Предметом нейропсихологии является изучение особенностей нарушения психических процессов, состояний и личности в целом при локальных поражениях мозга.

Нейропсихологические понятия сос­тавляют определенную систему знаний или теорию, с единых пози­ций объясняющую закономерности нарушения и восстановления высших психических функций при локальных поражениях мозга и обосновывающую представления об их мозговой организации. Данная теория, с одной стороны, способна объяснить разнообразную клиническую феноменологию нарушений психических функ­ций, с другой - удовлетворительно предсказать новые факты и закономерности.

Общепсихологическую основу этой теории составляет положе­ние о системном строении высших психических функций и их сис­темной мозговой организации. Понятие «высшие психические функции» - центральное для нейропсихологии - было введено в общую психологию и в нейропсихологию Л. С. Выготским, а затем подробно разработано А. Р. Лурия и дру­гими авторами.

В нейропсихологии, как и в общей психологии, под высшими психическими функциями понимаются сложные формы сознательной психической деятельности, осуществляемые на основе соответствующих мотивов, регулируемые соответствующими целями и программами и подчиняющиеся всем закономерностямпсихической деятельности. Как указывал А. Р. Лурия, высшие психические функции обладают тремя основными характе­ристиками: они формируются прижизненно, под влиянием социаль­ных факторов, они опосредованы по своему психологическому строению (преимущественно с помощью речевой системы) и произвольны по способу осуществления.

В основе представлений о высших психических функциях как социально детерминированных психических образованиях или сознательных формах психической деятельности лежат теоретико-методологические положения отечественной психологии об общест­венно-историческом происхождении психики человека и опреде­ляющей роли трудовой деятельности в формировании его соз­нания.

Социальные воздействия детерминируют способы формирования высших психических функций и тем самым их психологическую структуру. Высшие психические функции опосредованы различ­ными «психологическими орудиями» - знаковыми системами, являющимися продуктами длительного общественно-историческо­го развития. Среди «психологических орудий» ведущую роль игра­ет речь. Поэтому речевое опосредование высших психических функций представляет собой наиболее универсальный способ их формирования.

Высшие психические функции - сложные системные образова­ния, качественно отличные от других психических явлений. Они представляют собой «психологические системы» (по определению Л. С. Выготского), которые создаются «путем надстройки новых образований над старыми с сохранением старых образований в виде подчиненных слоев внутри нового целого». Основные характеристики высших психических функций - опосредованность, осознанность, произвольность - представляют собой системные качества, характеризующие высшие психические функ­ции как «психологические системы». Высшие психические функции как системы обладают большой пластичностью, взаимозаменя­емостью входящих в них компонентов. Неизменными (инвариант­ными) в них являются исходная задача (осознанная цель или программа деятельности) и конечный результат; средства же, с помощью которых реализуется данная задача, весьма вариативны и различны на разных этапах и при разных способах и путях формирования функции.

Закономерностью формирования высших психических функций является то, что первоначально они существуют как форма взаимо­действия между людьми (т. е. как интерпсихологический процесс) и лишь позже - как полностью внутренний (интрапсихологический) процесс. По мере формирования высших психических функций происходит превращение внешних средств осуществления функции во внутренние, психологические (интериоризация). В процессе развития высшие психические функции постепенно «свер­тываются», автоматизируются. На первых этапах формирования высшие психические функции представляют собой развернутую форму предметной деятельности, которая опирается на относитель­но элементарные сенсорные и моторные процессы; затем эти действия и процессы «свертываются», приобретая характер авто­матизированных умственных действий. Одновременно изменяется и психологическая структура высших психических функций.

Представления о высших психических функциях как о слож­ных психологических системах было дополнено А. Р. Лурия пред­ставлением о высших психических функциях как о функциональ­ных системах. Под функциональной системой в нейропсихологии понимается психофизиологическая основа высших психических функций.

Характеризуя высшие психические функции как функциональ­ные системы, А. Р. Лурия писал, что особенностью этого рода функ­циональных систем является их сложный состав, включающий целый набор афферентных (настраивающих) и эфферентных (осуществляющих) компонентов или звеньев.

Таким образом, высшие психические функции, или сложные формы сознательной психической деятельности, системны по свое­му психологическому строению и имеют сложную психофизиологи­ческую основу в качестве многокомпонентных функциональных систем. Данные положения являются центральными для теории системной динамической локализации высших психических функ­ций - теоретической основы современной нейропсихо­логии.

