Беседа пятидесятая 2 страница

***

Один астролог пообещал составить карту моей жизни. Он умер до того, как сделал это, так что эту карту приготовил его сын. По он был тоже озадачен. О» сказал: «Почти очевидно, что ребенок умрет в возрасте двадцати одного года. Каждые семь лет он будет сталкиваться со смертью».

Поэтому мои родители, моя семья, всегда беспокоились о моей смерти. Когда бы я ни подходил к началу нового семилетнего цикла, они начинали бояться. И он был прав. В возрасте семи лет я выжил, но я имел глубокий опыт смерти — не своей, а смерти моего дедушки. Л я был так привязан к нему, что его смерть казалась моей собственной смертью. Своим детским способом я имитировал его смерть. Я сознательно не ел три дня, не пил воды, потому что чувствовал если сделаю это, то это будет предательством.

Я так его любил, он очень любил меня, что когда он был жив, мне никогда не позволяли вернуться к родителям. Я жил со своим дедушкой. Он сказал: «Когда я умру, только тогда ты сможешь уйти». Он жил в очень маленькой деревне, я не мог ходить в школу, потому что там не было школы. Он никогда не покидал меня, но потом пришло время, и он умер. Он был частью и частицей меня. Я вырос в его присутствии, ею любви.

Когда он умер, я почувствовал, что еда будет предательством: «Теперь я не хочу жить…» Это было по-детски, но с этим произошло что-то глубокое. На протяжении трех дней я лежал, я не вставал с постели. Я сказал: «Если он мертв, я не хочу жить». Я выжил, но эти три дня стали испытанием смерти. В каком-то смысле я умер, и я осознал - теперь я могу сказать об этом, хотя в то время это было просто неуловимым опытом — я почувствовал, что смерть невозможна. Это было чувство.

Потом, в возрасте четырнадцати лет, моя семья снова начала беспокоиться, что я умру. Я снова выжил, но я снова сознательно пытался умереть. Я сказал им: «Если смерть произойдет, как сказал астролог, тогда лучше быть готовым. И почему бы не дать смерти шанс? Почему бы не пойти и не встретить ее на полпути? Если я умру, тогда лучше умереть сознательно».

Я ушел из школы на семь дней. Я пошел к своему директору и сказал: «Я собираюсь умереть».

Он сказал: «Что за ерунду ты говоришь! Ты собираешься совершить самоубийство? Что ты имеешь в виду, говоря, что собираешься умереть?»

Я сказал ему о предсказании астролога, что возможность смерти будет предоставляться мне каждые семь лет. Я сказал ему: «Я собираюсь уйти на семь дней, чтобы дождаться смерти. Если она придет, хорошо встретить ее сознательно, так, чтобы это стало опытом»

Я пошел в храм на окраине нашей деревни. Я договорился со священником, чтобы он не беспокоил меня. Это был очень одинокий, не посещаемый храм старый, в развалинах. Никто не приходил туда. Поэтому я сказал ему: «Я останусь в храме. Вы просто приносите мне раз в день что-нибудь поесть и что-нибудь поишь, и целый день я буду лежать там, ждать смерти».

Я ждал семь дней. Эти семь дней стали прекрасным опытом. Смерть не пришла, но со своей стороны, я всеми способами старался быть мертвым. Пришли странные, таинственные чувства. Многое произошло, но основным было вот что: если вы чувствуете, что умираете, вы становитесь спокойными и тихими. Ничто не создает никакого волнения, потому что все волнения связаны с жизнью. Жизнь это основа всех волнений. Ясли вы в любом случае однажды умрете, зачем беспокоиться?

Я лежал там. На третий или четвертый день в храм вползла змея. Я ее мог видеть, я видел змею, но страха не было. Неожиданно, я почувствовал себя очень странно. Змея подползала все ближе и ближе, и я почувствовал себя очень странно. Страха не было. Поэтому я подумал: «Когда смерть приближается, она может приближаться в облике змеи, гак зачем же бояться? Жди!»

