ЧАСТЬ I 2 страница. — Круз, — тихо проговорила она

— Круз, — тихо проговорила она.

Мужчина прислушивался к малейшей интонации в ее голосе. Ему хотелось слышать в нем злость, разочарование, обман, но только не любовь. Ведь в противном случае, он бы ничем не мог оправдать свое отношение к ней.

Но голос Сантаны был искренен, и Круз, оттолкнувшись от настила, сильно качнул гамак.

— У меня закружится голова, — спохватилась Сантана, — не нужно раскачивать сильно.

— А может я и хочу, чтобы ты не могла подняться, — ответил Круз и еще сильнее качнул гамак.

Сантана, наигранно испугавшись, вцепилась в Круза и поджала под себя ноги.

— Я боюсь, не надо так высоко.

— А я все равно буду, — Круз еще несколько раз оттолкнулся, и гамак раскачался еще сильнее.

Сантана до боли сжала руку Круза.

— Я прошу тебя, не надо.

Круз тоже поджал ноги, и они мерно раскачивались в гамаке.

С каждым разом гамак отклонялся все меньше и меньше и, наконец, почти остановился. Сантана вновь открыла глаза.

— Мне так хорошо с тобой, Круз!

— Не нужно обманывать, Сантана, ты сидишь рядом со мной, а думаешь, наверное, совсем о другом.

— Нет, я говорю честно. Если бы ты не напоминал мне, я бы даже и не вспомнила.

— О ком? — неосторожно спросил Круз. Сантана нахмурилась.

— Я пойду посмотрю, хорошо ли спит Брэндон, — она попыталась встать.

— Зачем? — Круз остановил ее, — его окно прямо над нами и, если что, он позовет.

Сантана согласилась и послушно положила голову на плечо Крузу.

— Скажи мне..., — после некоторого молчания попросила она, но договорить ей не хватило силы воли.

Круз уже понял, о чем пойдет разговор, и немного отклонился от жены.

— Я могу попросить тебя о том же?

— Нет, не надо. Ты должен первый сказать мне, ты любишь Идеи?

Круз вздрогнул, он не ожидал, что жена так прямо задаст этот вопрос.

— Ты хочешь правдивого ответа? — спросил он.

— Да, — Сантана кивнула. Круз не знал, что ответить.

— Мне очень тяжело. Ты, Сантана, сама знаешь, какие у нас отношения. Нас с Идеи многое объединяет.

— Но меньше, чем нас с тобой?

— Конечно, поэтому я и женат на тебе, Сантана. Сантана горько улыбнулась.

— В этом, Круз, все и дело. Мне начинает временами казаться, что быть женатым и любить невозможно. Просто переходишь в какое-то другое состояние. Назвать это любовью нельзя, невозможно быть любовницей и женой. Круз, я не укоряю тебя ни в чем... А может, ты не хочешь, чтобы я была с тобой искренна? — спохватилась женщина.

Круз осторожно погладил ее ладонью.

— Я всегда хотел быть искренним с тобой и с другими. Ты спросила меня, люблю ли я Идеи, я отвечаю тебе — не знаю. Я сам не знаю, что творится в моей душе. Когда я вместе с тобой, Сантана, мне кажется, что я люблю тебя. Но, может ты и права — невозможно долгое время жить вместе и продолжать любить. Можно обманывать себя, говорить красивые слова, я не умею этого делать.

— Это ты-то не умеешь говорить красиво?! — засмеялась Сантана. — Ты, Круз, только этим и занимаешься. Ты умеешь убеждать женщин, но только не меня. Мне хочется верить тебе, но не получается.

— Не знаю, может я и умею убеждать, но только не словами. Иногда наступает такое состояние, когда чувствуешь собственную силу. Понимаешь, что никто не может противиться твоей воле. И в такие минуты, Сантана, я начинаю бояться самого себя.

— А сейчас случайно не такой момент? — поинтересовалась Сантана.

Круз покачал головой.

