План и композиция 3 страница. В зале водворяется тишина

В зале водворяется тишина.

Теперь все — молчать! У нас сейчас будет суд!..

Судья (выступая вперед). Я — слуга правительства. Я требую, чтобы меня выслушали.

Вилла. Ладно... Можете продолжать... А вот и судьи. (Показы­вает на мертвых пеонов.)

Судья (в отчаянии, умоляюще). Я не совершил никакой не­справедливости. Я только выполнил мой долг.

Вилла (мертвецам). Вы слышите, судьи?.. Долг!

Судья. Этих людей прислал ко мне дон Мигуэль, чтобы су­дить их за их преступления...

Вилла. Какие преступления?

Судья (панически управляющему). Скорее!.. Дайте ему список... Ну, скорее же!

Управляющий подходит, трясясь от страха, и протягивает Панчо список.

Управляющий. Вот... Здесь полностью все записано.

Вилла. Вот беда! Я не умею читать. Ты прочтешь это судьям. Их уши слышат так же хорошо, как и твои... Но, мо­жет быть, сейчас и слух стал хуже — так ты читай им громко... Громко!..

Судья. Но это издевательство!.. Я требую... требую справед­ливости.

Выстрел. Судья корчится. Мы видим Фъерро, устало глядящего на труп. Из дула его револьвера идет дымок.

Вилла (Фъерро). Почему ты не дал ему договорить? Теперь

испортил весь суд. Фьерро. Мне не нравится... Длинно чересчур...

Вилла. Ну, ладно. Ускорим это... Теперь я объявляю вам свой судебный закон... Закон Панчо Виллы. Вот какой за­кон: двух за одного!.. Понятно?!. Когда убит один пеон, я убиваю двух управляющих или кого-нибудь подходящего. Одну минуту, Фьерро... (Вилла поворачи­вается к мертвым судьям и с поклоном спрашивает их.) Судьи не имеют возражения? (Делает паузу, как бы ожидая ответа, затем поворачивается к Фъерро.) Возра­жений нет... Приканчивай, Фьерро!..» (Вилла выезжа­ет из зала.)

Фъерро, сидя на судейском кресле, с револьвером в каждой руке, начинает расстрел.

Задача-тема этой сцены: суд Панчо Виллы, суд-возмездие. Внача­ле короткая экспозиция сцены: зал суда, в зале хозяйничает Фьер­ро со своими людьми; судья, секретарь, управляющий и др. — во власти виллистов. Затем идет завязка сцены: в зал на коне въез­жает Панчо Вилла, за ним его дорадос вносят снятых с виселиц пеонов. Вилла объявляет: сейчас будет суд. Затем идет развитие сцены: Вилла судит, судья оправдывается, протестует, борется за свою жизнь, — перипетия; Фьерро надоела эта комедия, он стре­ляет в судью. Затем идет вершина сцены, ее завершающий момент. Панчо Вилла объявляет свой судебный закон и свой приговор. Затем развязка: Фьерро расстреливает осужденных. Следующая сцена, заключительная в сценарии, носит другой ха­рактер. Если предыдущая была сценой внешней борьбы (нападе­ния, мести), то эта является сценой глубокой внутренней страс­тности (сценой пафоса — по терминологии Аристотеля). В ней мало внешнего движения, она сплошь состоит из разговора, но разговор этот чрезвычайно драматичен. В последнее мгновение

перед смертью Виллу охватывает одно страстное желанье, что­бы его смерть, которая настигла его при обстоятельствах слу­чайных, в обстановке совсем не героической, была достойна его героической жизни, достойна легенды, сложившейся о нем при жизни в народе, отвечала его представлениям о смерти героев, подвела достойный итог его жизни. Он просит друга Джонни Саикса приукрасить для печати его смерть. Он хочет услышать от Саикса выражение того глубокого и сокровенно­го, чего он сам не может выразить. Он борется за это после­днее слово, которое у преддверия смерти должно в последний 1 раз осветить ярким светом всю его жизнь, он просит Саикса, торопит его. Наконец, это слово сказано Сайксом, и Вилла уми­рает удовлетворенный.

Предшествующие этой сцене обстоятельства таковы. После долгих лет героической борьбы и боевых походов Вилла скуча­ет в деревенском уединении со своей женой Розитой. У него любовная интрижка с какой-то женщиной в городе. Он едет в город, везет ей подарок: фланелевую ночную рубашку. В горо­де заезжает в мясную лавку за свиными котлетами для своей красавицы. Здесь он встречается со старым другом Джонни Сайксом. В разгар дружеских излияний вдруг раздаются выст-

релы. Это стреляют из окна давние враги, которые, случайно увидев Виллу у мясной лавки, решили воспользоваться случаем и отомстить ему за старые обиды. Вилла тяжело ранен. Его внесли в мясную лавку. Возле него неотлучно Джонни Сайке.

Внутри мясной лавки: Джонни. Доктора!.. Воды!..

Помогавшие перенести в лавку Виллу уходят.