Змея переползла через меня и уползла совсем. Страх исчез. Если вы принимаете смерть, страха нет. Если вы цепляетесь за жизнь, тогда все страхи остаются.

Много раз вокруг меня летали мухи. Они летали вокруг, они ползали по мне, по моему лицу. Иногда я чувствовал раздражение и хотел бы их сбросить, но потом я думал: «Какой в этом прок? Рано или поздно я умру и никого здесь не будет, чтобы защитить тело. Так пусть они летают».

В то мгновение, как я решил это, раздражение исчезло. Они все равно были на теле, но это было так, как будто меня это не касалось. Как будто они двигались по чьему-то чужому телу. Немедленно возникло расстояние. Если вы принимаете смерть, создастся расстояние. Жизнь далеко отходит со всеми ее беспокойствами, раздражениями, со всем.

Я в каком-то смысле умер, но я познал, что есть что-то бессмертное Как только вы принимаете смерть полностью, вы осознаете это.

Потом снова, в возрасте двадцати одного года, моя семья ждала. И я сказал им: «Почему вы ждете? Не ждите Теперь я не собираюсь умирать».

Конечно, физически я однажды умру. Тем не менее, это предсказание астролога очень мне помогло, потому что оно помогло мне очень рано осознать смерть. Впоследствии я мог медитировать и мог принимать то, что приходило.

***

Однажды мой отец собрал все мои шаровары, и мои курты, и мои три турецкие шапки в узел, пошел в подвал и положил их куда-то, где было много разных вещей сломанных, бесполезных. Я не мог ничего найти, поэтому, когда я вышел из ванной, я просто пошел голый с закрытыми глазами и магазин. Когда я выходил, мой отец сказал: «Подожди! Просто войди. Возьми свою одежду».

Я сказал: «Принеси ее, где бы она ни была»

Он сказал: «Я никогда не думал, что ты сделаешь это. Я думал, ты будешь везде смотреть л поисках одежды и не найдешь ее, потому что я положил ее в такое место, где ты не найдешь Потом, естественно, ты наденешь нормальную одежду, которую должен носить. Я никогда не думал. что ты сделаешь так».

Я сказал: «Я совершаю прямое действие. Я не верю в бесполезный разговор, я даже никого не спросил, где моя одежда. Почему я должен спрашивать? Моя нагота будет служить той же цели».

Он сказал: «У тебя есть твоя одежда, и никто не будет тебя из-за нее беспокоить, но, пожалуйста, не начинай ходить раздетым, потому что это создаст больше проблем что сыну купца нечего надеть. Ты печально известен, и сделаешь, чтобы мы тоже были такими же: «Посмотрите на бедного ребенка!» Все будут думать, что мы не даем тебе одежду».

С тех пор я был зачислен в университет и перестал носить эту одежду. Когда я покинул город, я стал носить то, что больше подходило моей жизни в колледже. В первом колледже, в котором я учился, шапка была обязательной — вы не могли прийти без шапки. Вы должны были приходить очень тщательно одетыми: ботинки, все пуговицы застегнуты, в шапке. Я ходил туда без пуговиц, без шапки, в своих деревянных сандалиях, и немедленно стал знаменитостью.

Директор немедленно вызвал меня. Он сказал: «Что это такое?»

Я сказал: «Это просто способ познакомиться с вами, иначе на это могут потребоваться годы. Кого волнует студент-первокурсник?»

Он сказал: «У тебя за этим кроется какой-то замысел, но это не разрешается; тебе придется носить шапку, и все пуговицы должны быть застегнуты».

Я сказал: «Вам придется доказать мне, какие есть научные основания для ношения шапки. Это каким-то образом помогает увеличить ваш ум? Тогда я даже могу носить тюрбан, зачем шапку, если он увеличивает силу вашего ума. По дело в том, что самые большие идиоты в Индии живут в Пенджабе, и они носят крепко намотанные тюрбаны. Возможно, они единственные люди в мире, которые носят такие тугие тюрбаны, их ум совершенно лишен свободы. Л самые умные люди в Индии живут в Бенгале, а они не носят шапок». Я сказал: «Вы просто скажите мне, какие есть основательные, научные причины для того, чтобы я носил шапку».

