Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона 6 страница

— Быть может, мои коллеги оказали помощь куда большему числу страждущих? — мягко предположил Латариус. — Мы ехали по южной дороге. Помогли не одному. Свидетели, если надо, найдутся…

— Мое дело маленькое, — упёрся страж. — Не чую запаха лекарского! А я который уж год его величеству служу, навидался, нанюхался, как говорится…

— Похвально, храбрец. — Дигвил решил, что пора и ему вступить в разговор. — Похвально, что не пропускаешь кого ни попадя. Но мэтр Латар и впрямь лекарь, притом весьма искусный. Может, желаешь ему в суму заглянуть? Там снадобья. Может, у тебя недуг какой? Скажи, мэтр поможет и даже платы не возьмёт. Если уж тебе так дозарезу убедиться надо.

Однако и это не подействовало. Старший дозора, немолодой усатый десятник, по-прежнему щурился, с подозрением глядя на Дигвила. Сейчас молодой рыцарь уже не сомневался, что видел этого вояку, точно видел в королевском замке Семмера, «когда ещё стояло Долье».

«Когда ещё стояло Долье»…

Неужели так и станут говорить, вспоминая о каких-то давних делах? Неужели ничего нельзя сделать, и маленькое королевство так и обречено лежать во прахе, перепаханное тварями Гнили?

— Что заботит храброго воина? — сварливо осведомился Мастер. — Извини, достойный страж, но мы были в пути весь день, замёрзли и устали. Если у тебя есть что спросить у нас и о чём справиться — сделай это. Не тяни, будь ласков.

— А ты мне, старче, не толкуй, как службу справлять, — тотчас окрысился стражник. — Показывай суму.

Латариус с видом оскорблённой невинности молча открыл баул.

Перерыв весь их скарб и не обнаружив ничего подозрительного, десятник наконец сменил гнев на милость.

— Ладно. Проезжайте. А вы, бездельники, чего расселись? — накинулся он на своих. — Ворота закрывайте, засовы задвигайте, пока мертвяки к вам на блины не притопали!

— Благодарю храброго воина, — медоточиво проговорил Латариус, подобострастно кланяясь. Дигвил себя заставить не смог.

Они миновали заставу. За спиной скрипели петли, тяжёлые ворота Меодора закрывались. Дигвил обернулся — десятник стоял, опершись на секиру, и глядел им вслед. Было уже темно, выражения лица рыцарь не разобрал.

— Не стоило смотреть назад, — негромко, себе под нос, заметил Латариус. — Это вызывает лишние подозрения.

— По-моему, Мастер, мы их уже вызвали.

— Я заметил, благородный дон. Не стоит думать, что старик Латариус окончательно ослеп и поглупел.

— Но зачем же мы тогда лезем прямо в осиное гнездо?! — не выдержал Дигвил.

— Как это «зачем»? Вы же хотели увидеть своих близких, не так ли?

Дигвил не стал спорить.

— Бывали прежде в Меодоре, благородный дон?

— Приходилось, мастер Латариус.

— Есть тут гостиница скромная, но приличная, как раз для людей неблагородных, как мы с вами, но имеющих некие средства?

Дигвил покачал головой.

— Останавливался только в домах иных нобилей по их приглашению.

— Ах да, разумеется… где же ещё мог ночевать наследник одного из богатейших сенорств Долье? Разумеется, не в каком-нибудь вертепе. Да… — Латариус огляделся. — Не слишком-то радует глаз. По-моему, у нас получше будет. А, благородный дон?

Конечно, про себя признался Дигвил, Меодору с Некрополисом не тягаться. Обычный город, каких немало в Свободных королевствах. За стенами хватает огородов и даже выпасов, по строгому королевскому указу на случай долгой осады. Улочки узкие, изломанные, словно хворост об колено. Крошечные оконца, крыши, по которым весь город из конца в конец пройти можно. Сточные канавы, куда ж без них. Полчища крыс. Раньше ни за что это глаз не цеплялся, привычное, что уж тут. А побывал в Некрополисе, понял, что по-другому жить можно. Правда, а сам-то так хотел бы? Чтобы родной отец-покойник не в фамильном склепе под храмом лежал, а, как зомби, трудился?

