Это все ложь. Все – это просто видимость. 1 страница

Она прошептала это мысленно. Хотя было уже начало зимы, она вспотела.

Они были разделены на бесчисленные классы своими идентификационными чипами, так что даже внутри города не могли свободно перемещаться. Ее сына насильно взяли под стражу, а она даже не могла подать апелляцию. Она не могла удостовериться в безопасности другого человека, похищенного властями. Где здесь свобода? Где здесь мир, безопасность и обеспеченная жизнь? Нигде.

Если это правда, то что мы делали все это время? Почему мы создали такой город? Что мы сделали – что мы сделали не так?

«Простите-».

Голос неожиданно вернул Каран к реальности.

«Простите. Я Вас напугала?». Ей улыбалась пожилая женщина в маленькой светло-голубой шляпке. Лицо было незнакомым.

«Ах – о, нет, ничего» - быстро ответила Каран. «Простите, я просто немного задумалась... Вам что-то-?».

«Ничего, если я сяду рядом с Вами?».

«Нет, конечно – пожалуйста».

Женщина, все еще улыбаясь, опустилась рядом с Каран.

«Какая чудесная погода, Вы так не считаете? Прелестно».

«Да». Погода ее волновала в последнюю очередь. Последние пару дней она не замечала цвета неба, звука ветра или деревьев.

«Вы, наверное, решили, что я невоспитанная старая кошелка, раз так неожиданно лезу к Вам с разговорами?» - мягко произнесла женщина.

«Нет-нет, конечно, нет. Я просто была немного удивлена. Я думала кое о чем, и не заметила, что Вы тут стояли».

Женщина одела очки в круглой оправе и ее лицо сразу стало серьезным.

«Видите ли, именно поэтому я и решила с Вами заговорить».

«Простите?».

Женщина носила серебряное кольцо. Ее пальцы обхватили руки Каран.

«Пожалуйста, я не хотела Вас обидеть. Знаю, я лезу не в свое дело». Она заколебалась. «У Вас было такое тоскливое лицо, что я просто не смогла пройти мимо».

Ох. Каран заговорила мягко, не отнимая у женщины свои ладони: «И поэтому Вы заговорили со мной?».

«О, да. Вы были такой озадаченной в такой чудесный день. Вы сидели одна, приютились на скамейке, склонив голову. Я просто не могла пройти, ничего не сказав».

Пожилая женщина сильнее сжала пальцы Каран, нежно обхватив их своими руками.

«Почему такая молодая и красивая дама как Вы сидит с таким лицом? Что-то случилось?».

Глаза за очками были успокаивающими и нежными. Над их головами качались ветки бука.

«Спасибо за Вашу заботу. У меня сейчас небольшие проблемы...».

«Да, я понимаю» - сочувственно произнесла женщина. «В моей жизни тоже были времена, когда я погрязла в проблемах». Ее старое, но притягательное лицо слегка помрачнело. Сердце Каран екнуло.

Тяготили ли других людей такие же мысли? Страдали ли другие люди так же, как она? Понимали ли другие всю противоречивость города?

«Это было ужасно, хоть и произошло десятилетия назад. – Я потеряла сына из-за болезни».

«Боже, болезни» - пробормотала Каран.

«Да, и ему было всего три. Когда он умер, помню, как рыдала, когда видела его маленький гробик. Вы ведь понимаете чувства матери, потерявшей сына?».

Каран хотела было кивнуть, но во время остановила подбородок. Сион ведь жив. Я пока не потеряла сына.

«Не могу сказать, что понимаю-» - медленно произнесла она, «но Вы, наверное, сильно мучились».

«Так и есть. Словами не описать, через что я прошла. Много раз я думала, что лучше бы умерла я. Но сейчас я рада, что жива. Я счастлива, живя в таком великолепном городе в окружении детей и внуков».

Женщина улыбнулась и отвела взгляд.

