Возьми мой страх! 12 страница

А если пригоден? Если он может поглощать сразу несколько душ? Хьяхъя ничего не сказал об этом. Разу­меется, Конан мог вернуться, снова отправиться в Стигию, к Хъяхъе, спросить совета. Возможно, мыслящее озеро даст ему и новый Ромб Яхкунга. Это был самый надежный путь. Но Конан был не из тех, кто всегда спешит к цели по дороге разума. Инстинкт подсказы­вал ему, что решающую схватку с Тезиасом нельзя от­кладывать. И он решил рискнуть. Спрятав кристалл в складки набедренной повязки, он скинул свои маска­радные одежды, поднял добрый меч и бесшумными шагами двинулся дальше — туда, где стонала земля.

Глава XIV

«Ромб Яхкунга»

Тезиас готов был плясать от радости — но, увы, фанто­му этого было не дано. Что ж, скоро, очень скоро при­зрачному существованию придет конец. Да, он сделал это! Сделал в точности так, как и планировал! Его дерз­кий, грандиозный план не дал ни единого сбоя. В схват­ке космических энергий и земной магии победа оста­лась за Космосом. Силы Света и Тьмы, объединенные Пелиасом для создания каменной ловушки, не устояли против сил, пришедших из глубин Вселенной — по его, Тезиаса, зову. Схватка энергий продолжалась менее по­лучаса. И вот теперь призрачный бог стоял, а впереди него зиял тоннель, пробитый в заколдованном монолите его гением. Гордо вскинув голову, фантом вступил в этот рукотворный тоннель. Тоннель есть; войдя в свою лабораторию фантомом, Великая Душа возвратится об­ратно человеком.

Пять секунд стремительного полета — и он внутри огромного зала с жертвенной чашей. Подлетев к тайной двери, Тезиас прочитал магическую формулу. Дверь раскрылась, пропустив фантома в маленькую комнат­ку. Великая Душа простер руки к хрустальной жемчужине. Верхняя створка поднялась, и из раковины повеяло холодом безжизненного тела. Его тела. Тезиас внимательно вглядывался в себя, лежащего на прозрачном ложе, и в эту минуту разум его терзали последние сомнения. Так ли уж необходима ему эта безжизненная плоть? Зачем? Почему? Во имя чего? Не будет ли хуже? Фантом долго висел над хрустальной раковиной, но все-таки решился. Он снова простер невидимые руки к полному телу. Мысленно он представил себя яркой, могучей звездой, дающей жизнь, и тогда незримая энергия стала наполнять его призрачное тело. Затем она заструилась по его вытянутым рукам, перетекая в тело физическое. И холод смерти отступал — он чувствовал это. Тело в хрустальной раковине наливалось жизненной силой, розовело, набухало, как молодые ве­дшие побеги в солнечных лучах. Великая Душа давал своему телу вторую жизнь, и эта Жизнь, решительно разгоняя Смерть, неумолимо входила в тщедушное тело карлика.

Прошла минута. Теперь в хрустальном гробу лежал вой, здоровый — для своего телосложения, конечно, — человек. Человек не спал и не дышал. Но он — И тогда фантом приблизился к нему, чтобы совершить последний этап задуманного — воссоединить тело и душу.

Привычный каменный коридор подземного лаби­ринта резко обрывался. Перед Конаном сверкал чер-1ый монолит. В монолите зияло круглое, очень правильной формы отверстие. Диаметром отверстие было вполовину роста киммерийца. Конан заглянул внутрь. Дыра представляла собой начало округлого тоннеля. Тоннель казался прожженным в скальном монолите, словно кто-то орудовал гигантским раскаленным мечом. Вспомнив толстый голубой луч, уходивший в подземелье, Конан утвердился в своем подозрения: тоннель был результатом искусства Великой Души. Волшебное мастерство Пелиаса снова не устояло про­тив силы его бывшего ученика...

Тезиас был там, внутри, — в этом король не сомне­вался. Конан просунул голову и руки внутрь, собираясь подтянуть и все свое могучее тело. Но тут же отпрянул. Внутренняя поверхность была горячей. Наверное, не­давно здесь бушевал адский огонь, и тоннель не успел остыть.

Киммериец стоял перед зияющей дырой, обдумы­вая свое положение. Тараск сказал, что карлик пошел за своим телом. Если есть тоннель, значит, карлик из него выйдет. Можно было притаиться и подождать его, а когда Тезиас появится, внезапно напасть. Имей Конан другого врага, он наверняка бы так и сделал. Но король уже достаточно пообщался с Великой Душой, чтобы представлять, на что тот способен. Нет сомне­ния, свершив задуманное, Тезиас выйдет в этот мир во всеоружии. Следовательно, сидеть и ждать было более рискованно, нежели, вручив судьбу ботам, двигаться вперед.

