Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона 15 страница

Брабер коротко размахнулся левой рукой, на миг оторвав её от эфеса своего чудовищного меча. Откуда ни возьмись, в его пальцах появился стальной шарик, со свистом врезавшийся прямо в лоб алхимику. Ксарбирус нелепо взмахнул руками и повалился, накрыв собой собственную алхимическую суму.

— Вот так, так и только так, — удовлетворённо хмыкнул гном. — Давно знаю этого болтуна. Пока в Семме обретался, орденам наушничал, всем вместе и сразу. За что едва не поплатился.

— Он же командор, — осторожно заметила Нэисс.

— Какой ещё «командор»! — отмахнулся Брабер. — Командоры не сидят годами в глухой дыре, алхимича помаленьку. Чего он, спрашивается, там ждал? Что дхусс сам к нему придёт?

— Однако же пришёл, — возразила сидха.

— Но кто в здравом уме на то рассчитывать станет?

— Дхусс не просто «пришёл». Он не мог не прийти, — холодно уронила Стайни. — А направлялся он к мэтру Ксарбирусу по совету другого чародея, мэтра Шелдари, до которого нам добраться так и не удалось.

— А разве мы собирались?

— Не собирались, Брабер, не собирались, что верно, то верно. Жалею теперь. Не поняла вовремя, упустила. Ну да ничего. — Она нарочито-равнодушно толкнула неподвижного Ксарбируса в бок носком сапога. — Берем Тёрна, как в себя придёт, и назад.

— На корабле Ксарбируса? — усмехнулась Нэисс.

— Сидха испугалась его команды? — высокомерно подняла бровь бывшая Гончая. — Втроём мы с ней не справимся? Не заставим сделать то, что нам нужно?

— Во-во! — обрадовался Брабер. — Конечно! Дхусса заберём, демона тоже, а этих, — он ткнул пальцем сперва в Алиедору, затем в алхимика, — тут оставим. Ни к чему они нам, верно, Стайни? И в горы уйдём. Там хорошо, никакая Гниль не дотянется. А ты, Нэисс, что делать станешь? Пойдём с нами, хотя, конечно, сидхам в подгорных царствах никогда особо весело не бывало. — Гном досадливо покачал головой.

Ни Стайни, ни Нэисс не ответили.

— Ну, чего замерли? Давайте, понесли дхусса наверх.

— Может, дождёмся, пока в себя придёт? — неуверенно предложила Нэисс.

— Ага, дождёмся, — фыркнул гном. — Может, и дождёмся, да только сперва…

Он шагнул к неподвижному Ксарбирусу, совершенно недвусмысленно вскидывая меч.

Рука лежавшего вниз лицом алхимика вдруг дёрнулась, что-то мелькнуло в воздухе, на лету обращаясь в облако мельчайших зеленоватых капелек. Гном не успел уклониться, с ходу окунувшись в него; глаза его полезли на лоб, он схватился за горло, захрипел, уронив оружие, упал на колени — и медленно завалился набок, судорожно суча ногами. Раз, другой — и он тоже замер, взгляд его остекленел.

На коже Брабера дымились, стремительно высыхая, сотни крошечных зеленоватых капель.

Алхимик Ксарбирус приподнялся. Лоб его заливал огромный синяк.

— Не так-то просто… тьфу, кхе, кхе!.. не так-то просто меня завалить, мой добрый гном, — просипел он, выразительно глядя на Гончую с сидхой. — Ну, а вы, красавицы, тоже желаете попробовать? Обе вместе или по отдельности?

— О чём вы, дорогой мэтр, — усмехнулась Гончая. — Вы ж меня от смерти спасли. До скончания времён благодарна буду.

— В самом деле? — Ксарбирус недоверчиво поднял бровь. — Ну, если так, то нечего прохлаждаться. Берите дхусса и в путь. Если я правильно всё понял, спуск нам предстоит очень долгий, а потом — не менее долгий путь сквозь сплошной хаос, оставшийся после разрушения котловины.

— Они все трое в каком-то трансе, — осторожно проговорила Нэисс, едва касаясь кончиками подрагивающих пальцев усеянного шипами дхуссова плеча. — И Тёрн, и эта… Гончая, и мэтр Кройон… Дхусса-то мы унесём, а вот демона как сдвинуть?

