Четвертая часть хора

Третья часть хора

Другая часть хора

Часть хора

Хор

Панталида

Хор

Панталида

Ну, девушки, скорее! От заклятия

Колдуньи фессалийской мы избавились.

Стряхнули иго ведьмы ненавистное

И гнет бренчанья, звуков наваждение,

Чужое нам и разуму противное.

В Аид толпою следом за царицею,

Идущей впереди, под землю спустимся.

Как подобает нам, служанкам преданным,

У трона Непостижной мы найдем ее.

У цариц свое общество,

Рады все их присутствию,

С Персефоной, как равные,

Под землей они встретятся.

Что же делать нам, челяди,

Средь лугов асфоделевых,^[218]

На задворках, обсаженных

Тополями и ветлами?

Иль мышами летучими

Трепетать и попискивать

Ради нетопыриного

Провождения времени?

Принадлежит к стихиям тот, кто имени

Не приобрел и не стремился к высшему.

Смешайтесь с ними. Я хочу с царицей быть.

И верность наша, а не только подвиги

Приобретает нам значенье личности.

(Уходит.)

Свету солнца мы отданы

Не отдельными лицами,

А все вместе, всем множеством,

И в Аид не вернемся мы,

Как мы знаем и чувствуем.

Но природа бессмертная

Обо всем позаботится,

Мы, сонм духов ее,

На нее полагаемся.

Прячась и перебегая в шелестенье тысяч веток,

Из корней манить мы будем вверх к побегам соки жизни,

То цветов пучки, то листья в волосы себе вплетая.

Упадут плоды, созревши, и толпою будут люди

Шарить по земле, сбирать их и откусывать на пробу,

На колени перед нами, как перед богами, став.

Мы к поверхности отвесной этих гладких скал

прижмемся,

Чтоб подслушивать все звуки, будь то шорох камыша,

Птичий свист иль голос Пана. Тотчас мы ответим

тем же,

На жужжание жужжаньем, громыханием на гром,

Удвояя отголоски и катя в ответ раскаты

Оглушительнее трижды, следом десять раз подряд.

Сестры! Мы других подвижней, пустимся ручьям

вдогонку.

Нас к себе потянут далей низбегающие склоны.

По отлогостям, все глубже, потечем мы, орошая

Поле, пастбище, усадьбу и вкруг дома тихий сад.

Кипарисы обозначат линию речного русла,

Подымаясь в отдаленье стройно к небу в два ряда.

Вы живите, где хотите. Мы шумливо холм обступим,

Где в шпалерах зеленеет виноградная лоза.

Целый день там виноградарь, неуверенный в успехе,

Доказательство усердья беспримерного дает.

Он окапывает лозы то лопатой, то мотыгой,

Подрезает их и вяжет по тычинам и жердям.

Он к богам и богу солнца обращается с молитвой,

Но о нем, слуге радивом, мало помышляет Вакх.

Этот бог в беседке дремлет иль болтает с фавном

в гроте,

Наделенный всем в избытке, нужном для сонливых

грез.

В бурдюках вино, в кувшинах, из даров и приношений,

По углам пещер хранится с незапамятных времен.

Но когда помогут боги, первый Гелиос средь прочих,

И наполнят рог гроздями, солнцем их позолотив,

Оживает сад, который обработал виноградарь,

У кустов, где тишь царила, целодневный шум стоит.

Скрип корзин, бряцанье ведер, переноска винограда

В чан давильщикам, веселым босоногим плясунам.

Семеня ногами, люди топчут, давят кучи гроздьев,

Брызжет, пенится под ними дивный виноградный сок.

И тогда гремят тимпаны, ибо, сняв покровы таинств,

Открывается народу в шуме празднеств Дионис.

Следом толпы козлоногих и Силена зверь ушастый,

Попирается стыдливость, попирается закон.

В этом головокруженье глохнут уши, ум мутится,

Пьяный тянется за чашей, переполнены кишки.

Некоторые крепятся, но пред наполненьем снова

Надо от остатков старых выпорожнить бурдюка.

Занавес падает.

Форкиада на просцениуме исполински выпрямляется, сходит с котурнов, снимает маску и покрывало и оказывается Мефистофелем, готовым, в случае надобности, объяснить пьесу в эпилоге.

Акт четвертый ^[219]

Дата добавления: 2015-06-30