Поразмыслив так, Конан решительно прыгнул в круглый тоннель. Он полз, ощущая себя поджаренным, как в гигантском котле, поставленном в духовую печь. Он полз все быстрее и быстрее, надеясь не сгореть за­живо ранее, чем закончится проклятый тоннель. Он полз на четвереньках, и руки и ноги его покрылись ужасными ожогами. Кожа слезала, а за ней и мясо — Конан полз по тоннелю, упираясь в раскаленные камни голыми костями. Нестерпимая боль сжигала его тело и душу, но он неумолимо полз вперед. И выбрался.

Тоннель заканчивался в Жертвенном зале на уровне пола. Не помня себя от боли, киммериец полз и тогда, когда раскаленный тоннель остался позади. Он полз по холодному каменному полу пещеры-лаборатории и не видел ничего вокруг, все еще ощущая себя в адском котле. Он остановился только стукнувшись головой обо что-то твердое. Дальше ползти было некуда. Придя в себя, Конан поднял глаза. Над ним висел огромный стеклянный шар, открытый снизу. Конан достал из набедренной повязки маленький флакончик мутно-синей жидкости, которым на всякий случай снабдил его Пелиас, и с силой влил его содержимое в рот. Чуть полегчало. Превозмогая боль, киммериец поднялся с колен и осмотрелся. Он стоял в центре Жертвенного зала, рядом с памятной ему чашей. В зале было тихо. Король обнажил меч и, готовый к любым неожиданностям, обошел чашу. Тезиаса нигде не было. Конан внимательно оглядел потолок и стены лаборатории. Фантом затаиться где угодно. Но его нигде не было.

Зоркий глаз Конана заметил слабый свет, исходивший из дальнего угла зала. Киммериец бесшумно дви­нулся на источник света. По мере приближения он все яснее понимал, что свет исходит из тщательно замаски­рованного дверного проема. Каменная дверь была при­открыта. Конан подкрался к двери и заглянул в щель.

Тот, кого он искал, находился внутри маленькой комнаты. Но это был уже не фантом. Из хрустальной раковины медленно вылезал человек — тот самый, с которым король Аквилонии дрался здесь, в Жертвен­ном зале. Казалось, это было так давно... Конан обра­довался: с человеком из плоти и крови он надеялся справиться мечом. Союзниками его была быстрота, внезапность и, конечно же, нечеловеческая сила. Резко распахнув дверь, король с обнаженным мечом ворвался в комнату.

Появление грозного варвара в сердце его цитадели, да еще в такой момент, было для Великой Души полной неожиданностью. Тезиас онемел. Он видел, как острый меч несется к его груди, и не имел сил предпринять

-либо в свою защиту. Страшная немая сцена, несомненно, закончилась бы смертью карлика, если бы киммериец сумел сдержать чувства, разрывающие его душу.

— Вот и конец тебе, призрачный бог! — воскликнул Конан.

Могучий рык варвара вывел карлика из оцепене­ния. Когда меч уже готов был впиться в его грудь, Тезиас все же успел увернуться в сторону. Киммериец взре­вел и напал снова. Тезиас, вторично уходя от меча, юркнул за раковину.

— Я достану тебя, шакал! — ревел Конан.

— Прощайся с жизнью, безумец! — вставая во весь свой маленький рост, прошептал Тезиас, и его огром­ные черные глаза впились в могучую фигуру Конана.

Король почувствовал, как невидимые силы сдавли­вают все его тело снаружи и изнутри. Медленнее стало биться сердце, останавливалось дыхание, разум засти­лала кровавая пелена. Казалось, Великая Душа убивала его всеми смертями сразу. Но вдруг что-то произошло.

Сквозь смертельный сон, уже почти сморивший его, Конан услышал пронзительный крик карлика. Смертельный сон отступил. Киммериец вновь увидел Тезиаса. Тот стоял, в ожесточении стиснув голову ма­ленькими руками. В черных глазах карлика Конан про­читал выражение невыносимой, нечеловеческой боли. Спазм, внезапно охвативший мозг Тезиаса, не только спас короля от смерти — он давал Конану новый шанс. Торжествующе взвыв, киммериец с выставленным пред собой мечом ринулся на карлика. И на этот раз Тезиасу не дано было уйти от острой стали. Меч стремительно вонзился в тщедушную грудь, поразил сердце и про­ткнул маленькое тельце насквозь.

Следуя за мечом, Конан едва не сбил карлика с ног. Глаза умирающего встретились с глазами Конана.

— Вот и все! — удовлетворенно молвил киммериец.