— Придётся не сдвигать, — пожал плечами Ксарбирус. — Его никто не заставлял, сам явился. Ну, давайте, красавицы, не стойте столбами! У меня после этого гномьего подарочка голова гудит, словно пивной котёл, и в глазах всё плывёт…

— Так какому же ордену ты нас призываешь предаться? — сощурилась Стайни. — «Чашникам»?

— Догадайся сама, — сухо отрезал алхимик. — Орденов не так много. Примени метод исключения. Однако сейчас это не имеет никакого значения. Мой орден способен о вас позаботиться. И о вас, и о дхуссе.

— А что вы собираетесь с ним сделать? — осведомилась Нэисс. — Зачем он вашему ордену?

— Мы, — выпятил челюсть Ксарбирус, — надеемся, что дхусс примет наше предложение. И станет наставником в искусстве Беззвучной Арфы для наших братьев-рыцарей.

— И всего-то? — разочарованно протянула Нэисс.

— Это на самом деле очень много, моя дорогая. Обитатели Смарагда во времена оны сходились в схватке с Навсинаем и Некрополисом, пока не заперлись окончательно на своём острове. Магия Беззвучной Арфы — это не шутка. Это страшное оружие и чудовищная мощь. Если как следует в ней разобраться — так кто знает, может, и Гниль удастся повернуть вспять.

— То есть в Великую Осень вы, мэтр, не верите?

— А почему, дорогая Стайни, я должен в неё верить? Слова одного явно безумного, хотя и очень, очень могущественного чародея, — ещё не доказательство. Столь всеобщее утверждение не может не сопровождаться столь же весомым доказательным аппаратом, каковой…

— Довольно!

Стражевая лоза сидхи метнулась, удлиняясь, раздваиваясь, норовя опутать разом и Гончую, и алхимика. Нэисс точно рассчитала момент, когда на неё никто не смотрел, никому не было до неё дела.

Нельзя сказать, что Стайни и командор так и стояли, разинув рты. Ксарбирус ловко отпрыгнул в сторону, метнув разом две мелкие скляницы; их запас он, похоже, имел на все случаи жизни. Один эликсир разлился чёрной блестящей лужей на пути стражевой лозы, другой полетел прямо в лицо сидхи облаком уже знакомых зеленоватых капелек.

Гончая тоже сорвалась с места, взвилась длиннейшим прыжком, занося подобранный клинок; но стремившийся к ней отросток взвился петлёй, охватывая руку и плечи Стайни, рывком бросая её вниз, на раскрошившиеся плиты пола.

Другой отросток метнулся вперёд, опутывая отскочившего было Ксарбируса. Там, где живое оружие сидхи перечеркнуло чёрную лужу алхимического эликсира, раздалось шипение, повалил пар, стебель стремительно потемнел, роняя пожухлые коричневатые пласты. Однако стражевая лоза отращивала новую плоть куда скорее, чем яд Ксарбируса пожирал старую.

— Вот и всё, — выдохнула Нэисс. Казалось, она едва стоит на ногах.

— Что ещё за фокусы, тьфу, тьфу, да убери ж ты от меня эту гадость! — завизжал алхимик. — Она мне в рот лезет!

— Это не фокусы, — уже куда твёрже отозвалась Нэисс. — Дхусс принадлежит моему народу. И только моему.

— Это, тьфу-тьфу, почему же?!

— Потому что, дражайший мэтр. Сидхи слишком долго страдали и понесли слишком большие жертвы, чтобы упускать из рук то, что нам принадлежит по праву. Здешние обитатели — наши прямые сородичи. Следовательно, и ими созданное если кому и должно достаться, так это нам. Или вы, люди, и впрямь думаете, что сидхи — это такие дикари, сидящие на деревьях и ни о чём не помышляющие, кроме лишь выживания?! Как бы не так! — Щёки Нэисс раскраснелись. — Мы знали, что такое Беззвучная Арфа! Когда-то давным-давно обитатели Смарагда бывали на наших берегах! Но мы забыли, откуда они сами, забыли почти всё, загнанные в леса, едва удержавшиеся на краешке земли… А теперь Тёрн будет наш.