«Нейропсихологический фактор» -физиологическое понятие, обозначающее принцип физиологической деятельности определенной мозговой структуры (участка мозга), нарушение которого ведет к появлению нейропсихологического синдрома;

«Функциональная система» - физиологическое понятие, заим­ствованное из концепции функциональных систем П. К. Анохина, используемое для объяснения физиологической основы высших психических функций; совокупность афферентных и эффе­рентных механизмов (звеньев), объединенных в единую систему для достижения конечного полезного результата, функциональные системы, лежащие в основе психической сознательной деятель­ности человека, характеризуются большей сложностью (много­звенностью, более сложной иерархической организацией и т. п.) по сравнению с функциональными системами, лежащими в основе поведенческих актов животных. Различные по содержанию высшие психические функции (гностические, мнестические, интеллектуаль­ные и др.) обеспечиваются качественно различными функциональ­ными системами;

«Мозговые механизмы высших психических функций» (или «мозговая организация психической деятельности») - совокупность морфологических структур (зон, участков) в коре больших полушарий и в подкорковых образованиях и протекающих в них физиологических процессов, входящих в единую систему и необ­ходимых для осуществления психической деятельности; морфо-физиологическая основа психических функций.

«Локализация высших психических функций» -соотношение различных звеньев (аспектов) психической функции как функцио­нальной системы с различными факторами (физиологическими закономерностями), присущими работе той или иной мозговой структуры (корковой или подкорковой), - синоним «мозговой организации высших психических функций»;

«Полифункциональность мозговых структур» -положение, согласно которому мозговые структуры (особенно ассоциативные зоны коры больших полушарий) под влиянием новых афферент­ных воздействий могут перестраивать свои функции; на этом поло­жении основаны принципы внутрисистемной и межсистемной пере­стройки высших психических функций, нарушенных вследствие локальных поражений головного мозга;

Проблема локализации высших психических функций, или проблема «мозг и психика», относится к числу важнейших карди­нальных проблем современного естествознания. Она принадлежит к числу междисциплинарных проблем, которые разрабатываются целым рядом дисциплин: нейроанатомией, нейрофизиологией, неврологией и др. Нейропсихология изучает эту проблему со своих позиций, исследуя особенности нарушений психических процессов у больных с локальными поражениями мозга.

Теория системной динамической локализации высших психи­ческих функций сформировалась в борьбе с двумя основными направлениями в решении проблемы «мозг и психика»: узким локализационизмом (или психоморфологическим направлением) и антилокализационизмом или концепцией эквипотенциальности мозга. Эти направления являются основными в длительной исто­рии изучения проблемы локализации психических функций чело­века.

Узкий локализационизм исходит из представлений о психической функции как о не­разложимой на компоненты единой психической «способности», которая должна быть целиком соотнесена с мозгом (морфологи­ческими структурами). Сам мозг, и прежде всего кора больших полушарий, рассматривается данным направлением как совокуп­ность различных «центров», каждый из которых целиком «заве­дует» определенной психической функцией, в связи с чем пораже­ние какого-либо мозгового «центра» ведет к необратимому наруше­нию (или выпадению) соответствующей функции. Локализация психической функции понимается, в рамках этого направления, как непосредственное соотнесение психического и морфологического (или непосредственное «наложение» психического на морфологиче­ское), в связи с чем это направление и получило название «психо­морфологического». Наиболее яркими и последовательными представителями этого направления в раз­ные времена были неврологи, изучавшие последствия локальных поражений головного мозга (Буйо, Брока, Вернике, Галль, Бродбент, Шарко, Кляйст и др.). Френологическая карта Ф. Галля и локализационная карта К. Кляйста представляют собой логи­ческое завершение идей узкого локализационизма о работе коры больших полушарий как совокупности различных «центров» пси­хических «способностей».

Другое направление — антилокализационизм — сходно с узким локализационизмом и по своему отношению к психическим функциям, как к далее неразложимым психическим «способ­ностям», и по своему пониманию локализации как непосредствен­ного соотношения психического и морфологического. Однако мозг и прежде всего кора больших полушарий трактуются данным направлением как однородное (эквипотенциальное) целое, равно­ценное и равнозначное для психических функций во всех своих отделах. Психические функции («способности») связаны равно­мерно со всем мозгом (и прежде всего с корой больших полуша­рий), и любое поражение мозга приводит к пропорциональному величине патологического очага нарушению всех психических функций одновременно (или к общему ухудшению сложных «сим­волических функций» по К. Гольдштейну). Степень нарушения психической функции не зависит от локализации поражения, а определяется только массой пораженного мозга. Наиболее яркими представителями данного направления были физиологи (Флуранс, Гольц, Лешли и др.) и психологи-идеалисты (Бергсон и другие представители Вюрцбургской школы).

