Встреча с настоящим мужчиной

Освободись от неправильных образов и символов

- Ты не становишься самим собой лишь оттого, что тебя кто-то смастерил, – сказала Обтрепанная лошадка. - Важно то, что с тобой происходит. Когда ребенок любит тебя долго-долго, не просто играет с тобой, но ПО-НАСТОЯЩЕМУ тебя любит, – вот тогда ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО становишься собой.
- А это больно? – спросил Кролик.
- Иногда, – ответила Обтрепанная лошадка.
Марджери Вильямс.

Наше представление об отце и матери – это не что иное, как отражение их способности или, наоборот, неспособности по-настоящему любить нас. Иногда наши родители пытаются воспитать нас, не имея ни малейшего понятия о любви, поскольку сами никогда не испытывали ее со стороны своих родителей. Все, чем они для нас являются, все, что они для нас значат, будет омрачено тем, что в наших отношениях нет Божьего порядка. Отец и мать входят в наши сердца как прототип мужчины и женщины. Заложенные в нас образы и символы, отражающие мужское и женское начало, являются не чем иным, как непосредственным отражением внутреннего мира наших родителей.

Когда мир образов и символов наших родителей находится в состоянии хаоса и смущения, они начинают насаждать неверные представления о мужских и женских качествах в своих детях. Поскольку система их образов и символов действует на подсознательном уровне, мы видим лишь то, какие эмоции их переполняют или каково их отношение и поведение с другими людьми. Тем не менее все это формирует наше сознание, и уже к подростковому возрасту мы находим неверные ответы на вопросы о том, каким должен быть настоящий мужчина или какой должна быть настоящая женщина.

Свой отпуск в Милвоки, я посвятил занятиям в классе Лиэнн Пейн, которые были направлены на формирование целостной личности. Там я встретился с одним человеком из команды Лиэнн, это был один из пастырей церкви, организовавшей эти занятия. У пастора Брауна было круглое лицо с тонкими чертами лица, по своему же телосложению он скорее напоминал борца. А еще у него было очень доброе сердце. Уже при первой же с ним встрече он спросил меня: «Марио, ты знаешь, что такое настоящий мужчина»? Ошеломленный, я не нашел ничего лучшего, чем выдавить из себя: «Не знаю».

Попытавшись представить себе настоящего мужчину, я почувствовал, как из моего сердца выскакивают образы отца, беснующегося в приступах ярости или школьных товарищей, жестоко изводящих меня лишь за то, что я выглядел женоподобным. Еще я припомнил обнимающихся мужчин-гомосексуалистов – вот и все, что было в моем сердце относительно мужчин.

Тогда пастор спросил меня:
- Помнишь ли ты хотя бы одного мужчину, которого ты встречал в детстве и который обладал бы по-настоящему целостной личностью?
- Нет. - Я не мог вспомнить ни одного. Единственным проблеском в моей памяти были рассказы моей мамы о ее отце и о том, как он любил своих шестерых дочерей. Тем не менее этот человек был алкоголиком и его жизнь была полностью разрушена. Фактически, пастор Браун и был тем первым в моей жизни настоящим мужчиной, проявившим к тому же неподдельный интерес ко мне.

Все еще сомневаясь в том, что я ни разу не встречал настоящего мужчину, он решил слегка изменить свой вопрос: «Я уверен, что хоть раз в своей жизни ты должен был встретить хотя бы одного мужчину, обладающего по-настоящему целостной личностью», – сказал он.

Все более раздражаясь, я начал огрызаться: «Послушай, приятель, ты, наверное, вырос где-нибудь в Индиане. Твой отец приучал тебя к бейсболу, ты играл в Детской лиге, а он ходил смотреть на все матчи с твоим участием. Знаешь, я рос по-другому. Ты можешь смело поверить мне – за все двадцать пять лет жизни на этой планете я ни разу не встречал настоящего мужчины».

Не обращая никакого внимания на мой сарказм, он с любовью посмотрел в мои глаза. Он взял свою Библию и открыл ее на седьмой главе Евангелия от Луки, описывающей историю о вере центуриона, и начал объяснять мне, что центурион любил всех людей, которых Бог приводил к нему, начиная от слуг в его доме и заканчивая евреями, живущими по соседству.

В то время как пастор Браун с любовью и желанием помочь мне рассказывал эту замечательную историю, я почувствовал его отношение – любовь настоящего мужчины, обладающего целостной личностью. В тот момент он был для меня живым воплощением доброго, любящего библейского центуриона. Каждый раз, когда он обращался к своей Библии для того, чтобы прочитать очередной отрывок, я украдкой бросал на него взгляд. Доброе лицо, нежные, заботливые руки – все это напомнило мне изучение жизни на другой планете. Я не имел ни малейшего понятия, как вести себя с этим инопланетянином.

В конце нашего разговора он взял меня за руки, и мы помолились. Это было первое вторжение настоящего, обладающего целостной личностью, мужчины в мою жизнь. Когда пастор взял меня за руки, я отреагировал на его исполненное любовью прикосновение как на эротический жест (хотя и постеснялся сказать ему об этом). В моем естестве не нашлось места для вдохновленной «Агапе» мужской любви «филио» пастора Брауна. Кроме того, в главе, повествующей об отождествлении себя с представителями своего пола, раньше уже было вписано слово «эрос». В результате я не мог воспринять мужское прикосновение иначе, как в свете любви «эрос». В то время как пастор Браун молился, как бы играя моими ладонями и согревая их нежным теплом своих рук, я открыл глаза и посмотрел ему в лицо. Его искренность лишь усилила чувство стыда, которое пришло вместе с эротическими переживаниями. И вдруг что-то, сказанное пастором, отозвалось в моем естестве. Я почувствовал любовь, но на этот раз она уже не была связана с «эросом». Я думаю, это было обращение ко мне как к «брату Марио» в конце молитвы. Теперь я уже не просто ощущал любовь, которую Бог изливал через добрые мужские руки – я переживал настоящую, человеческую любовь. Его прикосновение оказалось сильнее тех болезненных чувств, которые я переживал из-за смущения в мире образов и символов, таящихся в моей душе. Это был переломный момент в процессе приведения в порядок моей сексуальной жизни.

Я чувствовал, что когда пастор Браун бережно взял мои руки в свои ладони, они стали мягкими, словно пластилин. Несмотря на то, что он прикасался ко мне очень нежно, мне казалось, будто я плавлюсь. И действительно, когда пастор молился, сам Бог переплавлял меня в новое творение – в человека, для искупления которого умер Иисус. Это было больно, но именно тогда я почувствовал, что становлюсь самим собой.

Дата добавления: 2015-06-30