— И давно вы это, тьфу-тьфу, придумали? И откуда, — тьфу, пакость! — откуда про него узнали?

— А откуда про него узнали гномы? Мы, старшие расы…

— Антинаучное и ничем не подтверждённое утверждение!

— Мы, старшие расы, — с кривой усмешкой повторила Нэисс, — почувствовали сильное возмущение магии всего мира. Её не использовать, не применить, не согнуть и не подчинить своей воле, но предсказать кое-что она может. И тогда моя миссия была дополнена. Произошло удачное… совпадение.

— Так-так, очень, тьфу, интересно. — Ксарбирус отплёвывался от настойчиво лезущих в рост листьев. — Совпадение, значит. Смотрю, все, кому не лень, знали о дхуссе столько, что диву даёшься! Нэисс, может, всё-таки прекратишь дурить и…

— Не для того погибла моя Ветвь. — Глаза сидхи вспыхнули. — Великое дерево моего народа должно жить, даже если где-то отвалится сухой сучок. Это закон вечного леса. Зато вся сила погибшей Ветви теперь у меня… в чём вы и смогли убедиться. А теперь мы уходим.

— И ты даже не добьёшь нас? — Алхимик, несмотря ни на что, присутствия духа не терял. — Поистине нечеловеческая безжалостность.

— Народу сидхов не нужна ваша смерть. Ему нужна Беззвучная Арфа. Вы останетесь тут достаточно долго, чтобы мы смогли уйти.

— Уйти? — поднял брови Ксарбирус. — По-моему, дхусс и шагу ступить не сможет.

Нэисс усмехнулась.

— Бывайте здоровы.

Опутавшие Стайни и Ксарбируса отростки конвульсивно дёрнулись, отрываясь от породившей их стражевой лозы, и тут же зарылись в камень быстро удлинявшимися корнями. Сидха легко и упруго шагнула к замершим Тёрну, Алиедоре и Кройону; сила переполняла её, стражевая лоза извивалась, встав стоймя, словно змея, и источая ярко-зелёное сияние.

— Я освобожу его. А вы… вам я зла не желаю, даже тебе, Гончая. Ты была просто слепым орудием.

Ксарбирус зарычал, захрипел, дёргаясь в живых путах, но чары сидхов держали крепко.

Глаза Стайни опасно сузились, казалось, взгляд её сейчас прожжёт сидху насквозь.

— Я бы так не торопилась. — Голос у неё пресекался от ненависти.

— Вот даже так? — полуобернулась сидха.

— Даже так! — взвыла Стайни.

Руны на её ошейнике ослепительно вспыхнули — неправдоподобно ярким, режущим глаз белым огнём. Из стали высунулись острые шипы, вонзились в плоть Гончей, шея Стайни окрасилась кровью.

Она закричала, забилась, голова запрокинулась, на губах проступила пена; но руки с нечеловеческой силой уже рвали опутавшие их стебли.

— Нет! — Сидха успела вскинуть ладонь, успела бросить ещё одно заклинание, но чары безнадёжно опоздали. Мелькнуло что-то стремительное, росчерк по темноте, свистнул клинок; удар должен был рассечь горло Нэисс, но и посланница лесного народа оказалась не промах. Взметнулась стражевая лоза, перехватывая оружие, оплетая эфес и сжимавшие его пальцы, норовя выкрутить, вырвать его из небольшой ладони.

— Получай!

Левый кулак Гончей задел успевшую чуть отстраниться сидху. Отстранившуюся — но недостаточно далеко и недостаточно быстро.

С легким, почти неслышным стоном Нэисс опрокинулась. Она не рухнула тяжкой колодой, нет, плавно опустилась, словно лист, сорванный порывом злого ветра.

Стайни замерла над ней, тяжело дыша. По лбу, щекам и подбородку Гончей стекали струйки пота, капли срывались, одна за другой падали на пол, выбивая странный ритм.

— А теперь и впрямь всё. — Голос Стайни срывался, казалось, она едва держится на ногах.

