Том VIII 9 страница. Относительно правила Вашего, что скажете?

Относительно правила Вашего, что скажете? Оно было дано Вам, когда ум Ваш был мертв и когда телесный труд при молитве краткой и единообразной способствовал к оживлению ума умерщвлением мечтательности. Теперь, если этот труд слишком обременителен для тела, можно его сократить, предоставя уму, освобожденному от мечтательности, плавать в словах Духа, в псалмех, пениях и песнях духовных, поюще не только устами и мыслию, но и в сердце Господеви.

8 апреля 1844 года

№9

На пути благочестивой жизни руководитель — Бог. Никто не может придти ко Мне — говорит Спаситель,— еще не Отец Мой Небесный привлечет его [46]. На сем пути положено и опытное уз-нание того, что человек есть существо падшее, поврежденное по уму, по сердцу, по телу. Этого опытного знания мы не могли бы получить, если б не видели, что в уме нашем против воли нашей возникают греховные помыслы, в сердце — чувствования, а в теле — движения. Таковое состояние свое, по учению Святых Отцов, должно переносить с терпением, смиряясь пред господом и благодушно ожидая исцеления от единого Врача душ и телес наших. Желаю, чтоб Вы вникнули в 3-ю главу 1-го послания Св. Ап. Павла к Коринфянам. Вполне пренебрегайте мною, как скверным грешником, и принадлежите единственно Богу, тогда будет прав путь Ваш. Итак, употребляю слова Ап. Павла: Никто не хвались человеками, чтоб Вам не остаться без Христа. Когда Ап. Петр мыслил человеческое, а не Божеское, хотя это человеческое, по-видимому, и было доброе, тогда Господь назвал его сатаною. Правда вне Креста не приемлется. Вам надобно стяжать мертвых для приятия жизни, погубить душу свою, чтоб приобрести ее. Посмотрите, куда Вы увлеклись, и постарайтесь исправиться. Благочестивая жизнь требует трезвения и невозможно обойтись без невидимых падении. Сокровиществуя из них смирение и опытность, не будем унывать, но вставая от падения, шествовать далее.

29 августа 1844 года

№10

Каким бы образом не пришел нам конец земного кратковременного жития, а придти он всячески должен. Раб Христов в волю Христову предает и душу и тело свое. А грехи куда девать? Куда девать наши бесчисленные немощи? И их предадим всемогущему Христу, понесшему немощи и грехи всего мира. Если нам подана будет чаша страданий, примем ее, как чашу спасения, как залог вечной радости. Скажем с разбойником: «Достойная по делом наю восприемлем, помяни нас, Господи, во Царствии Твоем». Сердце ответит нам спокойствием, предвкушением вечного покоя. Мир Вам.

Недостойный Архим<андрит> И<гнатий>.

2 ноября. 1846 года

№11

Безчисленные немощи наших душ и телес мы повергаем в пучину милосердия Божия. Вся надежда наша на милосердие Божие, а не на правду нашу. Болезни телесные бывают очень сложны, тем сложнее душевные болезни. Говоря о них, Свят. Пророк уподобил их не какой-нибудь частной ране, а цельному струпу, покрывшему всю душу. И такую-то душу повергаем в пучину милосердия Божия! После погружения в него душа выходит совершенно чистою и исцеленною. Такое погружение совершается всегда, когда душа чрез посредство покаяния и исповедания своих согрешений, особливо же при таинстве исповеди обращается к Богу. Поэтому Ваше состояние не должно Вас смущать. Есть несомненно телесная болезнь, есть при болезни и притворство, как это часто случается с больными. От сего не должно смущаться и унывать, напротив того должно струпы свои, притворство и родителей его тщеславие свое и сладострастие обнажать пред Всесильным и Всеблагим. Впрочем, прося у Него исцеления и нося крест страстей своих с терпением доколе сам Господь не возьмет его от нас. Носите иго Навуходоносорово! Увещевал таинственно Пророк израильтян. Это путь спасения; ходите им. Мир Вам от Господа!