Он сказал: «Это странно, никто никогда не спрашивал о фундаментальных, научных причинах Это просто такой обычай в нашем колледже».

Я сказал: «Меня не волнуют ваши обычаи. Если обычай ненаучный и разрушает человеческий ум, я первый, кто восстанет против этого. И скоро вы увидите, как шапки исчезнут из колледжа, потому что я собираюсь сказать людям: «Посмотрите у бенгальцев лучший ум. и они не носят шапок».

В Индии две Нобелевские премии были даны бенгальцам. Я не думаю, что бы хоть один пенджабец когда-либо получит хоть одну Нобелевскую премию. Я собирают расширить это движение, но если вы будете молчать и позволите мне ходить так, как сейчас, я не буду создавать беспокойств, иначе начнется движение. Вы увидите костры с горящими шапками перед своим офисом».

Он посмотрел на меня и сказал: «Хорошо, не создавай никаких проблем, просто ходи так, как сейчас. Но у меня будут проблемы, потому что рано или поздно другие меня спросят: «Почему вы ему позволили это?»

Я сказал: «Дело в том, что если вы честный человек, вы должны сами прекратить носить шапку, потому что для этого у вас нет никаких научных оснований. Иначе, кто бы ни пришел, скажите ему, чтобы он нашел научные, фундаментальные причины для этого - что это каким-то образом помогает уму. Колледж предназначен для того, чтобы помогать уму людей, он должен быть отточен. Как он помогает? Он лишает свободы».

Он сказал: «Хотя бы пуговицы…»

Я сказал: «Я не люблю их. Я люблю, чтобы воздух свободно доходил до моей груди, я наслаждаюсь этим, я не люблю пуговицы. А в кодексе вашего колледжа нигде нет упоминания о шапках, поэтому мне нужны научные причины. Нигде не упомянуто, что надо ходить застегнутыми на все пуговицы».

Но никто там даже не мог подумать, что люди придут в колледж без пуговиц.

***

Моя мать только вчера мне рассказывала… и Вивек впервые слышала, чтобы она говорила так воодушевлено, обычно, что бы она ни спрашивала, на это дается ответ в одном-двух предложениях; да или нет, и разговор окончен. Но вчера она говорила долго и была очень воодушевлена, и Вивек спросила меня: «О чем ваша мать вам говорила?»

Я сказал ей, что она вспомнила несколько вещей. Я не сказал ей еще, что она мне говорила, потому что это длинная история. Она говорила мне, что когда я пять месяцев находился в ее утробе, произошло чудо.

Она шла из дома моего отца в дом своего отца, был сезон дождей. В Индии есть обычай, что первый ребенок должен родиться в доме отца матери, поэтому, хотя был сезон дождей и было очень сложно - не было дорог, и ей пришлось ехать на лошади чем раньше она придет, тем лучше; если бы она подождала еще, стало бы еще сложнее, поэтому она поехала с одним ил двоюродных братьев.

В середине путешествия нужно было пересечь большую реку, Нармада. Был разлив. Когда они сели в лодку, лодочник увидел, что моя мать беременна и спросил мою мать и двоюродного брата: «Вы не родственники?»

Он не был уверен, что не попадет в беду, поэтому просто сказал: «Мы брат и сестра».

Лодочник отказался, он сказал: «Я не могу нас перевезти, потому что паша сестра беременна - это означает, что вас не двое, вас трое».