(Наклонясь к лежащему на полу Панно.) Панчо, как ты себя чувствуешь? Вилла. Не очень хорошо.

Несколько зевак постепенно собираются у входа в лавку. Глазеют. Джонни рвет рубаху на Панчо.

Находит на его груди медаль. Луч света падает на медаль. Вилла смотрит вокруг.

Джонни. Ты выздоровеешь...

Вилла (слабея, с бессмысленной улыбкой на лице). Ну, вот тебе.

Джонни, большие новости, — а? Убит Панчо Вилла.

Неплохая статья для газеты, а? Мне повезло, что ты

оказался здесь в это время... Джонни. Успокойся... Не волнуйся...

Вилла (тяжело дыша). Смешно умирать в таком месте... В мясной лавке... Может, ты напишешь об этом как-нибудь получше. Джонни. Напишу, паренек.

Вилла. Джонни, окажи мне одну услугу. Джонни. Конечно.

Вилла. Я читал о великих людях, что они перед смертью всегда что-нибудь говорят. А мне ничего не приходит в голову... Ты напиши сам... что-нибудь получше... а? Джонни. Я напишу, дружище.

Вилла (слабым голосом, но настойчиво). А что ты напишешь? Придумай сейчас, чтобы и я мог знать... Поскорей, пожалуйста...

Он задыхается. Джонни мокрой тряпкой вытирает влажную от пота голову Вилллы.

Джонни. Я напишу о том.... как на шее умирающего Панчо Вил­лы висела медаль, которая когда-то была поднесена ему за спасение Мексики.

Вилла (лицо его искажено гримасой смертельной боли. Говорит несколько разочарованно, - он думал, что будет сказано красивее). И о кольце... кольце Мадеро... (Протягивает палец.)

Джонни. Обязательно напишу и об этом. Вилла. Что еще?.. Я же хочу сам услышать...

Джонни (видит несколько зевак, столпившихся в дверях. Говорит тихо, как бы читая. Слезы падают из глаз). Из даль­них и ближних селений, с севера и юга, пришли посмотреть на него, лежащего здесь... Пришли пео­ны, любившие его. Они собрались в молчании. На улицах массы бедняков благоговейно станови­лись на колени...

Вилла (в смертельной агонии. Улыбается). Вот это хорошо... И это все?

Джонни (в слезах). И вдруг, заглушая молитвы подавленных горем обожавших его людей, раздался надтреснутый голос старого менестреля, спутника Виллы во всех его героических походах... Вилла (теряя сознание, он близок к смерти). Что они поют?

Джонни (не обращая внимания на яркий полуденный свет). Волну­ющие звуки кукарача, боевого гимна виллистов, сно­ва зазвенели в ночном воздухе... Затем внезапно воцарилось молчание.

Вилла (еле слышно). Джонни, выброси ночную рубашку... Ро-

зита... прости меня.... Ну... продолжай...

Джонни. Панчо Вилла говорил в последний раз... Толпой окру­жили они умирающего героя...

Вилла (почти мертв). Торопись, Джонни... Что я сказал?.. Джонни. Прощай, Мексика, — сказал Панчо Вилла. — Прости мне мои преступления. Помни, если я грешил про­тив тебя, то только потому, что я горячо тебя любил. Вилла. Спасибо, Джонни. (Умирает.)

Задача-тема этой сцены: оправдание жизни героя в последний момент перед смертью. Сначала дается экспозиция сцены: Панчо принесли и положили на пол в мясной лавке, он осматривается, Джонни Сайке за ним ухаживает.

Завязка сцены дается просьбой Панчо: «Я читал о великих людях, что они перед смертью говорят что-нибудь... А Мне ничего не приходит в голову... Ты напиши сам». Дальше идет развитие сце­ны: Панчо понукает Джонни, настаивает, торопит, ждет, когда, наконец, Джонни скажет то, что наилучшим образом выразит его, Виллы, глубочайшие желания, мысли, чувства, то, что он сам хотел бы сказать перед смертью. Наконец, Джонни нашел эти слова, обращенные к Мексике, к родине, которую так любил Панчо. Последняя реплика Джонни «До свидания, Мексика» и ответ Виллы «Спасибо, Джонни» и составляют завершающий мо­мент сцены, после которого идет развязка: смерть Виллы.

Монтаж /кадровка/

Профессиональный постановочный сценарий представляет собой последовательный ряд отделенных друг от друга, более или менее коротких кусков текста, в каждом из которых дается описание поведения действу­ющих лиц и обстановки действия. При чтении написан­ного в такой форме сценария улавливается связь между последовательными кусками, которые являются отдель­ными моментами одной и той же сцены или описания; такая группа кусков воспринимается как единая сцена, единое описание.

Каждый такой отдельный кусок сценария, который при постановке превращается в отдельный кусок кинофильма (сня­тый в одной декорации с одной точки зрения съемочного аппара­та), называется кадром.

Дата добавления: 2015-06-30