Учение о потребностях Н. Кондратьева 1 страница

Р

ИССЛЕДОВАНИЕ УСЛОВИЙ ЖИЗНИ Г. НАУМОВА

Как мы убедились на примере СИ. Солнцева, русской дореволюцион­ной школе было свойственно рассмотрение потребностей через призму потребительского поведения представителей различных социальных клас­сов и изучения уровня жизни населения. Не вызывает сомнения, что такой подход более социологический, нежели психологический.

Книга сотрудника Киевского коммерческого института, директором которого являлся до революции известный ученый М. Довнар-Запольский, Г. Наумова «Бюджеты рабочих города Киева» (1914), признанная классикой отечественной экономической социологии, как и рассмотренная выше ра­бота СИ. Солнцева, посвящена бюджетным исследованиям. Без сомнения Г. Наумов являлся в свое время лидером или одним из лидеров киевской статистической школы⁵⁰.

В основу рассматриваемой книги Г. Наумова положены результаты ан­кетного обследования киевских рабочих, которое в то время еще только входило в научный обиход. Автору приходится оговариваться, что одной из задач его работы выступает стремление показать допустимость и пригод­ность «метода субъективных показаний рабочих об их бюджете», как тогда называлось анкетирование, «если он применяется при соблюдении извест­ных условий»⁵¹. Общепринятым в дореволюционный период являлось ис­следование бюджетов методом сбора статистической информации, т.е. на базе приходно-расходных книжек, а не опрос общественного мнения. Сто­ронники статистического метода обвиняли приверженцев субъективного метода, который, пользуясь современной терминологией, правильнее име­новать просто социологическим опросом, в «произвольности даваемых по-

его перу, кроме названной книги, принадлежат и такие работы, как: Г.В. Плеханов (1857—1918): Научная деятельность. Политические взгляды. Партийная деятельность. Киев: Жизнь, 1919; Орга­низация и задачи городской статистики. Киев, 1915; Мировая валютная катастрофа // Витгерс Г. Денежный рынок... М.; Пг., 1922; Карл Маркс, 1818-1918. Киев: Жизнь, 1918; История социа­лизма и рабочего движения (Лекции). 4.1. Киев: Жизнь, 1920; Введение в изучение экономичес­кой науки: Очерк развития народного хозяйства. М.: Красная новь, 1923. Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 1.

казаний и вытекающей отсюда заведомой их неточности. Рабочему, гово­рят, в высшей степени трудно помнить и переводить на цифры все детали своего бюджета. Когда ему предлагают сосчитать весь до мелочей бюджет за большой период времени, он, естественно, отвечает наугад и дает пока­зания, весьма часто не имеющие ничего общего с действительностью»⁵².

Г. Наумов соглашается с тем, что возможности субъективного метода ограничены, но заменить его более адекватным не представляется никакой возможности, и вот по каким причинам: «Было бы, конечно, несравненно лучше, если бы субъективные показания возможно было заменить текущи­ми записями, аккуратно производимыми изо дня в день. Но ведение таких записей — приходно-расходных книжек — очень нелегко. Оно доступно только более сознательным слоям рабочих и поэтому вряд ли может сделать­ся методом массового обследования. Чтобы сделать этот метод доступным неограниченно большому числу рабочих, приходится до крайности укора­чивать исследуемый бюджетный период (вместо годового периода брать недельный и меньше), а это имеет свои неудобства. Поэтому приходно-рас­ходные книжки могут быть наилучше использованы в связи с выборочным методом исследования. С помощью книжек легче всего изучить немногие типичные для данной группы бюджеты и полученные таким путем выводы распространить на всю данную группу. Однако прежде чем переходить к изучению бюджетов отдельных слоев или групп, необходимо точно уяснить себе факторы, определяющие строение рабочего бюджета, и признаки, от­личающие бюджет одной группы от бюджета всякой другой. Эту предвари­тельную задачу может выполнить метод массовых анкет, основанных на субъективных показаниях. Содержа относительно небольшое число вопро­сов и не требуя особой затраты времени на ответ, такие анкеты могут быть доступны широкому кругу рабочих, а надлежащий контроль за заполнени­ем опросных листов может обеспечить достаточную степень достовернос­ти. Значение отдельных неточностей сглаживается влиянием больших чи­сел. В более важных и крупных статьях расхода, отличающихся некоторым постоянством, значение неточностей в ответах почти совсем скрадывается. Ряд анкет, произведенных по этому методу, дал настолько однородный и близкий между собою материал, что позволил сделать весьма ценные вы­воды, ставшие прочным достоянием экономической науки»⁵³.