«Я бы хотела, чтобы мой сын мог вырасти здесь. Нет – если бы медицина в Номере 6 тогда была такой, как сейчас, уверена, он бы выжил».

Каран мягко отняла свои руки. Взгляд пожилой женщины блуждал по небу, она продолжала говорить. Ее губы сложились в печальную улыбку.

«Я правда считаю это место раем. Знаете, я часто говорю это внукам. Говорю, вы должны быть благодарны, что родились здесь. Они, конечно, выглядят озадаченными – но это когда я говорю им о Западном Квартале».

«Западном Квартале?» - сердце Каран екнуло снова, теперь уже по совершенно другой причине.

«Да, Западном Квартале. Вы знаете, что это за место?».

Каран наклонилась вперед. Она хотела знать. В Западном Квартале был Сион, и она хотела досконально знать, что это за место.

«Не имею ни малейшего представления. Расскажите, пожалуйста».

Женщина нахмурилась и покачала головой.

«Я и сама не много знаю. Но мой племянник работает в Управлении Контроля Допуска, и иногда я слышу от него истории. Слышала, жуткое место».

Каран сдержала свое нетерпение забормотала в знак согласия. Она хотела подтолкнуть женщину рассказывать дальше.

«Гигиена там жуткая, и слышала, детям приходится пить грязную воду».

«Грязную...».

«Да, разве не ужас? Мне их так жаль, аж сердце болит. По сравнению с этим, дети в городе счастливы. Согласны?».

«Что? То есть – да, но...».

«Поэтому там они страдают от бесконечных болезней, невообразимых внутри Номера 6. Преступления – обычное дело, безопасности нет никакой. Жители Района все необразованные, дикие, и ради денег человека убьют, не моргнув глазом. Недавно, я слышала, группа бандитов пыталась пробраться в Управления Контроля. Конечно, система безопасности работает идеально и их арестовали, внутрь они ни шагу не сделали. Это так пугает».

Женщина обхватила себя руками и вздрогнула.

«Племянник говорил, это настоящий ад, мерзкое, худшее место. Оно, наверное, так отличается от города. Мы тоже должны радоваться, что мы живем в Номере 6 – не только наши дети. Лично я не боюсь говорить внукам, как сильно им повезло, по сравнению с жителями Западного Квартала».

Западный Квартал. мерзкое, худшее место.

Каран закрыла глаза. У нее перед глазами всплыла записка Сиона. В ней была пара каракуль, всего в одна строчка. Это был наклонный, весьма приметный почерк.

Буквы дышали энергией. Это послание излучало жизненную силу юности. Он был жив в Западном Квартале. Даже сейчас он продолжал жить.

«Что такое?».

Она открыла глаза после слов пожилой женщины.

«Вы заболели? Мне связаться Департаментом Здоровья и Гигиены?».

Каран медленно покачала головой.

«Я так не думаю».

«Простите?».

«Я не думаю, что Западный Квартал мерзкий или худший».

«Почему, что-».

«И я не думаю-».

Я не думаю, что город – это рай.

Когда она собиралась это произнести, послышался звук, шорох хлопающих крыльев, и что-то черное свалилось на нее сверху.

Пожилая женщина коротко вскрикнула.

«О, боже, ворон!».

Ворон с глянцевыми черными перьями опустился на землю у ног Каран.

«Как отвратительно» - с трудом произнесла женщина. «Разве в Лесном Парке были вороны?» - она нахмурила брови.

«Здесь все-таки естественная среда обитания. И вороны есть, хотя, наверное, мало» - ответила Каран. Ворон снова взлетел. Она думала, он улетит, но вместо этого птица деловито захлопала крыльями и снова опустилась, на этот раз на плечо мужчине.

Теперь от удивления вскрикнула Каран. Она не заметила, что кто-то стоит рядом. Во время ее беседы с пожилой женщиной были и другие прохожие: пожилой мужчина с собакой; девочка, собирающая разноцветные листья; кучка вроде бы студентов – но никого с вороном на плече. Когда он успел подобраться так близко? Как долго он был здесь? Это немного нервировало.

