Рэки Кавахара 38 страница. Получивший традиционное мусульманское образование, Муаллим Наджи вошел в турецкую литературу прежде всего как автор исторических дестанов и лирических стихов

Получивший традиционное мусульманское образование, Муаллим Наджи вошел в турецкую литературу прежде всего как автор исторических дестанов и лирических стихов (сб. «Искра», 1884; «Сверкающее», 1886; «Колос», 1890, и др.) Отстаивая художественные возможности дотанзиматской поэзии, он стремился реабилитировать «ущемленную европеизацией» национальную самобытность. Отсюда — прямо или косвенно представленная в его поэзии и прозе (прежде всего в известной автобиографической повести «Детство Омера», 1890) идеализация патриархального прошлого с его крепкими религиозными устоями и семейными традициями.

Среди «восточников» был и писатель Мехмед Тевфик Чайлак (1844—1898), неутомимый собиратель народных шуток и анекдотов («Сокровищница рассказов»). В подражание им он написал серию анекдотических историй, сгруппированных вокруг вымышленного персонажа Бу адам (букв. «Этот человек»), именем которого и названа книга (1882). В повести «Год в Стамбуле» (1881—1888) писатель с документальной точностью и обстоятельностью рисует быт и нравы старого Стамбула, уходящие в прошлое народные развлечения.

Наряду со стремлением запечатлеть традиции и приметы национальной старины, в литературе 80-х годов выявляется и другая линия, во многом смыкающаяся с первой, — сатира на галломанию. Примечательно, что ее начало было положено таким убежденным «западником», как Ахмед Мидхат, который нападал и в своей публицистике, и в романе «Филятун-бей и Ракым-эфенди» на крайности подражания европейской моде. Продолжая эту традицию, Реджаизаде Махмуд Экрем почти одновременно с сентиментально-меланхолической, родственной по интонационному настрою его стихам повестью «Мухсин-бей, или Печальный конец одного поэта» (1888) создает социально окрашенный роман «Любовь к экипажам» (1887). В образе героя романа — неуча и невежды, раболепствующего перед западной модой и захваченного страстью к показной роскоши, — писатель пытается создать обобщенный тип светского повесы — галломана.

Сатира на галломанию составляет основу и ранних романов Хюсейна Рахми (1864—1944), примыкающего в начале своего творческого пути к «восточникам» — «Зеркало, или Шик» (1888) и «Гувернантка» (1890). И в идейном, и в стилевом отношениях романы во многом отправляются от сатирических традиций просветительской прозы и народного театра.

Значительным событием литературной жизни 80-х годов стал роман Самипашазаде Сезаи «Злоключения» (1887), повествующий о трагической истории рабыни-черкешенки. Своим открытым протестом против рабства роман перекликается со знаменитой «Хижиной дяди Тома» Г. Бичер-Стоу. Продолжая традиции писателей Танзимата, Самипашазаде Сезаи стремится показать антигуманность самого принципа порабощения человека человеком. И свою задачу решает уже в значительной степени в реалистической манере, выписывая реалистически правдиво не только бытовой фон, но и в значительной степени человеческие характеры. В романе переплетаются реалистические и романтические черты, что характерно для начальной стадии формирования реалистического метода.

Новый этап на пути к реалистическому изображению жизни ознаменовали собой рассказы Самипашазаде Сезаи (сборник «Пустячки», 1890, и др.). Это короткие рассказы о впервые замеченном турецкой литературой «маленьком человеке» и о мелочах жизни, «пустячках», за которыми видятся тяжелые незадавшиеся судьбы, жестокие разочарования, обманутые надежды.

В конце 80-х годов начинают свой творческий путь талантливые прозаики Набизаде Назым (1864—1893), автор первой повести о тяжелой доле турецкого крестьянина «Кара Бибик» (1890) и романа «Зехра» (1893), и Халид Зия Ушаклыгиль (1866—1945), выступивший в это время со своими первыми рассказами и романами «Немиде» (1889), «Дневник мертвеца» (1889), «Запретная любовь» (1890). Творчество этих

писателей, идейно-эстетические установки которых складываются под воздействием позитивистской философии и натуралистических концепций Золя и братьев Гонкур, приходится в основном на более поздний (с начала 90-х годов) период истории турецкой литературы.