Анкетирование проводилось Киевским обществом экономистов и ремес­ленной секцией при Киевской выставке. В основу был положен вопросник С.Н. Прокоповича, разрабатывавшего анкету в 1908 г. По сравнению с пер­воначальным образцом в киевскую анкету были внесены редакционные и содержательные изменения, в частности, включен вопрос о националь­ности, количестве комнат в квартире, отделены случайные расходы от мел­ких, предложено выписать заработную плату из расчетной книжки и др. Изменен был и порядок заполнения вопросника. В Петербурге пользова­лись почти исключительно методом самозаполнения, в Киеве до ²/₃ ^всех листов получены через регистраторов, осведомленных о цели и характере анкеты и хорошо знакомых с бытом рабочих. «В листах, поступавших через регистраторов, было несравненно меньше брака. Этим объясняется разни-

⁵² Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 1.

⁵³ Там же. С. 1-2.

ца между количеством бракованных листов у нас и в Петербургской анке­те: из 1042 листов в Петербурге было признано годными 632, у нас из 750 лис­тов признано годными 574»⁵⁴.

Анализируя социальный состав выборочной совокупности, Г. Наумов обнаружил различное отношение к составлению семейного бюджета, его равновесию со стороны мало-, средне- и высококвалифицированных рабо­чих: «Лучше зарабатывающие рабочие обычно имеют более многочислен­ные семьи, источники их дохода разнообразнее, и здесь более вероятна бес­сознательная утайка части дохода. Но эта ошибка счета и тут не должна зас­лонять перед нами экономической природы явления. Группы низкого заработка страшатся и избегают бюджетного дефицита более, чем хорошо зарабатывающие рабочие. Они во что бы то ни стало должны сводить свой бюджет без всякого дефицита, ибо у них нет никакой возможности покрыть этот дефицит. Кредит им совершенно недоступен, сбережений у них ника­ких, долгов делать невозможно. Единственный способ сохранения бюджет­ного равновесия — "воздержание", отказ от удовлетворения той или иной хотя бы и необходимой потребности. Рабочий недоедает, живет в конуре, рядится в лохмотья, месяцами не видит бани — лишь бы остаться свобод­ным от дефицита. По мере увеличения заработка рабочий может "позволить себе" дефицит. Лучше поставленные рабочие не лишены возможности время от времени покрывать этот дефицит не столь примитивными способами, как недоедание и пр. У них появляются кое-какие сбережения, страхующие про

Анкетирование (почти как перепись населения)

Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 3.

черный день, нарождаются задатки кредита, заводятся заборные книжки и разные членские паи и т.д. Бюджет их становится более эластичным, более свободно допускает изменения и в ту, и в другую сторону»⁵⁵.

Более тщательный анализ сочинений Г. Наумова и других социолого-экономистов показывает, что объяснение различий в образе жизни семей­ных и холостых, высоко- и низкооплачиваемых рабочих, которое дает Г. Наумов, содержит множество латентных факторов и обстоятельств, тре­бующих проведения дополнительных исследований. Например, вовсе не до­казано ни в одном исследовании, что группы с низкими заработками стра­шатся и избегают бюджетного дефицита больше, чем хорошо зарабатыва­ющие рабочие, у них меньше дефицит, потому что они прикладывают все усилия, даже голодают, лишь бы не быть «в дефиците», т.е. выражаясь про­ще, не жить в долг. Семейные и высококвалифицированные рабочие, при­надлежащие к нижнему слою среднего класса, также стараются не жить в долг. Таковы, по крайней мере, данные современных исследований. Мало­оплачиваемые холостяки чаще пьют, ведут более разгульный и менее раци­ональный образ жизни, а потому способны чаще жить в долг.