В Индии есть обычай, старый обычай, возможно, он появился во времена Кришны что человек не должен путешествовать по воде, особенно в лодке, с сыном сестры. Есть опасность, что лодка может затонуть

Лодочник сказал: «Какая есть гарантия, что ребенок в утробе вашей сестры девочка, а не мальчик? Если он мальчик, я не хочу рисковать, потому что дело не в моей жизни, просто в лодке будет еще шестьдесят человек. Или вы садитесь сюда, или ваша сестра, обоих я не возьму».

На обоих 6ерегах были холмы и росли джунгли, лодка переплывала только один раз в день. Утром она отправлялась а в этом месте река действительно широкая а потом, к вечеру она возвращалась. На следующее утро она опять отправлялась, та же самая лодка. Поэтому, или моей матери пришлось бы остаться на берегу, что было опасно, или ехать на другую сторону, что было гак же опасно. На протяжении трех дней они просили его, упрашивали его, говоря, что она беременна, и он должен быть добрым.

Он сказал: «Я ничего не могу сделать это невозможно. Если вы можете мне гарантировать, что это не мальчик, тогда я возьму вас, но как вы мне можете это гарантировать?»

На протяжении трех дней им пришлось оставаться в храме. В этом храме жил святой, который в те дни в той местности был очень известным. Теперь, вокруг этого храма возник город в память о том святом, Сайкхеда. Сайкхеда означает «Деревня святого». «Саи» означает «святой», он был известен как Саи Баба. Это не тот Саи Баба, который стал знаменит - Саи Баба из Ширди, но они были современниками.

Саи Баба из Ширди стал известен благодаря простому совпадению, что Ширди находится рядом с Бомбеем, и все знаменитости Бомбея и богачи Бомбея стили ездить к Саи Баба из Ширди. А из-за того, что Бомбей был мировым центром, скоро имя Саи Баба стало известно за пределами Индии, и много чудес было создано вокруг него.

То же самое было с Саи Бабой, который жил в этом храме. Наконец, моя мать спросила Саи Бабу: «Вы можете сделать что-нибудь? Мы здесь уже три дня. Я беременна, а мой двоюродный брат сказал лодочнику, что он мой брат, и тот не берет нас. Теперь, если вы ничего не сделаете, ничего не скажете этому человеку, мы будем в затруднении. Что делать? Мой брат не может оставить меня одну, я не могу одна поехать на тот берег. На обеих сторонах дикие леса и джунгли, и по крайне мере двадцать четыре часа мне придется ждать одной».

Я никогда не встречался с Саи Бабой, только в определенном смысле, мне было пять месяцев. Он просто прикоснулся к животу моей матери. Моя мать спросила: «Что вы делаете?»

Он сказал: «Я прикасаюсь к ногам твоего ребенка».

Лодочник видел это и сказал. «Что вы делаете, Баба? Вы никогда не прикасались ни к чьим ногам».

И Баба сказал: «Это не кто-то, а ты глупец ты должен перевезти их на другой берег- Не беспокойтесь. Душа, которая находится в утробе, способна спасти тысячи людей, так что не беспокойтесь о своих шестидесяти - возьмите ее».

И моя мать сказала: «И тогда я осознала, что ношу кого-то особенного».

Я сказал: «Насколько я могу понять, Саи Баба был мудрым! человеком: он действительно обманул лодочника! Нет никакою чуда, нет: ничего. И лодки не тонут только из-за того, что в них путешествует кто-то с сыном сестры. В этой мысли нет разумности, это просто абсурд. Возможно, иногда, случайно, это могло произойти, и превратилось в установившийся обычай».

Мое собственное понимание таково, что в жизни Кришны брату его матери было сказано астрологами: «Один из детей твоей сестры убьет тебя», поэтому он держал свою сестру и ее мужа в темнице. Она родила семерых детей, семь мальчиков, и он всех их убил. Восьмым был Кришна, и, конечно, когда родился сам Бог, замки темницы раскрылись, стражники крепко уснули, и отец Кришны вывел его.

