Парсизм

Более тысячи лет тому назад на западном побережье Индии высади­лись несколько сотен зороастрийцев, покинувших Иран из-за преследо­ваний мусульманскими правителями «неверных» огнепоклонников-геб-ров. Произошло это на юге Гуджарата, недалеко от того места, где че­рез семь веков вырос город Бомбей. Местный правитель-раджа разре­шил выходцам из южных районов Персии — Фарса — основать в его владениях свое поселение, названное Санджан. Вскоре туда был до­ставлен по суше из Ирана священный огонь Аташ-Бахрам, и до XV века Санджан оставался главным культовым центром общины парсов (как их стали называть в Индии). Скоро они расселились по всему по­бережью Гуджарата.

В этом районе издавна селились выходцы из стран — западных со­седей Индии, и парсы были приняты в кастовое индуистское общество на правах земледельческой общины-касты, самоуправляемой и автоном­ной в культе и культуре. Сами парсы подчеркивали сходство своих об­рядов и обычаев с обрядами и обычаями индуизма, довольно быстро перешли в повседневном общении на язык гуджарати и весьма органич­но вошли в социальную структуру Гуджарата.

Исламизация поликонфессионального населения Индии никогда не принимала крайних форм, но, все же, спасая свой храм священного огня от мусульманских султанов Гуджарата, парсы перенесли его в XV веке в Навсари, поблизости от крупного порта Сурат, а в середине XVIII века — в селение Удвада, невдалеке, где и сейчас поддерживается священный огонь зороастризма. Впрочем, сегодня это уже не единст­венный огонь высшего ранга у парсов Индии.

Еще до переноса Аташ-Бахрама в Навсари расселение парсов по по­бережью Гуджарата в XII—XIII веках привело к разделению жречества на пять территориальных групп — пантхов. Усилилась потребность в упорядочении культа: настойчиво разыскивались и переписывались ста­рые тексты, пантхи поддерживали связи с зороастрийцами-гебрами Ирана, получая от них разъяснения по вопросам культовой практики. При этом, однако, все большую роль в жизни парсийской общины иг­рал светский орган — панчаят в Навсари.

С расцветом гуджаратской торговли и особенно в правление в Ин­дии веротерпимого императора Акбара (1556—1605) положение пар-сийских общин Гуджарата заметно улучшилось. Религиозные реформы Акбара повысили социальный статус и религиозную активность пар-сийского жречества, получавшего титулы и земли и активно занимав­шегося поиском, сверкой, исправлением, переводом, комментированием литургических текстов. Парсы Индии в целом по-прежнему оставались замкнутой общиной земледельцев и ремесленников, небольшой по ин­дийским масштабам.

Однако все больше парсов занималось торговлей, поставляя на ры­нок крупный рогатый скот, табак, спиртные напитки и особенно — тка­ни. К XVII веку в торговых центрах Гуджарата (Сурат, а с середины XVII века и Бомбей) усиливается купеческая и ремесленная парсийская прослойка, связанная, например, с процветавшими индийскими верфя­ми. Так, в Сурате парсы составляли пятую часть полумиллионного на­селения.

Особенно крепкие позиции у парсов были в Бомбее, являвшемся собственностью английской Ост-Индской компании. Компания нужда­лась в посредниках в торговле с Индией и провозгласила принцип рели­гиозной терпимости в своих владениях, в противовес растущему мусуль­манскому фанатизму правителей Индии. Со второй половины XVII века именно в Бомбее многие предприимчивые парсы получали участки зем­ли, оседали там и занимались предпринимательством. Поскольку же Бомбей находился за пределами юрисдикции жреческих пантхов, резко возрастала роль светских лидеров: глав купеческих родов, их сове­та — панчаята, наследственных старейшин. Именно парсы-компрадоры, посредники в торговле европейцев, стали определять экономическую, духовную и социальную жизнь парсийской общины.