— Нет, сейчас абсолютно другой. У меня на душе смятение и беспокойство. Я сам не знаю, где мое место в жизни. Там ли я нахожусь, где следует?

— Круз, ты не знаешь, стоит ли тебе быть рядом со мной?

— Нет, я совсем о другом, — спохватился он. Сантана отвернулась от мужа и нерешительно проговорила:

— Это потому, что вы встречались с Идеи?

— Я встречаюсь со многими людьми, — ответил Круз.

— Ты встречался с Идеи. Я видела тебя с ней. Стоило посмотреть на вас, становилось понятно — вы были счастливы. Тебя, Круз, не терзают никакие сомнения?

Круз тяжело вздохнул.

— Сантана, ты не знаешь, как тяжело мне было решиться встретиться с Идеи. Это было очень трудно, но это было и сознательно. Я делал доброе дело.

— Но ведь оно не принесло тебе никакой пользы? — изумилась Сантана. — Я знаю, вы расстались, так ни о чем не договорившись. Не думай, я не ревную. Я хочу лучше понять тебя.

Круз задумался.

— А знаешь, Сантана, действительно, я думал, потрясение от встречи будет мощным, впечатляющим. А тут, Сантана, абсолютно случайная встреча — и у меня наступило разочарование. Пустота, холодная пустота, хуже которой нет ничего. Может быть, ты скажешь, что все, совершенное мной, напрасно? Да, я встречался с ней и не скрываю этого от тебя. Ты что-нибудь скажешь мне, Сантана?

— А что я должна тебе сказать? Я должна тебя поздравить? Или радоваться вместе с тобой? Или огорчаться? По-моему, Круз, ты стал как засохший лист, тебя уже ничто не может встряхнуть. Я специально спросила тебя об Идеи, думала ты встрепенешься. Может разозлишься, а ты сделался холодным. Ты обнимаешь меня сейчас, но в тебе нет любви. Я прекрасно чувствую это.

— Но я же не спрашиваю тебя о Кейте, — сказал Круз, — думаю, такой разговор будет неприятен для тебя.

— Для меня? — изумилась Сантана, — если бы ты только спросил о нем, я бы сказала тебе...

— Что бы ты мне сказала? — Круз пристально посмотрел в глаза жене. — Ты сказала бы мне, что вы встречаетесь?

— Да, — с вызовом бросила Сантана, — мы с ним встречаемся. Может не так часто, как хотелось бы, но мы видимся.

Круз с недоверием покачал головой.

— Ты говоришь это, чтобы разозлить меня, но не получится. Я все-таки люблю тебя!

И не дожидаясь ответа, Круз поцеловал жену в губы. Та тут же отстранилась от него и зло блеснула глазами.

Но заметив, насколько растерялся от этого Круз, Сантана смилостивилась и сама прильнула к губам мужа. Они крепко обнялись и упали в гамак на спину. Гамак качнулся, Круз пару раз оттолкнулся ногой.

Сантане показалось, что она плывет по океану в лодке, ее раскачивают волны, а над ними простирается звездное небо.

— Я могу говорить тебе, Круз, что угодно. Но когда ты рядом, касаешься своими руками моего тела, я забываю обо всем и не могу злиться на тебя. Я даже не могу ни о ком плохо думать, даже об Идеи.

— Ну так и не думай, — негромко проговорил Круз, — думай обо всех хорошо. Обо мне, о себе, а об Иден не думай вообще, забудь ее.

— По-моему, это не очень удобно, — остановила Сантана Круза.

— О чем ты? — изумился он.

— Все-таки мы на улице, нас могут увидеть соседи.

Она придержала рукой расстегнутую блузку. Круз разжал ее пальцы и в лунном свете блеснуло белизной округлое плечо женщины.

— А ты еще говорила мне, что забываешь обо всем.

— Значит ты не слишком старался, если я еще думаю о ком-то другом, кроме тебя.

Рано утром, когда еще вся Санта-Барбара спала, Круз вышел из дома.