Мужчина был высоким и жилистым, одетым в светло-коричневый пиджак и брюки того же цвета. Волосы у него были густыми, но с выделявшейся проседью. В усах так же виднелась седина. Если бы не ворон на плече, он казался бы обычным мужчиной средних лет. И он был ей совершенно незнаком.

Но мужчина протянул к Каран обе руки с улыбкой на лице. Он назвал ее по имени и заговорил.

«Каран, я скучал».

«А?».

Прежде чем она успела нормально ответить, мужчина схватил ее за руки и притянул к себе. Маленькое тело Карен легко поместилось в длинных руках, обхвативших ее. Он обнял ее так крепко, что она не могла дышать.

«Прости меня» - молил он. «Это моя вина. Я больше никогда не сделаю тебе ничего плохого. Обещаю. Ты станешь той, кого я буду любить до конца жизни».

«Простите, что-?» - испуганно пробормотала Каран. «Что Вы делаете?».

«Я не понимал, как сильно я люблю тебя, пока ты не ушла. Пожалуйста, умоляю. Скажи, что мы начнем все сначала, Каран».

Да он с ума сошел.

Сначала она решила, что у него крыша поехала. Но сумасшедшие не разгуливают по городу. Когда эта мысль промелькнула у нее в голове, она почувствовала сердцебиение мужчины. Они были так близки, что она ощущала, как бьется его сердце рядом с ее собственной грудью. Его ритм был спокойным. Мужчина не был безумным, нервным или взволнованным. Он был хладнокровен и спокойно сыпал этими клише.

«Я не верю. Я этим сыта по горло!» - Каран вытянула руки вперед и оттолкнула мужчину. «Мне хватило твоих сладких речей. Я тебя бросаю. Я больше не хочу тебя видеть».

«Каран, я люблю тебя. Я правда, серьезно люблю тебя». Ворон на плече мужчины пронзительно каркнул, словно издеваясь над ними. Мужчина неловко кашлянул и повернулся к пожилой женщине, наблюдавшей за ними с открытым ртом.

«Простите за такую безобразную сцену».

«Ох – ах. Вы не должны-» - запинаясь, произнесла женщина. «Так, э, вы двое-?».

«Мы любовники» - ответил мужчина. «Я был глупцом, и принес ей много боли. Я просто хотел извиниться и начать все заново».

«Понятно. Ну, это...».

«Нам надо обсудить кое-что важное, поэтому если позволите-».

Мужчина схватил руку Каран и почти утащил ее прочь. Ворон снова громко каркнул. Они обошли здание Управления Парком – где раньше работал Сион – и вышли в задней части парка. Мужчина не проронил ни слова. Каран тоже хранила молчание, пока ее тянули за руку.

На парковке стояла белая машина. Модель была довольно старой, на улицах такие уже редко встречались. Мужчина открыл дверь и тихо, без запинки произнес: «Садитесь».

«Нет, спасибо».

«Садитесь» - повторил мужчина. «Нам надо кое-что обсудить». Ворон, громко шурша крыльями, сорвался с плеча мужчины и опустился на заднее сидение машины. Потом он посмотрел на Каран и дернул головой, словно приглашая ее садиться.

«А он кажется умной птицей» - заметила Каран.

«Он немного даже слишком умный». Страдальческий тон мужчины говорил о том, сколько проблем эта птица ему принесла. Ворон распахнул клюв и издал кудахтающий звук. Прозвучало это как смех. Каран обнаружила, что тоже смеется. Только отсмеявшись она поняла, что последние несколько дней даже не улыбалась.

Ворон все еще смотрел на Каран, когда она скользнула на переднее сидение. Машина гибридного типа, работающая на бензине и электричестве двинулась бесшумно. Когда они доехали до шоссе, мужчина нажал кнопку автопилота и убрал руки с руля.

