Беседа пятидесятая 5 страница

***

Один из моих учителей обычно так начинал занятия каждый день: «Сначала выслушайте мои условия. Я не принимаю головную боль, я не принимаю боль в животе. То, что я не могу обнаружить, я не принимаю. Да, если у вас жар, я принимаю это, потому что я могу померить пашу температуру и узнать, что она высокая. Так что помните, никто не может отпроситься по причинам, которые нельзя доказать. Даже доктор не может доказать, есть ли головная боль или нет». Он не давал уйти почти всем, потому что вы должны были изобразить видимую болезнь, только тогда вы могли уйти, но мне нужно было найти какой-нибудь обходной путь, потому что его условие было неприемлемо.

Он был старым человеком, так что все, что я делал, происходило ночью… Он был стар, но очень силен и очень заботился об упражнениях, о прогулках, так что он обычно вставал рано, в пять часов утра, и в темноте совершал длинную прогулку. Я просто положил несколько банановых шкурок перед его дверью. Утром он упал, и у него заболела спина. Я немедленно пришел, потому что знал об этом.

Он сказал: «У меня так болит спина».

Я сказал: «Не говорите ничего, что не можете доказать».

Он сказал: «Но, могу ли я доказать это или нет, я не могу сегодня пойти в школу».

«Тогда, сказал я, нам с завтрашнего дня надо будет отменить свои условия, потому что я собираюсь рассказать все в школе, что если боль в спине принимается… Какие у вас есть доказательства? Тогда почему не головная боль? Почему не боль в животе?»

Он сказал: «Я думаю, что ты имеешь какое-то отношение к этой банановой кожуре».

Я сказал: «Возможно, вы правы, но вы не можете доказать это, а я верю только в то, что можно доказать».

Он сказал: «Ты можешь оказать мне хотя бы одну услугу: отнеси мое заявление директору».

Я сказал: «Я отнесу ваше заявление, но, помните, с завтрашнего дня вы прекратите ставить эти условия, потому что иногда у меня болит голова, иногда болит живот, потому что я привык есть всевозможные незрелые фрукты — когда вы крадете их из чужих садов, то не можете просить, чтобы они были зрелые. И только до того, как они созрели, вы можете их достать, как только они созревают, люди их собирают. Так что я страдаю от болей в животе». И, конечно, с того дня он прекратил ставить свои условия. Он просто смотрел на меня и начинал урок

Ученики были просто потрясены «Что с ним произошло? Как же его условия?» Я встал и сказал: «У меня очень болит живот».

Он сказал: «Ты можешь идти». Это было впервые… Вечером, когда он пришел к моему отцу, то сказал мне: «Это в первый раз, когда я кого-то отпустил из-за того, что у него болит живот… потому что эти люди так сообразительны и изобретательны». И он сказал моему отцу: «Ваш мальчик опасен».

Я сказал: «Снова вы пытаетесь сделать то, что не можете доказать, вы просто предполагаете. Я просто шел на утреннюю прогулку и увидел, как вы упали, и я просто подошел, чтобы помочь вам встать. Вы думаете, что это плохо — помогать кому-нибудь?»

Он сказал: «Нет, помогать кому-то это не плохо, но кто положил туда эти банановые корки?»

Я сказал: «Это вы должны выяснить - это ваш дом. Это было просто совпадением, что я вышел на утреннюю прогулку, а мой отец знает, что я гуляю каждое утро».

Мой отец сказал: «Это правда, он гуляет каждое утро. Но, возможно, что именно он это сделал. Но пока вы это не докажете, это не имеет значения: нам приходится все ему доказывать. Если в споре он выигрывает, тогда, даже хотя мы правы, он победитель, а мы проигравшие. Он рассказал мне всю историю о вашей больной спине, и что с тех пор вы оставили два своих условия».

Мой отец гоже был ею учеником. Он сказал: «Это странно, потому что вы никогда не начинали урок без этих двух условий».

Мой учитель сказал: «Никогда до этого у меня не было подобного ученика. Я должен изменить весь свой план, потому что конфликтовать с ним опасно, он мог убить меня».

***

Я был очень молод, возможно, мне было двенадцать лет, когда очень странный человек посетил наш дом. Мой отец привел его, потому что он был ученым и не только ученым, у нею был какой-то тонкий опыт. Возможно, в то мгновение он не был просветленным, я не могу точно вспомнить. Я не могу даже вспомнить его лицо. Я только знаю, что он был суфи, мусульманским мистиком, и мои отец слушал его.