ЕГИПЕТСКАЯ И СИРИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРЫ

В 60—70-е годы, во время правления хедива Исмаила (1863—1883), в Египте продолжался экономический подъем. Расшатывались феодальные порядки, развивалось товарно-денежное хозяйство, укреплялись ростки капиталистических отношений, расширялись сферы европеизации. Исмаил ассигновал большие средства на народное образование: при нем было открыто более четырех с половиной тысяч школ, в том числе школы для девочек. В 1873 г. была создана высшая школа «Дар аль-улум би-ль-мадарис» («Учебный дом наук»), в которой кроме богословских наук преподавались и науки светские. В 1870 г. была основана египетская Национальная библиотека, получившая название хедивской; к открытию Суэцкого канала построен Каирский оперный театр; великолепно оборудован Булакский музей древностей.

Исмаил прилагал большие усилия для того, чтобы страна стала окончательно независимой от Турции, но в то же время Египет все больше и больше оказывался в кабале у французских и английских капиталистов (особенно в связи с постройкой Суэцкого канала). С середины 70-х годов европейские державы начинают открыто вмешиваться во внутренние дела Египта. Это вызывает недовольство самых широких кругов населения, поддерживаемых прогрессивно настроенной частью мусульманского духовенства. Освободительное движение в 1879—1882 гг. возглавили офицеры-патриоты — Ахмед Ораби, Махмуд Сами аль-Баруди и другие, которые при преемнике низложенного хедива Исмаила — Тауфике — заняли руководящие посты в правительстве; они провели ряд преобразований, направленных на укрепление буржуазно-парламентских порядков, и требовали прекращения иностранного вмешательства. Феодально-помещичья верхушка, испуганная новой политикой, поддержала европейских колонизаторов; в июле 1882 г. патриотические силы были разгромлены, и Египет был оккупирован английскими войсками. Вся власть в стране сосредоточивалась в руках генерального консула лорда Кромера. Так называемый режим Кромера (1883—1907) означал, по сути, диктатуру английского финансового капитала, беспощадное подавление египетского национально-освободительного движения.

В сирийских провинциях с середины века, после реформы Танзимата, европейский капитал также расширяет сферы своего влияния, что ведет к усилению эксплуатации крестьян. Вооруженные выступления их против феодалов перерастают не без участия французского консула в религиозную резню, в результате которой Франция укрепляет свои позиции в Сирии. Положение сирийского народа, испытывающего двойной гнет, становится все более тяжелым. Воцарившийся при Абдул-Хамиде II режим султанского самодержавия (зулюм) тормозил экономическое, политическое и культурное развитие Сирии, оставляя при этом возможность для проникновения туда иностранного капитала.

Представители передовой сирийской интеллигенции (Ибрахим аль-Языджи, Фарис Нимр и др.) в середине 70-х годов создали тайное общество, программа которого предусматривала борьбу за независимость Сирии и за демократические преобразования. Политическая реакция и трудные экономические условия повлекли за собой и усиленную эмиграцию из страны — в Египет, Северную и Южную Америку, Европу. Многие прогрессивные писатели и публицисты второй половины XIX — начала XX в. жили и работали в Египте, где они не подвергались преследованиям за свои антитурецкие настроения; их деятельность была одинаково важна для обеих стран.

Середина XIX в. — время оформления просветительских концепций в Сирии и Египте. Первая из таких концепций возникла под несомненным влиянием французской просветительской мысли в среде более европеизированной сирийской интеллигенции. В основе ее лежало представление об особой роли разума и науки в жизни общества и неприятие всего, что препятствует реализации свободы человеческой личности, в первую очередь — осуждение политического деспотизма.

Отдельные положения этой концепции вырабатывались и высказывались в докладах и статьях Сирийского просветительского общества, наиболее же последовательное выражение

она нашла в сочинениях Франсиса Марраша (1836—1873). Сын коммерсанта из Халеба, он изучал медицину в Париже, много занимался самообразованием и был хорошо знаком с европейской естественнонаучной и философской мыслью. Общественно-политические воззрения Марраша изложены в его философских повестях «Чаща права» (Бейрут, 1866), «Жемчуг раковины» и эссе «Взгляд на нынешнее положение» (изд. посмертно, Бейрут, 1883). Повести Марраша — по сути дела, философские трактаты с условным сюжетом. Так, в «Чаще права» автор рассказывает свой сон о победоносной войне «Королевства свободы», вооруженного «образованием и просвещенностью», против «Королевства рабства» и о суде над побежденным владыкой этого королевства; суд вершит судья-философ в присутствии короля Свободы и королевы Мудрости.