Дигвила передёрнуло. Нет, не надо нам такого. Стерпим и крыс, и канавы. Только по-человечески жить надо. Отпущенного — не знаю уж кем, Прокреатором ли, Зверьми ли — не насиловать, не корёжить до полного извращения.

— Давайте-ка сюда, друг мой. — Латариус углядел освещённую масляными лампами вывеску. — Заводите гайто.

Дигвил ругнул себя — чуть не забыл о собственной роли.

Гостиница оказалась вполне сносной, по мнению рыцаря. В меру угодливый хозяин, в меру разбавленное пиво, в меру страшноватые девки. И даже еда вроде как еда, не тушки каких-нибудь шерстистиков бродячих.

— Замечательно. — Мастер Латариус, как мог комфортно устроился на набитых соломой матрасах. — Куда лучше костра и полотнища над головой. В старости начинаешь ценить тепло, мой юный друг.

И вновь Дигвил промолчал. Потому что с куда большей охотой променял бы тепло и матрасы на холодный ночлег в походном лагере.

— Осталось только подождать. К утру будем всё знать, — зевнул Латариус. — Давайте спать… Диггел.

Да, всё правильно. В таких заведениях у слуг всегда слишком большие уши.

— Беспокоиться не о чем, все, кому надо, нас найдут, — подмигнул Латариус, вытягиваясь и по-стариковски охая (явно притворно). — Спите. Всё будет хорошо.

* * *

— Тёрн. Тёрн. Где же ты, будь неладны все твои шипы?!

Алиедора в который уже раз обшаривала пустые и тёмные этажи башни Затмений. Она не сомневалась, что Безмолвная Арфа способна открыть и показать куда больше, чем видит в башне простой глаз, но выбирать не приходилось. Без Тёрна она, при всех своих талантах, оставалась простой пленницей чёрной громады. И если ничего не удалось бы выжать из пленных ноори, неважно, Мудрых или нет, то она бы просто умерла тут от жажды.

Нет. Пусто. Никого нет. Она усилием воли гнала предательскую слабость из ног, вымотанных беготнёй вверх-вниз по бесконечным ступеням.

Бесполезно. Что-то случилось, отсюда надо выбираться самой.

Внутри всё сжалось — что это, давно забытый страх? Она, Гончая, лучшая из всех, избранная, отмеченная и прочая, прочая, прочая — боится? Страшится темноты и тишины, боится звёздного света, острыми копьями пронзающего тьму в безмолвных залах? Здесь творилась магия вне её разума и понимания, здесь Мудрые правили бал; что сказал бы сейчас её наставник, проницательный Латариус?

Используй силу врага против него. Пусть его ряды разделятся. Пусть родятся смута и подозрения.

Легко сказать! Этих Мудрых — разве натравишь друг на друга?

…Она медленно спустилась вниз, туда, где лежали «её» ноори. Пленники помаленьку приходили в себя, следовало торопиться. Девушку на сей раз Алиедора оставила в покое, взявшись за представительного мужчину с роскошными иссиня-чёрными волосами.

…Он слушал её, то и дело вздрагивая всем телом. Глаза, похожие на мелкие чёрные ягоды, маслянисто блестели, вперившись в Гончую. Шею Мудрого охватывала петля, Алиедора сидела перед ним на корточках, готовая в любой миг сломать ему позвонки.

— Говори, — в очередной раз повторила Алиедора. — Где выход?

— Выхода нет, — глухо проговорил мужчина, глядя ей в глаза. Взгляд ничего не выражал, он не был пустым, бессмысленным, одурманенным или что-то ещё — нет. Он был абсолютно и совершенно чужим, куда более чужим, чем взгляд многоножки, вырвавшейся на волю из лопнувшего пузыря Гнили. — Вы должны были стать выходом. Но явилась… явилось… это существо…

Алиедора решила как бы не заметить то, что отвечает пленник на совсем иной вопрос. Её-то в первую голову занимало, как выбраться из башни Затмений…

— Ага! Существо, значит. Отвечай, да с подробностями!

Красивые, идеально правильные губы пленника чуть дрогнули.