Он думал, что мистик сможет сделать что-нибудь, предложить что-нибудь, убедить меня в чем-то, потому что все беспокоились обо мне. Хотя я жил в их доме, все чувствовали, что я чужак. И они не ошибались. И, наконец, в моем присутствии не чувствовалось, как будто бы кто-то был.

Мой отец привел этого суфийского мистика, думая, возможно, что он сможет помочь. И мой отец был озадачен, моя семья была озадачена тем, что сделал этот старик… Они дали мне отдельную комнату, чтобы я не был постоянной помехой для них, потому что сидеть, ничего не делая, было достаточно, чтобы раздражать их - все они что-то делают, все работают, а я сижу с закрытыми глазами, медитирую.

Так что мне дали отдельную комнату с отдельным входом. Суфи пришел с моим отцом и обошел все, нюхая стены, этот угол, тот угол. Мой отец сказал: «Боже мой, я привел его, чтобы привести тебя в чувство. Кажется, он далеко продвинулся».

Моя комната была абсолютно пустой. Я всегда любил пустоту, потому что только пустота может быть совершенно чистой. Что бы вы ни собирали в своей комнате, рано или поздно это становится мусором. Так что у меня в комнате ничего не было.

Мой отец посмотрел на него, посмотрел на меня и сказал: «Я пригласил его, так что я должен видеть, что он будет делать».

Тогда ют подошел и начал обнюхивать меня. Это было слишком. Мой отец сказал: «Я объяснил вам, что мой мальчик немного эксцентричен а вы только усугубляете его эксцентричность!»

«Нет, - сказал тот. Я могу понюхать его и могу понюхать его комнату. Это запах молчания, аромат молчания. Вы должны чувствовать себя благословленными, что у вас есть такой сын. Я обнюхал все, чтобы выяснить, принадлежит ли его аромат его существованию. Его аромат принадлежит его существованию, эта комната полна им. Не тревожьте его». И он попросил моею прошения, говоря: «Прости меня, я потревожил тебя, войдя в твою комнату»

Мой отец вывел его, потом вернулся и сказал: «Я думал, что только ты сумасшедший. Есть люди еще ненормальнее - нюхающие комнату!»

Но я сказал ему: «Твой дом - это твое продолжение: скрыто, он представляет тебя. А человек, которого ты привел, на самом деле, великий человек, человек озарения и понимания».

***

В детстве, в моей деревне… Каждый раз, когда мусульмане отмечают свои праздники Мухаррама, некоторые люди становятся «одержимыми святым духом. Святой дух называется вали. Есть несколько людей, которые считаются очень священными они одержимы вали — и они танцуют, они кричат, и вы можете задавать им вопросы.

И они не должны убегать, так что их руки связаны веревками, и два человека следят за ними. Есть много вали, и у каждого вали есть своя собственная толпа, и люди приходят с конфетами и фруктами — кто-то в прошлом году получил благословение, и у него родился мальчик, кто-то женился, а кто-то пришел получить благословение на будущее.

Только мусульмане принимают в этом участие. Но я всегда наслаждаюсь любыми развлечениями. Мои родители говорили мне: «Слушай, это мусульманский праздник, ты не должен быть там».

Я сказал: «Я ни индус, ни мусульманин, ни джайн, никто. Что вы имеете в виду - что я ничем не могу наслаждаться? Все праздники относятся к какой-то религии. На самом деле, я не принадлежу ни к какой религии, так что я могу принимать участие во всех праздниках». Так что я ходил туда.

Однажды я смог подержать веревку одного вали, который был обыкновенным человеком и мошенником. До этого я сказал ему «Я разоблачу тебя, если ты не позволишь мне подержать твою веревку».

Мы оба ходили в гимназию так мы стали друзьями, и он сам сказал мне, что все это подделка. Так что я сказал: «Это значит, что я приду, если это подделка, ты должен поделиться ею».

Я пошел туда с длинной иглой, так, что я мог заставить его подпрыгивать. Он стал самым известным вали, потому что никто больше не прыгал так высоко!

Он ничего не мог рассказать о том, что происходило, потому что он -одержимый вали, а вали не может бояться иголки. Так что он не мог ничего сказать, а я продолжал колоть его иголкой. Он умудрялся получать в четыре раза больше конфет, фруктов, рупий… больше людей приходили для его благословения.