Полицейские, задействованные в операции по выявлению нелегалов, уже собрались возле участка. Круз пришел раньше, чем Ридли. Но не успел он дать и нескольких команд, как появился его помощник. Он был подтянут и настроен решительно.

Круз и Ридли переговаривались шепотом.

— Ну как? Теперь все будет в порядке? — тихо спросил Ридли.

— А как же иначе, — подбодрил его Круз, — ведь не зря мы с тобой так долго старались.

Начальник участка отдавал последние приказания и, наконец, полицейские двинулись к дому в конце узкой улочки. План операции был довольно прост. Полицейские должны были окружить дом, а Ридли и Круз отправятся к хозяевам. Если бы кто-то из нелегалов попробовал убежать, его должны были встретить засевшие в окружении полицейские.

Убедившись, что все заняли свои места, начальник участка обратился к Крузу.

— Ну что ж, инспектор, желаю вам удачи.

Круз и Ридли двинулись к дому. Стучать довелось недолго. Дверь им открыл немолодой латиноамериканец. За его спиной стояла в одной ночной сорочке заспанная жена. Мужчина, приторно улыбаясь смотрел на пришедших.

Круз и Ридли продемонстрировали свои полицейские значки и попросили разрешения войти в дом. Хозяин не стал спорить.

Инспектор и его помощник прошли в гостиную.

— Что привело вас к нам? — поинтересовался хозяин.

— Мистер Кортес, — сказал Круз, — не откажете в любезности провести нас в другую половину?

Хозяин пригладил редкие волосы на лысине и пригласил следовать за собой.

Круз и Ридли прошли узким коридором в другую половину дома.

Она разительно отличалась от первой. Если на хозяйской половине стояла довольно дорогая мебель, ковры пусть не ручной выделки, но все-таки шерстяные, радиоаппаратура предпоследней модели, то теперь Круз и Ридли находились в огромном помещении, вдоль стен которого тянулись ряды кроватей. Круз сосчитал их — ровно двадцать.

— Вы, господин инспектор, чем-то удивлены? — спросил хозяин.

— Где эти люди, мистер Кортес? Хозяин пожал плечами.

— О чем вы говорите? Какие люди? Здесь никто не живет.

У Круза возникло непреодолимое желание схватить лысеющего мужчину и ударить о стену, но он сдержал первый порыв.

— И на этих кроватях, конечно, никто не спит? — только и спросил он.

— А что? — на лице мистера Кортеса возникла слащавая улыбка, — законом запрещено держать в доме несколько кроватей?

Круз уже понял, кто-то вновь предал их, кто-то предупредил об облаве.

Но нужно уметь и проигрывать.

За окном на ветру развевалось белье. Они даже не посчитали нужным убрать его, спрятать кровати, настолько были уверены в своей безнаказанности. Круз понимал, что сегодня закон не на его стороне.

Он взглянул на Ридли. Тому хотелось действовать, хотелось заставить хозяина говорить, но без разрешения своего шефа Ридли не решался ни на один резкий шаг.

— Ну что ж? — холодно произнес Круз, — считайте, что сегодня вам повезло, мистер Кортес.

— А мне всегда везет, — нагло ответил хозяин. — Вот и жена может подтвердить, мы с ней живем очень хорошо и поэтому нам нужно так много кроватей.

— Если желаете, — выходя из комнаты, бросил через плечо Круз, — можете написать на нас жалобу за необоснованный визит.

— Ну что вы? — хозяин развел руками. — Можете заходить еще. Вы нам нисколько не помешали.

Эти слова совсем взбесили Круза, не сдержавшись, он бросился назад, но замер в полушаге от хозяина.

Тот и не думал убегать. Широко улыбаясь, он смотрел прямо в глаза полицейскому инспектору.

— Инспектор Кастильо, можно с вами переговорить с глазу на глаз?

И, не дожидаясь согласия, хозяин вновь вернулся в комнату, заставленную кроватями.

Круз остановился возле него.