Однако надо учитывать общий высокий уровень методической и мето­дологической культуры отечественных ученых до революции, чтобы понять, что просто так Г. Наумов не сдастся. Действительно, не получив прямых улик в пользу своей позиции, он предпринимает обходной маневр и прибегает к косвенным приемам доказательства. Он строит таблицу, в которой распо­лагает дефицит, сбережения и долги соответственно величине заработка. Получился правильный ряд: чем больше дефицит, тем больше и сбереже­ния и долги (табл. 7).

Таблица 7 Распределение респондентов по группам дохода, в %

Группы дохода, руб.	Дефицит	Долги	Сбережения
До 300	+10,6	4,4	2,4
От 300 до 600	-1,7	6,2	5,0
От 600 и выше	-7,2	9,2	6,1
	-2,99	7,36	5,15

Из табл. 7 видно, что итоговому дефициту в 2,99% соответствует долг в 7,36% (расход). «Дефицит с избытком оправдывается суммой долгов, в ко­торые пришлось войти рабочим, и, следовательно, носит вполне реальный характер. Однако мы видим, что рабочие наделали не только долгов, но и скопили некоторые сбережения. Последние, однако, меньше долгов на 2,21 %. Если с суммы долгов скинуть сумму сбережений, то часть дефицита, не покрытая долгами, равняется всего 0,78%. Влияние ошибки счета на итоговую разность, по-видимому, выражается этой последней величиной, вся же остальная часть дефицита ничего общего с бухгалтерией не имеет и вызвана ненормальными условиями рабочего бюджета».

⁵⁵ Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 10.

Ради укрепления своей методологии Г. Наумов проводит более тщатель­ный анализ равновесия потребительского спроса в разных по социально­му составу семьях. В частности, он сравнивает бюджет одиноких семей­ных рабочих, проживающих в мастерской и в самостоятельной квартире. Оказалось, что у всех снимающих угол (независимо от семейного статуса) дыры в бюджете нет, а у всех проживающих в самостоятельной квартире обнаруживается бюджетный дефицит. Отсюда вывод: брешь в рабочем бюджете пробивает квартирная плата. Она съедает даже накопления, если таковые образуются.

Обследование Г. Наумова выявило крупную разницу в доходе семейных и одиноких: доход первых составлял 648,01 руб., вторых — 376,39 руб. Ма­нипуляция цифровым материалом вывела его на ряд интересных законо­мерностей, в частности: 1) процент холостых в каждой возрастной группе убывает по мере увеличения заработка; 2) наибольший процент семейных дают те профессии, в которых труд оплачивается наилучшим образом. В зависимости от этого формируются соответствующие модели демогра­фического и экономического поведения респондентов. «Очевидно, отсут­ствие приличного заработка удерживает людей от женитьбы, и люди с недостаточным заработком предпочитают пребывать в холостом состоя­нии даже тогда, когда все физиологические сроки давно превзойдены... Женившись, стараются ограничить потомство... Воздержание от брака и семейной жизни, очевидно, наиболее сильно у "плодливой нищеты". Здесь же сказывается сильнее и хрупкость брачных уз: когда людям приходится ютиться по углам, проводить ночи на хозяйских верстаках или шататься по ночлежкам, где спят вповалку, семейная жизнь не может отличаться прочностью»⁵⁶.

Но значит ли это, что большая семья обеспечивает и больший доход, так как в ней больше зарабатывающих? Ответить помогает анализ структуры среднего семейного дохода. В нем ведущую роль играет заработок главы семьи. Он дает 87,59%. Другие члены семьи приносят не более 9% семей­ного капитала. Остальное покрывается графой «прочие доходы». Причем чем выше уровень благосостояния семьи, тем больший вклад вносят члены семьи и тем меньше относительная доля заработной платы главы, хотя его абсолютная величина растет: «В группах более высокого заработка относи­тельно больше несамодеятельных, т.е. не привносящих в общую кассу ни­какого дохода. Более обеспеченные круги рабочих не в такой степени экс­плуатируют труд своих малолетних, не так рано выгоняют их в "учение", на заработки. Затем по мере увеличения семьи растет не только весь доход хозяйства, но и сама по себе заработная плата главы хозяйства. Следователь­но, лишь лучше зарабатывающие слои рабочих имеют возможность семей­ной жизни»⁵⁷.