Он сказал: «Это прекрасно, но ты так мучаешь меня!»

Я в те дни находился в большом спросе - каждый вали хотел, чтобы его веревка была отдана мне, потому что кто бы ни получал меня в помощники, становился величайшим вали немедленно, в тот же самый день.

Праздник продолжался десять дней, и ни один вали не хотел, чтобы я был с ним на следующий день! Они говорили: «Если ты еще раз придешь, я убегу из города!»

Я сказал: «В этом нет необходимости. Я в большом спросе у других дураков, которые не знают, что происходит… вы просто отдайте мне половину вашего заработка, потому что вы получаете в два раза больше, чем раньше».

И я выяснил, что почти каждый из них был обманщиком, потому что я иголкой мог каждою заставить прыгать. Ни один человек в городе не был подлинным, кто действительно был одержим. Они просто притворялись кричали, говоря то, что вы не можете понять, но вы должны находить в этом смысл.

А маулви, мусульманские ученые, объясняли вам значения этих слов: «Вы благословлены, ваше желание исполнится», а кого волнует, будет ли исполнено желание или нет? если приходят сотни людей, желание, по крайней мере, пятидесяти из них будет выполнено. Эти пятьдесят человек придут домой и расскажут всем. Остальные пятьдесят тоже вернутся не к тому же самому вали, но к другим, которые там есть, потому что первые пали, к которым они пошли, не сработали: «Возможно, он не был достаточно сильным».

А мои вали были самыми сильными. Их сила выражалась в том, как высоко они подпрыгивали, как громко они кричали, как часто они кричали.

И все спрашивали меня, почему мои вали делали мне какие-то знаки…

Я говорил: «Это духовный язык, вы его не поймете».

***

В детстве это была каждодневная проблема моих родителей. Я снова, снова и снова говорил им: «Вы должны понять одно если вы хотите, чтобы я что-то сделал, не говорите мне, потому что если вы мне скажете, что я должен это сделать, тогда я совершу противоположное действие что бы ни произошло».

Мой отец сказал: «Ты сделаешь прямо противоположное?»

Я сказал: «Точно прямо противоположное. Я готов к любому наказанию, но, на самом деле, вы ответственны за это, не я, потому что я с самого начала ясно сказал, что если вы хотите, чтобы что-то было сделано, не говорите мне. Дайте мне самому понять это

Как только мне прикалывают, я решаю не повиноваться, даже хотя я знаю, что то, что вы мне говорите - правильно, но дело не в этом. Это мелочь, и правильность не много значит. Это вопрос всей моей жизни.

Кто будет под контролем? Правильные и неправильные мелочи не имеют для меня значения - какое это имеет значение?

Для меня имеет значение то - и это вопрос жизни и смерти кто будет иод контролем. Вы будете под контролем или я буду иод контролем? Это моя жизнь или наша жизнь?»

Несколько раз они пытались и обнаруживали, что я непреклонен. Я делал прямо противоположное. Конечно, это было неправильно, то что они хотели, было правильным. И с моей стороны не было отрицания этого факта. Я сказал: «То, что вы хотели, было правильно. Но было неправильно то, что вы этого хотели, вы должны мне позволить хотеть это. Вы были нетерпеливы, вы вынудили меня совершить противоположный поступок. Так кто же теперь несет ответственность за то, что все плохо?»

Например, мой дедушка был болен. Мой отец уходил и сказал мне: «Ты здесь, и ты такой большой друг для своего деда, так что позаботься о нем немного. Это лекарство надо дать в три часа, а это лекарство надо дать в шесть часов».

Я сделал наоборот то лекарство, которое надо было дать в шесть часов, я дал в три часа, а то, которое надо было дать в три, дал в шесть… изменил весь порядок. Конечно, мой дедушка заболел еще серьезнее. А когда пришел мой отец, то сказал: «Это уже слишком. Я никогда не думал, что ты сможешь так поступить»

Я сказал: «Ты должен был подумать. Ты должен начать думать, представлять. Если я уже сказал это, я должен начать это делать, даже если мне придется подвергнуть своею дедушку большей опасности. И я сказал ему, что изменил порядок, потому что мне пришлось это сделать. И он согласился со мной».

Мой дедушка был драгоценным человеком. Он сказал: «Делай то, что сказал. Оставайся решительным. Я прожил свою жизнь, твоя жизнь впереди. Не поддавайся ничьему контролю. Даже если я умру, никогда не вини себя за это».