№ 12

Милостивейшая Госпожа София Павловна!

Благословение Божие да почиет над Вами и благодать Божия да руководит Вас на кратком поприще земной жизни к спасению в вечности.

Сердечно утешаюсь, что духовная семья, собранная перстом Божиим в Обители и около Обители Преподобного Сергия, хранится сим же перстом Божиим. В кругу ее Вы можете находить удовлетворение Вашим духовным нуждам. За сие Вы должны непрестанно благодарить Бога, ибо это благо имеют весьма немногие. Поручаю себя Вашему молитвенному воспоминанию.

В<аш> п<окорнейпшй> слуга

И<гнатий>, Еп<ископ> К<авказский> и Ч<ерноморский>.

1859 год

Письмо С. П. Титовой к святителю Игнатию[47]

№13

Ваше Высокопреподобие

Всечестнейший Отец Архимандрит

Простите, Господа ради, что опять пишу. Будучи нездорова, имею нужду в разрешении Вашем и прошу Вашего благословения. В большое прихожу смущение насчет правил молитвы.

Хотя вы мне говорили не утруждать себя в болезнях, но меня смущает страх распоряжаться в этом. Имея беспрестанно в памяти прежнюю свою привычку преувеличивать болезнь, для возбуждения участия, я совсем не верю и теперь своим болезням, полагая, что для другого мои недуги были бы ничтожны. Не знаю и не понимаю, истребилось ли во мне желание к участию. Меня тяготит, когда беспокоятся обо мне, я желаю лучше большей болезни, нежели ничтожное нездоровье. Теперь, кажется, мне точно трудно дышать и наклоняться; я долго не оставляла правил. Давно уже чувствую расстройство, но с того дня, когда в последний раз говорила с вами, с благословения вашего, как Вы и сказали, возвратясь домой душа моя облегчилась — но телом изнемогла.

С позволения Вашего — когда я жила с сестрою, тому два года— я исполняла свои правила при ней. Нынче она мне много говорила о том, что оно для меня вредно. Я отвечала ей, что не делаю, но она хотела с вами об этом говорить, чего я просила ее не делать и, каюсь перед Богом, понегодовала на нее. Однако по слабости точно не делаю поклонов.

Всякое случающееся со мною нездоровье приводит меня в смущение. Мне начнет казаться, что я в воображении больна — что недуг мой так ничтожен, что другой его бы и не заметил — и представляется, что если бы усилилась моя болезнь, я бы рада была терпеть, а что теперь только прогневляю Господа. Молитва моя во время нездоровья без утешения и мысль о тягости грехов моих не оставляет меня ни на молитве, ни на минуту.

Прошу прощения — верую, что Вы поймете, от каких прежних или нынешних грехов моих происходят такие смущения.

Мне очень трудно было положить эти мысли, чувствовала страх от этого греха.

Не оставьте грешную — прошу благословения и святых Ваших молитв.

Имею честь быть покорная Вам

София.

Генваря 29-го

<1844>

Татьяна Борисовна Потемкина

Статс-дама Татьяна Борисовна Потемкина, урожденная княжна Голицына (1797-1869), в свое время была хорошо известна в Петербурге, причем не только в высшем свете, но во всех слоях общества. Всеобщую известность она приобрела благодаря своей выдающейся благотворительной деятельности. Отличаясь глубокой религиозностью, она делала щедрые пожертвования на церкви и монастыри. Особенное впечатление на современников произвело восстановление ею находящейся в ее имении древней Святогорской Успенской обители на реке Донце, упраздненной в 1787 г. Для ее восстановления супруги Потемкины в 1844 г. сразу же пожертвовали 10 тысяч рублей и подарили 70 десятин земли. Значительные денежные пожертвования продолжались и в последующие годы, так что строительство храмов в обители продолжалось до самой кончины благотворительницы. Она вообще очень интересовалась церковными делами, покровительствовала миссионерской деятельности, тридцать лет была попечительницею тюрем, часто посещала больницы и богадельни, военные госпитали.