— Зачем тебе это, мёртвая? Мы могли спастись только лишь одним. Свершив обряды над Обрекающим.

— Обрекающим?

— Воплощённым Тёмным. Тебе он известен под именем Тёрн. Послушай, мёртвая, освободи меня, и, слово чести ноори, я ничего не…

— В Некрополисе не любят дур, — ровным голосом сказала Алиедора. — Дур в Некрополисе очень быстро выводят на чистую воду. Потом из них получаются, в общем, даже весьма неплохие зомби. Работящие такие и нетребовательные.

— Кх, кх, кха-а-а, — зашёлся в кашле ноори, стоило Алиедоре чуть стянуть петлю. — Остановись, несчастная! О, великое небо, что за муку терплю я! И от кого?! Жалкая, ничтожная мёртвая…

— Сейчас мёртвым станешь ты, — посулила Алиедора. — Отвечай!

— Что «отвечай»?! Ты ведь не поймёшь и малой толики мною сказанного… — хрипел пленник.

— А ты постарайся, — дала совет Гончая. — Очень хорошо постарайся. Глядишь, что и выйдет. В Некрополисе меня, во всяком случае, за глупенькую не держали.

— В Некрополисе! — Ноори попытался презрительно фыркнуть. Получилось очень плохо и жалко, просто заплевал себе бороду. — Да что они там понимают!.. Мы обречены, все обречены, весь мир погибнет, если мы не заполучим этого дхусса!

— Старые, старые сказки. — Алиедора постаралась зевнуть как можно натуральнее. — Мир всегда погибает, мир всегда нужно спасать, и спасти его может непременно лишь один и только один герой…

— Не герой, — выплюнул ноори, словно ругательство. — Не герой, а проклятие! Воплощение нашего рока!

— Проклятые дети, — кивнула Алиедора. — Слыхала, слыхала, как же не слыхать. Меня и саму так едва не прозвали. Придумай что-нибудь получше, Мудрый, потому что иначе… — И она слегка натянула петлю.

— Аррррххх!!.. Отпусти, безумная! Я расскажу!

— Ничего иного я и не желаю. Говори! Или ты надеешься, что потянешь время и кто-то из твоих собратьев придёт в себя, после чего прикончит меня одним аккордом вашей Беззвучной Арфы?

— Дхусс рассказал тебе слишком много…

— Не тебе судить, — отрезала Алиедора. — Давай по порядку. С чего всё началось?

— Никто не знает в точности, как и кем сотворено было Великое Древо. Наши предания говорят, что…

— Это можешь пропустить.

— Как угодно, — страдальчески сморщился Мудрый. — Однако сии материи весьма важны для понимания последующего. Силы, которые вы, мёртвые, называете «богами» или «Зверями», наложили строгие запреты. Всё подвластно всемогущей смерти. Нет ничего истинно вечного, кроме одного лишь Древа. Если умирают цветы, трава, животные и мы, разумные, то могут умирать и миры. Ты следишь за ходом моей мысли, мёртвая?

— Ещё раз назовёшь меня так — сам станешь мервее мёртвого, — посулила Алиедора.

— Не грози понапрасну, — ухмыльнулся ноори. Кажется, он приходил в себя, обретая уверенность. — Ты же хочешь дослушать всё до конца, мё… Гончая?

— Не заговаривай мне зубы, — мрачно заявила доньята.

— Обладающий знанием может предвидеть грозные признаки. Один из них — небесные явления…

— Этот самый Небесный Сад, о котором столько болтали?

— Он самый. Полчища разъярённых духов… выпущенных из вековечной темницы… Силам, богам, Зверям — зови как угодно — надоел какой-то мир. «Мера грехов превысила», как сказали бы служители Прокреатора. Равновесие нарушается. Разрушительная мощь даруется… таким вот Роковым детям.

— И потом их убивают, — докончила Алиедора ровным, холодным голосом. — Под любыми предлогами. Знаемо.

— Просто прервать существование Рокового дитя недостаточно, — скрипел ноори, судорожно дёргая челюстью. — Более того, это очень опасно. Требуются особые деяния…

— Деяния?

— Свершения. Изменения. Сотворения и возведения. Я не знаю ваших слов, они такие же мёртвые, как и вы сами.