«Вы знали? Новый закон вступает в силу, и со следующего года мы больше не сможем пользоваться бензином. А значит, я уже не смогу водить эту машину».

«Я слышала, что все ископаемые виды топлива, за исключением угля, закончились» - сказала Каран. «Думаются, нам придется найти другой источник энергии».

«От кого Вы это слышали?».

«Кого-? Ну, об этом говорилось в объявлении энергетической политики города-».

«Именно. Объявление властей. Выступление мэра о его административной политике, слово в слово». Усы мужчины зашевелились в циничной улыбке. «Никто не усомнился в нем. Все просто соглашаются с заявлениями города без задней мысли. Боже, все в этом чертовом городе такие наивные и послушные. Сомнение в своих надзирателях – последнее, что придет им в голову. У них и в мыслях такого нет. Подозрения отнимают силы. Легче просто сесть назад и говорить, да, да, я со всем согласен».

Каран бросила на лицо мужчины косой взгляд.

Так ты призываешь подозревать? Вместо того, чтобы кивать послушно, говоришь, ты усомнился?

Она боролась с желанием спросить его. Было опасно задавать такие вопросы человеку, которого едва знаешь. Она должна быть осторожной, как трусливый заяц.

Каран собралась и постаралась сменить тему разговора.

«Можно задать вопрос?».

«Валяйте».

«Кто Вы и откуда знаете мое имя? Почему Вы зашли так далеко, что устроили это дурацкое представление и притащили меня сюда?».

««Дурацкое» - это грубовато, не находите?» - с усмешкой произнес мужчина. «Я думал, что хорошо все провернул. Вы тоже отлично играли. Приз за Лучшую Женскую Роль».

«Ну, спасибо Вам» - довольно произнесла Каран. «Романтичная героиня – не самая частая роль в моем возрасте».

«Почему бы и нет. Вы все еще довольно молоды и красивы. Можете играть любую героиню, Каран».

«Откуда Вы знаете мое имя?».

«От моей племянницы».

«Племянницы?».

«Говорит, она Ваша фанатка» - сказал мужчина. «Или лучше сказать, фанатка Ваших кексов».

У Каран перед глазами возникло маленькое круглое лицо – девочка, вечно приходившая в магазин с монетами, зажатыми в ладошке.

«Мадам, Вы ведь не закроете пекарню, да?» - Девочка, которая вечно искренне волновалась за Каран. Она, вместе со словами и подбадривающими взглядами остальных, подержала Каран в те темные дни, когда Сиона забрало Бюро Безопасности.

«Лили».

«Это она» - подтвердил мужчина. «Милая Лили. Она дочь моей младшей сестры. Говорит, что любит Ваши сырные кексы в сто раз больше, чем своего старого дядюшку. Так она сказала в прошлый раз».

«О, господи».

«Я рассердился и решил вложить свои два цента в эти Ваши кексы, а потом откусил от одного кусочек...». Мужчина сделал ртом жевательное движение. Он высунул кончик языка и облизнул губы.

«Они были хороши, да?».

«Были. Не хочется признаваться, но они были вкусные. Думаю, ничего не поделаешь с тем, что Лили любит их больше старика-дядюшки, появляющегося лишь время от времени».

«Ну», - сказала Каран, - «я хотя бы знаю, что Вы – дядя Лили и узнали мое имя от свое милой племянницы».

«Спасибо за понимание. Вы, может, сочли меня подозрительной личностью?».

«До сих пор так думаю. Зачем Вам этот спектакль? Вам так надо было утащить меня от той дамы?».

«Еще бы. Она была опасна».

«Опасна?».

Машина медленно повернула. Она ехала в Затерянный Город. Похоже, он и правда вез ее домой.

Старая машина ехала той же дорогой, по которой она шла утром, погруженная в мысли. Сегодня в пекарне был выходной. Расстроилась ли Лили?

«Вы были на волос от того, чтобы высказать недовольство городом. Я прав?».