— Браво, браво, браво. — Кое-как, насколько позволяли путы, похлопал в ладоши Ксарбирус. — Великолепно, моя дорогая Гончая. Прошу при случае засвидетельствовать моё глубочайшее почтение пославшим тебя Мастерам. Великолепная операция, ничего не скажешь. Однако они рисковали… или же нет? Или они вообще не мыслят подобными категориями? Удержится как бы бывшая Гончая, дотянет до известного алхимика — хорошо, ну а нет — ошейник сработает?

— Какое тебе дело… — прохрипела Гончая, нагибаясь к бесчувственной сидхе. — Надо же, жива. А я-то думала…

— Не только у других Игла-до-Сердца подводит, — ханжеским голоском заявил алхимик.

— А ты вообще молчи, мэтр недоделанный. — Гончая сплюнула кровью. — Теперь всё действительно кончилось…

— Э, э, меня-то, может, освободишь? — заволновался Ксарбирус.

— Как же, нашёл дуру… — фыркнула Гончая. Она старалась держаться прямо, но получалось это плохо. — Ы-ы-ы-ы-э-э! — Её начало мучительно рвать.

— Эк тебя, — посочувствовал по-прежнему спутанный Ксарбирус. — То-то ты, милая, с ошейником так и не рассталась.

— Ы-ы-ы-э-э-э-х!..

— Прекрасный, прекрасный ответ. Очень выразительный. Твои хозяева, не задумываясь, убили бы тебя, Гончая Стайни. А ты готова на всё, лишь бы им угодить. Не пора ли и о себе подумать?

— Я… х-х-х-ха… уже подумала. Вот о нём. — Девушка кивнула на неподвижного дхусса. — О нём подумала. И о себе. Мы уйдём. А все Мастера, командоры, Ветви и прочее может провалиться сквозь землю или самолично утопиться в Гнили. Мне без разницы.

— Ну, желаю удачи, — отвернулся Ксарбирус. — Я так понимаю, ты сейчас всех нас добьёшь? И меня, и сидху, и даже гнома?

— А он разве жив?

— Неужели я так похож на хладнокровного убийцу?! — возмутился алхимик.

— Не стоит скромничать, мэтр, — очень похож. С того самого момента, как выдал нас «чашникам».

— Не «вас», а только дхусса, — ворчливо поправил Ксарбирус. — Однако стоит признать, что это оказалось бы наилучшим исходом. Причём для всех. А так…

— Х-хватит. — Стайни пошатнулась, взмахнула руками, вновь обретая равновесие. — Я тоже не убийца. Я хочу сказать — больше не убийца. Как там сидха сказала — я вам зла не желаю. Так и я тоже. Никому зла не желаю. Мы уйдём с дхуссом — а вы как хотите.

— Прекрасное, благородное намерение — вот только что об этом скажет другая Гончая?

* * *

Алиедора медленно поднималась к свету из глубины тёплого и ласкового моря. Тёплого и ласкового моря, на котором она никогда не бывала, если не считать время на пути к Смарагду.

Она видела историю Тёрна. Не человека и не дхусса. Ясно, что сам он не мог этого видеть или запомнить, значит, рассказали. И скорее всего сама высокородная Омми з’Элма. Теперь это знает и она, Алиедора.

— Многодостойная! — вдруг прорезался чей-то вопль.

Глаза Гончей открылись.

Над ней нависала жуткая физиономия рогатого демона. Рядом пошевелился и застонал Тёрн. А вокруг… вокруг явно только что разыгралась нешуточная схватка.

Гном, застывший вниз лицом; бессильно раскинувшая руки сидха, её стражевая лоза шипит и извивается, словно живая змея, никого не подпуская к хозяйке; алхимик Ксарбирус, накрепко связанный по рукам и ногам зелёными живыми отростками; и тяжело дышащая, вся покрытая потом девушка с окровавленной шеей; на полу валяется лопнувший ошейник Гончей.

— Делили добычу, — медленно проговорила Алиедора, обозревая поле боя. Всё было понятно без слов.

— А ты кто такая? — прошипела в ответ Стайни.

— Доньята Алиедора Венти, Гончая Некрополиса, — холодно ответила Алиедора. — А ты — беглянка, предательница?.. Что ты можешь сказать?

С губ Стайни не сходила кривая усмешка.

