Культурный шок

G7

Б

симиляционные процессы ускорялись, утверждалась общерусская идентич­ность. Но были и случаи, когда переселенцы начинали усваивать не просто хозяйственные навыки, но и образ жизни местного населения, есть примеры не только «ополячения», но и «обурячения» русских переселенцев. В XIX в. среди сибирских переселенцев возникло даже течение «сибирского сепара­тизма», которое на определенном этапе пыталось, не отрицая русских кор­ней сибиряков, сформулировать идею особой сибирской нации, по образ­цу отложившихся, или тогда еще лишь собиравшихся отделиться от Брита­нии «белых» заморских колоний. Стоит отметить, что репрессии властей

против сибирских сепаратистов были существенно жестче, чем против сепа­ратистов малорусских⁸².

Включение национальных регио­нов в состав России может вызвать полную или частичную утрату культур­ной, а вслед за тем и этнической иден­тичности: вначале индивид перестает говорить на родном языке, а позже пе­рестает ощущать свою националь­ность. Частичная русификация наблю­далась в Татарии и Белоруссии, где на­циональный язык в годы советской власти был оттеснен на культурную периферию. Говорить на татарском или белорусском языке считалось при­знаком культурной отсталости, свидетельствовало, что вы — выходец из сельской глубинки. Для успешной интеграции в европейскую цивилизацию или продвижения по службе надо было владеть «более престижным» русским языком — средством общения между многочисленными народами, населяв­шими СССР. Практически все технические и естественно-научные журна­лы в стране публиковали статьи только на русском языке. Даже сегодня, когда многие национальные окраины после распада СССР выделились в самостоятельные государства для обращения к технической терминологии местному населению приходится использовать русские обороты речи.

Последние данные социологических опросов показывают, что ситуация, к примеру в Татарстане, в начале 2000-х гг. не изменилась: городские тата­ры больше ориентированы на овладение татарским языком, сельские — на более глубокое освоение русского языка. Тем не менее отнюдь не село, а город способствует в большей степени распространению среди татар ориен­тации на преимущественное знание русского языка, подчас в ущерб татар­скому. Так, 19,7% городских респондентов считают, что знание татарского языка не имеет никакого смысла. Аналогичные суждения встречаются лишь у 7,2% опрошенных селян. Еще 16,4% горожан, подвергшихся обследова­нию, заявили, что им для решения их жизненных проблем достаточно зна­ния русского языка, тогда как на селе таких респондентов оказалось гораз­до меньше — 3,6%. Статистика такова: на селе татарский считают родным 69,8%, владеют им 71,5% населения, а в больших городах татарский как род­ной воспринимают 38,6%, знают его — 44,4% опрошенных. Исследование

⁸² Миллер А. Русификации: классифицировать и понять (www.empires.ru).

А. Валеевои*' позволило выявить любопытную закономерность: урбаниза-ционные процессы на данном этапе способствуют распространению русско­го и, наоборот, сокращают ареал применения татарского языка. Русским языком владеют в крупных и средних городах 62,1%, в малых городских на­селенных пунктах — 42,5, в сельской местности — 28,3% жителей. В то же время татарский язык знают в больших урбанизированных центрах 6,5%, в малых городах — 10,0 на селе — 23,6% опрошенных.

Ответы на вопрос, на каком языке думают респонденты, показывают, насколько глубоко русифицировано мышление человека, проживающего в современном большом городе. Только 12,0% горожан, по их собственным признаниям, думают на татарском или в большей степени на татарском язы­ке. В то время как на русском или в большей мере на русском мыслят 86,8% городских жителей. Для сравнения, на селе эти цифры таковы: думают толь­ко или преимущественно по-татарски 57,6%, исключительно или в основ­ном по-русски — 35,2% жителей. Однако все же более контрастными вы­глядят цифры думающих только на русском и только на татарском языках. В большом городе только по-русски мыслят 70,7%, а только по-татарски — 2,7%, тогда как в деревне только на русском думают 19,5%, а только на та­тарском — 49,0% жителей. Степень владения респондентами татарским язы­ком ярко характеризуют следующие данные: говорят, читают, пишут на та­тарском языке в городе 21,9%, на селе — 66,2%. Жители сельской местнос­ти гораздо чаще используют для чтения татарский язык. Так, татарскую литературу на языке оригинала регулярно читают 59,3% селян, в то время как среди горожан этот показатель достаточно низок, всего 10,5%. Примерно так же обстоит дело и с чтением русской и зарубежной литературы на татарском языке. Более или менее регулярно читают на татарском языке русскую ли­тературу 11,9%, зарубежную — 8,6% жителей сельской местности и, соответ­ственно, 0,6 и 0,0%! горожан. В свою очередь, население крупных городов в несколько больших масштабах применяет для чтения русский язык: русскую литературу на русском читают 82,7% горожан и 74,0% селян; зарубежную, соответственно, — 59,9 городских и 54,0% сельских жителей. Кроме того, на селе существенно выше интерес к чтению татарской литературы на языке оригинала, нежели на русском языке — 59,3 против 25,5%. Между тем как горожане татарские книги читают чаще на русском (16%), чем на татарском языке (10,5%). Горожане для общения с членами семьи гораздо чаще исполь­зуют русский язык (69,8%), нежели татарский (26,7%). В свою очередь, жи­тели сельской местности намного интенсивнее используют в семейном об­щении татарский язык (57,4%)⁸⁴.

