Свобода от мастурбации и предшествующего ей нездорового сексуального возбуждения

Освобождаясь от неверных и болезненных образов, таящихся в моей душе, я знал, что наступает время, когда мне придется оставить мастурбацию, равно как и укоренившуюся во мне привычку доводить себя до состояния нездорового сексуального возбуждения. Поскольку последнее обычно является движущей силой мастурбации, я не вижу смысла говорить об одном явлении, не принимая во внимание другое. Тем не менее желая расставить все на свои места, я все же рассмотрю каждое из них отдельно.

Занимаясь мастурбацией в одном и том же месте, в своей спальне, а также в одно и то же время, перед сном, я не мог не ассоциировать спальню с тем, чем я в ней занимался. Каждый раз, когда я заходил в свою спальню, во мне срабатывал рефлекс Павлова – я начинал думать о мастурбации. Я отчаянно нуждался в том, чтобы поменять образ, с которым олицетворял спальню, или, другими словами, перестать ассоциировать спальню с мастурбацией.

Прежде всего каждый раз, когда я чувствовал побуждение к мастурбации, я попросту выпрыгивал из кровати и склонялся на колени на полу. Я молился словами апостола Павла до тех пор, пока не чувствовал облегчения: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор. 12:9). Признавая перед Богом свою немощность, я просил Его излить на меня Свою силу. Я не собирался скрывать свои проблемы, но попросту решил начать диктовать своему телу, что ему следует делать. Я молился, а затем снова ложился в постель и засыпал.

В первую ночь я вскакивал с кровати десять или двенадцать раз. Я почти не спал. Тем не менее за всю ночь я ни разу не мастурбировал. За многие годы я впервые смог удержаться от занятия онанизмом в течение 24 часов!

Все это было так необычно – ведь я все еще находился под большим влиянием идей и представлений, которые впитал, будучи гомосексуалистом. В своем молитвенном дневнике я написал:

Вчера вечером я не занимался онанизмом. Невероятно – я отказался от такого естественного для себя поведения. Однако теперь старые представления о том, какое поведение является естественным, а какое нет, не имеют для меня никакого значения. Отныне Иисус определяет стандарт моего поведения. Слова, которые Он говорит мне, я ставлю превыше собственных соображений.

Мои субъективные, пропитанные эгоизмом представления о жизни, не были более мерилом истины. Отныне Иисус определял все стандарты. Две противоречащие одна другой системы, два мироощущения каким-то парадоксальным образом начали проявлять себя в моей душе. Одна – исходящая из моего неисцеленного сердца. Другая – покоящаяся на моей вере в Бога.

На второй день моя привычка мастурбировать вечером снова дала о себе знать, однако я, отказавшись подчиниться ей, устоял. Хотя на третий день я и не удержался, отвращение, испытанное по отношению к самому себе после этого, помогло мне на следующий же вечер устоять против искушения. Вскоре образ, который я ассоциировал со спальней, поменялся. Моя спальня стала местом покоя и общения с Богом. Она никоим образом не ассоциировалась более с мастурбацией.
Беспокойство, вызванное отделением ребенка от матери

Когда мне исполнилось два года, я попал в больницу с воспалением верхних дыхательных путей. В течение целого месяца моей маме не разрешалось находиться со мной в одной комнате. Таким образом продолжительное отлучение от матери положило начало развитию у меня нервного расстройства на этой почве. В мою детскую душу вошел страх, а также связанные с ним чувства стыда, гнева и отверженности. Достигнув половой зрелости, я, пытаясь подавить в себе чувство глубокого беспокойства, которое подчас становилось просто невыносимым, начал мастурбировать. В подростковом возрасте я настолько пристрастился к мастурбации, что прибегал к ней как к средству борьбы со страхом и беспокойством каждый раз, когда сталкивался с любого рода жизненными трудностями. Оглядываясь назад на то время, когда я стал гомосексуалистом, я вижу, что любая стрессовая ситуация все глубже погружала меня в водоворот гомосексуальной активности.

В раннем детстве ребенок еще не осознает, что является независимым от матери существом. Физическое отделение от матери означает для него отделение от самого источника жизни. Представление о самом себе как о самостоятельной личности, равно как и обретение ребенком чувства уверенности и безопасности, непосредственно вытекает из чувства близости со своей матерью, из внутреннего мира, который исходит от ее любви. Дети хорошо знают, что их матери являются источниками самого их существования. Подобного рода познания ребенка не следует ни путать, ни приравнивать с его представлениями о матери как об источнике удовлетворения своих биологических потребностей, таких как, например, необходимость в пище. Ребенок прежде всего нуждается в любви, эта потребность заложена глубоко в его естестве, и потому он постоянно желает держаться поближе к своей матери.

Когда моему племяннику Александру было лишь несколько месяцев от роду, я заметил, как отчаянно он стремился быть поближе к своей маме, Керен. Мы все сидели в кухне – Керен готовила обед, а Александр сидел на своем детском стульчике, не спуская с мамы своих прекрасных голубых глаз. В какую бы часть кухни не двинулась Керен, ее, подобно прожектору, который следует за каждым движением актера на сцене, сопровождал взгляд Александра. И вдруг Керен вышла из кухни. Потеряв ее из виду, Александр сперва забеспокоился, а затем начал плакать. Однако стоило Керен снова появиться в кухне, а Александру увидеть ее, он тут же перестал плакать.

