Замечания к материалам по дошкольному воспитанию 1 страница

Мы должны делать ребят в наших детсадах ребятами счастливыми, думать не только о том, как вырастить из них будущих примерных школьников, а о том, как создать для ребят такую обстановку, чтобы детский сад был для них родным домом, чтобы их тянуло в детский сад. «Радостное детство» дает зарядку на всю жизнь.

И вот об этом мало сказано в данных мне материалах.

Смешно думать, что для того, чтобы сделать ребят счастливыми, надо накупить им как можно больше самых дорогих игрушек, кормить самыми вкусными сластями, показывать им каждый день балеты, да театры, да кино, одевать в шелковые трусики, рассказывать самые нелепые сказки.

Тот, кто так думает, детей не знает, не понимает, думает, как из них барчат заправских воспитать.

Не в этом дело. Дело в том, чтобы хорошо знать ребят, знать, что их интересует, что их радует, что их утомляет, что их обижает. Надо уметь «вставать на их место, влезать в их шкуру», как говорил Кот-Мурлыка. Надо знать круг их представлений, навыков, надо знать и понимать ребят. Только при понимании ребят можно их окружить настоящей материнской заботой, сделать их счастливыми.

Впечатление от прочитанных материалов такое, что мы забыли, что нам надо знакомить ребят с окружающей жизнью, ширить их горизонт, что мы смотрим на ребят, как на какой-то объект воспитания, даже не как на воск, из которого что хочешь, какое хочешь чучело вылепишь, а как на какое-то бревно, которое надо только обтесать.

Мы замыкаем наших дошкольников в четыре стены, создаем для них специфическую атмосферу – только дурацкими бессмысленными или непонятными сказками их кормим, отучаем их наблюдать жизнь, позволяем говорить только об игрушках да о сказках, о том, чего в жизни нет, строжимся над ними, мудрим, превращаем их в кроликов для опыта.

Мы должны уважать права ребенка, в первую голову его право на образование – то образование, которое необходимо для его возраста, – ощупать каждую вещь, понюхать ее, десяток раз что-то над ней проделать, десятки раз осмотреть ее, десяток раз повторить ее название и т. д. и т. п. Надо идти навстречу его желанию ширить свой горизонт путем наблюдения живой природы, живых людей, их труда, их взаимоотношений. Это последнее совершенно выпадает из практики наших детсадов, о живых людях, об их труде, об их интересах ничего не говорят в детсадах, и это большая ошибка. Посмотрите на деревенских ребят, как рано учатся наблюдать они людей, вспомните свое детство. Ранние впечатления оставляют след на всю жизнь. Зачем же охранять ребят от познания людей. Почему не повести ребят на поле, посмотреть, что там делают, не повести в кузницу, в столярную мастерскую, на кухню, почему не устраивать встречи на несколько часов в неделю с ребятами старшего возраста, с работницами, с рабочими, с колхозниками и т. д. и т. п. Для дошколят право на образование – это право познавать окружающую жизнь.

Каково право на труд у дошколят? Для дошколят труд смыкается с игрой. Целевые установки для дошколят не имеют еще значения: начнет лепить из глины кошку, а вылепит человека, – но с раннего детства надо учить ребят убирать за собой, стирать пыль, мыть посуду, собирать ягоды, кормить кур, собак. Только ребята любят контроль знающего человека. Пятилетняя девчурка что-то шьет. Сделает три стежка и бежит к бабушке: «Бабушка, хорошо?» – «Хорошо, деточка, хорошо!» И понемногу, понемногу ребенок и научится. И девочка возится без конца над тем, чтобы сшить вместе два лоскутка. Внимание к детскому труду. А как любят дети поручения разные!

Право на отдых – быстро устают ребятишки, и расписание часов занятий должно быть гораздо гибче. Надо не 45 минут, не 30 минут держать их на уроке, а перемежать уроки пением, пустить побегать в пустой комнате или во дворе, поиграть с дворовым псом и т. д. и т. п. Нужны лежанки и т. д.. и т. п. Надо помнить громадную утомляемость ребят, не таскать их по выставкам, кино, не утомлять мудреными игрушками и т. д.

Право на социальное обеспечение, т. е. забота о нуждающихся ребятах.

Право ребят всех национальностей на заботу о себе.