— Я вижу, вы мексиканец, — сказал Кортес. Круз ничего не ответил.

— Я удивляюсь вам. Почему вы считаете себя лучше других ваших соотечественников?

— Ты что-то слишком осмелел, — бросил Круз.

— Конечно, — хозяин улыбнулся, обнажив редкие зубы, — мы же говорим без свидетелей и можем позволить себе сказать то, что думаем.

Круз заметил, что, наконец, злость начала охватывать и мистера Кортеса.

— Почему вы, инспектор Кастильо, считаете себя вправе распоряжаться жизнями других людей? Потому что вам повезло в жизни немножко больше, чем им? Но, наверное, вы попали в Соединенные Штаты тоже нелегальным путем? И только потом получили гражданство.

— Я защищаю закон, — ответил ему Круз.

— От кого? — резко спросил хозяин, — от этих несчастных?

Круз не дал ему договорить. Он схватил его за полы халата и приподнял над полом.

— Учти, — прошипел он в лицо мистеру Кортесу, — долго скрывать такую ораву людей тебе не удастся. Я обязательно накрою тебя, чего бы мне это ни стоило.

— Вряд ли у тебя это получится, — мистер Кортес высвободился из цепких объятий Круза и отошел в сторону.

— Я все равно найду того, кто предупреждает вас о готовящейся облаве.

— И это тебе не удастся.

Сантана провела первую половину дня довольно сумбурно. Она не знала, чем конкретно заняться и постоянно кляла себя за вчерашний разговор с Крузом.

«Дернул же черт меня за язык — спросить об Идеи, — укоряла себя Сантана, — могла же я сдержаться. А так наши налаженные отношения могут испортиться. Все-таки, наверное, он хоть чуточку любит меня, коль не сорвался, не наговорил грубостей».

Вскоре, однако, домашние дела отвлекли ее от этих мыслей. Она сама не заметила, как наступил обед. Пора было ехать за Брэндоном в школу.

Женщина вывела машину из гаража и, заехав по дороге в магазин, подъехала к школе. До звонка еще оставалось минут пять, и Сантана, распахнув дверцу, ждала за рулем. До нее доносились голоса учителей из раскрытых окон школы...

Она вспомнила себя маленькой девочкой, когда ходила в первые классы, вспомнила своих учителей...

Прозвенел звонок, Сантана вышла из машины и пошла к крыльцу школы. Мимо нее пробегали дети, она слышала их смех, их радостные возгласы.

«Как мало им нужно для счастья, — подумала Сантана, — кончились уроки и вот, пожалуйста, море удовольствия. Чем старше человек становится, тем больше ему нужно и никогда он не бывает удовлетворен».

Мимо нее пробежали, на ходу поздоровавшись, дети из класса Брэндона, но самого Брэндона не было видно.

Женщина начала беспокоиться.

Наконец, когда школьный коридор опустел, на крыльце показались учительница Брэндона миссис Джонсон и сын Сантаны.

— Я бы хотела переговорить с твоей матерью наедине, — строгим голосом сказала миссис Джонсон, обращаясь к Брэндону.

Тот вопросительно посмотрел на мать.

— Иди в машину и жди, я скоро.

Брэндон нехотя пошел к машине. А миссис Джонсон отвела Сантану в сторону.

После неловкого молчания спросила:

— Миссис Кастильо, у вас, наверное, сейчас не все ладится в семье?

Сантана удивленно вскинула брови.

— Да нет, вроде бы все в порядке. А почему вы спросили об этом, миссис Джонсон?

— Я подумала, что если в школе все хорошо, то, наверное, что-то не заладилось в семье.

— Что-то случилось с Брэндоном?

— И да, и нет...

— Но вы же хотите о чем-то со мной поговорить?

— Миссис Кастильо, я всегда была очень довольна вашим сыном, он один из лучших моих учеников. Что-то случилось...

Сантана насторожилась, она почувствовала недоброе и похолодела внутри.