Замужем она была за Александром Михайловичем Потемкиным, с которым прожила 55 лет. Александр Михайлович был человеком исключительной доброты, в деятельность жены не вмешивался, предоставляя ей полную свободу. Их дом в Петербурге слыл Ноевым ковчегом по количеству призреваемых. Пользующиеся ее гостеприимством говорили и писали, что она ближнего любила как самое себя, была очень ласкова и приветлива, «по сей добродетели, всех, кто вздумает посетить ее, принимала без лицеприятия с любовию христианскою и с пользою для души своей. Пересудов не терпела»[48].

Не все, однако, были такого мнения об ее доме: «Кто только не перебывал в этом доме; кому только не давали приюта в бесчисленных комнатах и закоулках этого лабиринта; чего только не выделывали в этом доме и с ведома и без ведома хозяйки, всесильной Татьяны Борисовны. Под прикрытием доброты и смирения делалось многое, что не всегда имело последствием добро. Нужно было хоть раз проникнуть в этот дом, чтобы понять все особенности этого приюта, этого сочетания святости с сплетнями, дрязгами и интригами, подпольными похождениями и темными делами всякого рода. Наружная патриархальность скрывала внутренний разлад...»[49]

Татьяна Борисовна весьма часто посещала Сергееву пустынь, много жертвовала туда и вещами и деньгами — для памяти своей матери, рабы Божией Анны. Хорошо она была знакома и с Настоятелем Пустыни: «Брянчанинова знавала я еще офицером корпуса инженеров, — вспоминала она. — Он был любимцем Государя....Безуспешны были все попытки Государя и Великого Князя Михаила Павловича отговорить Брянчанинова от поступления в монашество: он бросил свою блистательную карьеру служебную и ушел в Свирский монастырь к старцу Леониду. Говорили потом, что некоторые видели Брянчанинова возницею о. Леонида, приезжавшего зачем-то в столицу. После того долгое время ничего не было о нем слышно.

Помню, однажды, когда была я в покоях покойной Государыни Императрицы Александры Федоровны, с веселым видом вошел к ней покойный Государь и сказал: «Брянчанинов нашелся: я получил о нем хорошие вести от митрополита Московского. Быв хорошим офицером, сделался он хорошим монахом: я хочу его сделать настоятелем Сергиевой пустыни». Вскоре все заговорили в столице о новом настоятеле Сергиевском, любимце Государя, весьма опытном в жизни духовной. С трудом узнала я прежнего Брянчанинова в лице о. Игнатия — так изменился он в иночестве.

Впоследствии довольно часто он нас посещал. Духовный был человек; он умел держать себя во всяком обществе, но вместе с этим умел также всякую беседу сделать душеполезною. Коротко знакомый с учением святоотеческим, сообщал он разговорам своим и суждениям дух этого учения. Многие тогда удивлялись о. Игнатию: как он, подвижник и молитвенник, не чуждался с тем вместе общества, бывал приятным собеседником людям светским, умел возбуждать в них к себе доверие и действовать на них ко благу душевному. Видя в нем не столько лицо духовное, сколько доброго знакомого, равного по уму и образованию, многие, весьма нерасположенные к иночеству люди любили бывать у него в обители и видеть его в домах своих, что незаметно склоняло их к благочестию. Благочестие был целью и основою всех бесед о. Игнатия, и самый светский разговор старался он всегда свести к душеназиданию своих слушателей, нередко заставляя задумываться самых беззаботных. Зато много клеветы выпадало на долю о. Игнатия в столице: чего-чего не говорили о нем понапрасну, и нужно было лишь удивляться тому спокойствию, с которым переносил он людские пересуды.