Если в городе члены родственных коллективов общаются между собой в основном на русском языке (56,3%), то на селе общение происходит преиму­щественно на татарском языке (43,8%). Основная масса контактов с друзь­ями в условиях большого города тоже осуществляется главным образом на русском языке (72,9%). Вдобавок к этому еще 24,2% респондентов общают­ся с друзьями на русском и татарском языках. Таким образом, для 97,1% горожан русский язык выступает главным или, вообще, единственным сред-

" Валеева А.Ф. Влияние урбанизации на языковое поведение жителей полиэтнического региона //

Социс. 2002. № 8. ^S4 Там же.

ством поддержания и развития дружеских связей. Данные А. Валеевой по­казывают, что абсолютное большинство соседских связей в условиях совре­менного крупного города также строится на русском языке (95,4%). При этом 66,1% горожан общаются с соседями только на русском, а 29,3% — на русском и татарском. Между тем как в сельской местности соседи часто поддерживают отношения друг с другом на татарском языке (64,5%). В об­шей сложности свыше ³Д городских жителей республики Татарстан осуще­ствляют воспитание на русском языке. Татарский же используют для этих целей всего 29,9%, причем только татарский — всего 2,0% горожан. На селе в семейном воспитательном процессе, наоборот, доминирует татарский язык. 69,7% респондентов-селян воспитывают своих детей именно на этом языке⁸⁵. По другим данным, русификация татар, высокий процент межна­циональных браков приводят к тому, что татары переходят в православие чаше, чем русские в ислам⁸⁶.

Давление Центра на национальные республики было беспрецедентно жестким: любая открытка на национальном языке требовала утверждения ЦК КПСС

Можно сделать вывод, что как модернизация этнической культуры в России, так и урбанизация сельских окраин в одинаковой мере ведут к ру­сификации, поскольку именно русский язык для народов России выступа­ет языком науки, культуры и межнационального общения.

"⁵ Валеева А.Ф. Влияние урбанизации на языковое поведение жителей полиэтнического региона // Социс. 2002. № 8.

Возрождение культурных ценностей ислама в национальном движении и повседневном поведе­нии татар (www.mtss.ru).

Хотя официально в СССР существовало двуязычие, оно носило асиммет­ричный характер: в то время как все титульные этносы в местах своего рас­селения, скажем, татары в Татарстане, должны были изучать русский язык, русские специалисты, поселявшиеся в этом регионе, не изучали местный язык и общались с аборигенами исключительно на своем родном языке. Из истории известен пример Римской империи, где практиковался похожий вариант двуязычия. В том и другом случае отмечался процесс постепенной культурной деградации местного языка, который вынужден общаться и взаимодействовать с мировой культурой через чужой язык-посредник.

В отличие от рассмотренных выше вариантов культурной экспансии, а именно вестернизации, европеизации и американизации⁸⁷, которые не связа­ны с единственной нацией, а представ­ляют собой ретрансляцию культурных ценностей определенного типа циви­лизации, русификация целиком и пол­ностью связана с национальным воп­росом. Национальными проекциями культурной экспансии надо также счи­тать такие явления, как полонизация, германизация, кореизация и украини­зация. К примеру, германизация, про­исходившая в период существования Германской империи и нацистской Германии, характеризуется как распро­странение немецкого языка и культуры на те области, где немцы не прожи­вали. В Норвегии идет процесс норвегизации саамов. Обратного процесса, т.е. саамизации норвежцев, даже при условии численного преобладания в данном пункте саамского населения, быть не может. Аналогичные ассими­ляционные отношения имеют место между шведами и финнами в Швеции, англо-канадцами и любыми другими группами населения в Канаде, основ­ными этносами и многочисленными преуспевающими иммигрантскими группами Таиланда, Малайзии и других стран Юго-Восточной Азии. Как правило, в любом многонациональном капиталистическом государстве имеется негласная шкала престижности национальной принадлежности, и переход из одного этноса в другой, ассимиляция, наследование этнической принадлежности идут только вверх по этой шкале, справедливо утверждает С.А. Арутюнов⁸⁸.

Переход от обрусения к русификации по существу означает переход от «национального» к «национализму», т.е. от утверждения своей этничности (исконной или приобретенной) к навязыванию культурных стандартов дру­гим нациям политическими средствами. В отличие от западных вариантов национализма его русский аналог имел много особенностей, которые позво­ляют говорить о самостоятельном культурно-политическом феномене. По

Американизацию нельзя считать национальным проектом культурной экспансии, поскольку аме­риканцы не представляют собой нации в том смысле, в каком это понятие употребляется в этно­логии.

⁸⁸ Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989. С. 112-113.

существу русский национализм никогда не носил расового оттенка, зато всегда был связан с «почвой» — пространством. Скорее всего он имел дер­жавный характер, претендующий на всеединство наций под общей полити­ческой крышей. Русская нация, расселившаяся на громадной территории, проживала что называется чересполосно с «инородческим» населением, включая в себя немало добровольно обрусевших этнических элементов. Социальные и культурные различия между составными частями в самом русском народе, из-за постоянных этнических вливаний на протяжении всей истории со стороны скифов, сарматов, монголо-татарского и других этно­сов, были даже сильнее, чем различия между западными народами, населяв­шими Центральную Европу.

Еще одной особенностью русского национализма начала XX в. было то, что государственно-образующая русская нация не являлась социально при­вилегированным слоем в Российской империи. Напротив, большим коли­чеством льгот в самоуправлении, налогообложении, отбывании воинской службы обладали жители национальных окраин. Подобные привилегии нередко приводили к определенному засилью «инородцев» в госаппарате или ряде сфер деятельности. В процентном отношении — в сравнении с общей численностью населения — коренных русских было больше среди грамотных, богатых и зажиточных, управляющих (чиновников и служащих).

Дата добавления: 2015-06-04