Глеб Черниговцев

КОНЕЦ

ЭПИЛОГ

На месте зловещего холма с дольменом теперь зиял лишь глубокий провал. Очистительное пламя выжгло, вылизало почерневшую, спекшуюся землю; за краем исполинской воронки, вытянувшейся в длину на добрую пару миль, вздымались призрачно-белесые языки пляшущего над Разломом колдовского пламени, Один из протуберанцев взлетел выше других; трепещущая пуповина оборвалась, лохмотья белого огня бессильно сорвало ветром, зашвырнув далеко от Разлома. Они опустились на уродливую глыбу спекшейся земли; глыба немедленно выпустила короткие кривые лапы и открыла пару мутных буркал. Трещина превратилась в разинутую пасть; переваливаясь, ожившая глыба тотчас же засеменила к неподвижно лежавшему на самом дне телу.

– Ну, это вряд ли, – мрачно произнес властный голос.

Он принадлежал сухощавому высокому мужчине лет сорока пяти, с резкими чертами липа, облаченному в простой черный плащ и легионерские сапоги грубой кожи. Поджарый, он даже на вид напоминал готового к броску волка. В правой руке он держал простой деревянный посох, по обычаю странников подбитый понизу железом. Мужчина одним прыжком оказался возле глыбы. Та зашипела, в пасти показался белый раздвоенный язык.

– Экая пакость! – Мужчина с омерзением взмахнул посохом. Треск, короткая вспышка – и короткая жизнь земляной глыбы оборвалась так же внезапно, как и началась.

Мужчина подошел к погибшему. Осторожно наклонился закрыть ему глаза.

Наверху, на самом краю впадины, вновь зашуршала земля. Мужчина резко обернулся.

Там стоял очень рослый, мощный телом воин, настоящий гигант. Длинные вьющиеся иссиня-черные волосы достигали плеч, покрытых алым плащом. Оружия при себе великан не имел.

Не говоря ни слова, худощавый вновь повернулся к мертвому, склонился над ним, что-то беззвучно шепча, как будто прощаясь. Великан в красном двинулся вниз по склону – шагал он широко, легко сохраняя равновесие на крутом откосе.

Худощавый молча поднял с земли заступ и переглянулся с черноволосым. Тот кивнул, нагнулся, нашарил черенок лопаты.

Вскоре яма была готова. Покрытые черной пылью, в поту, могильщики остановились.

– Досок бы надо. – Голос у великана был ему под стать, низкий, мощный, почти что звериный рык.

– Неужели ты думал, что я брошу его просто так? – поднял брови худощавый. – Доски тоже есть, просто ты их не заметил. – Уголки губ говорившего чуть дрогнули – слабый намек на улыбку, неуместную возле тела усопшего.

Застучали молотки. На саван великан, не колеблясь ни секунды, отдал свой великолепный плащ.

Над Разломом вновь взлетели белесые брызги, обрывки дыма, точно бесплотные призрачные пальцы потянулись вниз, к только что вырытой могиле. Черноволосый гигант брезгливо сморщился и дунул в их сторону – коротко полыхнуло темное пламя.

– Однако мне это не шибко нравится! – заметил гигант.

– Придется поставить защиту, – кивнул худощавый. – Но сперва…

– Да, ты прав, брат. – Черноволосый вздохнул. – Эх, Мерлин, Мерлин! Кто б мог подумать, что нам придется тебя хоронить? Вот так, в земле варварского мира…

– Спасенного тобой за столь непомерную цену, – сумрачно и торжественно подхватил сухопарый.

– Да, за непомерную цену… – эхом откликнулся гигант.

Они осторожно уложили в гроб обернутое алым саваном-плащом тело.

Черноволосый одной рукой без всякой натуги поднял тяжелую, сколоченную из толстенных досок крышку.

– Погоди, – остановил его худощавый. – Нельзя... так быстро. Надо... проститься, что ли… – Он вздохнул, осторожно кладя руку на лоб убитому. – Прощай, Мерлин. Ты был поистине велик. Ты был как солнце. Ты... ты был достойным врагом. Ты потерпел поражение, но не отрекся от себя. Я запоздало прошу прощения у тебя, мертвого, за то, что в свое время мы враждовали. Прости меня, если сможешь. – Мужчина наклонился, целуя мертвого мага.

– А я – я тоже скажу. – Черноволосый расправил плечи. – Когда-то я считал тебя средоточием зла. Жизнь показала, что я ошибался. Ты победил, великий! У тебя хватило сил на то, что в свое время не смог заставить себя сделать я.

– А теперь давай закрывать, – глухо сказал худощавый.