— Я поняла, — медленно проговорила Алиедора. Она уже некоторое время прислушивалась к слабым, едва различимым звукам у себя за спиной — там, похоже, приходил в себя кто-то из Мудрых. Пленник, конечно, слышал это тоже и явно тянул время. Но пусть пока думает, что она ничего не замечает. — И чего же следует достичь оными свершениями, равно как и изменениями с сотворениями?

— Враждебное миру должно быть изгнано. — Ноори сморщился, то ли от боли в натёртой грубым вервием шеи, то ли от обессиливающего страха. — Только тогда воплощение Тёмного может быть остановлено и обращено вспять. Иначе же… то, что вы, мё… простые смертные, называете «Гнилью», пойдёт за ним по пятам, усиливаясь с каждым днём. Пока мы ещё можем её сдержать, здесь, на нашем острове. Но вскоре она сделается непобедимой. И тогда…

— Что тогда? — нетерпеливо переспросила Алиедора. Мудрый за спиной ворочался, наивно полагая, что поглощённая допросом Гончая ничего не слышит и не замечает.

— Лист сгниёт, — прошептал Мудрый таким голосом, что даже Алиедору продрало холодом. — Сгниёт и сорвётся с Древа. Точно так же, как в ваших лесах листья опадают каждую осень, когда наступают холода. Теперь ты поняла, зачем нам твой дхусс?!

— Если всё так просто, почему же вы так долго ждали?

— Здесь нельзя ошибиться. Затраты сил на обряд огромны, мы не можем хватать первых попавшихся. — Губы пленника презрительно дрогнули, глаза шевельнулись, глядя куда-то за плечо Алиедоре.

Не поворачиваясь, Гончая ударила назад каблуком сапожка. Нога вошла во что-то упругое, раздался хриплый выдох-вскрик, и что-то упало.

— Плохо же вы обо мне думаете, — прошипела она прямо в расширившиеся от ужаса глаза ноори. — Если решили, что достаточно Гончей повернуться спиной — и она ничего не увидит.

— Я ответил тебе, создание Некрополиса, — в тон ей прошипел ноори. — Что дальше? Убьёшь всех нас?

— Нет, не убью. Пока. У меня ещё остались кое-какие вопросы.

— А потом? Неужели тебе всё равно, Гончая?

— Конечно, — равнодушно сказала Алиедора. — Я же отвратная тварь Некрополиса, забыл об этом, о утончённый ноори? Какое мне дело, что случится с миром, если наше владение — вся бесконечная Смерть?

— Врёшь! Врёшь! Все вы смерти боитесь и потому…

— Думай как хочешь, — перебила Мудрого Алиедора. Полноте, такого уж на самом деле «мудрого»? — Это ты боишься сейчас, а не я, — закончила она. — Страх у тебя сочится прямо сквозь кожу, как пот. Сдается мне, ты не всё сказал, ноори.

— Что тебе нужно ещё? — простонал пленник.

— Где Тёрн? — гаркнула Алиедора прямо в лицо ему. — Мы вместе вошли в башню. Где он? Куда мог деться?

— Куда мог деться? Надеюсь, он уже в руках моих братьев. — И ноори плюнул в глаза Алиедоре.

Гончая должна оставаться холодна и спокойна при любых обстоятельствах. Но сейчас словно ожила благородная доньята Алиедора Венти, дочь знатного владетеля, — и Гончая Некрополиса опомнилась, лишь когда шея ноори сухо хрустнула, словно сломленная ветка.

Проклятие. Пленник наболтал много, но что из этого правда?

Алиедора рывком подняла бесчувственную девушку-ноори.

— Тебе не повезло, сестрёнка, — злобно прошипела она. — Придётся-таки нам поговорить.

* * *

Дигвил Деррано невольно позавидовал некрополисцу. Мастер Латариус спал, словно младенец, дышал ровно и спокойно.

Где же твои Гончие, хозяин мертвяков? Ты обещал, что они принесут вести, — Дигвил сжал кулаки. Ожидание становилось совершенно невыносимым.