Таким образом, семья увеличивается по мере роста дохода. Одновремен­но с увеличением семьи расход на 1 едока падает. «Содержание единицы в хозяйстве должно обходиться дешевле, когда потребление рассчитано на большее число лиц. По большей части, однако, эта экономия в расходах является чисто отрицательной: чем больше семья, тем труднее жить на дан-

Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев., 1914. С. 14—15. ⁵⁷ Там же. С. 16-17.

ный заработок и тем больше приходится урезывать себя и членов семьи во всех потребностях. Положение классической политической экономии, что заработная плата рабочего едва достаточна для удовлетворения самых нео­тложных потребностей, остается незыблемым»⁵⁸.

Чем больше семья, тем лучшие жилищные условия приходится создавать главе семьи для своих домочадцев. Но для этого он должен иметь более высокую квалификацию и больше зарабатывать. Сгруппировав респонден­тов по трем категориям в зависимости от жилищных условий — живущие в мастерских владельцев, в наемных квартирах, в собственном доме, — Г. На­умов установил, что у владельцев живут самые бедные рабочие со средним заработком в 254,30 руб. У живущих в наемных квартирах он равен 543,1 руб., а у проживающих в собственных домах — 738 руб.

За голыми цифрами порой не видно содержания происходящих соци­альных процессов, раскрыть которые Г. Наумову удавалось больше через до­полнительные опросы и наблюдения за жизнью киевских рабочих. Оказалось, что чем хуже жилищные условия, тем вероятнее культурная деградация че­ловека. Так, на самое дешевое жилье, на «хозяйские квартиры соглашаются люди совершенно придавленные нуждой, утерявшие все свои культурные запросы за бесконечной работой. Попав на такую квартиру, рабочий весь отдается в услужение хозяину, опускается все ниже и ниже, и если он как-нибудь не сумеет выбиться из-под ярма этих условий, он превращается в Lumpen'a, часы работы которого прерываются только безобразным запоем... В сравнении с ними рабочие-домовладельцы — настоящие аристократы»⁵⁹.

Таким образом, иерархия жилищных условий повторяет социальную иерархию: социальное дно, люмпены обитают в наихудших квартирах, ра­бочая аристократия — в наилучших. Но последние добились успеха ценой неимоверных усилий, медленно пробираясь по всем ступеням пирамиды, середина которой в плане жилищных условий мало чем отличается от ее нижней части.

Середина «жилищной» пирамиды распадается на множество промежу­точных ступеней, расположенных в иерархическом порядке. Наемные квар­тиры могут быть по крайней мере пяти уровней: 1) отдельная квартира — лучший вариант; 2) комната; 3) полкомнаты; 4) угол; 5) койка — наихудший вариант. Анализ распределения респондентов по типу занимаемой кварти­ры выявил такие особенности: а) до 70% семейных проживает в отдельной квартире; б) одинокие рабочие распределяются по типам жилья почти рав­номерно; в) в наихудших условиях (занимают койку в общей квартире) про­живает наименьшая часть респондентов (5,9%).

Итак, чем выше доход, тем лучше тип снимаемой рабочими квартиры. Стремление к лучшему жилью настолько велико, что малейшая прибавка жалованья сейчас же отражается переходом к более высокой категории. Когда заработок достигает 500 руб. в год, большинство киевских рабочих переселяются в отдельные квартиры. Однако параллельно повышению типа жилища происходит увеличение расходов на квартиру. Они растут не толь­ко абсолютно, но и относительно. В доказательство обнаруженной тенден­ции Г. Наумов приводит табл. 8.

⁵⁸ Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 17.

⁵⁹ Там же. С. 19.