Я не думаю, что город – это рай.

Она и правда почти произнесла эти слова. В тот момент ее прервало хлопанье крыльев ворона.

«Это было опасно?».

«Могло быть. Что бы Вы сделали, если бы та женщина сочла Вас проблемной?».

«Проблемной? Вы о чем?».

«Я говорю, что она могла пойти к властям и сообщить, что женщина в парке высказывала свое недовольство городом».

«Хотите сказать, она бы тайком на меня донесла?».

«А в это тяжело поверить?».

«Конечно» - выпалила Каран. «Чепуха. Эта мадам волновалась за меня. Она заговорила со мной по доброте душевной».

«Именно, потому что Вы выглядели подавленной. В этой утопии, Номере 6, все должны быть счастливы. Даже раненные или серьезно больные люди практически избавлены от боли новейшими медицинскими технологиями. Обеспокоенные люди, созерцатели или те, кто углубился в раздумья – таких людей не существует. Им не позволено существовать».

«Да нет-» - запротестовала Каран. «То есть, на скамейках вечно сидят всякие задумавшиеся люди».

Мужчина покачал головой и постучал пальцем по углу небольшого сенсерного экрана на приборной панели, отображающего дорожную информацию. На экране тут появились маленькие цифры, показывающие время.

«Вы помните, сколько просидели на скамейке?».

Каран посмотрела на цифры и покачала головой. Он совсем забыла о времени. Она села на скамейку, задумавшись, борясь с собственными мыслями, не в силах найти ответ. У нее не было сил встать и идти дальше.

«Временной лимит – тридцать минут» - пробормотал мужчина.

«А?».

«Горожанам можно погружаться в раздумья максимум на тридцать минут. Если они раздумывают дольше, поступает тревожный сигнал и кого-нибудь отправляют с поверкой».

«Вы хотите сказать – эта дама подошла ко мне собрать информацию, потому что я так долго сидела задумчивая?».

«Не знаю наверняка» - ответил мужчина. «Мне лишь известно, что была такая возможность. Может, она просто маленькая старушка, которая решила побыть доброй и заботливой – такие люди готовы делать что-то милое, пока это не приносит проблем им».

«Какая жуткая трактовка».

«Это правда. Этот город просто кишит самопровозглашенными добрыми самаритянами. Их так много, что тяжело различить, кто из них действительно хороший. Если эта мадам была одной из них, то никаких проблем. Но если она – осведомитель? Тогда Вы точно были на волосок, так ведь?».

Каран ему не ответила. Она не хотела подозревать в чем-то пожилую женщину. Ей хотелось верить, что у женщины была добрая душа и она заговорила с ней из благих побуждений.

У нее были такие нежные глаза, улыбавшиеся за стеклами очков-

У Каран перехватило дыхание.

«Эти очки...».

«Вы наконец-то заметили? Вы не думаете, что они были слишком громоздкими и большими для такой утонченной дамы? Может, в них был встроен микрофон и записывающее устройство».

Каран закрыла глаза и тяжело вздохнула.

У нее было лишь тридцать минут. Больше запрещено.

Глубоко задуматься; бороться с собственными мыслями; погрузиться в свои раздумья; искать собственный ответ – все это запрещено.

Все тот же вопрос снова забился в груди.

Что мы делали все это время? Зачем мы создали такой город? Что пошло не так?

Она подавила свой вздох. Она была измотана и чувствовала, как ее покидало желание сопротивляться и силы злиться.

«Наверное, все это время я шла на поводу у властей» - тихо сказала она. «Они, вероятно, наблюдали за мной, и не только потому, что я задумалась. Я ведь мать осужденного убийцы, все-таки».

«Ничего такого» - резко произнес мужчина. «Хватит себя изводить». Его тон был как у отца, отчитывающего дочь. «Вы и правда считаете сына преступником, как Вам сказали власти?».

Каран оторвала взгляд от пола и покачала головой. Она ни на миг не поверила, что ее сын и правда кого-то убил.