Он сидел на чурбаке, заменявшем здесь скамьи, привалившись спиной к двери, — а так хотелось вскочить, и бежать, туда, к жене, к детям; сгрести их всех в охапку, прижать к себе и никуда уже не отпускать. Никогда.

Окно в их комнатушке было крошечным, забранным толстыми кусками мутного и неровного стекла, изнутри висело грязноватое полотнище. В изголовье горела одинокая свеча, её мастер Латариус велел не гасить ни в коем случае.

И там, за нечистой занавесью, за непрозрачным стеклом, где стыла тьма, вдруг что-то полыхнуло бесшумно-алым. Полыхнуло — и угасло, мрак вернулся, но Дигвил уже был на ногах. Слишком долго он странствовал, чтобы списывать подобное на «да мало ль чего бывает! Спи давай!».

— Мастер.

Латариус открыл глаза, словно и не спал совсем, а смежил веки просто так, на мгновение.

— Я почувствовал. — Некрополисец рывком сел, совсем не похоже на старика. — Что ты видел?

Никаких уже «благородных донов».

— Беззвучная вспышка. Алая. Словно зарница, но куда сильнее.

Брови Латариуса сошлись у переносицы.

— Убираемся отсюда! — бросил он.

— А твои вестницы, Мастер?

— Они нас найдут. — Латариус уже набрасывал плащ. — Скорее, скорее! Нельзя ждать!

— Почему нельзя? И чего именно? Ютайла! Что-то это мне совсем не нравится! Я без семьи отсюда ни шагу, Мастер.

— Не сомневался, — проворчал Латариус. — Ладно, нам хотя бы из города выбра…

С улицы, сотрясая стены, подбрасывая лежаки и скамейки, щедро осыпая головы известью с потрескавшихся потолков, донёсся громовой удар.

— Бежим! — Латариус в развевающемся плаще, как никогда похожий на диковинную птицу, кинулся вниз по крутым ступеням. Дигвил подумал, что некрополисец бросится в стойла, к их гайто, однако тот, напротив, пробежав общий зал, полез по мелкой неприметной лесенке, что использовалась только слугами, но не постояльцами.

— На крышу! — скомандовал Латариус.

— Ютайла…

— Ты ей сейчас не поможешь! Скорее, сюда, давай сюда!

Крутые и узкие ступени вели на третий этаж, в мансарду. Там, похоже, спали работники. Латариус, не мешкая ни мгновения, ногой высадил крошечное чердачное оконце; Дигвил нырнул следом. С мансарды кто-то орал, понося их последними словами, но благородный дон Деррано сейчас уже ничего не слышал.

Небо на юге пылало. Алое зарево сожрало звёзды, поглотило не успевшую высоко подняться Гончую. Прокатившаяся же по землям Меодора судорога на первый взгляд не наделала особых бед; однако стоило Дигвилу повернуться, и он заметил рыжие космы вспыхнувшего пожара.

Это ещё как?! За те мгновения ничего и разгореться не успеет!

Второй пожар вспыхнул совсем рядом. Языки пламени вырвались разом из всех окон трёхэтажного дома, крыша провалилась и осела, взметнулись облака янтарных искр. Выскочить никто не успел.

— Что же это такое?! — услыхал Дигвил потрясённый шёпот некрополисца. Он явно ожидал чего-то другого; а от этой беды, что нагрянула, спасаться следовало отнюдь не на крышах.

С юга уже дул ветер. Горячий, сухой, раскалённый; на крышах таял снег.

— Где моя семья?! — заорал Дигвил, хватая некрополисца за плечо. — Где твои Гончие?!

Сейчас рыцарь уже не думал ни о каких тайнах.

— Не знаю! — огрызнулся Мастер. — Это… что-то совсем новое.

Пожары занимались во многих местах. Полуодетые горожане выскакивали на улицы — и им ещё сильно повезло, потому что вспыхнувшие дома рушились моментально, оставляя просто груду пылающих развалин. Кажется, что горел даже камень.

