Религиозная организация

В «Записках о Галльской войне» Цезарь отмечает, что ежегодно в священном месте, находящемся на землях племени карнутов, собира­лись друиды, прибывшие сюда от разных кельтских племен (VI, 13). Та­кие регулярные собрания указывают на существование кельтского меж-

Битва при Маг Туиред/ЯТредания и мифы средневековой Ирландии. М., 1991. С. 45.

племенного религиозного союза, деятельность которого требовала еди­ного культового центра и общих священнодействий, ради отправления которых и сходились жрецы разных племен.

Характерно, что в кельтском религиозном центре собиралось имен­но жречество. У друидов была своя межплеменная организация, по­строенная иерархически: известно, что на собраниях избирался верхов­ный жрец, занимавший эту должность пожизненно. В социальной структуре отдельных кельтских сообществ друиды составляли влияте­льные корпорации, попасть в которые можно было только после много­летнего обучения «тайному знанию», заговорам и чарам. Высокая сте­пень выделенности религиозного статуса друидов и их коллегий не приводила, однако, к формированию замкнутой религиозной группы, особой касты. Друиды освобождались от воинской службы, вели уеди­ненный образ жизни, преимущественно в лесной глуши. При этом они, конечно, при необходимости активно участвовали в общественной жиз­ни. В их обязанности входило отправление коллективных жертвоприно­шений, контроль за соблюдением правил священнодействий, гадание, толкование знамений, магическая практика, хранение и передача сокро­венного религиозного знания.

В религиозной структуре кельтских обществ отдельное место зани­мали поэты-песнопевцы (галльские барды, ирландские филиды). Их песнопения обладали высоким религиозным смыслом: песни, которые они исполняли, несли знание о тайнах начала и конца мира; героиче­ские сказания филидов о славных победах, богатых добычах восприни­мались как магическое средство, способное обеспечить повторение успеха; песенная хула филида была направлена на то, чтобы не только нанести урон репутации, но и магически обессилить противника. Вдох­новенный певец в религиозном сознании обретал облик вещуна, про­зревающего волю богов. Обладание силой магического слова, знание прошлого, дар прорицания будущего — все это ставило поэта-песно­певца в особое религиозное положение. В религиозной иерархии статус поэтов был ниже статуса друидов. «Место филида, по существу, проме­жуточное— владение сакральными приемами поэтического искусства позволяло ему как бы расщеплять реальность прошлого и настоящего, возводя ее к более высокому единству, космическому порядку, храните­лями знания о котором были уже друиды»¹.

В архаической религиозной общине, в сущности, любой человек мог владеть навыками магического мастерства. Некоторые владели эти-

Шкунаев С. В. Герои и хранители ирландских преданий//Предания и мифы средневе­ковой Ирландии. М., 1991. С. 27.

ми навыками лучше других, освоив их, например, по наставлениям дру­идов. Так, сага «Сватовство к Этайн» повествует о некоей Фуамнах, ко­торая воспитывалась у друида, «провидца Бресала», под началом кото­рого она «стала мудра, осторожна и сведуща в чарах и тайном зна­нии»¹. Такие знатоки могли не составлять в религиозном сообществе отдельной категории, но, тем не менее, находиться на особом положе­нии людей, сведущих в колдовстве. Примечательно, что «мудрая» чаро-деица Фуамнах одновременно аттестована сагой и как «безумная». Оче­видно, магические практики кельтов предполагали опыт экстатических состояний.

Власть короля имела в сознании кельтов высокое религиозное изме­рение. На короле лежала обязанность отправления важнейших коллек­тивных священнодействий. Витальность правителя, его нравственные качества были магическим образом связаны с природными стихиями и благоденствием подданных, поэтому король выступал носителем не только политической, но и магической власти. Причастность кельтского правителя к магическим основам природного и социального порядка указывает на его близость типу «священного царя» архаических об­ществ. Подтверждением тому могут быть языковые данные, посредст­вом которых выражались представления о правителе. Статус короля в кельтских языках номинировался словами, восходящими к индоевро­пейской основе reg- (в латинском им сответствовали гех, regis). Э. Бен-венист, исследуя семантику понятий, выраженных посредством reg-, установил: «Индоевропейское гех — понятие более религиозное, чем политическое. Обязанности гех не повелевать и не вершить власть, а устанавливать правила и определять то, что относится к «праву» в пря­мом смысле этого слова. Определенный таким образом гех оказывается значительно ближе к жрецу, чем к самодержцу. Царская власть такого рода сохранялась, с одной стороны, у италийцев и кельтов, с дру­гой— в Древней Индии»². Принимая в расчет некоторую категорич­ность формулировок Э. Бенвениста, следует, по-видимому, в целом со­гласиться с его наблюдениями.

Фактически, именно правитель стоял во главе всей религиозной иерархии племенного или раннегосударственного кельтского сообщест­ва. Деятельность друидов и поэтов-песнопевцев сопровождала исполне­ние верховным правителем своих религиозных обязанностей.

Сватовство к Этайн//Предания и мифы средневековой Ирландии. М, 1991. С. 64. Бетенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М, 1995. С. 252.

Дата добавления: 2015-06-04