«Это я тоже от Лили услышал» - продолжал мужчина. «Она говорит, Ваш сын – Сион, да? – говорит, он очень милый. Когда у нее ломались игрушки, он всегда чинил их. Говорит, что он ей нравится больше, чем дядюшка, но меньше, чем кексы. Она интересовалась, есть ли у него подружка».

«Правда? О, боже» - произнесла Каран со смешком в голосе.

«Нахалка, а? Ведет себя старше своего возраста. Но хуже всего, она не может понять, насколько милым может быть ее дядюшка. Не знаю даже, как сестра умудрилась ее вырастить такой».

«А если я спрошу у Лили, могу ли я узнать имя ее милого дядюшки и чем он занимается?».

Мужчина засмеялся и снова слегка постучал по панели.

«Кто знает, что может случиться, если Вы спросите Лили. Она, наверное, скажет, что Дядя Йоминг – странный мужчина, который периодически заявляется домой, наедается до отвала и снова пропадает».

«Йоминг. Это Ваше имя».

«Ага. А вот моя работа».

На экране появилось изображения хлеба, тортов и прочей еды, сопровождавшиеся их составом, калорийностью, ценой и названием магазина, где их продавали.

«Я занимаюсь электронной газетой о всяких развлечениях во всех районах, кроме Хроноса. Ну, если не считать общепита и сезонных событий, остается не так много всего. Поскольку город отвечает за все игры, концерты и печатные издания, нам остается писать практически только о еде и напитках. Департамент Питания даже не рассматривается, туда я попасть не могу – поэтому это просто информация о том, где можно найти хороший тортик или вкусно пообедать. Я стараюсь, как могу. Мы довольно популярны. То есть, в Затерянном Городе кроме еды и выпивки развлечений не особо много, так что все жаждут информации».

«Может ли быть, что Вы-».

«Верно» - энергично произнес мужчина. «Я хочу написать о хлебе и тортах Вашей пекарни, сделав акцент на кексах. Позволите взять у Вас интервью?».

«Вы уверены, что хотите писать о моем магазине?» - озабоченно произнесла Каран. «А Вы не привлечете к себе внимание властей?».

«Мне все равно, если власти обратят на меня свой взор или возжелают меня поймать. Я просто не могу оставить эти кексы в безызвестности». Он замолк. «Хотя Лили наврядли обрадуется, если заявится толпа покупателей и сметет все Ваши кексы. Дядя, ты вечно все не так делаешь, скажет она, наверное».

«Никогда» - улыбнулась Каран. «-Но моя пекарня уже мелькала в новостях из-за случая с сыном. Люди из Затерянного Города все равно придут – но как же люди из других районов?».

Йоминг пожал плечами и убрал картинку с экрана панели.

«Каран, у людей в городе не особо хорошая память» - его голос был хриплым, его трудно было разобрать.

«Они забывают все в мгновение ока. Неважно, насколько серьезен инцидент. Забыто. Более того, им и в голову не приходит, что под внешней оболочкой может что-то скрываться. Запоминать, сомневаться, размышлять. Для них это тяжело. Но им это и не надо делать – мирные дни идут своим чередом. Это жуткое место».

Слова Йоминга казались настолько открытой критикой существующего положения дел, что Каран выпрямилась на своем сидении. Если этот разговор достигнет посторонних ушей, все станет хуже некуда. Слово почувствовав волнение Каран, Йоминг смягчил лицо улыбкой и беззаботно помахал рукой.

«Не волнуйтесь. В этой машине стоит оборудование против прослушки. Но кто знает, может, в новые машины, которые выпустят в следующем году, жучки будут встроены сразу».

«Йоминг, почему Вы так критично настроены к городу? Почему Вы так уверены, что это жуткое место?».

После короткого молчания, Йоминг три раза постучал по сенсорному экрану.