Дико и страшно кричали ничего не понимающие, растерянные люди. В Меодоре случались пожары, но каменный город всё-таки был лучше защищён от огня, чем деревеньки серфов, здесь умели бороться с пламенем. Однако нынешние пожары ничуть не походили на обычные. Словно внутри дома вспыхивал весь воздух, из окон вырывались клубы рыжего огня, в несколько мгновений рушилась крыша, погребая всех не успевших выскочить. Хотя едва ли кто-то и мог — пламя, похоже, убивало всех в момент самой первой вспышки.

— Ты как хочешь, — Дигвил тоже отбросил всякие сантименты, — но я бегу…

— Куда бежишь?! — яростно перебил его некрополисец. — Мои сейчас будут здесь. Я уверен. Потом вытащим твоих. Не сомневайся.

Он оказался прав. Тень соткалась буквально из ничего, Дигвил, как ни старался, так и не смог заметить, откуда она появилась. Девушка, до самых глаз закутанная в непонятные тряпки; на первый взгляд это могло показаться нищенскими лохмотьями, и, лишь приглядевшись, дон Деррано смог понять, насколько тщательно пригнан там «по месту» каждый лоскуток.

Гончая склонилась перед Латариусом, быстрым, почти не различимым глазом движением. Что-то прошептала на ухо.

— Не может быть, — выдохнул некрополисец.

— Что с моей семьёй?! — не выдержал Дигвил, придвигаясь ближе.

— Ещё совсем недавно были живы, — буркнул Латариус. — Веди, Аммали!

Гончая молча кивнула и, как была, ринулась вниз прямо с крыши.

— Нет уж, годы мои не те… — прокряхтел Латариус, направляясь к чердачному окну.

Внизу, на улицах Меодора, царил полный хаос. Куда-то бежали вопящие люди, кто-то волок какие-то узлы, вставали на дыбы обезумевшие тягуны; а с юга всё дул и дул сухой, безжизненный, раскалённый ветер — словно в лежащих на дальнем полудне сказочных пустынях, о которых мальчишке Дигвилу рассказывал домашний учитель и маг, мэтр Бравикус. Снег исчез с крыш и из переулков, по замощённым улицам текли потоки воды, словно весной. Жара стояла такая, что впору было броситься по-летнему в реку. Дышать становилось нечем, воздух обжигал, словно жар из кузнечного горна.

Гончая скользила сквозь охваченные паникой улицы, точно рыбка по быстрому потоку. Её, похоже, вообще никто не замечал. Латариус и Дигвил верхами едва поспевали следом.

Дом, куда их привела Гончая по имени Аммали, украшали гордые гербы с меодорским саблезубом — несмотря на уже длящееся не один месяц правление его величества Семмера Дольинского, свирепых каменных зверей сбивать с фасада не стали. Гончая склонилась в молчаливом поклоне, отступила, уже почти растворяясь в багровой полумгле, как вдруг согнулась, схватившись за живот, и безмолвно завалилась набок, подтягивая колени к груди.

Латариус почти рухнул на колени рядом с ней, молниеносным движением выхватил какое-то снадобье, но Дигвил на это взглянул лишь мельком — ударил плечом в резную, с вычурными завитушками, дверь и сам удивился, насколько легко она распахнулась.

— Ютайла! — заорал он, уже не скрываясь. — Где ты?!

Кто-то заверещал в недрах дома, где-то топали ноги, что-то скрипело, трещало и хлопало, что-то вопили ненужные, пустые для него голоса, и только голоса Ютайлы он по-прежнему не слышал.

Богато разубранный зал начинался сразу за входной дверью, стояли громадные кованые сундуки, крытые дорогими южными коврами, стены украшены гобеленами, наверх ведёт лестница тёмного дерева, всюду резьба, кованые шандалы — и мечущиеся люди. Их он не знал, не мог узнать и герба, хотя в своё время помнил наперечёт всю геральдику не одного лишь Долье, а и Меодора, и Доарна.

— Мама?! Отец?! Это я, Дигвил!

Какая-то служанка истошно завопила, отшатываясь от него, словно рыцаря с головы до ног покрывала проказа. Забыв о Латариусе и его повалившейся Гончей, Дигвил бросился вглубь дома. Что тут происходит? Кто все эти люди? Его должны были привести к родным!