Марраш делает попытку обосновать понятие свободы исходя из «основного закона природы» — закона необходимости, которому должно подчиняться все в природе и обществе. Следовательно, в человеческом обществе для достижения свободы нужно уничтожить все ограничения, не вызванные необходимостью, все то, что мешает прогрессу. Отсюда делается вывод: всякое порабощение и тирания противны закону природы и разума, и против них следует бороться. В то же время каждый человек, чтобы пользоваться своим правом свободы, должен выполнять определенные общественные обязанности.

Идеальное человеческое общество, по Маррашу, должно основываться на правильной политике, просвещении умов, воспитании нравов, охране здоровья населения и всеобщей любви, которая является «божеством социальной структуры». Идеал государственного строя для арабских стран, по его мнению, — просвещенная конституционная монархия. Эти взгляды в основном разделяют все известные сирийские просветители.

В Египте развитие посветительской идеологии во второй половине XIX в. было связано с движением за реформу ислама (так называемый «модернизм в исламе» или «мусульманская реформация»), наложившим своеобразный отпечаток на характер египетского просветительства.

Основоположники этого движения Джамаль ад-дин аль-Афгани (1839—1897) и Мухаммад Абдо (1849—1905) утверждали, что для успешной борьбы против европейской колонизации мусульманские народы должны объединиться в независимый халифат. Это объединение, по их мнению, было возможно только при условии широкого просвещения народных масс в духе истинного ислама, очищенного от всех многовековых искажений. Ислам, учили они, есть единственная в мире религия, религия всех времен и народов, обращенная к разуму, поэтому она дает возможность для развития всех естественных способностей человека. Реформисты по-новому — иногда достаточно наивно — толковали Коран, доказывая, что в нем содержатся намеки на все современные научные открытия, на политические и социальные преобразования, направленные на ликвидацию феодальных порядков; лозунги ислама использовались и в национально-освободительной борьбе. При этом новая мусульманская просветительская идеология, подобно предшествующей ей концепции сирийских просветителей-христиан, складывалась (иногда неосознанно) в значительной степени под влиянием европейской общественной мысли, в первую очередь — взглядов французского Просвещения.

Однако в «мусульманском модернизме» основная установка была не на восприятие европейской культуры, а на возрождение лучших традиций своего прошлого, оживление арабского культурного наследия. Наиболее консервативное крыло реформистов вообще выступало против европеизации. Изображение идеализированных картин «славного прошлого» арабов, получившее в эти годы широкое распространение во всех жанрах арабской литературы, приобретало особый патриотический смысл. В недрах «мусульманского модернизма», использованного впоследствии официальным панисламизмом, стремившимся поставить турецкого султана во главе всего мусульманского мира, формировался и арабский патриотизм.

Новое учение в начале своем отличалось большой веротерпимостью, что давало возможность для сотрудничества египетских и сирийских просветителей. Идеи Джамаль ад-дина часто разделяли и немусульмане (Адиб Исхак, Якуб Санну, Джамиль аль-Мудаввар и др.), считавшие себя его учениками. Всех арабских просветителей, независимо от их ориентации, объединяла общая цель — распространенение просвещения в массах, стремление к рационалистическому пересмотру всего образа жизни арабского мира — политики, принципов управления, семейного строя, системы образования и т. п., вера в прогресс и торжество разума.

В периодической прессе, расцвет которой в XIX в. падает на 60-е — первую половину 80-х годов, широко были представлены просветительские концепции.

Некоторые газеты издавались в эмиграции — Париже, Лондоне, Стамбуле, а также Египте,

Особенное оживление журналистики в Египте наблюдается в конце 70-х — начале 80-х годов, в период подъема национального движения. Одна за другой возникают газеты, группируя вокруг себя наиболее активных борцов за независимость и реформы. Среди них выделяются публицисты Адиб Исхак (1856—1885), Абдаллах ан-Надим (1845—1896), Якуб Санну (1839—1912).