Клинические наблюдения за больными, перенесшими локаль­ные поражения мозга, как, будто бы подкрепляли фактами оба указанных направления: с одной стороны, поражение отдельных участков мозга (преимущественно коры больших полушарий) приводит к нарушениям психических процессов, с другой — при локальных поражениях нередко наблюдаются факты высокой компенсации возникших нарушений, указывающие на возмож­ность осуществления нарушенных функций и другими отделами мозга. Ни та, ни другая концепция не могли объяснить эти про­тиворечия.

Теория системной динамической локализации высших психи­ческих функций человека создавалась в борьбе с этими направле­ниями, с опорой на достижения отечественной психологии, с одной стороны, и достижения отечественной материалистической физиологии—с другой.

В отечественной нейропсихологии было пересмотрено само понятие «функция». «Высшие психические функции» как психологические образования стали рассматриваться с позиций отечественной психо­логической науки как социальные по генезу (т. е. прижизненные, обусловленные социально-историческими факторами), опосредо­ванные психологическими орудиями (главным образом, речью), системные по строению, осознанные, динамичные по своей органи­зации (т. е. различные по психологической структуре на разных этапах онтогенеза), произвольные по способу управления. Таким образом, представление о недифференцированных психических функциях как о далее неразложимых «способностях» было заме­нено современными представлениями о психических функциях как о «психологических системах», обладающих сложным пси­хологическим строением и включающих многочисленные компоненты.

Опираясь на достижения отечественной материалистической физиологии (на работы И. М. Сеченова, И. П. Павлова, П. К. Ано­хина, Н. А. Бернштейна, Н. П. Бехтеревой и других физиологов), отечественная нейропсихология рассматривает психические функции как результат сложной рефлекторной деятельности, обусловленной внешними стимулами, как сложные формы приспособительной деятельности, направленной на решение каких-либо психологических задач.

В отечественной нейропсихологии пересмотрено и понятие «локализация». Локализация психических функций рассматривается как системный процесс. Эго означает, что психическая функция (как и физиологическая, например дыхание) соотносится с мозгом как определенная многокомпонентная, многозвенная система, различные звенья которой связаны с работой различных мозговых структур. А. Р. Лурия писал, что «высшие психические функции как сложные функциональные системы не могут быть локализова­ны в узких зонах мозговой коры или в изолированных клеточных группах, а должны охватывать сложные системы совместно рабо­тающих зон, каждая из которых вносит свой вклад в осуществле­ние сложных психических процессов и которые могут располагать­ся в совершенно различных, иногда далеко отстоящих друг от дру­га участках мозга».

Системная локализация высших психических функций предпо­лагает многоэтапную иерархическую многоуровневую мозговую организацию каждой функции. Это неизбежно вытекает из слож­ного многокомпонентного состава функциональных систем, на которые опираются высшие психические функции.

Одним из первых исследователей, указавших на иерархический принцип локализации высших психических функций, был совет­ский невролог И. Н. Филимонов, назвавший его принципом «по­этапной локализации функций».

Локализация высших психических функций характеризуется также динамичностью, изменчивостью. Этот принцип локализации функций вытекает из основного качества функциональных систем, опосредующих высшие психические функции, их пластичности, изменчивости, взаимозаменяемости звеньев. Представления о динамичности, изменчивости мозговой организации психических функций опираются на клинические, физиологические и анатоми­ческие данные. Обобщая результаты многолетних клинических наблюдений, И. Н. Филимонов сформулировал положение о «функ­циональной многозначности мозговых структур», согласно которому многие мозговые структуры при определенных условиях могут включаться в выполнение новых функций. Положение о «функциональной многозначности» мозговых структур поддерживал и И. П. Павлов, выделявший, как известно, в коре больших полушарий «ядерные зоны анализаторов» и «рас­сеянную периферию» и отводивший последней роль структур, имеющих пластические функции.

Существуют многочисленные физиологические доказательства справедливости идеи о динамичности, изменчивости мозговой организации функций. К ним относятся прежде всего эксперимен­тальные исследования П. К. Анохина и его учеников, показавших, что не только относительно сложные поведен­ческие акты (пищедобывательные, оборонительные и др.), но и сравнительно простые физиологические функции (например, дыха­ние) обеспечиваются сложными функциональными системами, где возможно замещение одних звеньев другими.