— Это я-то предательница? Спроси мастера Ошгрена, не своего Латариуса. Меня, а не тебя, гордячка, отправили на самое важное, самое трудное и опасное дело. Поэтому уйди с дороги… самое меньшее, или, что лучше, помоги мне. Дхусс должен быть доставлен в распоряжение Гильдии Мастеров. Таков приказ.

— Дхусс не вещь, чтобы его куда-то доставляли. — Алиедора встала в позицию. — Тебе придётся перешагнуть через меня, потому что я таких приказов — доставить Тёрна в Некрополис — не получала.

— Это будет нетрудно, — прошипела Стайни.

— Многодостойные! — взвыл демон, кидаясь между готовыми сцепиться девушками. — Храбрая Стайни! Доблестная Алиедора Венти! Оставьте ваш спор, он не имеет уже никакого значения. Как и все прочие приказы. Гниль сейчас будет здесь! Я чувствую прорыв, прорыв небывалый! Она грозит затопить всё и вся! Башня шатается, её основания дрожат! Надо убираться отсюда!

— Мэтр… Кройон… говорит… верно, — раздался слабый голос дхусса. — Башня Затмений… доживает последние мгновения. А вы… я вижу… — приподнявшись на локте, Тёрн покачал головой. — Друзья мои, я не вещь и не приз. Те силы, что наивно думают, будто Беззвучную Арфу можно заставить служить себе, ошибаются. Если мир не может её принять, значит, её не должно быть.

— Очнулся! — констатировал Ксарбирус. — Дорогой дхусс, не были б вы так любезны объяснить вашим чересчур горячим поклонницам, что сейчас…

— Мэтр Ксарбирус, нам надо уходить отсюда. Немедленно. Я ещё держусь… ещё держу… но сил почти не осталось. Помоги им, мэтр Кройон. Освободи мэтра Ксарбируса. Пусть приведут в чувство гнома и сидху. Нам не из-за чего ссориться. Я не стану ничьей добычей. Пришло время сделать последний шаг.

— Какой ещё шаг?! — разом вырвалось и у Стайни, и у Алиедоры.

— Последняя песнь Беззвучной Арфы. Для Семи Зверей. Прошу тебя, друг Кройон, сделай, что нужно.

Стайни заскрипела зубами, однако с места не сдвинулась — Алиедора глядела ей прямо в глаза.

— Только двинься.

— Сама только двинься! — процедила в ответ Стайни, однако Алиедора сейчас видела её словно насквозь: та держалась лишь на эликсирах, да таких, что даже она, почитая себя лучшей из Гончих, поостереглась бы вливать себе в жилы.

Кройон тем временем хлопотал над бесчувственной Нэисс. Наконец сидха застонала и приподнялась.

— Уф! — не мог отдышаться демон. — Мир сходит с ума. Мои заклятия перестают работать или работают так, что едва не убивают вместо того, чтобы излечивать. Так, теперь ты, гноме…

— Э-э-э… не надо… мне уже лучше… я уже почти в порядке… — простонал Брабер; верно, действие яда оказалось не столь сильным. — Ох, ну и трещит же башка, как пива перепил…

Ксарбирус хмыкнул. Демону пришлось потрудиться, освобождая его от пут, потому что Нэисс только и могла, что сидеть, уставясь в одну точку.

— Никто не проиграл. Никто не победил, — тихо проговорил Тёрн. — Оставьте ваши распри. Смешно звучит, правда? Но ничего лучшего тут не скажешь.

Стайни выругалась.

— Тёрн, я…

— Я понимаю. А сейчас — я постараюсь позвать. Если верны все предчувствия и предзнаменования, то нас услышат — именно здесь, где впервые под небом мира Семи Зверей прозвучала Беззвучная Арфа. Помоги мне встать, Алиедора! И ты, Стайни!

Две Гончие обменялись яростными взглядами, но, взявшись разом, поставили дхусса на ноги.

— Так-то оно лучше, — заметил довольный Кройон. — Керван нерушим, несмотря ни на что.

— К-какой ещё керван, — простонала сидха. — Мы все пришли сюда по приказу пославших нас. Алхимик — от ордена Чаши, Гончая — от Некрополиса, я — от сидхских Ветвей, гном — от подземных властителей. Один только мэтр Кройон был честнен и искренен от начала и до конца…

— Я тоже, — пожала плечами Алиедора, не спуская глаз со Стайни. — Мастера Смерти послали меня следить за дхуссом, и это я делала. Я не лгала никому и никогда.