Но он ошибался. От падающего тельца отделилась прозрачная оболочка. Огромное перенапряжение, ко­торое испытал Тезиас, разрушая заколдованную гроб­ницу и оживляя свое тело, плюс шок, вызванный вне­запным появлением смертельного, врага, привели к тому, что ужасная Болезнь Разума проявилась у Тезиаса в самый неподходящий момент — во время решающей схватки с Конаном. Нестерпимая боль парализовала душу и разум Тезиаса. Он не сумел отклонить меч, и физическое тело, прожив второй жизнью чуть более минуты, снова стало мертвым. Но Тезиас был Великой Душой, он слишком долго жил без физического тела, чтобы умереть вместе с ним. Могучая воля Великой Души все же чуть пересилила мозговой спазм, и этого «чуть» как раз хватило для того, чтобы душа Тезиаса в последний миг его физической жизни выбралась нару­жу. Перед Конаном снова висел фантом.

— Ты убил мое тело, но не душу! — отчаянно борясь с болью, произнес фантом. — Я бог, я жив, а ты ум­решь!

Не тратя времени на проклятия, король выхватил маленький белый кристалл. В нем, в этом кристалле, заключалась его последняя надежда. Ведь ни мечом, ни руками с фантомом справиться было невозможно. Сей­час Тезиаса пронзила боль, но рано или поздно фантом очухается и тогда сурово расправится с киммерийцем. И все опять начнется сначала: великий бог доказал, на что он способен без тела.

— Что это? Новое Сердце Аримана? — прошептал фантом, косясь на белый кристалл.

— Ты почти угадал, бывший бог! Это Ромб Яхкунга, смерть для твоей души!

Фантом в страхе отпрянул от белого кристалла. Ужас, внушаемый этой маленькой штукой в руках гроз­ного варвара, вызвал новый приступ острейшей голов­ной боли. Из незримой груди бога вырвался тоскливый стон. Со злорадной усмешкой на губах Конан поднес Ромб Яхкунга к голове фантома.

— Хъяхъя не обманул киммерийца. Призрачное тело распадалось, втягиваясь в маленький белый кристалл. Ужасная гримаса смерти исказила лицо фантома. Он погибал, и обе души — Великая, но побежденная, и человеческая, но побеждающая, поняли это.

— Я еще вернусь, — успел прошептать Тезиас, исчез в безднах белого кристалла.

— Как же! — саркастически усмехнулся Конан, с интересом наблюдая гибель великого бога, покоривше­го полмира за одну только неделю...

...В миг, когда Великая Душа окончательно раство­рилась в безднах Ромба Яхкунга, жестяной кувшин сам выскочил из рук Хадрата. На глазах ошеломленного жреца Асуры кувшин лопнул, вверх взметнулся фонтан мельчайших брызг. Когда водяной туман спал, Хадрат увидел перед собой прекрасную королеву Зенобию...

...Парализованный король Немедии Тараск внезап­но свалился со своего ложа. Не веря самому себе, он шевельнул одним пальцем, затем другим, рукой, ногой. Он больше не был парализован! Тараск легко вскочил на ноги...

...В тот же миг миллионы подданных Великой Души в разных землях Хайборийского мира очнулись от ско­вывавшего их страха. Так поняли они, что великий бог покинул этот мир...

... Разъяренная толпа, штурмовавшая Золотую башню Пелиаса в Ханарии, вдруг застыла. Разом осоз­нав всю бессмысленность и дикость своей затеи, люди, побросав кирки и ломы, бросились врассыпную, тем избавив старого волшебника от необходимости пускать в ход свои могучие чары...

...И в тот же миг исчезла огромная черная туча, без­жалостным хищником нависшая над Страной пиктов...

Король Аквилонии еще долго стоял возле хрусталь­ного ложа своего поверженного врага, сжимая в руке маленький белый кристалл. Кристалл пульсировал, и Конан знал, кто ломится в двери своей вечной темни­цы. «Вот теперь — все», — удовлетворенно отметил киммериец. Он сделал свою работу, довел начатое до конца, снова победил. Сердцем чувствовал он и осво­бождение любимой Зенобии, и гордость своих друзей, и радость мыслящего озера, отомщенного им, Кона­ном, спустя пятьдесят тысяч лет, и даже вечное равно­душие маленького искрящегося мозга, которому все происходящее было бесконечно безразлично...

Конан осторожно спрятал Ромб Яхкунга в складки набедренной повязки. Подняв, как пушинку, тело Тезиаса, король мягко положил его на прозрачное ложе хрустальной раковины. Он еще раз посмотрел на кар­лика. Огромные черные глаза были безжизненны. Конан аккуратно прикрыл их.

— Спи, Великая Душа! Ты был достойным противником! — сказал киммериец, сам удивляясь этим сло­вам, столь необычным в его устах.

Еще минуту стоял он перед хрустальным гробом, всматриваясь в того, кто был так мал и — одновремен­но — так велик. В того, кто за свою короткую жизнь свершил так много. В того, кто, как и сам Конан, был решителен и целеустремлен, кто, презрев традиции и законы природы, смог выбраться из своего Я и стать ве­ликим.

В последний раз взглянув на безжизненное тело, Конан решительно захлопнул створку хрустальной ра­ковины. Не оглядываясь киммериец двинулся обратно. Его ждали дома.

Дата добавления: 2015-06-04