Он был делателем молитвы Иисусовой, и это некоторым давало повод утверждать, что он находится в духовной прелести, тогда как опытностию своею в подвигах духовных помогал он другим избегать прелести. Так одна из моих знакомых не по разуму предавалась благочестивым упражнениям, отчего близка была к умопомешательству, и только советы о. Игнатия наставили ее благовременно на путь истины. Отец Исайя Никифировский[50] часто, бывало, говаривал, что о. Игнатий более его сведущ в подвижнической науке, и с особым уважением относился к его советом, называя их истинными и вполне чуждыми всякой прелести. «Он учит покаянию, — говорил старец, — какая же может быть прелесть в покаянии?»

Клеветы на о. Игнатия нередко достигали до покойного Государя, но он не внимал им и всегда защищал своего любимца, говоря, что знает Брянчанинова лучше всех. Один случай, впрочем, на короткое время навлек на о. Игнатия неудовольствие Государя, в чем и моя была отчасти вина. В то время был у нас французским посланником Барант; жеиа его была женщина очень набожная и благочестивая. Ей очень нравилось наше православное богослужение, наши храмы и монастыри. С нею была я очень дружна; у нас познакомилась г-жа Барант с о. Игнатием, и потом вместе со мною была в Сергиевой пустыни. Она просила меня потом передать о. Игнатию приглашение ее побывать в французском посольстве, что я и исполнила. В доме Барантов о. Игнатий встретился с одним ученым католиком, с которым произошел у него весьма оживленный разговор о превосходстве религий. Поводом к нему было французское сочинение Екатерины Эмерик о страданиях Спасителя, которое о. Игнатий прямо назвал душевредным, не имеющим тени истины, что противник его опровергал, ссылаясь на авторитет своей церкви. Нужно сказать, что в это время отношения наши с Францией были весьма натянуты: при дворе с Барантом были очень холодны, почему знакомство о. Игнатия с французским посланником весьма было неприятно Государю. Он запретил ему на некоторое время самый выезд в столицу. Не только о. Игнатию, но и другим лицам черного духовенства столицы запрещено было тогда посещать светских своих знакомых; это мне весьма памятно потому, что около двух недель не могла я видеть у себя моего духовника. Впрочем, гнев Государя на о. Игнатия не был продолжителен; вскоре Государь посетил Сергиевскую пустынь и весьма милостиво обошелся с ее настоятелем, после чего о. Игнатий снова начал бывать у знакомых своих в столице. Не укрылось от Государя и мое участие в том, что о. Игнатий был в доме французского посланника; Государь все мне тогда говорил, что неслед православным слишком дружиться с католиками»[51].

Похоронена Татьяна Борисовна Потемкина в Сергиевой пустыни.

Ольга Шафранова

Письмо святителя Игнатия к Татьяне Борисовне Потемкиной

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим новым годом и вместе с приближающимся днем вашего Ангела. Господь да благословит всю жизнь вашу, да сказует сердцу вашему Свою святую волю, благую и совершенную. Преуспевайте, преуспевайте в делах милосердия! Здешняя жизнь — точно поле, усеянное различными посевами хлеба и овощей, усаженное многочисленными, разнородными плодовитыми деревьями и кустарниками; люди — точно делатели; один способен водиться за виноградными лозами, другой за овощами, иной сеять хлеб, иной орать землю, иной — лишь исторгать терние. Каждый да трудится в том участке добродетелей, к которым он способен, к которым призван Богом, являющим призвание Свое разумному созданию теми способностями душевными, теми средствами, которые Он даровал этому созданию. Прекрасен участок, нива милосердия вещественного; делатель его вместе и подвизается и наслаждается. Милуяй нигцаго, утешительно наставляет нас Писание: взаим дает Богови, по даянию же его воздается ему [52]. Преуспевайте на ниве вашей: сейте милостыню, жните утешение, очищайте от плевелов пшеницу вашу, приготовляйте жертву чистую, чтоб Царь Царей, воззрев на нее Своим испытующим и всевидящим оком, признал всю ее достойною Небесной житницы. Куй неискушенное сребро, научает богомудрый, и очистится, чисто все: убивай нечестивый от лица Царева, и исправится в правде престол Его. Престол Царя Бога — душа человеческая: а нечестивые, которых здесь заповедуется убивать — помыслы и ощущения тщеславия, человекоугодия, враждебно и татебно покушающиеся отнять у человека мзду небесную лыце-нием, мечтанием мзды земной, человеческой. Обличаются они, эти невидимые враги, наветники нашего спасения, пред лицем Царя — Откровенным законом Божиим, Евангелием, — и может истинный слуга Царев убивать нечестивых, просвещаемый и ободряемый светлым лицем Царя Небесного.