Появилось изображение молодой девушки с нежным лицом. У нее на руках спал ребенок, завернутый в белое одеяло. Улыбка женщины светилась радостью материнства. Ее каштановые волосы были коротко пострижены и обрамляли ее внимательное и энергичное лицо, нежная улыбка была запоминающаяся.

«Моя жена. У нее на руках наш сын. Это старая фотография».

«Что-то случилось с Вашей-».

«То же, что и с Вашим сыном, ушла из дома и не вернулась. Только она исчезла вместе с нашим ребенком и ее записали в без вести пропавшие».

У Каран перехватило дыхание. Спокойность и последовательность рассказа Йоминга делала его еще более шокирующим.

Так же, как Сион – кто-то тоже прошел через это-

«Она была школьным учителем» - спокойно произнес Йоминг. «Она преподавала искусство и музыку детям, таким как Лили. Говорила, что эта работа подходит ей больше всего. Она всегда говорила детям дорожить чувствами в их сердцах. Рисуешь ты или сочиняешь стихи, она говорила им прислушиваться к своим чувствам и изливать их правдиво».

«Прекрасно» - выдохнула Каран. «Кажется, я давно не слышала ничего более трогательного».

«Ага. Она была чудесной женщиной, восхищавшей многих людей. У нее были твердые убеждения, и она учила детей, основываясь на них. Но она стала получать все больше предупреждений и указаний из Бюро Образования... они говорили ей учить детей строго по книге. Книге, изданной ими, конечно. Естественно, она воспротивилась – и вылетела с работы. У нее и лицензию забрали, посчитали ее не подходящей для преподавания. Думаю, тогда многих учителей так же уволили с работы. Вы не знали, да?».

«Без понятия – не могу вспомнить...».

«Нечего стесняться. Естественно, Вы и не должны знать» - мрачно произнес Йоминг. «Этого не было в новостях. Власти уже тогда начали манипулировать информацией. Так появились зачатки системы, предотвращающей разглашение нежелательной информации».

Машина уже въезжала в Затерянный Город. За этим районом всегда следили меньше, его обустраивали в последнюю очередь, и здесь царил полный бардак. Окунувшись в его вечный гул, Каран обнаружила, что вздохнула с облегчением.

«Она собиралась открыть школу для детей вместе с другими уволенными учителями – она хотела учить там, где у властей будет меньше влияния. Она ушла на встречу по обсуждению планов школы – и уже не вернулась».

Йоминг сжал кулак и ударил по рулю. Ворон на заднем сидении жалобно каркнул.

«Я никогда не забуду» - произнес он сквозь стиснутые зубы. «Что бы ни случилось, я не забуду. Я буду хранить это в памяти. То утро было пасмурным, казалось, дождь может пойти в любую секунду. Я пошел к зубному, потому что мой зуб невыносимо болел. В тот день у меня был выходной. Так что с сыном должен был сидеть я. Но она забрала его с собой. Она положила его в синюю коляску, а сама она была одета в бежевый пиджак. На груди были вышиты маленькие цветы. Мы решили, что если моя зубная боль успокоится и не пойдет дождь, мы пойдем на прогулку в Лесной Парк. На пороге мы поцеловались и попрощались. Я и сына в щеку поцеловал. Он засмеялся и дернул ножкой. На нем были крошечные белые носочки, тоже вышитые цветочным узором. Это были пурпурные фиалки. Я все еще помню. Я до сих пор не забыл ничего. Я никогда не смогу забыть».

«Йоминг...».

Машина остановилась.

Вы прибыли на место назначения, объявил навигатор в машине. Они стояли перед пекарней Каран.

«Простите, я немного увлекся» - сказал Йоминг. «Как грубо с моей стороны, мы ведь только встретились».

«Нет» - мягко произнесла Каран. «Спасибо, что подвезли домой».

Она неуверенно замолкла. Она спрашивала себя, стоит ли рассказать ему о Сафу. Она не могла решить, можно ли полностью доверять этому мужчине.

«Мадам!».