Таблица 8 Затраты на квартиру по группам расхода, в %

Группа расхода, руб.	Число бюджетов	Всего, руб.	В % по отношению к расходу
до 100		-	-
100-200		5,5	3,29
200-300		16,4	7,69
300-400		46,64	13,16
400-500		95,31	20,48
500-600		97,69	17,83
600-700		138,31	21,22
700-800		157,4	20,20
800 и выше		229,43 _____________________________________________________ i	22,30

Подобная динамика, выражающая увеличение доли квартирных расхо­дов в общем бюджете, находится в прямом противоречии с законом Шва­бе. Последний, выведенный из данных берлинской статистики, гласит, что с увеличением дохода затраты на квартиру увеличиваются в абсолютных цифрах, но уменьшаются в относительных. По мнению Г. Наумова, «закон Швабе не имеет того абсолютного значения, какое приобрел аналогичный закон Энгеля, формулированный для расходов на питание. Ряд анкет, про­изводившихся при разнообразных условиях, показал, что падение относи­тельного значения квартирных расходов в общем бюджете происходит до­вольно медленно, заметно только при больших интервалах в классифика­ции расходных групп и совершается преимущественно за счет расходов на отопление и освещение... Это, однако, не значит, что закон Швабе не ве­рен. Он только нуждается в поправке. В пределах одного и того же типа жилищ, как это констатировано и петербургской анкетой, закон Швабе находит полное оправдание»⁶⁰.

С увеличением доходов расходы на пищу увеличиваются как в расчете на 1 едока, так и в расчете на 1 хозяйство. Однако относительные расходы на пищу с ростом доходов уменьшаются, что подтверждает известный закон Энгеля. В низших группах расходы на питание поглощают ²/₃ бюджета, а в среднем по выборке они составляют 48,7%. Причем эта доля «меньше той, которая приходится на пищу в бюджетах иностранных рабочих, собранных анкетой английского департамента труда. Киевские рабочие в отношении расходов на пищу равняются с американскими. Однако преимущество ки­евских рабочих, по сравнению с американскими, является мнимым. Срав­нительно небольшой расход на пищу не говорит в пользу того, что свобод­ный бюджетный остаток, идущий на удовлетворение более высоких потреб­ностей, у киевских рабочих больше, чем у их заграничных собратьев. Разница объясняется иначе. Киевские рабочие тратят на жилище и... на одежду относительно больше, чем рабочие за границей. У них поэтому на пищу поневоле остается меньше, и в качественном отношении пища, ко­нечно, тоже хуже, чем у рабочих Европы и Америки»⁶¹.

Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 27—28. ⁶¹ Там же. С. 33-34.

Потребность в одежде, подобно питанию и жилью, Г. Наумов относит к числу элементарных. Однако тут же оговаривается, что способ удовлетво­рения этой потребности больше двух других отражает культурный уровень рабочих. И сегодня мы видим, что в приобретении одежды сказываются влияние моды, сословный или классовый престиж, демонстрационные модели поведения. Поэтому следует согласиться с суждением Г. Наумова о том, что «потребность в одежде более эластична, чем потребность в жили­ще и, особенно, в пище, и поэтому с увеличением дохода удовлетворение ее не только возрастает абсолютно, но и поглощает большую часть дохода. Расходясь в этом отношении с выводами петербургской анкеты, наша ан­кета находит подтверждение со стороны целого ряда иностранных анкет.

Как у одиноких, так и у семейных доля бюджета, поглощаемая расхода­ми на одежду, увеличивается с возрастанием дохода... В группах с самым низким заработком рабочий не имеет никакой возможности одеваться сколько-нибудь прилично. Всякий прирост дохода используется для более полного удовлетворения этой потребности. Экономя на пище, а затем на жилище, рабочий в более интенсивной степени увеличивает траты на одеж­ду. Когда же заработок рабочего достигает такой высоты, что он может тра­тить на одежду 100 и более рублей в год, потребность в приличном костюме является до некоторой степени насыщенной, и рабочий может усилить рас­ход на более высокие потребности»⁶².