Он не умер, но я принял рискованное решение. С того дня мой отец перестал мне указывать. Я сказал: «Ты можешь предложить, но ты не можешь приказать. Ты должен научиться быть вежливым со своим собственным сыном, потому что. что касается нас, кто отец, а кто сын? Ты не владеешь мной, я не владею тобой, это просто случайная встреча двух чужаков. Ты не имел понятия, кому дашь жизнь. Я не имел понятия, кто будет моим отцом, моей матерью. Это просто была случайная встреча на дороге.

Не пытайся использовать ситуацию. Не ищи преимущества из-за того, что ты сильный, у тебя есть деньги, а у меня ничего нет. И не принуждай меня, потому что это ужасно. Просто предложи мне. Ты всегда можешь предложить мне: «Таково мое предложение ты можешь его обдумать. Если тебе кажется, что оно правильное, выполни его, если нет -не выполняй».

И медленно, в моей семье установилось, что мне говорили только предложения. Но все были удивлены, потому что я тоже начал предлагать. Мой отец сказал: «Это новое состояние. Ты не говорил нам об этом».

Я сказал: «Это просто. Если вы можете предлагать мне что-то, потому что у вас есть опыт, вы взрослые, я тоже могу делать это, потому что опыта у меня нет. И это необязательно дисквалификация, потому что все великие изобретения получались у неопытных людей. Те, у кого есть опыт, повторяют одно и то же, из-за своего опыта они знают «правильный» способ, они не могут ничего изобрести.

Для того чтобы изобрести, вы не должны знать «верного» способа, который всегда применялся, только тогда вы сможете пробиться. Только у неопытного человека хватит сил пройти в непознанное».

И я сказал: «У вас есть квалификация опыта, у меня есть квалификация неопытности. Вы взрослые люди, но ваша взрослость также означает, что ваше зеркало уже не так чисто, как мое, на нем собралось много пыли. Да, вы многое видели в жизни, и это есть ваша квалификация.

Моя квалификация состоит в том, что я не видел жизни. На моем зеркале нет пыли оно отражает чище, яснее. Ваше зеркало может просто вообразить, что это отражение. Это может быть просто старое воспоминание, а не настоящее отражение действительности.

Так что должно быть так: если вы можете предлагать что-то мне, я могу также что-то предлагать вам. Я не прошу, чтобы вы выполняли мои предложения. Это не приказ. Вы можете обдумать их так, как я обдумываю ваши предложения».

***

Мой отец три или четыре раза в год ездил в Бомбей, и он спрашивал детей: «Если вы чего-нибудь хотите, я запишу и привезу вам».

Я никогда ни о чем не просил его. Однажды я сказал: «Я только хочу, чтобы ты приехал более человечным, менее отцовским, более дружелюбным, менее диктаторским, более демократичным. Когда вернешься, привези мне немного больше свободы».

Он сказал: «Но это невозможно купить на рынке».

Я сказал: «Я знаю, что это не продается на рынке, но это то, чего бы мне хотелось: немного больше свободы, немного более длинную веревку, меньше приказаний, меньше указаний, и немного уважения».

Ни один ребенок не просил уважения Вы просите игрушек, конфет, одежду, велосипед и все такое. Вы получаете их, но это не те вещи, которые сделают вашу жизнь благословенной.

Я просил у него денег только тогда, когда хотел купить книг, я никогда не просил денег на что-то еще. И я сказал ему: «Когда я прошу деньги на книги, лучше дай их мне».

Он сказал: «Что ты имеешь в виду?»

Я сказал: «Я просто сказал, что если ты не дашь их мне, тогда я украду. Я не хочу быть вором, но если ты принудишь меня, другого выхода не будет. Ты знаешь, что у меня нет денег. Мне нужны эти книги, и они у меня будут, это ты знаешь. Если деньги мне не будут даны, то я их. возьму, и помни, что это ты будешь вынуждать меня воровать».

Он сказал: «Не нужно воровать. Когда бы тебе ни понадобились деньги, просто приди и возьми их».

И я сказал: «Будь уверен, что это только на книги», но в этом не было необходимости, потому что он постоянно видел, как расчет моя библиотека.

Постепенно в доме не осталось больше места ни для чего, кроме моих книг.