Кто-то на полной скорости врезался в талию Каран, когда она выходила из машины.

«Батюшки, Лили».

«Мадам, почему у Вас выходной? Вы заболели?».

Йоминг подал голос со своего места в машине.

«Лили, она в порядке. У мадам просто были дела. Уверен, завтра она напечет тебе кексов».

Лили моргала с открытым ртом.

«Эй, дядя Йоминг, это ты? Ты снова пришел на обед? Почему ты всегда приходишь, когда у нас курица и грибы?».

«Видите, вот что я получаю. Ужас, правда?» - Йоминг улыбнулся и наклонился вперед, чтобы заглянуть в глаза Каран. «Если можете, откройте завтра пекарню. И держитесь. У Вас есть работа, Каран».

«Конечно».

«Никогда не отчаиваетесь. Вы в любом случае не можете сдаться. Если ты отчаялся и решил, что ничего не можешь – ты проиграл. Просто сдаться кажется легче-».

Каран положила руку Лили на голову и твердо произнесла: «Нет, я не сдамся. У меня свои обязательства».

«Обязательства?».

«Да. Я взрослый человек и я давно живу в этом городе. Я старалась изо всех сил жить достойно, но в результате город вон во что превратился – где-то мы допустили огромную ошибку. Не уверена, где именно – но я знаю, я за это ответственна. Мы не можем позволить таким детям как Лили страдать из-за чужих преступлений, верно?».

«Шшш-!». Йоминг предупреждающе поднял палец. Молодая женщина на велосипеде проехала мимо машины. «Я понимаю Ваши чувства, но не говорите здесь вслух о таких вещах. Никогда не знаешь, кто слушает».

Лили хихикнула и потянула Каран за юбку.

«Дядя Йо всегда такой осторожный. Он трусишка, хоть и взрослый».

«Когда ты вырастешь Лили, то поймешь, что значит настоящий страх».

«Ну, думаю, страшнее всего Мама в гневе» - как ни в чем не бывало сказала Лили. «Она правда страшная, знаешь ли. Папа говорит, что он тоже больше всего Маму боится».

«Ах, да, конечно» - угрюмо ответил Йоминг. «Согласен, твоя мать и правда может быть пугающей».

Каран расхохоталась. Мать Лили всегда отчитывала детей таким громким голосом, что он казался несовместимым с ее хрупким телом.

«Лили. Йоминг и М-р. Ворон тоже – если у вас найдется время, может, зайдете ко мне? Кексы я Вам предложить не смогу, но блинчиками угощу».

«Правда? Ура!». Лили крепко сжала руку Каран. Ее ручки были мягкими. Сердце Каран наполнилось любовью.

Я не могу позволить этой маленькой девочке пройти через то же, что Сион и Сафу. И я должна их спасти. Да – нам надо выполнить свой долг.

Их с Йомингом взгляды встретились. Его глаза были цвета воронового крыла. Каран кивнула и отперла дверь.

«Лили, заходи. Вы тоже, Йоминг. Мне все еще есть, что Вам сказать».

В этот момент у нее перед глазами промелькнуло черное пятно. Она услышала жужжание крыльев.

«Что такое?». Вышедший из машины Йоминг проследил за взглядом Каран.

«Там было насекомое – думаю, я видела пчелу».

«Пчелу? Еще тепло, но не думаю, что они до сих пор активны».

«Наверное, Вы правы».

Стояла зима. Пчелы уже не летали. Даже если они и встречались, это были одинокие насекомые, которых выманил солнечный свет и тепло. Но она не могла избавиться от странного предчувствия.

«Мадам?».

Лили окликнула ее потому что Каран так и стояла в дверях.

«Ох, прости за это. Заходи».

Мои нервы на пределе. Похоже, я устала. Убеждая себя, Каран открыла дверь. Она вошла внутрь и с силой затрясла головой, словно отмахиваясь от жужжания, звучащего в ее ушах.

Дата добавления: 2015-06-04