Раньше, как и сегодня, более высокий достаток требует лучшей одежды. Соблюдение статусных приличий выступает на первое место. Высококва­лифицированный рабочий, окруженный уважением товарищей и призна­нием начальства, не может себе позволить одеваться абы как. Одежда из элементарной потребности у низших групп переходит в демонстрационную, а затем и в культурную у высших.

Если жилье, питание и одежду отнести к числу элементарных потребно­стей, то окажется, что на их удовлетворение уходит от 75 до 87% дохода. На потребности более высокого порядка, или неэлементарные, остается от 13 до 25%. Иерархия важности в удовлетворении присуща только элемен­тарным, или, выражаясь современным языком, первичным, базисным по­требностям, но не присуща вторичным, неэлементарным. В первом случае наблюдается «правильный и постоянный ряд»: на первом месте питание, на втором — жилище, на третьем — одежда. Во втором никакой четкой тенден­ции не прослеживается. «Потребности располагаются в более или менее капризном беспорядке, изменяясь от типа к типу бюджета, от одной доход­ной группы к другой. Все же и здесь можно заметить некоторую закономер­ность в расположении отдельных потребностей». Она выражается в том, что из общего списка вторичных потребностей (табак и алкоголь, гигиена тела, посылка денег на сторону, театр и зрелища, случайные расходы, мелкие расходы, лечение, культурно-просветительские нужды, товарищеская соли­дарность, религиозные нужды, сборы и налоги, обучение детей) у семейных и холостяков на первом месте стоит табак и алкоголь; на втором — гигиена тела. Но дальше начинаются различия: у одиноких третье и четвертое мес­та занимают посылка денег на сторону и театр, а у семейных — обучение детей. «Последние три места как у тех, так у и других занимают — взаимо-

⁶² Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 34—35.

помощь, повинности и церковные нужды. Середину занимают и тут и там культурно-просветительные нужды (газеты, журналы, книги, портреты и пр.)--- Как у одиноких, отчасти и у семейных, культурно-просветительным нуждам предшествуют зрелища и театр»⁶³.

Общий вывод из динамики удовлетворения потребностей у Г. Наумова таков: «Каждая более высокая ступень доходной градации дает возможность более полного удовлетворения разных потребностей. Скованные рамками дохода потребности стремятся расшириться и действительно расширяют­ся, лишь только раздвигаются рамки дохода. Но разные потребности рас­ширяются неодинаково: одни в большей степени, другие в меньшей... Оче­видно, потребности, оставшиеся наименее удовлетворенными при низшей стадии дохода, будут расширяться энергичней остальных и вместе с тем будут отхватывать все большую долю дохода... Мы видели, как энергично падает относительная доля расхода, поглощаемая пищей (закон Энгеля!), как отстают от продовольственных трат расходы на жилище, падающие не столь энергично (корректированный закон Швабе!). Мы видели далее по отношению к одежде характерное явление: в бюджетах семейных, где нуж­да особенно велика, расходы на одежду в процентном отношении возрас­тают во всех доходных группах, тогда как у одиноких, нужда которых мень­ше, в последней доходной группе обнаруживается падение процентной доли. Из этого мы вправе были сделать вывод, что у семейных потребность в приличном одеянии остается весьма интенсивной, потому что она не удов­летворена, стремится расшириться при первой возможности. Наоборот, у одиноких потребность эта более или менее удовлетворена и, несколько те­ряя в интенсивности, уступает место новым более сильным потребностям, отстоящим более далеко от первоначальных потребностей в пище и жилье. Если это так, то мы должны иметь относительно первой в ряду неэлемен­тарных потребностей — алкоголя и табака — такое движение кривой... изоб­ражающей рост расходов в зависимости от увеличения дохода: повышение ее у семейных, понижение у одиноких. Ибо раз у первых (семейных) не насыщена более элементарная потребность в одежде, то не может быть речи о насыщении следующей по интенсивности потребности — в наркотике; раз у вторых (одиноких) потребность в одежде удовлетворена более или менее полно, то возможно, что и следующая в ряду потребность — в наркотике — окажется насыщенной. Относительно следующей в ряду потребности — гигиены тела — мы должны иметь то же движение кривой»⁶⁴.