Река Ямуна находилась на границе царства Кришны. Канза был человек, который убивал сыновей сестры из-за страха, что один из них убьет его. Ямуна была в разливе, а это одна из самых больших рек в Индии. Отец Кришны очень боялся, но каким-то образом ребенка надо было переправить на другой берег, к дому друга, чья жена родила девочку — так, что он смог бы поменять их. Он мог привезти девочку с собой, потому что на следующее утро Канза бы спросил: «Где ребенок?» и хотел бы убить его. А девочку он бы не стал убивать - это должен был быть мальчик.

Но как пересечь реку? Ночью не было лодки, но ее надо было пересечь. Но когда Бог может открыть замки без ключей и без ключника — они просто открылись, двери открылись, стражи уснули — Бог мог что-то сделать.

Он положил ребенка в корзину на своей голове и пошел через реку — что-то подобное произошло с Моисеем, когда разделился океан. В этот раз такое произошло в Индии. Это не могло произойти с Моисеем, потому что океан не был Индийским, а река была.

Когда он вошел в реку, она начала подниматься. Он очень испугался: что произошло? Он надеялся, что река успокоится, но она начала подниматься. Она дошла до ног Кришны, а потом отступила. Это индийский способ, такое не может больше нигде произойти. Как могла река это упустить? Когда родился Бог, и он переходит через нее, просто уступить дорогу недостаточно, это не хорошо.

С тех пор появилась эта идея, что есть определенное противостояние между человеком и сыном его сестры, потому что Кришна убил Канзу.

Река была пересечена, она благоволила ребенку. С тех пор реки злы на братьев матерей все реки Индии. И этот предрассудок существует даже сегодня.

Я сказал своей матери: «Одно точно — что Саи Баба был мудрым человеком и у пего было чувство юмора». Но она не слушала. И то, что произошло, стало известно всей деревне, и чтобы поддержать это, череп месяц произошло еще одно событие, которое… В жизни столько совпадений, которые вы превращаете в чудеса.

Через месяц произошло большое наводнение, и перед домом моей матери в дождливый сезон была почти река. Там было озеро, а межлу озером и домом маленькая дорога, по в сезон дождей было столько воды, что дорога была полностью похожа на реку, а озеро и дорога превращались в одно целое. Это было подобно океану, везде, где вы только могли видеть, была вода. А в тот год в Индии было самое большое наводнение.

В Индии наводнения обычно происходят каждый год, но в тот год была замечена странная вещь, что наводнения начали изменять направления течения рек. Дожди были такими сильными, что океан не мог принимать воду так быстро, как она появлялась, так что вода начинала течь назад. Там, где маленькие реки впадали в большие, большие отказывались принимать еще воду, потому что они не могли даже держать свою собственную. Маленькие реки начинали течь обратно.

Я никогда этого не видел - это я тоже упустил — но моя мать говорит, что это было странное явление, когда вода двигалась назад. И она начала втекать в дома, она вошла в дом моей матери. Это был двухэтажный дом, первый этаж был полностью залит водой. Потом она поднялась даже до второго этажа, так что все сидели на кроватях, это было самое высокое место. Но моя мать сказала: «Если Саи Баба был прав, тогда что-то произойдет». И это, должно быть, было совпадение, что вода дошла до живота моей матери и отступила!

Эти два чуда произошли до моего рождения, так что у меня нет с ними ничего общего. Но о них стало известно, когда я родился, в деревне я был почти святым! Все так уважительно относились ко мне, люди прикасались к моим ногам, даже старики. Позже мне сказали, что «вся деревня приняла тебя как святого».

Когда мне было около четырех лет, я был единственным ребенком в доме - делать нечего, школы нет, идти некуда. У дедушки со стороны мамы был универсальный магазин, там было все. Это был единственный магазин в деревне… он был очень маленьким, даже не магазин. Я начал играть с конфетами и другими вещами, и я не знаю, как это со мной произошло… но скоро начали постоянно приходить больные люди, а не было ни доктора, ни врача, ни больницы, даже в ста милях не было больницы.