Хотя отделение от матери и неизбежно, если, конечно, ребенок желает взрослеть и становиться самостоятельной личностью, это не должно происходить в раннем детстве, когда основы индивидуальности лишь начинают формироваться в его душе. Говоря о способности детей учиться безболезненно переживать отделение от матери, доктор Салли Прувенс пишет следующее:

Способность ребенка справляться со стрессом, вызванным отделением от матери, в значительной степени зависит от его умения воскресить в памяти ее образ, который, в свою очередь, дает ребенку ощущение удовлетворенности и безопасности.

Таким образом, ребенок развивает в себе способность воскрешать в памяти образы тех людей, с которыми у него в настоящий момент нет зрительного контакта. Он начинает понимать что, хотя он и не видит их, они, тем не менее, существуют. Если ребенок может вспомнить свою маму и представить ее в своем воображении, он понимает, что она продолжает свое существование даже тогда, когда ее не видно. В таком случае, расставаясь с ней, он не будет чрезмерно беспокоиться. Мой племянник Александр не умел воскрешать в памяти образ матери и не понимал, что хотя он и не видит ее, она, тем не менее, все еще находится дома. Когда Керен вышла из кухни, он начал плакать. Все, что он в тот момент понимал, можно было бы выразить двумя словами: мама ушла.

Известный ученый-теоретик доктор Джон Боулби называл длительное отсутствие матери в первые три года жизни ребенка опасным и призывал избегать подобного отделения всеми возможными способами. Доктор Боувлби говорит о трех стадиях чувств ребенка, которые он испытывает во время своего разделения с матерью. Первая стадия – это протест. На этой стадии ребенок кричит, плачет и ищет глазами свою маму. Все дети переживают подобного рода чувства, поскольку рано или поздно их мамы не оказывалось рядом. Вторая стадия связана с чувством отчаяния. На этой стадии ребенок теряет надежду на то, что мама когда-нибудь вернется и замыкается в себе. Третья же стадия приводит к полному отделению ребенка от матери – он снова начинает проявлять интерес к окружающему миру, но когда мама через какое-то время возвращается, он никак на нее не реагирует. Две последние стадии возможны лишь в случае действительно длительного отсутствия матери.

Доктор Френк Лейк в своей книге «Клиническая теология» писал, что беспокойство, вызванное отсутствием матери, может повлечь за собой множество чувств, которые станут своеобразной защитной реакцией ребенка. Это может быть и гнев, и даже похоть. Длительное же отсутствие матери может проявиться в болезненном напряжении в области половых органов ребенка. Чтобы утишить это напряжение, ребенок может начать трогать свои половые органы, подобно спортсмену, натирающему ноющие мышцы. Доктор Девид Беннер добавляет, что ребенок, которого надолго оставили без матери, нередко чувствует свою никчемность и по этой причине испытывает стыд. Ребенок приходит к выводу, что он попросту никому не нужен.

Гнев, похоть, болезненное напряжение в области половых органов, равно как и пережитые в детстве чувства отверженности и стыда, могут преследовать человека и в подростковом, и даже в юношеском возрасте. В таких случаях привычку трогать свои половые органы для того, чтобы облегчить болезненное напряжение, вряд ли, как считают многие родители, можно назвать мастурбацией. Тем не менее когда ребенок входит в период полового созревания, эта привычка все же стимулирует его сексуальность и становится определенной формой мастурбации. Как говорит Лиэнн Пейн, «в подобных случаях, движущей силой мастурбации является, скорее, беспокойство и страх, чем похоть».

Узнав о том, что некоторые из моих сексуальных привычек не относятся непосредственно к похоти гомосексуализма, а связаны, скорее, со страхом и беспокойством, я вздохнул немного более свободно. В процессе исцеления от гомосексуализма мне пришлось разбираться с чувством беспокойства и страха, которое вкралось в мою жизнь еще в детстве, и было вызвано разделением с моей матерью. Молитва с возложением рук играла значительную роль в этом процессе и часто сопровождалась прошением к Богу о том, чтобы Он помог мне пережить чувство стабильности и безопасности. Ниже я привожу пример такой молитвы.

Дорогой Небесный Отец. Я исповедую Тебе грех падшего мира, в котором новорожденные дети не переживают должной близости со своими матерями и не испытывают мира, который приходит с ощущением материнской любви. Господи, если моим взаимоотношениям с матерью помешал ее грех, я прощаю ее. Если это произошло по причинам, связанным с обстоятельствами этого падшего мира, я прощаю эти обстоятельства. С чем бы это не было связано, я, Господи, утратил серьезные взаимоотношения со своей матерью, а может, никогда и не имел их. Иногда я даже чувствовал, что меня вообще не существует. Я переживал одиночество оставленного на задворках бытия и не имеющего связи ни с кем и ни с чем существа. Восполни, Господи, недостаток чувства достоинства, присущего всему живому, и наполни меня любовью, необходимой для того, чтобы иметь добрые отношения с другими людьми. Господь, внутри меня нет мира, но лишь мучительное беспокойство, которое возрастает всякий раз, когда я остаюсь наедине с собой. Наполни меня Своим миром, исцели меня от чувства страха и беспокойства, которое толкает меня на нездоровое сексуальное поведение. Я молюсь во имя Иисуса, во имя Того, Кто воистину свят. Аминь.

Дата добавления: 2015-06-30