Тяжелая, еще источающая слабый запах свежераспиленного дерева крышка со стуком легла на место.

– И больше уже открывать нельзя, – эхом отозвался стуку худощавый.

– Поднимаем, брат. – Черноволосый уже распустил свой длинный пояс-кушак, пропуская конец под закрытым гробом.

– Ну, взяли, что ли, – странно изменившимся голосом сказал гигант.

– Взяли, – глухо отозвался его товарищ. Они с некоторой натугой подняли некрашеный гроб. На собственных поясах осторожно опустили его в яму. Несколько секунд постояли в пристойном молчании.

– Стой! – Худощавый внезапно схватил гиганта за руку. – Ты чувствуешь?.. Кто-то идет!

– О да... ты прав… – Гигант зло усмехнулся. – Ну что же, это будет интересная беседа…

– Ты что! Я совсем не о нем! Смотри же, вон, смотри!

На окружающем воронку гребне появилась еще одна фигура.

Странник, вовсе не отличавшийся богатырским сложением, узкоплечий, в грубой серой не то хламиде, не то накидке. Простые деревянные сандалии, совсем не подходящие для зимнего времени года, мягко ступали по обугленной земле.

– Вот это да… – протянул гигант, пристально глядя на новоприбывшего. – Кажется, будет драчка, брат…

– Я тоже так думаю, – последовал ответ. – Но этот мир я ему все равно не отдам!

Разлом судорожно не то вздохнул, не то всхлипнул, Над краем взлетел широкий излохмаченный шлейф белых брызг; однако тотчас же подоспевший ветер одним стремительным ударом вколотил нечистоту обратно в извергшее ее чудовищное горло. Серые тучи внезапно сорвались с мест, устремляясь все к одной точке – строго над головой неспешно шагающего незнакомца.

Двое людей застыли у незакопанной могилы. Все звуки умерли; в наступившей тишине лишь едва-едва похрустывала земля под деревянными сандалиями.

Расстояние сокращалось.

Сбившиеся, стянувшиеся в один пушистый серый шар тучи оголили небо – отчего-то иссиня-черное, покрытое яркими колючими звездами.

– Хотел бы я знать, куда он дел солнце… – проворчал гигант, поддергивая рукава, словно он собирался драться на кулаках.

– Внимание, – звенящим шепотом сказал худощавый. – Давай, все вместе, раз, два…

Странник в серой хламиде поднял руку и улыбнулся – скорбно и с легкой укоризной. И, по-прежнему не говоря ни слова, продолжал идти к открытой могиле.

– Пророчества не исполнились! – яростно выкрикнул худощавый, словно пытаясь разбудить этим криком собственную ненависть. – Тебе нечего тут делать! Уходи, уходи туда, откуда пришел! Иначе, клянусь Замком Всех Древних, которого более нет, тут появится второй Разлом!

Странник ничего не ответил. Просто улыбнулся еще раз, мягко и понимающе. Остановился у открытой могилы, склонил голову, долго смотрел на опущенный в яму гроб и медленно, торжественно перекрестил его – священным косым крестом верующих в Спасителя. Несколько раз моргнул, словно сдерживая готовые вот-вот прорваться слезы. Медленно нагнулся, зачерпнул горсть истерзанной огнем земли – в его ладони она тотчас рассыпалась мягкими крошками, словно хлебный мякиш, – и бросил вниз, в могилу.

А потом так же медленно пошел прочь.

– Он… – оторопело пробормотал гигант, – он…

– Он не станет ничего тут делать. Он благословил Мерлина и его последний подвиг. – Худощавый низко опустил голову.

Они долго смотрели вслед серому страннику, пока тот не скрылся за гребнем впадины.

В два заступа великан и его товарищ быстро забросали могилу.

– Надо бы поставить… – начал было великан.

– Нет, – покачал головой худощавый. – Знаю, о чем ты думаешь, брат. Нет. Просто косой крест.

– Хорошо, – вздохнул черноволосый. Они стояли, опершись на заступы, словно два простых усталых могильщика, весь день копавшие могилы на городском погосте.

– Кстати, не могу удержаться, – поднял голову худощавый. – Это ведь ты заточил Мерлина? Зачем, хотел бы я знать?

– Я? Заточил? – искренне изумился великан. – Ты что, брат? И в мыслях такого никогда не держал! Собственно говоря, сам только что собирался спросить тебя об этом!

И они с одинаковым невысказанным вопросом изумленно уставились друг на друга.

А в самом деле, кто же?..

[1]Когорта – половина легиона

[2]Ихор – кровь магических созданий, прежде всего – чудовищ

Дата добавления: 2015-06-04