— Верно. А теперь всё, забыли о приказах! Они уже всё равно безнадёжно устарели. — Тёрна шатало, но голос не дрожал. — Тихо! Пусть скажет Арфа.

Он выдохнул, опустил голову. Пальцы ощутимо сжали запястья Алиедоры и Стайни, ярко вспыхнул клановый знак на щеке.

— Но Звери… мертвы… — неуверенно начала было Стайни.

— Нет, — вдруг вырвалось у Алиедоры.

— Нет, — одновременно с ней отозвался и дхусс. — Я слышу их. Их гнев и ярость. Чувства их живы, они не покинули Райлег. Впрочем… — он глубоко вздохнул, — довольно слов.

Его руки шелохнулись, пальцы словно пробежали по незримым струнам; и Алиедора готова была поклясться, что она на самом деле слышит музыку. Безмолвную музыку Беззвучной Арфы.

Но, против всех её ожиданий, это оказалась отнюдь не та колыбельная, к каким она привыкла. Гром бушующей бури, грохот штормовых волн, разбивающихся о скалистый берег, крик хищной птицы, камнем падающей на добычу, утробное рычание зверя, рвущего ещё тёплую плоть, — вся мощь сурового мира звучала сейчас, звучала беззвучно; как? — этого Алиедора постичь не могла.

Башня Затмений — это место, где Арфа впервые ожила, вдруг поняла Гончая. Камни помнят самые первые аккорды, когда ноори едва только вступили под этот небосвод. Изгнанники, напуганные и растерянные, они бежали из умирающего мира, чтобы — не в первый раз! — обрести новый дом.

И они обрели его. Какое-то время они даже дерзали делать вылазки, корабли под зелёными парусами осторожно пробирались вдоль чужих берегов, Беззвучная Арфа сперва огласила, кроме смарагдских, пустынные в ту пору берега острова Луал, а потом и иных земель. Однако ноори было слишком мало, чтобы захватить огромные пространства, населённые молодыми и жестокими народами, познавшими свою собственную магию и не желавшими сдаваться без боя.

Великая башня Затмений, шедевр Мудрых народа ноори; магия здесь сплавлена воедино с камнем, создав новую сущность. Тёрн пел, пел беззвучный гимн Семи Зверей, и ему отзывались сейчас каждая плита, каждая потолочная балка и каждый вытесанный блок из стен. Башня словно вспомнила, для чего изначально предназначали её создатели, для разговора с силами, иными, нежели человеческие.

Оцепенев, дхусса слушали и все остальные. Ксарбирус застыл, уголки рта скорбно опустились, и стало видно, как же он всё-таки стар. По щеке медленно катилась одинокая слеза, алхимик забыл и утереть её, и отвернуться, чтобы другие не видели его слабости.

Нэисс сидела, подтянув колени к груди, забывшись, глядела на дхусса, и глазищи лесной чародейки сияли, словно два огромных изумруда. Стайни уронила руки, серая пелена исчезала из её взгляда, ярость и помутнение, вызванные жуткой алхимией, уходили, растворяясь без следа в новой, уже чистой крови.

Слабо и неуверенно, но улыбался чему-то своему Брабер, позабывший даже о красно-золотом клинке. Рядом с ним застыл мэтр Кройон — чувствительный демон рыдал, ничуть не скрываясь.

Стайни глубоко вздохнула, протянула руку сидхе — и та не отдёрнулась. Бывшая Гончая села рядом с недавно ещё смертельным врагом, потому что иная сила, грозно провозглашённая Беззвучной Арфой, властно вступала в свои права, навсегда ли или на миг — никто бы не сказал, но сейчас она была всепобеждающей.

Клановый знак на щеке Тёрна пылал уже не багряным, не ярко-алым, но чисто-белым пламенем; а по челюсти и шее дхусса обильно текла кровь, словно жилы под нанесённым рунным росчерком лопнули, не выдержав напора.