В XVIII — начале XIX века были заложены основы благосостояния ведущих и сейчас семей парсийской буржуазии, члены которых стано­вились торговыми агентами, банкирами, железнодорожными подрядчи­ками, а затем и фабрикантами. Они строили и контролировали алтари огня и агиари — храмы огня, погребальные башни дахмы, или астодан (известные как «башни молчания»), содержали семейных жрецов, кото­рые все меньше зависели от жреческих пантхов, особенно в Бомбее. Крепли их экономические связи с англичанами, а значит и политиче­ское влияние по мере расширения колониальной империи. Показатель­но, что первый индиец, побывавший по делам в Англии, был парс, так же, как и первый индиец, награжденный британским титулом. Панчаят парсов Бомбея богател, занимался благотворительностью и все больше становился властным центром парсийской общины. Даже контакты с гебрами Ирана использовались индийскими единоверцами для расши-

рения сферы своей предпринимательской деятельности. Процесс урба­низации в XIX веке шел на побережье Гуджарата быстро, и в первой половине XX века подавляющее большинство парсов Индии сосредото­чилось в городах, превратившись в массе своей в «средний класс».

С XVIII века усиливается внимание парсов Индии к духовному на­следию предков. Переводческая деятельность, поиски и публикация текстов, контакты с жречеством Ирана выявили расхождения в календа­ре, ритуале, социально-бытовых привычках парсов с практикой раннего зороастризма. К разногласиям среди парсов в оценке «иранской чисто­ты» культа прибавились в XIX веке такие факторы, расслаивавшие об­щину парсов, как деятельность протестантских миссионеров, теософов (отсюда рост оккультизма), исследования европейских ученых. Все это поставило зарождавшуюся парсийскую интеллигенцию перед необхо­димостью оценить свою религиозную культуру в новом контексте, вчи­таться в сохранившиеся древние книги, выделить наследие «реформато­ра Заратуштры» из архаических текстов, вдуматься в смысл древних ритуалов.

Со времени своего исхода парсы сберегли богослужебные тексты, к которым позже делали важные добавления, разыскав в Иране, напри­мер, Видевдат, создав затем Пазенд (запись авестийскими буквами пех­левийского текста Авесты — Зенда). Однако умение понимать и ком­ментировать эти книги было утеряно. Литургические тексты до XIX века читались наизусть, на пехлевийском языке, и даже Ясна восприни­малась через комментарии: древний оригинал в XII веке был переведен на санскрит, а с него позже на разговорный гуджарати, ставший языком парсов.

Ритуализация духовной жизни соответствовала тенденции превра­щения парсов в касту индийского общества и сопровождалась заимст­вованиями в сфере социальной, а затем и культовой практики, тем бо­лее, что у зороастризма и индуизма были общие индоиранские корни. Вообще, парсы не только быстро перешли на язык гуджарати, но и за­имствовали индийскую одежду (кроме священного шнура-кушти на та­лии, рубахи-судра, обязательного головного платка у женщин и элемен­тов ритуального одеяния жрецов). Резко усилилась тенденция к эндога­мии, практически невозможным стал прием в общину. Приблизились к индуистским брачные нормы и обряды, выросла роль астролога. Пар­сы отказались от жертвоприношения коров, до недавнего времени не готовили напиток-хаому — в Индии не росли нужные растения. Появи­лись отличия в типах храмов-агиари.

Особую роль стал играть принцип ритуальной чистоты, столь важ­ный в индуизме, соответственно — понятия и нормы осквернения и очищения, регламентировавшие и быт, и отправления культа. Слож-

ные очистительные церемонии (барашном) напоминали индуистские и осуществлялись жрецами (дастурами, мобедами) и служками (хербе-дами).

С конца XIX века в парсизме начались реформаторские движения. «Обновленцы» призывали к переходу в богослужении на язык гуджара-ти, к реформе календаря, что вызвало активное противодействие кон­сервативно настроенных парсов. В последние десятилетия быстрыми темпами ослабевает конфессиональный характер общины, как следст­вие — распространяются смешанные браки, и на фоне общего снижения рождаемости в урбанизированной общине численность парсов умень­шается.

Всего в мире зороастрийцев — бехдинов (общее самоназвание) око­ло 130 тысяч, причем в Индии парсов 80—100 тысяч, в Иране гебров около 20 тысяч. Небольшая диаспора есть в Пакистане, Шри-Ланке и в англосаксонских странах.

Суть верований зороастрийцев Индии наиболее сжато выражена в своеобразном «символе веры», произносимом ими ежедневно: «При­знаю себя почитателем Мазды, последователем Заратуштры. Отрекаюсь от демонов-даэвов, принимаю веру Ахуры. Поклоняюсь Амеша-Спенте. Молюсь Амеша-Спенте. Ахура-Мазде — доброму, всеблагому — при­надлежит все благое».