Как-то ко мне пришло, что если люди считают меня святым и прикасаются к моим ногам, я должен давать им лекарства. А лекарства были ничем иным как смесью нескольких конфет, хорошо протертых в порошок, которые были в бутылочках разного цвета. И конечно, люди, у которых лихорадка, болит голова или живот, не умирают. И они начали излечиваться. Они бы вылечились в любом случае это не было чудом, но стало чудом.

Мой Нана начал говорить: «Ты испортишь мой магазин — теперь он стал больницей! Весь день люди приходят и иногда даже мне приходиться давать им твои лекарства, а я не имею понятия, что это за лекарства! Ты разрушаешь мои конфеты и мой магазин. Но они излечиваются, так что вреда нет, продолжай».

Когда через семь лет я переехал в дом моего отца, я перестал заниматься этим лечением, но люди из той деревни, когда бы они ни приходили, напоминали мне. Они уже начали называть меня доктор Сахиб, и я говорил: «Пожалуйста, не употребляйте здесь этого слова, потому что я полностью перестал этим заниматься. Во-первых, здесь нет конфет, у моего отца магазин с одеждой, а я не могу делать лекарства из одежды. И здесь никто не знает, что я могу совершать чудеса. Сначала люди должны знать, потом вы можете их совершать, иначе ничего не получится».

***

Однажды я просто играл, мне было четыре или пять лет, не более. Мой отец брил бороду, когда кто-то постучался в дверь, мой отец сказал мне: «Пойди и скажи ему: «Моего отца нет дома».

Я вышел и сказал: «Мой отец бреется, и просил сказать вам: «Моего отца нет дома».

Человек сказал: «Что? Он внутри?»

Я сказал: «Да, но это он мне сказал. Я сказал вам всю правду».

Человек вошел, а мой отец посмотрел на меня: что произошло? А человек был очень зол, он сказал: «Это нечто! Вы сказали, чтобы я пришел в это время, и вы посылаете мальчика сказать, что вас нет дома».

Мой отец спросил его: «Но как вы выяснили, что я был в доме?»

Он сказал: «Мальчик все рассказал, что «мой отец дома. Он бреет бороду, и сказал мне передать вам, что он вышел».

Мой отец посмотрел на меня. Я мог понять, он сказал: «Подожди! Пусть только этот человек уйдет, и я тебе покажу».

И я сказал ему: «Я ухожу еще до ухода этого человека».

Он сказал: «Но я ничего тебе не сказал».

Я сказал: «Я все понял!»

Я сказал человеку- «Останьтесь здесь. Сначала дайте мне уйти, потому что у меня будет проблема». Но уходя я сказал своему отцу: «Ты же сам настаивал: «Будь честным…» Так что, сказал я, это шанс быть честным, и проверить, действительно ли ты хотел, чтобы я был честным или учил меня хитрости?»

Конечно, он понял, что лучше промолчать, потому что когда человек уйдет, я вернусь домой. Я пришел через два или три часа, так чтобы он успокоился, там были бы другие люди, и не появилось бы никакой проблемы. Он был один. Я вошел, и он сказал: «Не беспокойся - я никогда не скажу тебе ничего подобного. Ты должен простить меняя. В этом смысле он был справедливым человеком, иначе кто бы стал беспокоиться о пятилетнем или четырехлетнем ребенке и просить — будучи отцом - «прости меня»?

И он никогда больше ничего подобного не говорил во всей своей жизни. Он знал, что со мной он должен вести себя по иному, чем с другими детьми.

***

Мой дедушка очень любил меня, просто из-за моего озорства. Даже в старости он был проказником. Он никогда не любил моего отца или моих дядей, потому что все они были против проказ старика. Все они говорили ему: «Вам семьдесят лет и вы должны хорошо себя вести. Вашим сыновьям пятьдесят лет, пятьдесят пять, вашим дочерям пятьдесят лет, их дети поженились, есть дети их детей а вы продолжаете делать такое, что нам стыдно».