Смешно, дико было бы, конечно, говорить ребятам о правах, о Конституции СССР, тут надо быть очень настороже, чтобы не скатиться в левацкий уклон, заключающийся в переоценке сил, развития ребят. Таким левацким уклоном является, например, рассуждение о том, что в дошколятах, часто не бывающих дальше своей деревни, дальше своей улицы, любовь к Родине предполагает представление географическое, представление о государственном устройстве, об экономике своей страны, а нет ничего хуже, как заставлять повторять ребят непонятные слова. Не говорить о правах ребят надо им, а надо все дошкольное дело поставить так, чтобы оно было пропитано духом Конституции СССР.

О чем нет в данных мне материалах – это об изоработе, которая играет крупную роль в деле осознания ребятами окружающей действительности.

Насчет развития речи важно не допускать не только сюсюканья, но и сужения запаса слов, одичания речи – путем сужения ребячьего кругозора.

При преподавании надо учить читать на знакомых ребятам, близких им словах, постоянно повторяемых в обиходе. Нельзя позволять писать печатными буквами, надо сразу начинать с письменного шрифта, обеспечив предварительно путем рисования, шитья и прочего умение писать (развить руку).

Но самое основное в дошкольном деле – это воспитание общественное, воспитание умения дружно жить, играть, работать. Это вопрос организационный в первую очередь. Работа в детсадах разнообразна и дает возможность различных комбинаций, дает возможность организовывать игры по небольшим группам, точно так же груд, тут надо хорошо продумывать, из кого и на чем организовывать ребячьи группы. Этот вопрос, кажется, меньше всего продуман, а для развития самодеятельности, инициативы организованность – это вопрос решающий. Надо уметь организовать и общую коллективную работу класса, но у дошколят необходимо широко поставить и групповую работу, учет ее, обмен опытом.

Привычка к коллективной работе у ребят лучше всего вырабатывается при работе вдвоем, втроем, лишь постепенно, и это надо особенно тщательно продумать. Тут не должно быть простого подражания школе.

Важны игры, вырабатывающие умение владеть собой. В воспитательной работе особо важна цель воспитания. Если эта цель не ясна, если она подменяется воспитанием только послушных ребят, сознательной дисциплины не воспитаешь.

И, наконец, последний вопрос, это вопрос о работе с родителями. Это очень большой и важный вопрос. Тут надо заботиться об уровне знаний самих родителей, о помощи им в деле самообразования, вооружения их известным педминимумом, их практике в детсадах, привлечении их к этой работе.

Почему исчезли «без вести» Песталоцци, Фребель, Монтессори, весь европейский и американский опыт? Он нам очень полезен.

Куда смылся вопрос о дифференцированном характере работы в целом ряде национальных республик и областей. Вопрос очень важный.

1937 г.

БОЛЬШЕ ВНИМАНИЯ ДОШКОЛЬНОЙ РАБОТЕ (БЕСЕДА СО СТУДЕНТАМИ ДОШКОЛЬНОГО ФАКУЛЬТЕТА МОСКОВСКОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА)

Товарищи, в данное время дошкольное воспитание является одним из важнейших участков нашей работы. Сейчас работа у нас по дошкольному воспитанию развертывается широчайшим образом. Мы живем в стране социализма, но пережитков старого еще много, и прочнее всего эти пережитки старого держатся в семье, в бытовых условиях. Сейчас идет глубокая перестройка быта, но ведь, как вы сами знаете, ничего само собой не делается. И надо ту работу, которая была начата с первых дней Советской власти, сейчас развернуть еще шире и через эту работу повлиять на поднятие всего культурного уровня. Первые детские впечатления оставляют следы на всю жизнь, и поэтому очень важно именно в первые годы жизни ребенка подойти очень вдумчиво к воспитанию, если мы серьезно, а не на словах только хотим воспитать поколение ленинцев – поколение, которое будет поднимать жизнь с каждым годом на более высокую ступень. Для этого надо особое внимание уделять ребятам, уделять дошкольному возрасту. Я не дошкольница, но так как дошкольная работа есть часть общей нашей работы по коммунистическому воспитанию, то приходится думать и над этим вопросом. Вопрос о воспитании был по весь рост поставлен еще Марксом и Энгельсом. Я не знаю, изучали ли вы «Коммунистический манифест»? (Голоса. «Изучали».) По первоисточникам? (Голоса. «По первоисточникам».)