— Где донья Ютайла?! — Дигвил схватил за плечо пробегавшего мимо мальчишку-слугу, однако тот лишь заверещал, словно придавленный ушкан, забился, суча ногами и заваливаясь набок.

— Ютайла! — надсаживаясь, заорал рыцарь, взбегая по ступеням. От него с воплями и визгами отшатывалась челядь.

И вдруг — слабый отклик:

— Ди… Дигвил?!

— Юталя! — Он перепрыгнул через споткнувшегося прислужника. Кого-то опрокинул, кого-то сшиб с ног, чуть не сбил с петель подвернувшуюся дверь.

— Дигвил! — Он едва успел разглядеть жену. Ютайла бросилась ему на шею, щёки уже мокры. — Дигвил, милый, вернулся…

— Юталя… — горло сдавило. — Ом великий, да что ж такое?..

Сквозь пальцы рыцаря лился чистый снег совершенно седых волос.

— Дети? Юталя, где дети?

— Тут, Дигвил, здесь они… ох, ох, ног не чую… голова…

— Бежать надо! Где отец, где мама, где Байгли?

— Ох, ох, Дигвил… — Она шаталась, если бы рыцарь не поддерживал её, донья Ютайла уже упала бы на пол. — Дон Деррано… он…

— Папа! Папа! — запищали малыши. Так, хвала всем богам и Зверям, хотя бы няня тут.

— Скорее, скорее! — гаркнул Дигвил. Отец, мама и брат неведомо где, хозяева дома — те, чей герб на стенах, — тоже; значит, он будет тут распоряжаться. А мастер Латариус может провалиться хоть сквозь землю.

А по улицам всё дул обжигающий сухой ветер, испуганно жались к ногам дети, совсем рядом вспыхивали и почти сразу же рушились дома; им пока что везло. Дигвил, с мечом наголо, навёл кое-какой порядок среди слуг; из стойл выводили тягунов, мужчины поголовно вооружались, готовые, если надо, силой прокладывать дорогу через горящий город.

Мастера Латариуса Дигвил нашёл всё там же, возле крыльца. Ветер раздувал небольшую кучку чёрного пепла у ног некрополисца, а тот, словно оцепенев, смотрел на это, не в силах отвести взгляда.

Дигвил не выдержал — вздрогнул, едва поняв, что этот пепел — всё, что осталось от Гончей по имени Аммали.

— Ты с нами, лекарь? — даже сейчас молодой рыцарь не забыл о роли.

— С вашего любезного разрешения, благородный дон. — Латариус с ходу подхватил игру, ответил без запинки и колебаний. — Почту за честь оказать любую помощь вашему достославному семейству.

— Юталя, это… учёный лекарь, мэтр Латар. Мы… встретились по пути сюда. Он… нам поможет.

— С превеликим желанием, благородная госпожа.

— Добро пожаловать, мэтр. Хотя едва ли сейчас можно сказать о чём-то «добро»… — Донья Ютайла оставалась благородной доньей, даже если вокруг всё горит и рушится.

— Надо уходить. — Латариус решительно брал дело в свои руки. — Я знаю, благородные господа, что творится. Я слыхал… разное. Навсинай применил новые боевые заклинания. Наверное, метили в мертвяков, а попали — попали в нас.

Пожар разливался по Меодору стремительно и неостановимо. Время от времени из горящих, рушащихся домов выбирались рычащие, изрыгающие пар и дым големы Навсиная; Дигвил заметил, как внимательно глядит на них некрополисец.

— Новые штуки… никогда не видел таких прежде, — вполголоса бросил Мастер.

Караван под водительством Дигвила Деррано, несмотря ни на что, сумел прорваться к городским воротам, спасая по пути всех, кого только можно. Ютайла посадила детей в седло, сама шла рядом, неся на руках совсем крошечного малыша, выхваченного из занявшегося пламенем дома. Сам Дигвил вместе со слугами и присоединившимися горожанами расчищал дорогу от брошенного скарба и повозок, где бились в постромках обезумевшие тягуны. Горело совсем близко, но Ом-Прокреатор смилостивился — пламя ни разу не преградило дорогу. Мастер Латариус на ходу пользовал обожжённых и ушибленных, и какая-то совсем молоденькая девушка хромала рядом с ним, опираясь на плечо некрополисца.

