на любопытный факт, имеющий существенное значение для понимания структуры и динамики личности в переходном возрасте. Ни одна эпоха нашей жизни, указывает он, не забывается так, как годы полового созревания. В воспоминании сохраняется от подлинного ритма внутренней жизни в эти годы значительно меньше, чем от внутренней жизни на других возрастных ступенях. Это факт действительно замечательный. Мы знаем, что память лежит в основе того, что психологи обычно называют единством и тождеством личности. Память составляет основу самосознания. Разрыв в памяти указывает обычно на переход из одного состояния в другое, от одной структуры личности к другой. Характерно поэтому, что мы плохо запоминаем свои болезненные состояния, сновидения.

Разрыв в памяти может иметь двоякое объяснение. Возьмем, например, ту амнезию, которая охватывает ранний детский возраст. Она объясняется, с одной стороны, тем, что память в эту пору не была связана со словом, с речью и поэтому действовала по другому способу, чем наша память. Но, с другой стороны, мы увидим: совершенно иная структура личности младенца приводит к тому, что возникает невозможность неразрывности и преемственности в развитии личности.

То же самое имеем мы, но в иной форме в переходном возрасте. Здесь вновь наступает амнезия. Пережив переходный возраст, мы забываем его, и это служит доказательством нашего перехода к другой структуре личности, к другой системе связей между отдельными функциями—развитие здесь совершается не по прямой, а по очень сложной и извилистой кривой. В структуре личности подростка нет ничего устойчивого, окончательного и неподвижного. Все в ней— переход, все течет. Это альфа и омега структуры и динамики личности подростка. Это же альфа и омега педологии переходного возраста.

Дата добавления: 2015-06-04