Я был единственным, с кем он был близок, потому что я любил старика по простой причине, что он не утратил своего детства даже в возрасте семидесяти лет. Он был таким же озорным, как и любой ребенок. И он озорничал даже со своими сыновьями и дочерьми, и зятьями, и все они были просто потрясены.

Я был его единственным наперсником, потому что мы сговаривались вместе. Конечно, многое он сделать не мог — это делал я. Например, его зять спал в комнате, и мой дедушка не мог залезть на крышу, а я мог. Мы договаривались вместе, он помогал мне, он становился лестницей, чтобы я залезал на крышу и убирал черепицу. И бамбуковой палкой, на которую была привязана щетка, ночью прикасался к лицу зятя… Он кричал, и весь дом сбегался… «Что случилось?» Но к тому времени мы исчезали, и он говорил: «Здесь было привидение или кто-то только что прикасался к моему лицу. Я пытался поймать его, но не смог, было темно».

Мой дедушка оставался совершенно невинным, и я видел, какой огромной свободой он обладал. Во всей семье он был самым старшим. Он должен был быть самым серьезным и самым обремененным столькими проблемами и тревогами, по ничего не действовало на пего. Все были серьезными и обеспокоенными проблемами, только он не волновался. Но было единственное, что мне никогда не нравилось — поэтому я его сейчас вспомнил и это было спать с ним. У него была привычка спать с закрытым лицом, и мне тоже приходилось спать с закрытым лицом, а это отравляло сон.

Я ясно сказал ему: «Я со всем согласен, но с этим я не могу смириться. Ты не можешь спать с открытым лицом, я не могу спать с закрытым лицом — мне душно. Ты делаешь это с любовью», — он прижимал меня к сердцу и с головой укрывал меня, - «это прекрасно, но утром мое сердце не будет биться. Твое намерение прекрасно, но ты утром будешь жив, а меня не будет. Так что наша дружба находится за пределами кровати».

Он хотел, чтобы я спал с ним, потому что он любил меня, и сказал: «Почему ты не приходишь и не спишь со мной?»

Я сказал: «Ты прекрасно знаешь, что я никем не хочу быгь удушен, даже если у этого человека хорошие намерения. Ты любишь меня, и ты хотел бы прижимать меня к своему сердцу даже ночью». Также утром мы обычно ходили на долгие прогулки, и иногда, когда была луна, ночью. Но я никогда не позволял ему держать меня за руку. И он говорил: «Но почему? Ты можешь упасть, ты можешь споткнуться о камень или что-нибудь еще».

Я сказал: «Так лучше. Дай мне споткнуться, это не убьет меня. Это научит меня не спотыкаться, быть внимательным, помнить, где находятся камни. Но ты держишь меня за руку — сколько ты сможешь держать меня? Сколько ты будешь со мной? Если ты можешь гарантировать, что всегда будешь со мной, тогда, конечно, я хочу этого».

Он был очень искренним человеком, он сказал: «Этого я не могу гарантировать. Я не могу ничего сказать даже о завтрашнем дне. А одно точно, ты будешь жить долго, а я буду мертв, так что я не буду вечно держать тебя за руку».

«Тогда, — сказал я, — для меня лучше учиться с этого момента, потому что однажды ты покинешь меня на середине, беспомощного. А если ты приучишь меня держать тебя за руку… тогда есть только два пути: или я начну жить в выдумке: Бог отец — который, конечно, невидим, -держит мою руку и ведет меня…»

Я сказал своему дедушке: «Я не хочу остаться в таком положении, где я должен создать вымысел, чтобы жить в нем. Я хочу жить настоящей жизнью, не выдуманной. Я не герой романа. Так что оставь меня, дай мне упасть. Я постараюсь встать. Ты подожди, просто смотри, и это будет более сострадательным по отношению ко мне, чем держать меня за руку».

И он понял это, он сказал: «Ты прав, однажды меня здесь не будет».