Отзывались и оставленные ножом кора Дарбе руны на теле Алиедоры. Эхо магии отдавалось глубоко под самыми нижними из фундаментов башни, камни покидали веками предназначенное им место, ибо, когда ярятся Стихии, что может устоять перед их гневом?

Беззвучная Арфа прощалась и звала, всё вместе. Сопровождала торжественное шествие Семи Зверей, навсегда покидающих свою юдоль, покорно склоняющихся перед силами куда более могучими, непредставимыми для смертных, силами, что правят всем Великим Древом Миров; или же — нет, не склоняющихся, напротив, вставших на последний и безнадёжный бой, как и положено истинным Хранителям, чей долг — умереть, но не сдаться.

Но слышимая теми, кто должен во всех уголках огромного мира, Беззвучная Арфа требовала свою плату. Кровь текла уже по плечу и груди Тёрна, он дышал всё тяжелее — но плечи его не опускались, и угрюмая решимость никуда не исчезла из глаз.

Он сделал выбор, понимала Алиедора. Без меча и доспехов, дхусс бестрепетно шёл навстречу призрачному, ускользающему врагу, постоянно меняющему формы и обличья; рядом с дхуссом, Избранным ли, нет, Великим Тёмным ли, Светлым — никто бы не сказал — сейчас никого не было. Керван распался.

Арфа звала — но никто не отвечал. Никто не шёл на её призыв, полумрак в подземелье башни Затмений сгустился ещё больше. Что-то злобное, исчезающее, изменчивое, многоликое таращилось из глубины, но, увы, это чудовище не имело сердца, которое можно разрубить или проткнуть.

— Держись, дхусс, — прошептала Алиедора. — Держись, потому что…

* * *

И в этот миг всё кончилось, потому что башня Затмений стала рушиться.

Тёрн хрипло вскаркнул, взмахнул рукой, мешком обваливаясь на пол. Тело его словно налилось жуткой, неподъёмной тяжестью, так что даже Алиедора со Стайни не смогли удержать дхусса на ногах. Пол под ногами заходил ходуном, башня издала жуткий и громкий скрип-стон, вопль отчаяния и ужаса.

То ли Гниль в бесплодных, как казалось со стороны, атаках сумела подточить незримые опоры, то ли схватка адептов той самой магии, что возвела башню, внесла свою лепту — но по полу, стенам и потолку побежали многочисленные трещины, они стремительно расширялись. Башня падала не как обычные здания, её части словно раздавались в стороны, распираемые жуткой и необоримой силой.

Чёрный демон играючи вскинул неподвижного дхусса на плечо, заметался, но бежать было некуда, здесь не было лестниц или спасительных ходов. Здесь не было ничего, кроме магического средоточия власти ноори над Смарагдом, и сейчас это всё рушилось во прах.

Все ссоры и раздоры были мгновенно забыты.

Алиедора расширенными глазами, не шевелясь, глядела на мечущегося демона, на пытавшуюся что-то сделать с Тёрном сидху, на другую Гончую-беглянку, что яростно кричала что-то старому алхимику, на скрежещущего зубами гнома, что затравленно озирался, не в силах, верно, найти никакого выхода.

Они метались, а Алиедора не шевелилась. Идти и бежать некуда. Дорога закончена. Тёрн не дозвался, и Арфа умолкла окончательно. Все звуки умерли, Гончую заключила в стальные объятия страшная тишина. Нет врагов, некого убивать и резать.

А ведь ночь так и не кончилась, отрешённо подумала Алиедора. Страшная ночь, приговорившая Смарагд, а быть может, и весь остальной мир.

Что делать? Раздвигаются стены, мечется демон Кройон, на руках его окровавленной куклой болтается бездыханный Тёрн. Неужто всё вот так и завершится?

Что? Демон наконец остановился? Верно, чего мотаться… Тёрн жив, он открыл ей своё прошлое, он, наверное, убил себя в отчаянной попытке дотянуться до старых хозяев Райлега — зачем? А теперь осталось только ждать, и просить все силы, земные и небесные, чтобы ожидание не растянулось слишком надолго.

Да положи же ты наконец дхусса, болван. Ничему ты тут не поможешь. Я уже сделала, что могла. Ага, вроде остановился… и впрямь положил. Услыхал, что ли?