«Почему мы воевали с ними?.. — мелькнула у Дигвила запоздалая мысль. — Зачем и для чего?»

В воротах Меодора, конечно, была жуткая давка. Пришлось остановиться и где глоткой, а где и пинками хоть как-то, но упорядочить толпу. Неподалеку грузно ворочались, словно чудовищные звери, вырванные из глубокой спячки, навсинайские големы.

И потому Дигвил ничуть не удивился, когда по толпе пронеслось — «навсинайцы город пожгли… навсинайские всё это учинили!».

Алое зарево, поднявшееся до самого зенита и залившее полнеба, медленно опадало, раскалённый ветер постепенно стихал, из всех ворот Меодора текли живые реки. Где король Семмер, что с ним — никто не знал.

Дигвил закусил губу. Вот как оно всё обернулось! Он-то был уверен, что семья его хоть в какой, но безопасности, насколько это вообще возможно при нынешних делах. И куда теперь? Что делать со всей этой толпой, вырвавшейся из погибающего города? Здесь, пока дует этот жуткий ветер, по крайней мере не приходится бояться стужи. Но зарево гаснет, стихнет и жаркое дыхание неведомой магии, люди окажутся во власти предзимья, почти что нагие и нищие…

— Мэтр, — негромко обратился рыцарь к мрачнейшему Латариусу, по-прежнему поддерживавшему худую, бедно одетую девушку с наспех забинтованными плечом и рукой. — Мэтр, нельзя ли послать… весть вашим соратникам и единомышленникам в Гильдии? У нас тут тысячи людей — без крова, без пищи, без всего. Ничего не остаётся делать, как просить помощи. Надеясь, что их всех, — обвёл рукой толпу Дигвил, — что их всех не зомбируют.

— Я бы хотел увериться для начала, что мои… соратники вообще остались в пределах досягаемости, — разлепил плотно сжатые губы некрополисец. — Навсинай использовал… нечто невиданное. Мои Гончие…

— Одна сгорела, я видел, — мрачно сказал Дигвил, снова поймав себя на том, что жалеет «это отвратное отродье».

— Да. Навсинай… отыскал что-то по-настоящему новое. — На Латариуса было страшно смотреть. — Я уцелел, но тоже… немалой ценой. Но об этом нет смысла говорить, благородный дон. Сейчас тебе надо возглавить этих людей. Город догорит к утру. Останется пепелище. Я отправлю весть, как только смогу.

— Долье…

— Боюсь, там сейчас ужас похлеще, чем после Гнили, — бросил Латариус, отворачиваясь. Девушка, которую он поддерживал, застонала.

— Сейчас, милая, сейчас помогу. — Латариус остановился, одной рукой скинул сумку с плеча. И, вдруг обернувшись к Дигвилу, некрополисец сказал прежним негромким голосом: — Поверни кольцо, благородный дон. Камнем наружу. Объяви себя.

Дигвил перевёл дух. Бросил взгляд на жену. Та почувствовала, подняла глаза, улыбнулась, несмотря ни на что; Альвейна и Десмонд оба смотрели, как мама убирается с найденным малышом. Отца они ещё чуть стеснялись, отвыкнув за долгие месяцы.

Зарево на юге медленно опадало. Жаркий суховей сменялся обычным ветром, обычным для этого времени года, сырым и холодным. Ошалевшие люди натягивали обратно рубахи, кафтаны и кожуха. Кое-где загорелись костры.

— Не мешкайте, лорд Дигвил, — едва разлепил губы Латариус. — Пришёл ваш час.

Рыцарь вздохнул, в последний раз бросил взгляд на жену, улыбнулся несмелым улыбкам малышей и решительно повернул фамильное кольцо камнем наружу.

Глава XVI

— Вот это ударили так ударили. — Магистр стоял, заложив руки за спину и глядя на полночь. Там, над далёкими Реарскими горами, по небу растекалось алое пятно, словно полыхающая кровь, пролившаяся в тёмную воду. — Ай да господа маги. И зачем им мои воители, когда под рукой такая мощь? Да ещё и големы…

Дата добавления: 2015-06-04