***

Мой дедушка всегда во всем мне симпатизировал. Он всегда был готов принять участие, если мог, конечно, он никогда не обижал меня, он всегда награждал меня.

Я приходил домой каждый вечер и первое, что спрашивал меня мой дедушка, было: «Что ты делал сегодня? Как дела? Не случилось ли чего?» Мы всегда хорошо разговаривали ночью в его кровати, и он наслаждался всем. Я рассказывал ему все, что произошло днем, и он говорил: «Это был действительно хороший день!»

Мой отец наказал меня только один раз, потому что я пошел на ярмарку, которая проводилась каждый год в нескольких милях от города. Там течет одна из святых рек индусов, Нармада, и на берегу Нармады в течение месяца проходила ярмарка. И я просто пошел туда, не спросив его.

На ярмарке столько всего происходило… Я пошел только на один день и думал, что к вечеру вернусь, но там было столько всего: маги, цирк, театр. Было невозможно вернуться через один день, так что три дня… Вся семья была в Нанике: куда я делся?

Такого никогда раньше не происходило. Самое позднее, я приходил поздно ночью, но я никогда не пропадал на три дня подряд… и никакого сообщения. Они обошли все дома друзей, никто ничего не знал обо мне. И на четвертый день, когда я вернулся домой, мой отец был действительно зол. До того, как что-нибудь спросить меня, он шлепнул меня. Я ничего не сказал.

Я сказал: «Ты хочешь еще раз шлепнуть меня? Ты можешь, потому что я все эти три дня наслаждался. Ты не можешь отшлепать меня больше, чем я получал удовольствие, так что ты можешь сделать это еще несколько раз. Это успокоит тебя, а для меня это просто восстановление равновесия. Я получал удовольствие».

Он сказал: «Ты действительно невозможен. Шлепать тебя бесполезно. Тебе это не причиняет боль, ты просишь еще. Разве ты не можешь определить разницу между наказанием и наградой?»

Я сказал: «Нет, для меня все в каком-то смысле награда. Награды бывают разные, все это какая-то награда».

Он спросил меня: «Где ты был все эти три дня?»

Я сказал: «Это ты должен был спросить меня до того, как шлепнул. Теперь ты потерял право спрашивать меня. Я был отшлепан, и меня даже не спросили. Это конец глава закрыта. Если ты хотел знать, ты бы спросил раньше, но у тебя нет терпения. Минуты было бы достаточно. Но я не буду заставлять тебя постоянно волноваться, где я был, и я скажу тебе, что был на ярмарке».

Он спросил: «Почему ты не спросил меня?»

Я сказал: «Потому что я хотел туда пойти. Будь честен: если бы я спросил тебя, разве ты бы мне позволил? Будь честным?»

Он сказал: «Нет».

Я сказал: «Это все объясняет, почему я не спросил тебя, потому что я хотел туда пойти, и тогда тебе было бы труднее. Если бы я спросил тебя, а ты бы сказал «нет», я бы все равно пошел, и тебе было бы еще сложнее. Только чтобы облегчить все тебе, я не спросил, и я вознагражден за это. И я готов принять еще вознаграждение, которое ты хочешь дать мне. Но я так насладился ярмаркой, что собираюсь ходить туда каждый год. Так что ты можешь… когда бы я ни исчезал, ты знаешь, где я. Не беспокойся».

Он сказал: «Это последний раз, когда я наказываю тебя, это первый и последний раз. Возможно, ты прав: если ты действительно хотел пойти туда, это был единственный способ, потому что я не разрешил бы тебе. На этой ярмарке может произойти все: там проститутки, наркотики, алкоголь», — а в то время в Индии не было запрета на наркотики, каждый наркотик был свободно доступен. А на ярмарке собирались всевозможные монахи, а в Индии монахи все употребляют наркотики «так что я не позволил бы тебе пойти туда. А если ты действительно хотел пойти, то был прав, что не спросил».

Дата добавления: 2015-06-30