И мой отец сказал: «Сначала у нас в доме была библиотека, теперь у нас в библиотеке находится дом! И все мы должны заботиться о твоих книгах, потому что если что-нибудь случается хоть с одной из них, ты поднимаешь такой шум, ты создаешь столько проблем, что все боятся твоих книг. А они везде, невозможно не спотыкаться об них. А здесь маленькие дети…»

Я сказал: «Маленькие дети для меня не проблема, проблема в больших детях. Маленькие дети - я так уважаю их, что они очень осторожны с моими книгами».

Видеть мой дом было странным делом. Мои младшие братья и сестры очень бережно относились к моим книгам, когда меня не было дома: никто не мог к ним прикоснуться. Они протирали их, держали на нужных местах, куда бы я ни положил их, так что когда мне нужна была книга, я мог найти ее. А это было просто, потому что я так уважал их, и они не могли показать свое уважение иным способом, как через книги.

Я сказал: «Настоящая проблема - это большие дети, сестры моего отца, их мужья - это люди, которые и создают проблемы. Я не хочу, чтобы кто-нибудь другой делал пометки в моих книгах, подчеркивал в них, а эти люди постоянно это делают». Я ненавидел саму мысль, что кто-то будет подчеркивать в моих книгах.

Один из мужей сестер моего отца был профессором, так что у него была привычка подчеркивать. И он нашел столько прекрасных книг, что когда бы он ни приходил, то писал заметки на полях моих книг. Мне пришлось сказать ему: «Это просто не только невоспитанно, варварски, это показываем тот ум, который у вас есть.

Мне не нужны книги из библиотек, я не читаю книги из библиотек, по простой причине, что там есть подчеркивания, отметки. Кто-то что-то подчеркнул. Мне этого не надо, потому что без вашего ведома это подчеркивание остается у вас в голове. Если вы читаете книгу, и что-то выделено красным, эта строка выделяется. Вы прочитали всю страницу, но эта строка выделяется. Она оставляет прямой отпечаток в вашем сознании.

У меня отвращение к чтению чьих-либо книг, подчеркнутых, отмеченных. Для меня это как будто кто-то идет к проститутке Проститутка - это никто иная, как подчеркнутая и отмеченная женщина - по всему телу заметки разных людей на разных языках. Вы хотели бы, чтобы женщина была свежей, никем не подчеркнутой.

Для меня книга - это не просто книга, это роман. Если вы подчеркиваете в книге, вы должны заплатить за нее и купить. Тогда я не хочу, чтобы эта книга была здесь, потому что одна грязная киша может загрязнить весь пруд. Я не хочу, чтобы книги были проститутками заберите их».

Он был очень зол, потому что не мог понять Я сказал: «Вы не понимаете меня, потому что вы меня не знаете. Просто поговорите с моим отцом.

И мой отец сказал ему: «Это была наша вина. Почему вы подчеркнули в его книге? Почему вы сделали там заметки? Для какой цели? Ведь книга останется в его библиотеке. Во-первых, вы никогда не спрашиваете разрешения, не говорите, что хотите прочитать его книгу.

Здесь ничего не происходит без его разрешения, если это его вещь, потому что если вы возьмете без разрешения его вещь, он начнет так же брать ваши. А это создает проблемы. Только вчера мой друг собирался успеть на поезд, а он взял его чемодан…»

Друг моего отца чуть не сошел с ума: «Где чемодан?»

Я сказал: «Я знаю где, но в вашем чемодане одна из моих книг. Чемодан меня не интересует, я просто пытаюсь спасти свою книгу». Я принес его и сказал: «Открой чемодан», но он делал это неохотно, потому что украл книгу - и книга была найдена. Я сказал: «Теперь ты должен заплатить штраф, потому что это просто варварство.

Ты был здесь гостем, мы уважали тебя, мы служили тебе. Мы все для тебя делали - а ты украл книгу у бедного мальчика, у которого нет денег, у мальчика, который должен угрожать своему отцу, что «если ты не дашь мне денег, то я украду. И потом не спрашивай: «Почему я это сделал?» Потому что, если я смогу воровать, я буду воровать».

Эта книга не дешевая, а ты просто положил ее в чемодан. Ты не можешь обмануть мои глаза. Когда я ухожу в комнату, я знаю, все ли книги на месте, не пропала ли какая-нибудь».

И мой отец сказал профессору, который подчеркивал в моих книгах: «Никогда не делайте этого. Возьмите эту книгу и замените ее новой».