— Последним был урок рисования...

— Это любимый урок Брэндона, — вставила Сантана, — он очень любит рисовать. И я помогаю ему. Я сама рисую.

— Да, его рисунки просто замечательные, — миссис Джонсон виновато улыбнулась, — но сегодня случилось нечто из ряда вон выходящее. Брэндон в конце урока внезапно порвал свой рисунок.

— А что он рисовал? — спросила Сантана.

— Звездное небо, черный фон и желтые звезды. Рисунок был красивый, я его похвалила. И вдруг Брэндон схватил его и изорвал в клочья. У него было такое выражение лица как будто он ненавидит всех вокруг, — миссис Джонсон зажмурилась.

Сантана пожала плечами.

— Не знаю, я даже никогда не ругаю сына, он такой послушный. Может его спровоцировали?

— Но это еще не все, — сказала миссис Джонсон. — Изорвав свой рисунок, он разбросал карандаши по всему классу.

— Я поговорю с ним дома.

— Не знаю, стоит ли. Тут не совсем понятны мотивы, нужно узнать их и только потом начинать разговор. Ведь и это еще не все, миссис Кастильо.

— Он еще что-то сделал? — изумилась Сантана.

— Да, изорвав свой рисунок и разбросав карандаши, он бросился к своему соседу по парте и порвал его рисунок, а потом... я даже не знаю, как вам сказать... Он говорил на меня плохие слова.

Сантана ужаснулась.

— Я за Брэндоном такого никогда не замечала. Я думаю его стоит наказать.

— Нет, что вы, — заспешила миссис Джонсон, — по-моему, от этого будет еще хуже.

— Это что-то непонятное, — пробормотала Сантана.

— Я говорю вам это не для того, чтобы вы наказали Ба, я хочу, чтобы вы разобрались. Нашли причину и тогда, думаю, все уладится. Ведь он очень хороший мальчик, я всегда была довольна им. Может вы попросите его повторить рисунок, а я выставлю его, когда мы будем готовить экспозицию детских рисунков.

— Может, он был недоволен проделанной работой? — предположила Сантана, — может, ему не понравился собственный рисунок?

— Я сама не понимаю, в чем дело, — сказала миссис Джонсон, — он рисовал очень старательно, я видела, что рисунок ему самому нравится, но потом... я сама не могла поверить... Его лицо искривила гримаса ненависти. Вы бы только видели, с каким наслаждением он рвал бумагу...

— Мама, — позвал неуверенно Брэндон.

Он сидел на порожке машины и держал в руках набор цветных карандашей.

Сантана вопросительно посмотрела на миссис Джонсон.

— Я думаю, вам лучше побыть с сыном весь день. Не оставляйте его без присмотра — у меня нехорошие предчувствия.

— Хорошо.

Миссис Джонсон кивнула на прощанье и вернулась в школу, а Сантана подошла к машине.

Они уже отъехали от школы, а женщина все еще не решила с чего начать свой разговор с Брэндоном. Тот, ничего не говоря, смотрел на дорогу.

— У тебя были неприятности в школе? — наконец, спросила Сантана.

Брэндон удивленно посмотрел на мать.

— Тебе не понравился собственный рисунок? — Сантана задала еще один вопрос сыну.

Брэндон все также не понимающе смотрел в глаза матери.

— Рисунок? — переспросил он.

— Да, звездное небо.

— Мой рисунок очень хороший, — сказал Брэндон.

— Так зачем же ты его порвал?

— Я? Порвал? Сантана растерялась.

Брэндон говорил так искренне, что она стала сомневаться в правдивости слов миссис Джонсон.

«Может, она перепутала Брэндона с кем-то другим», — подумала Сантана, но тут же отбросила эту нелепую мысль.

— Ты обманываешь меня? — спросила она, стараясь придать своему голосу строгость.

— Я не делал ничего плохого, — на глазах у мальчика навернулись слезы.

Сантана сжалилась над ним и, продолжая вести машину, свободной рукой обняла его за плечи.