В приведенном фрагменте важна довольно отчетливо прозвучавшая мысль Г. Наумова. Более высокие потребности не актуализируются, не всту­пают в силу до тех пор, пока не удовлетворены низшие потребности. Что это такое? Это формулировка принципа иерархии в мотивационной теории потребностей А. Маслоу, открытой в середине XX в. Можно ли на этом ос­новании считать киевского ученого провозвестником теории, открытой позже американским ученым? Вряд ли. Дело в том, что обнаружение эмпи­рической тенденции у Г. Наумова никак не было зафиксировано, а правиль­нее сказать — не осмыслено теоретически. Ведь прелесть иерархической модели потребностей А. Маслоу заключается как раз в ее теоретической

Наумов Г. Бюджеты рабочих города Киева. Киев, 1914. С. 36—39. ⁶⁴ Там же. С. 39-40.

обоснованности и логической безупречности. Удивительно другое: А. Мас-лоу, открывая свою гениальную теорию, насколько нам известно, не опи­рался на материалы бюджетной статистики. Он оперировал исключитель­но данными психологии.

Стоит обратить внимание еще на одно сходство открытий А. Маслоу и Г. Наумова. Оба они утверждали, что с ростом материального достатка рас­тет степень насыщенности первичных потребностей и актуализируются вторичные, прежде всего культурные потребности. Г. Наумов писал: «Если перейдем теперь к анализу изменений в удовлетворении высших потребно­стей в зависимости от увеличения дохода, мы должны будем сказать, что все эти расходы обнаруживают энергичную тенденцию роста как в абсолютных, так и в относительных цифрах. Даже мелкие (почта, трамвай и пр.) и осо­бенно случайные (поезда и т.д.) расходы, которые, казалось бы, должны на­ходиться вне прямого соотношения с величиной дохода, правильно возра­стают. Но особенно заметно возрастание расходов на культурно-просвети­тельные нужды, на развлечения, на лечение и на взаимопомощь. Все эти расходы обнаруживают энергичный рост и в тех бюджетах, которые, види­мо, поставлены наиболее благоприятно: очевидно, потребности эти нис­колько не теряют в своей интенсивности и в более высоких группах и, остава­ясь все время неудовлетворенными, давят на весь бюджет. Как ни сжимается рабочий в своих требованиях по отношению к питанию, жилищу и одежде, он не в состоянии выделить для высших культурных потребностей столько, сколь­ко необходимо хотя бы для их минимального удовлетворения. Противоречие между наросшими потребностями и возможностью их удовлетворения сказы­вается в этом пункте особенно резко»⁶⁵.

В приведенной цитате Г. Наумова, на наш взгляд, сказано даже больше, чем у А. Маслоу. Этот перевес касается социальных условий жизни россий­ских рабочих и проявляется в противоречии между нарастающей тягой к культурным потребностям у семейных (они же и самые квалифицирован­ные, самые оплачиваемые, самые воспитанные) рабочих и также нараста­ющей трудностью их удовлетворения. Иными словами, рабочая аристокра­тия по культурным ориентациям уже приблизилась к менталитету средне­го класса (пока еще только его нижнего слоя) дореволюционной России, но по материальному уровню она осталась там же, где находилось подавляю­щее большинство российского пролетариата, — на нижних ярусах социаль­ной пирамиды. Такова участь работников преимущественно физического труда в то время. Позже, после 1917 г., ситуация изменилась, и разницы в оплате физического и умственного труда в СССР практически не было (что позволило средним и высшим слоям советского рабочего класса, если брать во внимание заработки, толпой «ввалиться» в ряды среднего класса). Но раньше интеллигентный труд оплачивался неизмеримо выше «неинтелли­гентного». Просачивание в ряды среднего класса даже духовно подготовлен­ных слоев рабочих явилось практически невозможным.

Противоречие между ценностными ориентациями и социальным стату­сом при удовлетворении потребностей — вот то новое, что характеризова­ло идеи Г. Наумова. Точнее сказать, могло бы характеризовать, приложи он к своим эмпирическим открытиям максимум теоретического дарования (ко-

Дата добавления: 2015-06-04