А если изучали его по первоисточникам, то вы знаете, как там замечательно говорится о семье, о детях.

У нас нередко бывает так: вот прочтем, и как будто усвоили. Надо, однако, вспомнить то, что говорил Ленин, когда он читал курс о государстве в Свердловском университете. Во вступительной части своей первой лекции Владимир Ильич указал, что, только обдумывая этот вопрос с разных сторон, возвращаясь к нему вновь и вновь и связывая с повседневной борьбой за строительство Советского государства, можно действительно усвоить важнейший вопрос учения марксизма – вопрос о государстве.

В Конституции СССР в сжатых словах записано, что достигнуто за время существования Советской власти, что достигнуто за годы длительной борьбы, и, когда читаешь, невольно тянет к Марксу и Энгельсу, хочется их перечитать, перечитываешь то, что говорил Ленин. Возьмите «Коммунистический манифест». На Маркса и Энгельса противники нападали, говорили, что они хотят семью разрушить, воспитание уничтожить, женщин поставить в невозможное положение. Маркс и Энгельс замечательно ответили. Они сказали, что всякое изменение общественного уклада вносит изменения и в сознание людей, но до сих пор изменения, которые происходили в общественном укладе, – это были такие изменения, что один слой эксплуататоров сменялся другим, помещики сменялись капиталистами, одни формы эксплуатации сменялись другими, и поэтому перестройка была поверхностной. Они говорили о том, что при коммунистической революции встанет вопрос об уничтожении всякой эксплуатации, и тогда и наши взгляды на вещи радикально изменятся, изменятся и взгляды на семью и воспитание.

Это мы знаем по опыту, товарищи. Мы знаем, как в Октябрьскую социалистическую революцию сразу же был поставлен во весь рост вопрос о семье и о положении женщины, об общественном воспитании детей. Если мы посмотрим, как обстояло дело до Октябрьской социалистической революции, то вы знаете, что вопрос о дошкольном воспитании неразрывно связывался с положением женщины, с законами, касающимися семьи. Вот сейчас проходят Пушкинские дни, и, перелистывая Пушкина, я наткнулась на стихотворение, которое он писал, когда ему было 15 лет, и которое было у нас в моде и распевалось в прежние времена:

Под вечер, осенью ненастной

В пустынных дева шла местах

И тайный плод любви несчастной

Держала в трепетных руках.

В этих стихах Пушкин клеймил закон, направленный против «незаконнорожденных»:

Закон неправедный, ужасный

К страданью осуждает нас.

В этом стихотворении рассказывается, как девушка подкидывает своего «незаконнорожденного ребенка».

Я помню, когда в детстве я жила в Угличе, там была кухарка – добродушнейшая женщина. И вдруг я узнаю, что через несколько дней эта добродушная кухарка убила своего «незаконнорожденного» младенца и пошла на каторгу. Это так не вязалось с представлением о ней, что чувствовалось, насколько Пушкин прав, когда он обличал закон «о незаконнорожденных». А закон этот долго держался.

Отмена крепостного права отражалась на быте. И вот многие женщины остригли себе волосы, мужские манеры приобрели, старались как можно неряшливее одеваться. К нам ходила какая-то княжна Долгорукова – нигилистка. Над ней у нас посмеивались. А я, маленькая девочка, с любопытством смотрела на нее. И был у нее сынишка, которого она антирелигиозным духом пропитывала. Стоит этот Боря и говорит: «Плюнь на образ, мне, мама сказала, что бога нет». Я спрашиваю: «Мама?» Дело в том, что Долгорукова не называла его сыном, а говорила, что это ее племянник. И вот я старших спрашиваю: «Она мама или нет?» И на этот вопрос мне никто не отвечал. И, только когда я выросла, я поняла, что эта нигилистка со стрижеными волосами, размашистыми манерами не решалась называть своего ребенка сыном, а всем говорила, что это ее племянник.