***

В моем родном городе был монастырь, в котором задолго до меня жил известный последователь Кабира, Сахибдас. Но он оставил после себя большой монастырь, огромный храм и множество пещер для медитирующих. Эти пещеры очень красивы, потому что его монастырь находится

рядом с рекой В маленьких холмах рядом с рекой он сделал эти пещеры, а внутри них находятся маленькие прудики с водой. Вы можете войти в пещеру, из одной и другую, хотя некоторые закрыты или их наполнила вода, или они обвалились. Но это нечто прекрасное.

А просто посидеть в этих пещерах… они так тихи туда не проходит даже дуновение ветра. Они были сделаны в точной правильной пропорции, так, чтобы человек, живущий в них не испытывал недостатка в кислороде, потому что воздух не проходил снаружи. Но размера пещеры достаточно, чтобы снабжать вас кислородом, по крайней мере, на протяжении трех месяцев. Так что туда приходили люди, чтобы медитировать.

Я был очень молод, Сахибдас умер за двадцать или тридцать лет до моего рождения. Но его преемника, Сатьясахиба, я знал очень хорошо, он был идиотом. Как это случается, по определенным причинам святые каким-то образом всегда притягивают идиотов.

Я не святой, так что вам не надо беспокоиться! Но святые привлекают идиотов, возможно, здесь есть определенное равновесие, которое необходимо сохранять природе, если есть святой, то необходимо определенное количество идиотов, чтобы сохранять равновесие. Природа верит в равновесие, она постоянно все уравновешивает.

Этот Сатьясахиб был полным идиотом, но он был большим другом моего отца. Так что это из-за отца я начал ходить туда, рассматривать пещеры. Это был действительно огромный монастырь и человек — его учитель — имел огромное влияние.

Теперь там никою нет, кроме Сатьясахиба, его преемника, все ушли. Там огромные сады, поля, это очень уединенное место, очень зеленое, и рядом течет река. Учителя Сатьясахиба похоронили на территории монастыря.

В Индии многие религии не сжигают своих святых, всех же остальных сжигают. Но несколько религий например, последователи Кабира - не кремируют своих святых, потому что их тело находилось в контакте с такой великой душой. Они ассоциировались с чем-то великим, так что разрушить их было неправильно.

И их тела должны быть похоронены так же, как у христиан и мусульман: делается самадхи, могила. Она не называется могилой, она называется самадхи — то же самое слово, которое обозначает наивысшее состояние сознания. Из-за того, что человек достиг самадхи, его могила не является обыкновенной могилой, это символ самадхи, наивысшего сознания.

Монастырь был огромен, и там жил только один человек. А самадхи последователей Кабира не полностью закрыты, там есть небольшая дыра, чтобы каждый год тело можно было вытащить и поклоняться ему.

Один из моих учителей был атеистом. Я сказал ему: «Ваш атеизм прекрасен, но вы верите в привидения или нет?»

Он сказал: «В привидения? Я не верю даже в Бога, почему я должен верить в привидения? Их не существует».

Я сказал: «Прежде чем так говорить, дайте мне шанс доказать, что они существуют, потому что я встречал привидение - видел, говорил с ним. А это привидение такого великого человека, Сахибдаса».

Он сказал: «Все это ерунда! Ты узнал об этом от этого идиота, Сатьясахиба. Он постоянно говорит о своем Гуру, никто его не слушает, но он говорит. А я видел, что ты там был».

Я сказал: «Это правда, что вы видели, как я туда ходил, но вы не знаете, что я организовал встречи с его учителем, что сам он сделать не мог».

Мой учитель посмотрел на меня подозрительно, но мои слова звучали как обычно - так уверенно. Я сказал: «Нет проблем, нет необходимости обсуждать это. Обсуждение будет позже, сначала давайте столкнемся…»

Он начал чувствовать небольшой страх. Я сказал: «Не бойтесь, я буду с вами, и там еще будут трое или четверо моих друзей, потому что нам надо открыть тяжелую дверь, а затем вытащить тело».

Он сказал: «И все это надо сделать?»

Я сказал: «Да, это надо сделать. Тело надо вынуть, только тогда я могу попросить Сахибдаса материализоваться. Вы должны осознать только одно: не шумите, потому что если последователь, Сатьясахиб, проснется, будут проблемы, потому что это очень против их веры. Только один день в году - в годовщину дня его смерти они могут вынуть тело. А это совершенно против их религии. Тогда будет беда.