Не остановлюсь в этот день принести пред вас приятное воспоминание о почившей Княгине Татьяне Васильевне[53]. Воспоминание о ней осталось жить в моем сердце. И часто при таком воспоминании грустно рассуждал я о судьбе души ее. При нынешнем путешествий моем встречаю в Бородинском монастыре слепую старицу, пораженную жестокою простудою, живущую там с двумя дочерьми[54]. Г-жа игумения, познакомив меня с ними, сказала наедине: «Они живут на иждивении К. Ю., положившей им ежегодный пенсион». Вы не можете себе представить, какое утешение пролилось в душу мою при этих словах! Имею надежду, что Княгиня на небе участвует в жребии праведных! Я знаю некоторые ее добре дела; этого не знал: узнав его, я как будто стяжал богатое приобретение! Говорил некогда святый пророк Давид царю Вавилонскому Навуходоносору, которому угрожало наказание от Бога: Царю, совет мой да будет тебе угоден и грехи твоя милостынями искупи, и неправды твоя щедротами убогих: негли будет долготерпелив грехом твоим Бог [55]. Верую, что покойная Княгиня искупила душу свою! Верую, что Бог милостив к ней.

Письма Татьяны Борисовны Потемкиной к святителю Игнатию[56]

(Перевод с французского)

№1

Батюшка,

Не умею сказать, насколько меня печалит невозможность исполнить желание моего сердца приехать провести утро в вашей Пустыни.

Вся жизнь в Петербурге настолько связана с бесполезностью, с потерей времени и настолько утомительна, что поездка к вам была бы отдыхом и весьма драгоценным занятием для души. Но поскольку это утешение мне пока не дано, нужно покориться безропотно и помнить, что послушание паче молитвы.

Я прошу вас уделить мне день на будущей неделе. Пятница... была бы для меня подходящим днем, так как я остаюсь одна в этот день и не двигаюсь из дома Душа моя жаждет духовной пищи, моя жизнь — борьба между удобствами жизни, легкомыслием и поисками действий для спасения, от исполнения которых я так далека Ваша книга меня назидает, — я недостойна ее читать, так как я далека от этих состояний, но она поглощает меня, как будто я ее понимаю. Вы укрепляете меня против самой себя и против ложных друзей, которые любой ценой хотят, чтобы я развлекалась, и не хотят верить в счастье и мир души, привыкшей к лишению.

Прощайте; я не говорю более; я уверена, что вы и без этого знаете все, что происходит в моей душе!

Простите и благословите!

Плачущая Татьяна

№2

Отец моего мужа думает приехать со мною к вам. Это самый светский человек, какого я знаю, с добрым сердцем, — но совершенно враждебный ко многому, имеющему отношение к церкви.

Дай Бог, чтобы беседа с вами принесла ему пользу.