При Советской власти этот закон о «незаконнорожденных» был отменен. На одной из женских конференций Владимир Ильич говорил, что этот гнусный закон о неравенстве «законнорожденных и незаконнорожденных» ребят уничтожен с первых же дней Советской власти. Значит, сколько времени держался этот закон! Пушкин о нем говорил, и только при Советской власти он был уничтожен. Равноправие было провозглашено. Но нужно было изменить и весь уклад, надо было, чтобы была организованность, культурный уровень другой, а то страна была в 1917 г. еще безграмотная, читать было нечего, народ верил всяким монашкам, которые небылицы рассказывали. Народ темный был. Я помню, при Советской власти много времени прошло, пока детские сады в быт вошли. У нас в Свердловском университете училась одна молодая талантливая крестьянка, и вот она рассказывала: «Приехала к нам на село дошкольница, рассказывала, для чего нужен детский сад, а женщины пошушукались между собой да и разошлись, а эта дошкольница осталась одна. Так она даже заплакала». Таково было отношение к дошкольным работникам в первые годы Советской власти на селе.

Я вспоминаю и другие случаи. В 1918 г. в селе Работки, Горьковской области, подбегает ко мне какая-то мамаша и говорит, что она хочет подать Ленину жалобу на сына. Я думала, что сын взрослый, а оказалось, что это мальчонка пяти лет. Она ему запрещает ходить в детский сад, а он бегает. Еле я ее уговорила не подавать жалобу, долго пришлось убеждать, что детский сад – дело полезное.

Последнее время началось движение жен инженерно-технических работников, современной женской интеллигенции. И вот приехали ко мне из Горьковской области, с Сормовского завода, жены инженерно-технических работников. Я им рассказала об этом случае и говорю: «Работаете близко от г. Горького, съездите в с. Работки, посмотрите, есть ли там теперь детские сады или нет и пускают ли матери ребят в детские сады».

Жены инженерно-технических работников мне написали: «Школа есть, здание хорошее, детский сад есть». Но о посещаемости детсада, об отношении к нему населения они не написали.

Теперь детский сад вошел в быт. Откуда бы ни приехали, все говорят, что им нужно побольше детских садов. Так что в этом отношении культурный уровень изменился.

Вопрос о семье – большой бытовой вопрос. Между прочим, что меня удивило и поразило – это то, как Маркс хорошо знал ребят-дошколят. У него есть несколько замечаний относительно ребят дошкольного возраста. Он возился со своими малышами внуками и наблюдал их. И вот у него записано так: «Маленький ребенок, когда он о себе говорит, он о себе в третьем лице говорит: «Георг это сделал», – а не говорит: «Я это сделал».

Дошкольницы хорошо знают, что малыши о себе говорят в третьем лице: «Таня сделала то-то, Вася сделал то-то».

Другое Маркс заметил вот что: «Ребята слова «великий» и «большой» путают, и когда они говорят о великих людях, они их рисуют большими».

На одном совещании по дошкольному воспитанию мне показывали рисунки ребят – большой Ленин говорит речь на Красной площади, а вокруг него маленькие, маленькие люди.

И Маркс и Энгельс внимательно относились к детям. Вопросы воспитания стояли у них в поле зрения. Сейчас встал во весь рост вопрос о семье. Вы знаете, что до обсуждения Конституции было обсуждение закона об абортах. Вопрос этот ставится не в первый раз, он ставился в самом начале Советской власти, но в годы гражданской войны, в годы военного коммунизма, когда были постоянные эвакуации, переселения, – в это время говорить о заботе отца о ребенке можно было только относительно, потому что был фронт: сегодня человек живет в этом городе, завтра ушел на фронт, и навек порвались отношения, убили человека и т. д. – вся тяжесть заботы о ребенке падала на мать. Но вот теперь встал вопрос об абортах. Я, грешным делом, думала, что я ничего об абортах не писала и этим делом не интересовалась. Но я нашла как-то свою статью об абортах[53], которую я написала в 1920 г. и в которой я говорила, как тяжело мать переживает аборт; но в 1920 г. были такие тяжелые условия, что мы не могли ставить так вопрос об абортах, как сейчас. Туг интересно отношение Владимира Ильича к этому вопросу.