Так что будьте очень тихи и спокойны. И если возникнет ситуация, когда вам придется бежать, никого не ждите и никого не зовите по имени, просто убегайте. Просто будьте осторожны, потому что это беда: привидение иногда ловит человека, особенно хватает за одежду. Так что будьте осторожны».

Этот учитель был бенгальцем - носившим длинную курту и дхоти - а бенгальцы носят очень просторные одежды, так что того, кто не при деле, кто не может убежать, кто не может выполнять тяжелую работу, зовут «Бенгальским Бабу». В Индии быть названным «Бенгальским Бабу» - оскорбление. Есть дне крайности: если кто-то назовет вас «Сардарджи», это оскорбление. Это означает, что у вас нет ума - не в том смысле, что вы медитатор, а в том смысле, что вы - Аятолла Хомейни. Если кто-то называет вас «Бенгальским Бабу», это означает просто бесполезный.

А у бенгальцев странные привычки: их дхоти настолько свободное, что если они бегут, то обязательно падают. Они постоянно носят зонтик, двенадцать месяцев в году. Идет дождь или нет, не имеет значения, жарко или нет, не имеет значения А в Индии времена года очень четко обозначены, вам не надо целый год носить зонтик. Во всей Индии никто не заботится о зонтике на протяжении всего года, кроме бенгалийских бабу, каким-то образом это стало частью их стиля. Они постоянно носят зонтик, бесполезный багаж, просто без причины.

И я сказал своему учителю - его звали Бхаттачарья я сказал: «Сэр, оставьте свой зонтик, потому что если оно за него схватится - а эти привидения действительно хватают за вещи…»

Он сказал: «Я не могу оставь свой зонтик. Без него я чувствую себя голым или как будто что-то пропало».

«И, я сказал, вы должны завязать свое дхоти, потому что если оно упадет, то вам придется бежать голым. А эти привидения духи: они не верят в ваши манеры, в ваш этикет. Оно может схватить вас за дхоти и вам придется бежать без него».

Он сказал: «Но он святой!»

Я сказал: «Он святой, но теперь он также и привидение. Но это ваше дело: вы можете приходить так, как вам захочется».

Он пришел. Он завязал свое дхоти настолько туго, насколько это возможно. Та манера, как они его носят… дхоти можно носить по-разному. Жители штата Махарашты носят его лучше всех, тогда это почти как пижама - разделено на две части, вы можете бегать в нем, работать.

Бенгальцы носят его хуже всех. Та часть, которая находится со спины, висит так низко, что прикасается к полу, и передняя часть тоже прикасается к полу.

Мы пошли туда посреди ночи. Мы выбрали темную ночь, когда не было луны, потому что если бы преемник увидел нас… А мне нужна была темная ночь для привидения - потому что я подготовил одного человека, чтобы он был привидением, чтобы он схватил Бхаттачарью за дхоти, если бы он пришел без зонтика.

Могила была большой, потому что пандиты вытаскивают тело, оно вытаскивалось в гробу. Могила была достаточно большой, чтобы рядом с гробом лежало еще и привидение. Так было условлено, что мы вытащим нашего человека, и в это мгновение один из нас бросит что-то, закричит и все побегут. И прежде чем Бхаттачарья увидит, кто есть привидение, оно начнет хватать его за что-то. Именно так и случилось.

Все было прекрасно. Привидение схватило его за дхоти и Бхаттачарья… Вы не можете поверить, каким может стать человек, когда он действительно боится: он сам снял свое дхоти. Он не ждал, пока оно упадет само, он сам развязал его: Дхоти, зонтик… Привидение даже не поймало зонтик, потому что оно лежало, а зонт был в руке Бхаттачарьи. Но Бхаттачарья подумал: «Кто знает? Оно может прыгнуть и за зонтиком!» И когда он начал снимать свою курту, я сказал: «Привидение удовлетворено, пойдемте!»

Через два дня я спросил его: «Как же ваш атеизм?»

Он сказал: «Все это ерунда, я был глупцом. Ты прав - Бог есть. Но какая странная ночь!»

Я сказал: «Вы должны хотя бы поблагодарить меня - я спас вашу

курту».

Он сказал: «Это я помню. Я снимал ее, потому что если бы привидение схватилось бы за нее, оно бы поймало меня Я подумал: «Я оставлю все, так чтобы хотя бы добраться до дома. В худшем случае люди будут смеяться, и это будет неудобно». А это так и было, потому что когда я пришел туда в своей курте…»

Дата добавления: 2015-06-30