Синкретизм синто

В конце V — начале VI вв. в Центральной Японии усилилась борь­ба между родами за главенство в общеплеменном объединении. В стремлении к власти род Сога использовал иноземную религию — буд­дизм, первое упоминание о котором относится к 538 году, когда в Ямато прибыло посольство корейского королевства Пэкче с буддийскими сут­рами и статуей Шакья-Муни.

На японские острова проникло и конфуцианство. Конфуцианские идеи отвечали потребностям царской элиты и ее аристократического окружения. Их стремлению к власти соответствовала этическая про­грамма с четким социальным делением общества, где определены мес­то и обязанности каждого. Конфуцианская этика с ее принципом сынов­ней почтительности и долга предписывала всем строгое соблюдение ку­льта предков, а низшим слоям еще и беспрекословное подчинение «бо­жественной» династии правителей.

Но все же в борьбе за власть для рода Сога приоритным оказался буддизм. После победы Сога начинается широкое распространение буд­дизма, сопровождаемое строительством буддийских монастырей и хра­мов, и предоставлением им обширных земель.

Новая религия с пантеоном будд и бодхисатть заняла прочное место в жизни японца. Она не воспринималась как нечто чужеродное и проти-

востоящее родовым культам. Скорее наоборот — от будд и бодхисаттв ожидали тех же охранительных функций и разнообразной помощи. Они стали наделяться такими же магическими свойствами, что и ками — к ним обращались с конкретными просьбами — защиты от болезней, нис­послания богатого урожая, охранения от зла и т. д. У японца сложилась уверенность в том, что новые боги обладают несомненно более мощной чудодейственной магической силой. Огромные, богато украшенные храмовые сооружения, сверкающие золотым убранством интерьеры и торжественные многочасовые службы поддерживали это впечатление.

Будды и бохисаттвы естественно вошли в обширный пантеон син­тоизма, как новые боги. Однако в ранний период распространения буддизма функции храмовых божеств и даже их иерархия не были важными и решающими для местного населения. У них складывалось свое отношение к каждому из божеств, и, следовательно, складыва­лась своя, своеобразная иерархия, в основе которой по-прежнему, как и в культе ками, лежало представление о возможности получения по­мощи от богов, способных влиять на жизнь отдельного человека или всей общины.

Буддизм вместе с тем привнес и нечто новое. Синто возникло как религиозная практика земледельческой общины и было отражением коллективных воззрений и просьб, буддизм же обращал внимание на отдельного человека, апеллировал непосредственно к личности.

Местные культы и буддизм поделили между собой функции, связан­ные с особыми моментами в жизни японца: светлые, радостные собы­тия — рождение, вступление в брак — остались в ведении родовых бо­гов, возглавляемых «солнечной» богиней Аматэрасу. Смерть, трактуе­мая синто как скверна, взял под защиту буддизм, предоставив концеп­цию освобождения через практику почитания Будды.

Так складывался синкретизм двух религий — в японской термино­логии «рёбусинто» — «путь буддизма и синто». Большое значение име­ло то, что процесс соединения двух религий развивался при широкой правительственной поддержке. Например, по правительственному указу происходит соединение синтоистского и буддийского ритуала даже в та­кой главной и сокровенной церемонии, как «вкушение императором риса новой жатвы»: на нее приглашаются буддийские монахи.

Высшей формой религиозного синкретизма являлась концепция «хондзи суйдзяку», согласно которой божества синтоистского пантеона могут рассматриваться как временное воплощение будд и бодхисаттв. Так, «солнечная» богиня Аматэрасу стала воплощением будды «Брил­лиантового света» Вайрочаны.

Дата добавления: 2015-06-04