Стержнем религиозной жизни парсов является обязательная еже­дневная пятеричная молитва, освященная авторитетом Заратуштры, и семь древних календарных праздников. Кроме того, важные элементы культа — обряд инициации, материальные символы веры (включая аму­леты), огонь как центр культовой практики, идея чистоты, очищения от скверны и вытекающий из нее своеобразный похоронный обряд.

Молитва — важнейшая обязанность парса — творится ежедневно пять раз и, кроме того, при обрядах. Перед молитвой верующий должен совершить омовение и, держа в руках перед собой развязанный священ­ный пояс-шнур кушти, обратясь лицом к северу (гебры Ирана — к югу), произнести дошедшие из глубокой древности молитвословия. Об­разцом их можно считать молитву Ахунвар, обращенную к Ахура-Маз­де: «Наилучший владыка, судия истинно избираемый! Утверждай силу действия — результат жизни с Благим помыслом — ради Мазды — вла­дыки, пастыря смиренных!»

Собственно молитвами являются и гимны Заратуштры, как, напри­мер, гаты 1 и 2 из Ясны: «С упоением молюсь, простираю к Мазде руки я, чтобы добрый дух сперва принял все, что приготовил я... Мазда, Мудрый Властелин, дай мне оба мира в дар — мир вещей и мир души!». Разновидностью молитвы можно считать специфическое для парсов «взятие ваджа»: священные заклинания-мантры, которыми со­провождаются все важные дела и предваряются поступки.

24 - 3404 369

Древние календарные праздники парсов также освящены именем Заратуштры, однако, восходят к земледельческим и скотоводческим тра­дициям древних иранцев. Это — шесть празднеств-гаханбаров в честь Амеша-Спенты и Новый Год-Ноуруз в честь Ахура-Мазды и огня, отме­чаемый в весеннее равноденствие. Пятидневные торжества, в ходе кото­рых поклоняются и душам предков, начинаются богослужением и ранее всегда заканчивались коллективной трапезой.

Богослужение у парсов — это коллективное священнодействие, по­вторение за жрецом определенных слов и жестов, вознесение хвалы бо­жествам зороастризма, а также обряды жрецов у священного огня в ме­таллической чаше, скрытой в огороженном алтаре. Основная часть ли­тургии называется Ясна, есть и другие службы, например, почитание хаомы. В ритуальном угощении главные продукты — фрукты, сахар, хлеб. Сохранились в обрядах следы древней экстатической практики.

Инициация — торжественный обряд, совершаемый у парсов Индии жрецами, обычно в храме. Главное в нем — надевание священного шнура — пояса-кушти, а мужчинам — и рубахи-судра.

Едва ли не древнейший комплекс представлений зороастризма и парсизма — о чистоте, ее высшем символе — огне, о похоронном об­ряде. Осквернению подвержено все, но более всего — самое чистое: огонь, вода, земля, жрец, верующий парс. Нечисто все злое, лживое, мертвое (и труп), грязное (отбросы, мусор), чужое. Нечиста кровь, а значит, и женщина в период месячных и родов. Соприкосновение с ри­туально нечистым требует ритуального очищения. Для этого разработа­ны очень сложные обряды: от простого омовения до большого ритуаль­ного очищения — барашном.

Страх перед осквернением и необходимость сложного и дорогостоя­щего очищения породили множество запретов: ограничения в совмест­ных трапезах и купании, в приеме пищи из рук чужаков, в контакте с мусором, с нечистотами — ранее парсы избегали даже выходить из дома в дождь, дабы грязь, смытая с тела, не оскверняла землю.

Но наиболее разработано обрядовое избегание осквернения трупом. Дабы не осквернять чистые стихии, зороастрийцы выработали уникаль­ный похоронный обряд. Специальные могильщики-насассалары, которых сторонятся все другие парсы, на четвертые сутки после смерти уносят труп в астодан — каменную башню пяти метров высотой без крыши и с уступами внутри. Там труп закрепляют на площадке-дахма, а после того, как его расклюют птицы и кости очистятся от плоти,— сбрасывают во внутренний колодец этой «башни молчания». После поминок и периода траурного воздержания близкие покойного очищаются омовением и осо­быми обрядами. В наши дни, при запретах (в Иране) или невозможности для широко расселившихся парсов устроить традиционные похороны в дахме, хоронят и в земле, точнее — в цементе.

Дата добавления: 2015-06-04