№3

Отец, сердце мое и глаза полны слез. Ваше письмо было прочитано с верою и глубоким волнением. Я прошу Господа быть Его рабою и желаю принять Его волю во всем. Я не смею сказать вам, что происходит в душе моей! Но Бог это знает! Спасибо, тысячу раз спасибо! Ваша послушница

Татьяна Потемкина

№4

Отец, мы собирались приехать помолиться с вами и поклониться могиле моей матушки, но муж мой опасается за меня из-за плохой погоды и плохой дороги. — Поэтому мы отложили свой приезд к вам до первого ясного морозного дня, чтобы не быть задержанными дорогами. Пойти на обедню у вас и в течение нескольких часов отдохнуть в вашей Пустыни — это настоящая потребность моей души со вчерашнего дня. Когда вы нас навестите в городе, если вы там бываете? Ради Бога, не забывайте меня и подумайте о пользе, которую приносят мне ваши посещения. Я прождала вашего монаха и его сестер весь день; — я нахожу столь трогательным этого милого молодого человека, безрезультатно ищущего своих сестер. Это совершенно по-монастырски; — это доказывает, насколько Петербург ему незнаком. Я представляю себе положение сестер и отца, — но в конце концов, надо надеяться, что они его найдут и тем с большим удовольствием увидятся. Я их приму от вашей руки, как от Самого Господа Молите Бога и Пресвятую Деву, чтобы Они наставили меня в выборе их воспитания и в том добре, какое я желаю им сделать.

Ваша покорнейшая и верная

Татьяна Потемкина

Письма святителя Игнатия к даме — приятельнице Т. Б. Потемкиной

№1

Получил ваше письмо — и известилось моему грешному сердцу немедленно отвечать на него.

Экстраординарного ничего с вами не случилось. Уж никто так не смирит наставника, как наставляемые им! Это общая участь. Следовательно, вам нечего ни удивляться тому, что было, ни смущаться им. Значит, вы — с душевной пользой! И нынешнее письмецо ваше какое-то причесанное, как головка у мужичка после баньки, — такое смирненькое!

Прошлого письма вашего я испугался. Такое умное! такое многомысленное, высокое, пышное! — Как бы целый гвардейский корпус парадировал на Царицыном лугу! — И я не смел отвечать. Как ни прочитаю, — возьмет ужас, и не отвечается. Степан принуждал-принуждал меня, как на пашне пахарь принуждает тощую кляченку тащить соху, — твердил, покою не давал: «Что ж вы N. не отвечаете!» — Нет, как нет! Не ответилось1 И у кляченок, видно, свой норов бывает.

О следующем не хотел было я вам писать... да уж начал писать, так нечего делать, заодно напишу. Покаяние, которого, как вы описывали в прошлом письме, вы сподобились коснуться — было только самообольстительное мечтание. Думали, да думали, да наслушались, да умны, да не смиренны: в головушке-то и возмечталось, выстроился в ней волшебный замок. А всей беде я причина: читал вам кое-что не под силу и тем сбил вас с толку. От плод их познаете их [57], сказал Господь. Какой был плод этого состояния, которое душа сочинила сама себе, которым польстила сама себе? Этот плод был напыщенность, одна пустая, во всем смысле слова пустая напыщенность, выведшая вас из обыкновенного вашего состояния! Писали вы к великому старцу; и тот, как живущий на небес и, не разобрал, что вы пишете про болвана, отвечал вам про Ивана, утвердил вас пребывать в вашем мечтательном покаянии, полагая, что в вас действует видение покаяния, как в нем — то видение, которое дивная благодать Божия, даруемая инокам уже преуспевшим в безмолвии. Христианам, живущим посреди мира, не должно касаться возвышенных иноческих деланий, особливо безмолвнических. И Господь заповедал: не вливать вина нова в мехи ветхи [58]. Вино новое расторгает мехи ветхие, само проливается и уничтожает мехи; делания иноческие, когда за них возьмутся миряне, сами пропадают и приносят душевную пагубу делателям своим.