В трудах Н. А. Бернштейна также находят дальнейшее развитие идеи пластичности, динамичности мозговой организации функций. Изучая физиологию движений, Н. А. Бернштейн сфор­мулировал ряд принципиальных положений о построении любой функции. К их числу относится положение о том, что двигательная система (как и любые функции, включая и психические) построена по «топологическому», а не «метрическому» принципу, где инвари­антны задача и конечный эффект, но вариативны способы осу­ществления задачи.

Принцип динамической локализации высших психических функций человека опирается и на современные анатомические сведения. Работами Московского института мозга АМН СССР с помощью различных современных методов исследования уста­новлена изменчивость под влиянием различных воздействий микросистем (или микроансамблей), составляющих основные макросистемы мозга (проекционные, ассоциативные, интегративно-пусковые и лимбико-ретикулярные). Эти данные вошли как одно из основных положений в концепцию о структурно-системной организации функций мозга, разработанную О. С. Адриановым.

Принцип динамической локализации функций впервые был сформулирован И. П. Павловым и А. А. Ухтомским. Он противопоставлялся идее локализации функции в определенном фиксированном «центре», причем А. А. Ухтомский при рассмотре­нии механизмов динамической локализации функций большое зна­чение придавал временным показателям работы разных элементов, входящих в «динамическую систему», считая, что при реализации функции необходима «увязка во времени, скоростях, в ритмах действия» пространственно различных групп нервных элементов, функционально объединенных в «динамическую систему».

Идеи И. П. Павлова и А. А. Ухтомского о динамической локали­зации (или мозговой организации) функций получили подтвержде­ние и в работах Н. П. Бехтеревой и ее коллектива. Эти исследования, проведенные методом регистрации импульсной нейронной активности различных глубоких структур головного мозга, показали, что любая сложная психическая деятельность (запоминание слов, решение задач и т. п.) обеспечивается работой сложных констелляций мозговых зон, составляющих звенья единой системы. Некоторые из этих звеньев являются «жесткими», т.е. принимают постоянное участие в реализации психической функ­ции, другие — «гибкими», которые включаются в работу лишь при определенных условиях. «Гибкие» звенья системы составляют тот подвижный динамический аппарат, благодаря которому достигается изменчивость функции.

В нейропсихологии принцип динамической мозговой органи­зации высших психических функций получил разнообразное под­тверждение и вошел как важнейший в теорию системной динами­ческой локализации функций.

Перечисленные выше принципы являются общими для локали­зации и психических и физиологических функций. Именно поэтому А. Р. Лурия для аргументации положений теории локализации функций привлекал анатомические и физиологические данные, полученные на животных.

Однако высшие психические функции человека обладают не только большей сложностью по сравнению с психическими функциями животных и тем более с физиологическими функциями, они характеризуются качественным отличием — осознанностью, опосредованностью речью, произвольным способом управления; они формируются под влиянием социальных факторов прижиз­ненно. Эти качественные отличия высших психических функций от более элементарных психических функций животных и физиоло­гических функций проявляются и в особенностях их мозговой организации. Еще Л. С. Выготский писал о том, что сравнительное изучение локальных мозговых поражений в детском и взрослом возрасте обнаруживает различные нарушения высших психиче­ских функций при одних и тех же поражениях и что эти факты могут трактоваться лишь как следствие различий в мозговой организации высших психических функций у ребенка и взрослого. В современной нейропсихологии накоплено большое коли­чество данных о специфике нарушений психических функций и нейропсихологических синдромов в целом у детей по сравнению со взрослыми. Эти данные подтверждают справедливость представлений Л. С. Выготского и А. Р. Лурия о хроногенном прин­ципе локализации высших психических функций человека. Форми­руясь прижизненно, под влиянием социальных воздействий, высшие психические функции человека меняют свою психологи­ческую структуру и соответственно свою мозговую организацию. Наиболее демонстративно это проявляется на примере речевых функций. Если у взрослого грамотного человека (правши) корко­вые поля средних отделов левого полушария играют ведущую роль в мозговом обеспечении речевых процессов, то у детей, не владе­ющих грамотой (до 5—6 лет), речевые процессы (понимание устной речи и активная речь) обеспечиваются мозговыми структу­рами и левого, и правого полушарий. Поражение корковых «рече­вых зон» левого полушария не ведет у них к выраженным речевым расстройствам. Таким образом, принцип динамической лока­лизации функции у человека конкретизируется и в виде хроногенной локализации, т. е. в изменении мозговой организации высших психических функций в онтогенезе.