В 1913 г. в связи с речью на Пироговском съезде одного врача, который говорил: «Мы должны убеждать матерей рожать детей, чтобы для них устраивались жеребьевки, чтобы их калечили в учебных заведениях, чтобы их доводили до самоубийства!» – Владимир Ильич писал: «Только для этого? Почему же не для того, чтобы они лучше, дружнее, сознательнее, решительнее нашего боролись против современных условий жизни, калечащих и губящих наше поколение??»[54]

Вам, может быть, кажется, что я не на тему говорю, – позвали меня говорить о дошкольных делах, а говорю об абортах и т. д., но для вас должно быть ясно, как органически связаны эти два вопроса. Вопрос о семье. Жилищные условия у нас еще не совсем хороши, культурный уровень прихрамывает, но он не сравним с прежним. На днях я получила письмо с Сахалина от комсомольца-политпросветчика. Это письмо рисует, какие стали у нас люди. Он описывает, какое там еще невнимательное отношение к политико-просветительной работе. Ну, Сахалин – дело далекое, до Сахалина далеко и Сахалин не показателен, скажете вы. Но вот что этот комсомолец описывает: «Приехали мы, б политпросветчиков, приехали на катере. Никто нас не встречает. Я вплавь перебрался на берег, достал лодку, перевез всех политпросветчиков, перевез свою семью, и стали мы жить под лодкой. Моя «мокрая семья» запротестовала».

Потом он рассказывает, как он поехал в центр. Оказалось, что все знали, что приедут политпросветчики, но «квартир для вас нет». Совершенно равнодушное отношение. И он рассказывает, какие мытарства переживала его семья. А дальше он пишет: «Ну, довольно о себе, я комсомолец и должен терпеть».

И далее он рассказывает, как он боролся за лучшую постановку культработы. Я думаю, что борцами за культуру являются не только политпросветчики, я считаю, что одним из важнейших фронтов борьбы за культуру является и дошкольный фронт. Возьмем такой вопрос: мы говорим о дружбе народов, а в быту еще есть пережитки кое-какого старого отношения к другим национальностям. И вот я помню рассказ одной практикантки, которая была в вузе Наркомзема, а летом поехала на практику в Астрахань. Она описывает и другую свою работу, но между прочим и то, как она боролась за детские ясли. Устроила детские ясли, а русские матери говорят: «Я в ясли не отдам ребенка, потому что туда ходят калмыки, а у них грязные ребята».

Это задело за живое студентку: «Покажу я вам, какие грязные ребята». И вот она матерям калмычкам показала, как нужно стирать рубашонки, как нужно стричь волосенки. И дети калмыки стали ходить после этого в более чистых рубашках, чем русские. Тогда русским матерям пришлось язычки прикусить. Но для этого нужно суметь подойти. Эта девушка сумела подойти.

Она не стала говорить: «Как вам не стыдно так относиться к калмыкам, разве можно так относиться, вы должны помогать культурно подниматься», – а она просто научила калмычек, как нужно преодолевать пережитки старого, как бороться за гигиену. Такой подход имеет громадное значение.

Мне приходится много получать писем. Вот, например, что пишут работницы, которым приходится еще ликвидировать свою неграмотность. На одном спиртзаводе директор вызывает работниц и начинает ругательски ругать за то, что они не ходят в школу учиться. Довел их до слез. И мне пришлось в ЦК Союза писать, что это не метод, нужно узнать, почему они не ходят учиться, – вероятно, нет детского сада, нет яслей и т. д.

И вот сейчас, для того чтобы развернуть дело перестройки быта, нужно внимательное отношение, умелый подход к обслуживаемым массам.

Сейчас остро встает, знаете, какой вопрос? Вопрос антирелигиозной пропаганды. Недавно мне написал красноармеец из Азербайджана. Красноармеец отмечает: «Письмо начал писать в 20 часов 30 минут, кончил писать в 21 час 7 минут», – привык человек рассчитывать свое время! Письмо замечательно хорошее. Настоящий коммунист писал. А потом дает задание – «Вот у нас мало обращено внимания на женщин мусульманок, на муллистов, как он выразился (т. е. на тех, с которыми работает мулла). У меня жена тюрчанка. Я ей говорю о Ленине и Сталине, а она – о религии. Вы, пожалуйста, напишите о муллистах».