Башня Затмений меж тем неспешно и беззвучно рушилась, вернее сказать — раздавалась всё шире и шире. Трещины обратились разломами, стены словно уплывали; больше всего это напоминало распускающийся цветок.

Над дхуссом хлопотали и алхимик, и сидха, и вторая Гончая, и демон, и даже гном, а Алиедора сидела на холодном камне, равнодушная и безучастная. Рваться и метаться больше нет смысла. Пришли опустошение и спокойствие. Вот… не думала не гадала, а эвон как всё повернулось.

Однако шли мгновения, а стены башни отнюдь не падали на головы доньяте и её невольным соратникам. Плавно, словно поддерживаемые незримой рукой, они опускались в пропасть — да, в пропасть, потому что окружавшее башню скалистое плато исчезло напрочь. Вокруг одинокого каменного столпа кипел сплошной океан Гнили, повсюду, насколько мог окинуть глаз. Исчезли скалы, исчезли деревья и кусты, исчезло всё — осталось одна лишь Гниль.

И уровень её быстро поднимался.

В жёлтой жиже скользили бесчисленные тела многоножек, мокро щёлкали жвала, шуршали лапы и панцири, твари готовились к последнему броску.

Подступал враг, с которым не совладают и тысячи тысяч Гончих.

Алиедора глубоко вздохнула, села, поджав ноги, как любила сиживать в детстве. Что ж, она сделала всё, что могла…

«Не всё, Алиедора».

— А? Что? Кто?

«Твой долг ещё не заплачен, доньята».

— Кто ты? — вырвалось у Гончей.

«Посмотри сама».

— Гайто… — пролепетала Алиедора.

Соткавшись прямо из воздуха, перед ней возник огромный чёрный скакун, весь облитый чешуйчатой бронёй. Не сам, не во плоти — лишь невесомый призрак, но то был её гайто, сомнений быть не могло!..

Он пришёл. Услышал и пришёл.

«Настаёт твой черёд».

— Почему ты молчал раньше?! — исступлённо выкрикнула Алиедора, прижимая кулаки к груди. — Почему не приходил?!

«Я явился, как только смог. И как только смог — заговорил с тобой благодаря дхуссу Тёрну. Слушай внимательно, доньята Венти. Мы для того и спасли тебя на нашем капище, чтобы сейчас, в последний час, во время крайней нужды, обратиться к тебе напрямую, презрев старинные запреты и законы».

— К-кто ты?

«Ты знаешь, кто я. Мои братья и сёстры тоже здесь».

И точно — рядом с призрачным гайто появились тени ещё шестерых существ. Изменился и сам гайто — на лбу его появился длинный серебристый рог.

Единорог. Левиафан. Кракен. Феникс. Морской Змей. Сфинкс. Грифон.

Семь Зверей Райлега, явившиеся на зов.

— Вы живы?

«Если бы мы были живы, ничего подобного не случилось. Пока мы хранили наш мир, пока он был дик, Гниль здесь не могла укорениться. Но эти времена прошли, а мы слишком поздно поняли, что есть то, над чем не властны даже мы».

— Как Гниль?

«Как Гниль. Но, к счастью, мы нашли тебя. А ещё раньше одна прозорливая ноори завещала нам своего приёмного сына. Исполнились пророчества, произнесённые на заре времён, когда царила Великая Весна. Мы смогли действовать. Чтобы спасти тех, кто живёт на нашем Листе».

— Ничего не понимаю… — простонала Алиедора.

«Ты всё прекрасно понимаешь. Ты прошла путь, ты стала каплей крови Дракона. Настало время Его оживить. Только Он может дать бой Гидре и, значит, дать остальным время спастись. Дхусс Тёрн сокрушил преграды, воззвав к древнему и изначальному в Нём».

— Капля крови? Белого Дракона?

«Конечно. Неужто ты думала, что с тобой хоть что-то произошло совсем случайно, безо всякого смысла? Смысл крылся во всём. Ты выбрала правильный путь, доньята Алиедора. Ты принесла огромную жертву, но мир требует от тебя и всех нас большего, куда большего. В том числе и от дхусса».

— Что мне делать?

«Ты знаешь сама. Мы и так сказали слишком много. Лист не должен сорваться раньше времени».

Дата добавления: 2015-06-04