Мозг человека характеризуется четко выраженной межполушарной асимметрией. Межполушарную асимметрию можно рас­сматривать в качестве важнейшей фундаментальной закономер­ности работы мозга человека. Хотя межполушарная асимметрия не является уникальной особенностью мозга человека, как это предполагалось раньше, а присуща и мозгу животных однако у человека она достигает максимального развития. Между человеком и животными (даже высшими приматами) в этом отно­шении существует не только количественное, но и качественное различие. Межполушарная асимметрия, проявляясь в моторных и сенсорных функциях, наиболее отчетлива в высших психических функциях.

Межполушарные различия в мозговой организации высших психических функций многократно описаны в клинической и нейропсихологической литературе как различия синдромов и симптомов, связанных с поражением симметричных отделов больших полуша­рий. С позиций теории системной динамической локализации функ­ций эти различия можно обозначить как принцип различной лока­лизации (или мозговой организации) всех высших психических функций в левом и правом полушариях мозга или принцип лате­ральной специализации мозговой организации психических функ­ций. Изучение конкретной мозговой организации каждой из выс­ших психических функций (у детей и взрослых) в значительной степени является делом будущего, так же, как и изучение качест­венных различий мозговой организации психических процессов, свойственных левому и правому полушарию. Однако современ­ный уровень знаний о межполушарной асимметрии мозга, накоп­ленный и в нейропсихологии, и в других областях науки о чело­веке (физиологии, анатомии, неврологии и др.), убеждает в бес­спорном значении данного принципа для понимания общих зако­номерностей локализации высших психических функций у чело­века.

Возможно этот принцип справедлив и для мозговой организа­ции определенных психических функций у животных, как об этом пишут некоторые авторы, однако у человека он приобре­тает универсальное значение, характеризуя мозговую организацию любой психической функции. И значение этого принципа в онто­генезе, по-видимому, возрастает.

Человеческий мозг характеризуется мощным развитием лоб­ных долей мозга. По площади, занимаемой корой лобных долей мозга, человек превосходит всех остальных представителей живот­ного мира. «Лобный мозг» у человека претерпевает огромное раз­витие в онтогенезе и окончательно формируется лишь к 12—14 го­дам. Являясь мозговым субстратом произволь­ных, сложнопрограммируемых форм поведения, «лобный мозг» постепенно, по мере созревания включается в реализацию всех высших психических функций человека как одно из важнейших звеньев функциональных систем. О прогрессирующем участии передних отделов мозга в осуществлении гностических, мнестических и интеллектуальных функций свидетельствуют, в частности, ЭЭГ-данные, полученные методом пространственной синхрониза­ции потенциалов у детей разных возрастов, а также мате­риалы сравнительных клинических наблюдений за результатами поражения лобных долей мозга у детей и взрослых. Безусловное участие лобных долей мозга в мозговой организации всех высших психических функций (т. е. сознательных, социально-детерминированных, опосредованных речью произвольно управ­ляемых форм психической деятельности) доказано многочислен­ными исследованиями результатов поражения лобных долей мозга (особенно левой лобной доли) у взрослых больных.

С позиций теории системной динамической локализации выс­ших психических функций человека эту закономерность можно сформулировать как принцип обязательного участия лобных конвекситальных префронтальных отделов коры больших полушарий в мозговом обеспечении высших психических функций. Этот прин­цип специфичен для мозговой организации всех сознательных форм психической деятельности человека.

Итак, согласно теории системной динамической локализации высших психических функций человека каждая высшая психическая функция обеспечивается мозгом как целым, однако это целое состоит из высокодифференцированных разделов (систем, зон), каждый из которых вносит свой вклад в реализацию функции. Непосредственно с мозговыми структурами следует соотно­сить не всю психическую функцию и даже не отдельные ее звенья, а те физиологические процессы (факторы), которые осуществля­ются в соответствующих мозговых структурах. Нарушение этих физиологических процессов (факторов) ведет к появлению пер­вичных дефектов, а также взаимосвязанных с ними вторичных дефектов (первичных и вторичных нейропсихологических симпто­мов), составляющих в целом закономерное сочетание нарушений (высших психических функций — определенный нейропсихологический синдром..

Теория системной динамической локализации высших психи­ческих функций, разработанная Л. С. Выготским и А. Р. Лурия, составляет центральный раздел в понятийном аппарате отечественной нейропсихологии. Она обладает большой эвристической цен­ностью, позволяя не только объяснять разнообразную клиниче­скую феноменологию, но и предсказывать новые факты и плани­ровать новые исследования. Вместе с тем, безусловно, эта тео­рия — лишь один из этапов в решении сложнейшей проблемы моз­гового субстрата психических процессов — проблемы, изучением которой занимается почти все современное естествознание.

Дата добавления: 2015-06-04