И вот я опять принялась за антирелигиозную пропаганду. А тут и с других концов стал этот вопрос вставать. Например, недавно был заведующий облоно из Горьковской области и рассказывал, как сейчас поны начинают действовать. Пон после утверждения Конституции чувствует себя полноправным гражданином. И вот в одном местечке на родительское собрание пришел пон, окончивший духовную академию. И первое, что он сделал, – это дал 20 рублей на елку и 5 рублей на тетради. Сел. Все родители в волнении – как же это махровый поп и тут же водрузился. А его дочь училась в этой школе. И вот он сначала начинает говорить, как нужно поправлять ошибки, как нужно делать, чтобы чистая тетрадь была, как поля загибать. А потом, как публика присмотрелась немного к нему, он начал и о другом говорить: «Вот с дисциплиной плохо. Вы выгоняете из класса за плохое поведение. Или из школы исключаете. А не замечаете ли вы, что дети, которые ходят в церковь, религиозно воспитываются, что они значительно дисциплинированнее, что среди них нет хулиганства?»

Все стали волноваться, сумеет ли учительница ответить на это. А учительница – молодая комсомолка, и вот сражайся с попом. Но она сумела ответить ему без резкостей, по существу. Она сказала, что религия всегда была на стороне эксплуататоров, она стала объяснять, как религия темнила сознание, как отвлекала от борьбы за социализм. Родители слушали.

Я это все рассказываю для того, чтобы показать, что этот вопрос теперь стоит иначе, чем стоял раньше, попы научились действовать «по-европейски». Католическая религия особенно умело действует. У нее учатся попы.

Есть такое село Бородино в Ивановской области. В одной церкви там клуб, а в другой – мельница. И появился там поп, очень тихонький. С ребятами стал разговаривать, по головкам гладить, пряниками кормить, леденцами, начал ребятам разные религиозные сказки из Ветхого завета рассказывать, книжечки давать. Стали заходить к нему и матери. (С места. «Консультация открылась».)

У нас выходил журнал «О наших детях», который проводил большую работу с родителями. И там описывался опыт антирелигиозной работы, который был проведен среди татарского населения. У мусульман есть пост ураза, который продолжается целый месяц, а потом праздник байрам наступает. И вот эта ураза заключается в том, что есть можно только до рассвета, а потом – когда взойдет звезда. Взрослый человек может оставаться без пищи такое длительное время, а для ребят это очень мучительно. И вот учителя устроили во время уразы сытные завтраки в школе. Одни ребята согласились на завтраки, а другим родители запретили. Тогда послали врачей, которые на татарском языке объясняли вред этого поста для детского организма. Поднялась целая кампания за обслуживание завтраками всех ребят. Родители сдали. Ребята ели, и никакой уразы не было. Есть два метода антирелигиозной пропаганды: один метод, против которого Ленин возражал, – это запрещение, высмеивание и другой – выкорчевывание корней влияния духовенства путем ряда практических мероприятий по улучшению быта.

Я подробно на этом остановилась потому, что это целиком относится и к дошкольницам. Мы с самого начала поставили вопрос о громадном значении общественного воспитания. Я помню, были перегибы, когда ставили вопрос так, что должно быть только общественное воспитание. Мне пришлось писать статью[55] против Сабсовича, который планировал, как будут строиться агрогорода и как в этих агрогородах квартиры для рабочих будут построены так, что все будет рассчитано на то, что детей в этих жилищах не будет, а все ребята будут выселены в особый городок. Пришлось очень серьезно возражать, потому что таким путем мы родителей лишали бы общения с ребятами. И дошкольный отдел выдвинул другой план: для детей нужно отвести в доме, где живут родители, самое лучшее помещение, самое светлое, на солнечной стороне, и устроить таким образом, чтобы мать всегда могла прийти в ясли, детский сад, помочь работе с детьми, чтобы не нарушалась связь с ребенком, а чтобы был перекинут мост между общественным дошкольным воспитанием и семейным.

Вот такие споры были. Сейчас, конечно, об этом говорить нет надобности, потому что общественное дошкольное воспитание вошло у нас в быт, с одной стороны, с другой – выдвигается требование родительской, материнской заботы о детях.

У нас был еще другой перегиб с дошкольным воспитанием – предполагалось, что наши ребята все могут, все знают. Я помню, как в детских садах вывешивались разные лозунги, совершенно ребятам недоступные. И сейчас у нас в дошкольном деле иногда некоторые перегибы в этом направлении еще бывают.

Мне все вспоминается сказка Кота-Мурлыки и разговор между котом и мальчиком. Кот говорит мальчику: «Встань на мое место, влезь в мою шкуру». Так и учитель должен уметь понимать детей, так и дошкольница должна уметь «встать на место ребенка» и «влезть в его шкуру». А то так получается: ребенок вдруг не в надлежащем месте засмеется, а мать или дошкольный воспитатель не знают, какие у него представления, и начинают его ругать. А он рассмеялся, потому что не понимает сути, ему кажется забавно то, что взрослого волнует.