Слухи дошли до наших глухих, тихих мест из шумного и светлого Питера такие: какая-то преумная и презнатная дама писала прекрасноречивое письмо к какому-то монаху о зримом ею в себе необъятном числе ее согрешений, и будто тот монах, как видится не академик, отвечал ей: «матушка! на грехи свои смотреть так тонко не с твоим носом»... Слух выдаю за слух; — было ли то, или не было, о том — ниже рассуждать дерзаю; — и позволяются ли в Питере, столице просвещения и образованности, такие грубости — знать не знаю. А если 6 меня спросили, каков совет монаха даме столичной, то я бы отвечал со всею провинциальною откровенностию: «совет грубенек, да верненек, и надо 6 этой даме такой совет на стенке зарубить и крепко-накрепко его держаться». Покаяние, приличествующее благочестивому христианину, живущему посреди мира: сосчитываться ежедневно вечером со своею совестию. И предовольно! Если христианин будет стараться жить по заповедям и ежедневно проверять себя, то мало-помалу стяжет сокрушение духа, которое еще далеко отстоит от покаяния — видения. Вам приходила (извините за деревенские выражения: хороши, метко в цель попадают!) только дурь, голая дурь! Мне она известна, сам в ней непрестанно, а потому вас предостерегаю.

В преподавание советов не надо бы вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу. Очень вы святы: как раз человека и на распятие! Да и распииать-то не умеете: только мучите напрасно. Все вы хотите разумом да собою взять, а надо — верою да Богом.

1847 г. 14 ноября Бабешки

№2

Поздравляю вас и все боголюбивое семейство ваше с наступившими праздниками и новым годом, желаю вам истинных благ, искание которых внушил Господь сердцам вашим. Блаженны яже избрал и приял ecu Господи [59].

Слава Богу, даровавшему благополучную кончину старице вашей! Да дарует Он всем нам благополучное исшествие из сей исполненной бедствий жизни, да примет нас в светлые и радостные обители вечные, уготованные для истинных рабов Его. А до того времени надо потерпеть различные напасти от различных причин, а наиболее от живущего в нас греха, от живущего в нас повреждения падением. В сравнении с напастями последнего рода, прочие напасти — малозначительны.

В письме вашем вы написали на меня клевету. Хороши вы Питерские. Уже и «жителя безымянной пустыни» стараетесь достать клеветой! Вы пишете: «Очень рада, что приказали мне не говорить ни с кем о религии п проч.» Неправда! Вот что вам было написано, от слова до слова: «В преподавание «советов» не надо бы вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу и проч.». Говорить о религии и преподавать советы — великая разница, поймите! И последнее я вам не воспретил, а только сказал, чтоб вы делали это со страхом Божиим, с крайнею осторожностию и умеренностию. Не доложить бремя на ближнего — не беда, переложить — и ближний удобно может повредиться неисцельно, на всю жизнь сделаться ни к чему неспособным. Говорю вам это с сердечными слезами, от зрения и испытания многих горьких опытов! А сохрани меня Боже посоветовать вам, в нынешнее скудное время, скрывать от ближних то малое, но превосходящее сокровища всего мира, знание о Боге, которое получено вами не без подвига и страдания, по особенной милости Божией. Ныне много разнородного знания, лишь знание истины ушло от людей. — Прекрасна русская пословица «недосол на столе, а пересол на спине». Итак, не прогневайся, душа, за то, что в прошедшем письме моем твоей спинке досталось несколько ударов от жезла — слова. Это было за пересол!

Всех вас просто — запросто целую, обнимаю, к сердцу прижимаю. Христос с вами! Благословение Божие над вами!

Письма святителя Игнатия

к Павлу Васильевичу и Софье Григорьевне

Энгельгардт

№1

Примите мое усерднейшее поздравление с наступившими праздниками и новым годом. Да дарует вам Господь провести этот грядущий год и прочие годы жизни в богоугождении, в помышлениях о вечности, в делах для вечности. Тени земные уже проходят! уже время престать гоняться за ними, как гоняется мальчик за мотыльком златокрылым, бегая по испещренному цветами лугу! Время подумать, подумать основательно о существенном, вечном! А тот занимается как должно вечностию, кто постоянно упражняется в чтении Нового Завета и писаний святых отцов, научающих правильно разуметь Евангелие Христово, кто, познавая таким образом волю Божию, благую и совершенную, выправляет по ней свой образ мыслей, свои душевные движения, а погрешности и увлечения врачует покаянием. Христианину, живущему посреди мира, не должно читать святых