— Скажи, что с тобой такое? Тот прикрыл глаза.

— Где мой рисунок? — спросил он. Сантана вновь растерялась.

— Может быть, в портфеле... — сказала она. Брэндон расстегнул портфель и заглянул вовнутрь.

Потом запустил туда руку и вынул оттуда клочки бумаги.

— Мама, кто-то порвал мой рисунок.

— Может, ты порвал его сам? — спросила Сантана.

— Кто-то порвал мой рисунок, — повторил мальчик.

— Успокойся, — попросила Сантана. Но Брэндон уже плакал.

— Порвали мой рисунок, — он попытался сложить на портфеле из обрывков рисунок, но края не сходились.

Брэндон переставлял кусочки бумаги, но ничего не получалось.

— Ты нарисуешь другой рисунок, — вкрадчивым голосом сказала Сантана, — и он будет лучше того.

— Нет! Я хочу этот! Это ты! Ты порвала мой рисунок, — он вцепился ногтями в руку Сантаны, и та почувствовала боль.

От неожиданности Сантана вскрикнула.

Мальчик еще больше испугался и заплакал сильнее.

Сантана остановила машину.

— Брэндон, что с тобой, скажи мне?

Тот сам не понимая, что с ним происходит, бросился на грудь матери и прижался к ней щекой.

— Это я порвал рисунок, — тихо сказал он.

— Зачем?

— Не знаю, — голос мальчика был таким тихим, что Сантана еле его услышала.

— Я только сейчас вспомнил, это я порвал рисунок.

— Но зачем? — недоумевала мать.

— Не знаю, это получилось само собой.

— Успокойся, успокойся, — приговаривала Сантана, гладя Брэндона по голове.

Тот всхлипывал и вздрагивал. Обрывки рисунка свалились с его коленок на пол машины.

Сантана наклонилась собрать их.

Брэндон сквозь пелену слез следил за матерью.

Собрав все кусочки бумаги, она протянула их Брэндону, руки ее дрожали.

— Возьми, дома мы сядем и склеим твой рисунок снова, он будет еще лучше.

Мальчик отрицательно покачал головой.

— А хочешь, ты нарисуешь новый?

Он вновь покачал головой.

— Тогда я нарисую тебе, я постараюсь нарисовать как можно лучше.

Брэндон кивнул.

— Вот и хорошо, вот и договорились.

Мать осторожно отстранила от себя Брэндона и медленно повела машину.

Когда они подъехали к дому, Брэндон, казалось, напрочь забыл обо всем. Он распахнул дверцу машины и, даже не прихватив с собой ранца, бросился к дому.

Сантана загнала машину в гараж и, когда зашла в детскую, увидела, что Брэндон сидит на полу, выстроив в ряд машинки. Он даже не поднял голову.

Сантана присела возле него на корточки и испытующе посмотрела на сына. Тот немного растерялся от ее пронзительного взгляда.

— Мама, а почему ты так смотришь на меня?

— Я смотрю так, потому что люблю тебя.

Брэндон слегка улыбнулся.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Он обнял Сантану за шею, но его нежность была недолгой.

Он тут же повернулся к своим машинкам.

Сантана сидела в углу на невысоком стуле и смотрела, как сын играет.

Брэндон ползал на коленях по ковру, толкая впереди себя модельки машинок. Он изображал рев моторов, крики восторженных болельщиков, возгласы гонщиков.

Но Сантану настораживал какой-то отсутствующий взгляд сына. Казалось, что его мысли далеко от этой комнаты, от реальности, окружавшей его. Брэндон словно бы замкнулся в себе. Он играл, но делал это как-то отстраненно, в его игре не было радости.

Женщина осторожно подошла к сыну и положила руку на его головку. Тот обернулся.

— Мама, ты сегодня никуда не уйдешь?

— Нет, я никуда не уйду, я буду дома. Сантана уже пожалела, что отвлекла Брэндона от игры. Тот выглядел очень растерянным и нерешительным. Она поспешила выйти из комнаты и остановилась в коридоре.