В первые годы оккупации в египетской прессе наступает затишье: прогрессивные журналисты — в тюрьмах, в ссылке, в изгнании; многие газеты, даже умеренно-либеральные, закрыты. К концу 80-х годов газетно-журнальная деятельность постепенно оживляется; правда, в прессе обсуждаются теперь не столько острые политические темы, сколько вопросы просвещения, общественной нравственности, религии, культуры, воспитания, женской эмансипации и т. п.

В середине 70-х годов гражданские и патриотические темы, питавшие публицистику, входят и в поэзию традиционного плана, внося в нее струю обновления. Поэты, разделяющие взгляды просветителей, связанные с освободительным движением, все чаще стремятся отказаться от усложненности форм, характерных для эпохи упадка, обращаясь к традициям поэтов древности и неоклассиков (IX—XI вв.).

Крупнейшим представителем нового направления был египтянин Махмуд Сами аль-Баруди (1838—1904). Военный-аристократ, видный деятель движения 1879—1882 г., он занимал в революционном правительстве пост военного министра, а затем премьер-министра и после установления английской оккупации семнадцать лет провел в ссылке на о. Шри-Ланка. Знаток арабской классической поэзии, в начале своего творчества он сочиняет стихи в традиционных жанрах. С конца 70-х годов, в период активного участия аль-Баруди в освободительном движении, он обращается к политической лирике: поэт скорбит о бедственном положении Египта, требует реформ, парламентского строя и прямо призывает к восстанию. Во время ссылки он создает в основном элегии, в традиционной форме выражающие тоску поэта по родине, по близким людям.

Аль-Баруди первым из египетских поэтов Нового времени воспел пирамиды — символ могущества построивших их людей — предков нынешних египтян. Он также первым обратился в своей поэзии к достижениям современной цивилизации; он писал о пароходах, паровозах, электричестве и т. п.

Иллюстрация:

Карикатура из первой арабской
сатирической газеты
«Абу Наддара зарка»

В Сирии к поэтам нового направления можно отнести Ибрахима аль-Языджи (1847—1906), сына известного поэта и просветителя Насыфа аль-Языджи. Это первый поэт, в чьих стихах отчетливо отразились идеи арабского, а не исламского патриотизма. Ибрахим аль-Языджи обращается к своим соотечественникам, напоминая им о былом величии, и пророчит им великое будущее. В одной из касыд, ходившей в тайных списках, он призывает к восстанию против турецкого ига: «Лишь мечом достигаются цели высокие. // Коли хочешь достигнуть их — меч отыщи!»

В этот период в арабской литературе появляются первые в XIX в. женщины-поэтессы. Они выросли в семьях известных литераторов: Варда Турк (1797—1874) — дочь Никулы Турка; Варда аль-Языджи (1838—1924) — дочь Насыфа аль-Языджи; Марьяна Марраш (1838—1922) — сестра Франсиса Марраша, и Аиша Теймур (1840—1902) — сестра известного египетского филолога Ахмеда Теймура. Две последние позже стали известны и как журналистки.

Возникновение новых направлений в прозе также связано с просветительством. 70-е годы — время рождения арабского романа, нравоучительного

и исторического. Его создателями были европеизированные сирийские литераторы. Основоположником жанра романа был Салим аль-Бустани (1848—1884), сын известного ливанского просветителя Бутруса аль-Бустани. Аль-Бустани — автор трех исторических романов: «Зенобия» (1871), «Будур» (1872), «Любовь во времена завоевания Сирии» (1874) — и шести произведений на современную социальную тему: «Любовь в садах Сирии» (1870), «Асма», (1873), «Дочь нынешнего века» (1875), «Фатина» (1874), «Сальма» (1878—1879), «Самийя» (1882—1884). Писатель считал, что главная задача литературы — улучшение социальных нравов. В романах на современные темы он проповедует морально-этические нормы, основанные на принципах гуманности, свободы, равенства, справедливости и разума. Особое внимание он уделяет вопросам воспитания молодежи и семейно-любовной теме. При этом он идет не от реальной жизни к образу, а от поучения к сюжету, так что сюжеты его романов всегда являются просто иллюстрацией какого-либо нравственного тезиса и обязательно содержат назидательные примеры. Общность темы и одни и те же способы ее решения порождают стереотипные, слегка варьируемые сюжетные схемы. Герои изображаются статично: их поступки раскрывают не характер, а лишь иллюстрируют какой-то постулат.