отцов, которые писали для монашествующих. Какая польза от чтения тех добродетелей, которых нельзя исполнить самым делом? Пользы никакой не может быть, а может быть вред, состоящий в том, что в человеке возбудится мечтательность духовного состояния, ему никак не идущего. Эта мечтательность будет временем лестно услаждать воображением высоких добродетелей, временем наводить на душу уныние и отчаяние, когда мы увидим, что не можем исполнить этих добродетелей; всегда и постоянно отвлекать нас от добрых дел, прямо нам идущих, таким образом, соделывать жизнь нашу пустою, бесплодною. Христианину, которого жребий — проводить и окончить жизнь среди мира, должно читать святых отцов, писавших вообще для всех христиан. Таковы писатели, которых сочинения написаны на русском языке или переведены на него: святой Иоанн Златоустый, святой Димитрий Ростовский, святитель Тихон Воронежский, Никифор Астраханский, Георгий Затворник. Обильное поприще для чтения. Обильное духовное пастбище, на котором до насыщения и тучности могут питаться словесные овцы Христовы!

Радуюсь и сорадуюсь вам, видя из последнего письма вашего, что здоровье сына вашего поправляется. Господь кого любит, кого приемлет, того бьет и наказует, а потом избавляет от скорби. Без искушения приблизиться к Богу невозможно. Неискушенная добродетель, сказали святые отцы, не добродетель! Если видите кого-нибудь, величаемого от людей православных добродетельным, а он живет без всяких искушений, преуспевает в мирском отношении, — знайте, его добродетель, его православие не приняты Богом. В них зрит Бог нечистоту, ненавистную Ему. На нечистоту человеческую он взирает снисходительно, врачует ее различными средствами; в ком увидит нечистоту бесовскую, от того — отвращается. Любя вас и сына вашего, приближая вас к Себе, Он попустил вам скорбь. В этом вы убедитесь из того, что по прошествии скорби, как ему, так и вам «путь Божий сделался яснее, ближе»-. Это вижу я и из себя: прежде говорил я вам гораздо поверхностнее, легче; а теперь что-то понуждает меня говорить глубже, предлагать духовную пищу более крепкую, которая бы сообщала вам больше сил и движения. А вы, видя милость Божию к себе, старайтесь принять и сохранить ее как должно.

Призывающий на вас благословение Божие

Недостойный

Архимандрит Игнатий. Бабайки, 1848 года января 2 дня

№2

Сердечно участвую в постигшей вас скорби! Милосердый Бог Сам да утешит вас! Да утешит вас мысль, что невинный юноша, чистый, как ангел, не успевший оскверниться никакими нечистотами земными, ушел, унесся в безопасное пристанище, в небо. Там ничто и никто не будет наветовать его благополучие! Тихо и счастливо текущая, не утекающая, не умаляющаяся вечность преобразилась в день один для наследников блаженной вечности. Там несменяющаяся радость, там неумолкающий праздник, там пир, уготованный от века и на веки Царем Царей — Богом. Туда поспешно отлетел юноша, призванный Великим Учредителем пира, Создателем человеков. Кто может воспротивиться всемогущему призванию Всемогущего? Лишь тварь услышит повеление Творца своего — спешит мгновенно раболепно исполнить его. Очами веры посмотрим на милого юношу, шествующего по воздушным пространствам к небу! Очами веры посмотрим на чистого юношу, водворяющегося на небе и от радостей его забывающего о всем земном! Проводим его горячею молитвою и горячими слезами! Принесем в память его молитву и слезы! Земля — страна плача; небо — страна веселия. Небесное веселие вырастает от семян, поспеваемых на земле. Эти семена — молитва и слезы.

Дата добавления: 2015-06-04