Брэндон же вновь занялся машинками.

Сантана облегченно вздохнула и ушла в кухню.

«Ну и что? Всякое бывает в жизни, — принялась утешать она себя, — может, его спровоцировали ребята, а он не хочет об этом говорить. Может, сама учительница в чем-то виновата. В конце концов, я сама разберусь, не нужно только его ругать. Он такой маленький».

Сантана накрыла стол для обеда и спохватилась, что не приготовила блюда, которым собиралась украсить сегодняшний обед.

Она решила подняться наверх и спросить у Брэндона, что бы он хотел съесть.

Но потом доверилась своей интуиции. Наугад Сантана отобрала продукты, выставляя их на рабочем столе. Что-то подходило, что-то ей не нравилось.

Наконец, ревизия закончилась.

Перед Сантаной стояла дюжина упаковок, которые предстояло смешать, испечь и подать к столу. Она уже представила себе вкус и запах будущего блюда. Женщина представила, как удивится Круз, узнав, что все это она приготовила не по книжному рецепту, а на свое усмотрение.

Сантана взяла в руки остро отточенный нож и нарезала сыр тонкими, почти прозрачными ломтиками. Но ей казалось, что они все-таки толстые, она взяла один листок сыра и поднесла к свету. Удовлетворенная, Сантана вновь принялась резать.

И тут почувствовала резкую боль в пальце. Она отбросила нож и взглянула на руку. На указательном пальце левой руки выступила большая капля ярко-алой крови.

Сантана как завороженная смотрела на нее. Капля наливалась, медленно покатилась по пальцу и сорвалась на белые плиты пола.

Сантана не могла оторвать взгляда от этого зрелища, от этих падающих алых капель. Они разбивались на полу, превращаясь в неровные кляксы.

И только, когда одна из капель упала ей на ногу, Сантана спохватилась, припала губами к ранке. И ощутила солоноватый вкус собственной крови.

Сантана обернулась — в двери стоял Брэндон и, прищурив глаза, смотрел на красные пятна на полу кухни. Он отставил указательный палец и, повторяя движения матери, провел по нему языком.

ГЛАВА 3

Блаженство в темном коридоре. Отпуск. Брачный аферист на кладбище. Странные ходы шашек по белым клеткам. Хохот, леденящий душу. Брэндон пытается улыбнуться.

После неудачной операции по выявлению нелегальных рабочих, выходцев из Латинской Америки, Круз и Ридли вернулись в полицейское управление. Они и еще несколько инспекторов собрались в служебном кабинете Круза.

Парни нервничали, курили, негромко переговаривались. Все ожидали, что начальник управления готовит им разнос.

Лишь один Круз, сам не зная почему, оставался спокойным. Ему настолько надоели последние неудачные месяцы работы, что он уже почти ни на что не реагировал.

Ридли подошел к нему и участливо спросил.

— Ну, как настроение, Круз? Как дела?

— По-моему, мы весь день были вместе и дела у нас идут одинаково, — неохотно ответил Круз.

Ридли поморщился и внимательно посмотрел в глаза своему шефу.

— Чего ты такой злой, Круз? Не нужно перекладывать свои неудачи на плечи других.

— Ридли, это наша общая неудача. И дело ни во мне, ни в тебе, дело — во всей нашей полиции.

— Но, Круз, нельзя же все решать одним махом. Сваливать на систему. Система — это мы с тобой, и мы делаем ее лучше или хуже. Не повезло нам, повезет другим.

— Ридли, это все пустые слова. Я уже начинаю разочаровываться в выбранной профессии.

— А ты ее долго выбирал? — улыбнулся Ридли, — по-моему, пошел служить, поскольку ничего лучшего под руку не подворачивалось.

— А это не твое дело, Ридли, — Крузу уже совсем не хотелось продолжать дальше этот разговор.

Он даже не знал, чем сможет объяснить последнюю неудачу начальнику управления.