Появление в просветительском романе исторической темы было связано с широко распространенной в те годы патриотической идеей возрождения арабского мира. Обращаясь к историческим сюжетам, аль-Бустани выбирает наиболее яркие периоды арабской истории — борьба Пальмиры против Рима, арабские завоевания в VII в. и т. п. Хотя автор и стремится излагать события строго по историческим источникам, однако он идеализирует прошлое арабов, находя в нем идеалы свободы, справедливого демократического правления, основанного на принципах равенства и гуманности.

Новый жанр быстро прививается в арабской литературе. В 80-е годы, в период политического затишья, большее распространение получают романы на семейные темы, порой достаточно далекие от просветительских задач («Затворница» египтянина Саида аль-Бустани; «Елена», «Демон для женщин», «Женщина-убийца» ливанца Наджиба Гаргура и др.). Из исторических романов этих лет следует отметить «Мусульманскую цивилизацию в Багдаде» (Каир, 1883) — произведение в эпистолярной форме из эпохи Харуна ар-Рашида (конец VIII — начало IX в.). Автор его, ливанский эмигрант Джамиль аль-Мудаввар (1862—1907), не слишком заботясь об увлекательности повествования, изображает исторические события с позиций просветителя-единомышленника Джамаль ад-дина. В начале 90-х годов появляются первые исторические романы крупнейшего мастера этого жанра Джирджи Зейдана (1861—1914).

Линию назидательных путешествий, получивших распространение в середине века, продолжает египтянин Али Мубарак (1823—1893), основатель «Дар аль-улум» и Национальной библиотеки. Герои его четырехтомного романа «Алам ад-дин» (1882) — египетский ученый шейх, именем которого назван роман, его сын Бурхан ад-дин и англичанин-востоковед — совершают ставшее уже традиционным в арабской литературе XIX в. путешествие в Париж. Весь роман состоит из дорожных разговоров: англичанин знакомит спутников с достижениями европейской цивилизации, а шейх — с культурой и обычаями Востока; попутно они рассуждают и о различных явлениях природы, растениях, животных и т. п. Не столь живой и занимательный, как подлинные путешествия, «Алам ад-дин» дает читателю множество полезных сведений, что в известной степени свойственно и историческому роману той эпохи.

В эти годы новеллистический жанр развивается не столь плодотворно. Правда, короткие рассказы, обычно нравоучительного содержания, появляются в различных журналах часто, но ничего значительного в этой области не было создано.

Активизируется переводческая деятельность. Она охватывает уже не только научную и учебную литературу, как это было в середине века, но и художественную. Произведения, переводимые преимущественно с французского и английского языков, становятся неотъемлемой частью литературы национальной. Этому способствовало сложившееся в просветительскую эпоху отношение к переводу, который обычно был скорее переделкой, адаптацией и по содержанию, и по стилю, подобно тому как это было принято в европейской переводческой практике XVIII в. Внимание арабских переводчиков привлекали произведения, отвечающие потребностям времени или легко адаптируемые в этом духе. Наблюдается интерес к историческим романам (в первую очередь — А. Дюма и В. Скотта) и к занимательным сочинениям, из которых можно почерпнуть те или иные полезные знания (в частности — к романам Жюля Верна).

В 1870 г. по инициативе хедива Исмаила в Египте был создан профессиональный театр. Организацию его Исмаил поручает Якубу Санну. Хорошо знакомый с постановкой театрального дела в Европе и с европейской драматургией, Санну сам создает репетуар для нового

театра. Приблизительно за два года им было написано 32 пьесы — и пятиактные классические комедии, и одноактные фарсы. Сюжет их нередко брался из знакомых автору европейских пьес и переделывался на арабский лад; действие переносилось в Египет, менялись имена героев, реалии, вводился живой разговорный язык. Это были обычно сатирические комедии нравов; Якуб Санну высмеивал тупых и чванных пашей и феодалов, критиковал социальные пережитки, в том числе многоженство, смеялся над невежеством и отсталостью своих соотечественников. Театр пользовался успехом, хедив относился к Санну благосклонно и даже наградил его титулом «египетского Мольера». Однако вскоре благосклонность сменилась недовольством: в пьесе «Родина и свобода» Исмаил усмотрел оскорбление своей персоны и всего хедивского двора, и театр был закрыт.