Вот возьмите, как рассуждают ребята о войне: «Вот на войне я буду то-то и то-то делать». А когда ему конкретные факты расскажут, он говорит: «Знаешь, мама, я пожалуй, буду кашеваром». Вот как неожиданно преломляются у детей представления.

Конечно, бывают впечатления очень сильные, которые остаются на всю жизнь до самой старости. Я помню, когда мне было лет 10, к отцу пришел один революционер. Меня куда-то послали, чтобы я не слышала, о чем они будут говорить. А потом, я помню, мы идем по Невскому, около Николаевской улицы, там был магазин Соловьева. Я помню, как фонари горят, и идут отец с матерью, разговаривая между собой. Я впереди иду и слышу, как мама говорит отцу: «Ну, обобществление жен – это глупость». Очевидно, этот революционер говорил о чем-то. А когда я, уже будучи взрослой, перечитывала «Коммунистический манифест», там, где говорится, как представляли себе семью некоторые утописты, то я сразу об этом и вспомнила. Так сразу и встали перед глазами: этот Невский проспект, магазин, фонари и эти слова матери. А ведь тогда я ничего не поняла, и долгие годы я об этом не вспоминала. А вот впечатления детства остались так глубоко в подсознании.

Но это не значит, что мы ребят должны пичкать непонятными словами и понятиями. Я считаю, что нужно уметь подходить к ребятам. И первоочередная задача дошкольниц – «влезать в шкуру ребенка».

Я наблюдала на днях одну девчурку 2 1/2 лет. Ей рассказали сказку о козе, которая бежала через мосточек, ухватила кленовый листочек, только всего пила и ела. Она мне поучительно говорит: «Коза была обманщица. Ее старуха накормила, а она обманывает. Старик старуху ругает. Потом сам старик накормил козу, а она опять говорит: «Бежала через мосточек, ухватила кленовый листочек». И тогда он увидел, что она обманщица». А потом эта девочка села в кресло и изображает, что такое обманщица. Села и стала дышать тяжело и говорит: «Как я устала». А потом рассмеялась: «Я обманщица».

Характерно, как она переводит на язык жизни эту сказку. Она изобразила себя обманщицей.

Нужно уметь сказку выбрать такую, чтобы заставить понять ребенка, например, что такое обманщик, а не рассказывать сказки с мистическим и фантастическим оттенком. Нужно уметь «влезть в шкуру ребенка», встать на его место.

Вот недавно у нас было очень интересное собрание с дальневосточницами, женами начсостава Красной Армии. Очень хорошая публика. Они говорили, как им детсады нужны. Только, говорят, ужасно трудно, никто не может научить нас по-настоящему к ребятам подходить. «Хоть бы к нам какого-нибудь педагога прислали. Нам нужен человек, который научил бы, как правильно, по-настоящему, подходить к ребенку». Важно всем нам научиться по-настоящему подходить к детям, продумать получше, как и что надо делать. Население предъявляет большие требования в этом отношении. И сейчас перед дошкольниками стоит задача: как можно больше расширять дошкольное дело, так как потребность в общественном воспитании детворы громаднейшая.

Я недавно была в одном совхозе. Там ребят-дошкольников 200 человек, считая с детьми ясельного возраста. Но ясли рассчитаны только на 30 человек, и на 30 человек – детплощадка. Сейчас детсад ремонтируют, и дело идет совсем не тем темпом, как надлежит, а заведующая детсадом и яслями рассказывает, каких дорогих игрушек они накупили, медведей и кукол, и каждому ребенку отдельную игрушку прикрепили... Придумали же!

Задача стоит такая – развернуть как можно шире это дело, охватить возможно больше ребят. Теперь идет стройка детских садов. Черепашьими шагами идет эта стройка. Ругают Наркомпрос за отставание на этом фронте чрезвычайно. Но дело не в том только, чтобы построить здания для детсадов. Тут нужно большую работу с инженерами провести, которые никогда детсадов не видали и не знают, как их строить. Нужно провести большую работу со строителями. Нужно уметь приспособить детсад к условиям окружающей жизни.

Дата добавления: 2015-06-04