«Хотя, — подумал Круз, — он сам должен объясниться. Я и ребята честно выполняли свою работу. И не наша вина, что есть негодяй, который выдает наши планы».

Ридли словно бы прочел мысли Круза.

— Думаешь, о чем сейчас будет говорить начальник управления?

— Да, — вздохнул Круз, — это не самое приятное. Но еще хуже то, о чем буду думать в это время я.

— А ты постарайся ни о чем не думать. Закрой глаза и представляй себе, что шумит дождь, — посоветовал Ридли, — я всегда так делаю, когда меня распекают.

Круз похлопал своего помощника по плечу.

— А я-то думаю, почему ты такой молодой и такой выдержанный.

Дверь в кабинет открылась и на пороге возникла молодая привлекательная девушка, секретарь начальника управления.

— Ребята, — негромко сказала она, — через пять минут шеф ждет вас в зале.

Ее негромкий голос перекрыл шум в кабинете и все сразу стихли.

— Я думаю, повторять не надо, — сказала девушка и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Все присутствующие вновь оживленно заговорили.

А Круз сидел за своим столом, опустив голову. Он вытащил свой револьвер и от нечего делать принялся его разбирать. Все патроны вернулись на свои места в коробку, ящик стола вновь запер ключ и разряженный револьвер вернулся в кобуру, спрятанную под курткой Круза.

Наконец, один за другим инспекторы, их помощники и просто полицейские потянулись к выходу.

Круз еще сидел за письменным столом. Ему не хотелось идти на совещание, выслушивать советы тех людей, которые сами не знали, что делать.

Через минуту Круз, тяжело вздохнув, поднялся и двинулся к выходу.

Совещание еще не началось, и из открытых дверей зала слышался неясный гул. Круз прошел, но садиться не стал. Он остановился возле стены и в который раз удивился. Ему всегда казалось, что в управлении работает очень мало людей, но когда все собирались вместе, их казалось раза в три больше, чем обычно.

«Наверное, так оно и есть, — горестно подумал Круз, — хорошо, если по-настоящему работают треть из них, остальные делают вид».

Когда в аудитории появился начальник управления, все разом замолчали. Что-что, а дисциплина в полицейском управлении была отменная.

Начальник начал издалека, о том, как тяжело в сегодняшнее время бороться с преступностью, как мягки законы.

Круз, осторожно ступая, чтобы не привлекать внимания, вышел в приоткрытую дверь. Он блаженно улыбнулся, ощутив прохладу после разогретого солнцем зала. Полутемный коридор казался сущим раем.

Когда совещание закончилось, к Крузу Кастильо подошел начальник управления.

— Ну что, не захотел слушать мое выступление?

— Нет, сэр, я все прекрасно слышал в коридоре.

— А почему ты не остался в зале?

— Мне сделалось немного нехорошо, слишком душно было в зале.

— Пойдем ко мне, — начальник управления увлек Круза за собой, — у меня к тебе есть серьезный разговор.

Круз вначале подумал, что тот собирается читать ему мораль, но ошибся.

Начальник уселся за своим столом и предложил закурить.

Они немного помолчали.

Затем шеф откатился на своем кресле от стола и закинул ноги на подоконник.

— Ничего, Круз, если я посижу при тебе так? Мы ведь хорошо знаем друг друга.

Круз молча кивнул. Он никак не мог взять в толк, чего от него хочет шеф.

А тот не спешил приступать к делу.

— Ну как? Ты не очень сильно расстроен, инспектор Кастильо?

Круз поморщился. Обычно спрашивать о настроении после проваленной операции у полицейских было не принято, и поэтому Круз сказал неопределенно:

— Да вроде бы нормально.

— Ладно тебе прикидываться. Я хочу предложить тебе одну идею, от которой ты вряд ли откажешься.

— Вы поручаете мне новый участок работы? — изумился Круз. — Я же еще не справился с прежним.

Дата добавления: 2015-06-04