В середине 70-х годов двое эмигрантов из Сирии — журналист Адиб Исхак и племянник первого арабского драматурга Салим Наккаш — открыли арабский театр в Александрии. В репертуаре этого театра были обработанные еще Маруном Наккашем комедии Мольера (особенным успехом пользовался «Скупой») и выполненные руководителями театра переводы классических французских трагедий: «Андромахи» и «Федры» Расина, «Горация» Корнеля и др.

В сирийских городах профессионального театра еще не было, однако в любительских кружках и в Сирийском просветительском обществе в 60—70-х годах спектакли ставились часто. Так, в Дамаске в 1868 г. была поставлена пятиактная трагедия в стихах поэта Ибрахима Ахдаба (1826—1891) «Александр Македонский», в которой, по оценке А. Е. Крымского, больше авторской фантазии, чем истории; более удачной работой Ахдаба он считает драму «Ибн Зайдун в Андалусии».

Как драматург выдвинулся и Салим аль-Бустани, который писал пьесы на исторические сюжеты и перевел трагедию Шекспира «Отелло». Наибольшей известностью пользовалась его стихотворная драма на традиционный сюжет о Маджнуне и Лейле — «Кайс и Лейла», написанная под несомненным влиянием «Ромео и Джульетты». Пьеса была поставлена деятелями Сирийского просветительского общества в Бейруте в 1868 г.

Десятилетие спустя в бейрутском литературно-драматическом обществе «Захрат аль-адаб» («Цветок литературы») была с успехом представлена еще одна трагедия, содержание которой заимствовано из старинной арабской легенды — «Мужество и верность» Халиля аль-Языджи (1856—1889), младшего брата поэта Ибрахима аль-Языджи. В основе трагедии лежит известный бродячий сюжет (поручительство за друга, осужденного на казнь и попросившего отсрочки). Трагедия эта написана высоким стилем и, несомненно, под влиянием драматургии французского классицизма, вплоть до соблюдения трех единств. Впервые она была опубликована в 1884 г.

В 80—90-е годы продолжается развитие обеих линий драматургии — и комедии нравов (с использованием разговорного языка), и высокой трагедии. В области комедии следует отметить египтянина Мухаммада Османа аль-Джаляля (1829—1898). Ему принадлежат очень удачные стихотворные переделки комедий Мольера: «Тартюф», «Ученые женщины», «Школа мужей», «Школа жен». Действие всех пьес перенесено в Каир XIX в. Они написаны на разговорном языке, египетский национальный колорит передается введением соответствующих реалий, топонимики, цитат из Корана, грубоватых народных шуток. Комедии эти при жизни аль-Джаляля на сцене не ставились.

Аль-Джаляль переводил и классические трагедии: «Александр Великий», «Эсфирь», «Ифигения» Расина; «Сид» и «Гораций» Корнеля. Особенно же прославился стихотворными переводами и переделками европейской драматургии ливанский эмигрант в Египте Наджиб аль-Хаддад (1867—1898), который перевел «Царя Эдипа» Софокла, «Сида» и «Цинну» Корнеля, «Федру» и «Беренику» Расина, «Ромео и Джульетту» Шекспира, «Эрнани» Гюго и др., а также сам написал две исторические трагедии: «Салах ад-дин Айюбид» (сюжет заимствован из «Талисмана» В. Скотта) и «Месть бедуинов» — из доисламской истории.

Аль-Хаддад в своем творчестве понемногу освобождается от канонов классицизма — он отходит от правила трех единств и вносит в трагедии определенную сентиментальную струю. До первой мировой войны его произведения были излюбленными пьесами египетского театрального репертуара.

ИРАКСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В конце 50-х годов XIX в. в экономике Ирака произошли положительные сдвиги. К этому времени на мировых рынках увеличился спрос на экспортную сельскохозяйственную продукцию, что привело к развитию сельского хозяйства. Рост внешней торговли и транзита стимулировал определенный подъем культуры. В стране открывались новые школы. Возрастающую потребность в литературе уже не могли удовлетворить рукописные сочинения. В 1856 г. были основаны первые иракские типографии: мусульманская в Кербеле и христианская в Мосуле.

Существенное воздействие на умонастроения иракской интеллигенции оказал султанский манифест от 18 февраля 1856 г., в котором делался упор на различного рода экономические мероприятия и религиозное равноправие. Зарождающаяся иракская интеллигенция по мере сил поддерживала экономические, административные и культурные реформы. Примечателен в этом плане, например, трактат высокопоставленного басрийского чиновника, увлекавшегося богословием и поэзией, Ахмада аль-Ансари (1803—1885) «Содействие в разъяснении положений в Басре» (1861). Этот трактат пронизан духом гражданского служения и просветительскими идеалами. Аль-Ансари призывал турецкого наместника в Басре руководствоваться во всех делах управления чувством справедливости, защищать население от произвола недобросовестных чиновников и разбоя хозяйничающих повсеместно шаек преступников, открывать школы, поощрять науки, возводить ирригационные сооружения. В этом своде наставлений аль-Ансари напоминал наместнику, что справедливое управление вверенной ему областью он должен рассматривать как свой гражданский долг. В борьбе против османского деспотизма аль-Ансари приходилось использовать обходные пути: предлагая свои реформы, он убеждал, наместника, что они не только не направлены против устоев Османской империи, но, напротив, укрепляют их.

Просветительские идеи аль-Ансари поддерживали поэты из его окружения. Эти идеи оказывали значительное влияние на общественное сознание в Ираке, а также на характер литературы. Писатели стали обращаться к новым темам. Так, в рукописном диване «Лучшее противоядие в руках того, кто хорошо распознает добро и зло» (изд. в Каире, 1896) Абд аль-Баки аль-Омари (1790—1862), следуя архаичным жанровым формам и традиционной тематике, затрагивает тему влияния проникавших в Ирак достижений цивилизации Нового времени. В диване помещено одно из первых на Арабском Востоке стихотворений, посвященных техническим достижениям: открытию телеграфной линии между Стамбулом и Багдадом в 1861 г. После появления этого произведения иракские поэты стали пропагандировать в своем творчестве технический прогресс. Так, Ибрахим ат-Табатабаи (1832—1901) и Джаафар аш-Шарки (1842—1892) описали паровой трамвай, пущенный в Ираке. Однако такие стихотворения, созданные по принципам средневековой поэтики, давали весьма отдаленное представление о технических новшествах. Новые темы не укладывались в рамки старой традиции. Эти стихотворения скорее напоминали шарады. Открытие телеграфных линий в Ираке даже вызывало попытку создать новую жанровую форму в поэзии. Называлась она «баркиййат» (стихи телеграфом) и состояла из двух рифмующихся строк-бейтов. В немногих словах поэт должен был передать по телеграфу конкретное сообщение. Изобретателем баркиййат считается иракский поэт Мухаммад аль-Казвини (ум. 1916). Тематика его произведений в этом жанре разнообразна: панегирики, элегии, поздравления, просьбы о прорытии каналов и постройке плотин на Евфрате и т. п., обращенные к высокопоставленным турецким вельможам. Обмен стихами по телеграфу стал одно время модным в Ираке, тем не менее жанр не был долговечен.

Наряду с просветительскими тенденциями, стремлением обновить формы, в иракской поэзии второй половины XIX в. продолжали сохранять свои позиции традиционные направления, также оказывавшие значительное воздействие на духовную жизнь Ирака.

Недовольство иракских поэтов турецким господством выражалось в русле шиитских настроений. Посмертный культ шиитских мучеников (особенно Али и его сына Хусейна) был чрезвычайно распространен в Ираке. На протяжении столетий шииты требовали избрания халифом одного из потомков Али. Такие требования воспринимались турецкой суннитской верхушкой не столько как религиозная ересь, сколько как враждебная политическая агитация. А призыв к отмщению за великомучеников звучал для шиитских масс как призыв к освободительной борьбе против турецких поработителей. Шиитские идеи активно поддерживали

Дата добавления: 2015-06-04