Слайд № 8. Революционная поэзия Франции 30-40-х годов

Исторические судьбы Франции после 1830-х годов сказались не только на особенностях развития романтизма, на блистательно-стремительном развитии реалистической прозы, но и на специфике формирования структуры литературного процесса Франции в целом, когда на «левом» его фланге отчетливо выделилось течение, непосредственно связанное с революционным движением, воссоздающее его политический, социальный, нравственный опыт. Это течение настойчивее всего давало о себе знать в периоды общественного подъема (революции 1830 и 1848 гг.).

Особая роль внутри этого течения принадлежит поэзии как очень оперативному роду литературного творчества, способному немедленно откликнуться на потребности и события дня и к тому же, благодаря своей форме, легко войти в устную традицию, что было немаловажным, ибо революционная литература не имела ни большой прессы, ни влиятельных издателей и жива была созвучностью своего идейно-эмоционального содержания настроениям массы, ее сочувствием, признанием.

Революционной поэзии Франции первой половины века свойственно внимание к факту, непосредственность его эмоциональной оценки, порой не чуждой иллюзий. Такой иллюзией, например, была вера в то, что «Три славных дня», как называли современники Июльскую революцию 1830г., открывают эру благоденствия. Многие поэты слагали востороженные приветствия во славу будущего, которое будто бы утвердится под эгидой нового правителя - «короля-гражданина» Луи Филиппа Орлеанского, возведенного на трон после свержения династии Бурбонов.

Поэт Огюст Барбье (1805-1882) первым выступил с обличением новых хозяев Франции. Он противопоставляет героизм революционного народа, его патриотический пыл, его подвиг своекорыстию стяжателей, которым достались плоды победы.

Особой популярностью пользовался участник баррикадных боев Июля, республиканец Огюст Бартелеми (1796- 1867). Он сочувствует рабочим, говорит об их нищете, лишениях, протестует против того, что буржуа называют повстанцев-пролетариев «каторжниками». Правда, поэт не без опасения относится к восставшим, но главным художественным итогом его произведения является образ грозной рати - «рекрутов голода, тысячами выходящих из мастерских».

В 1833г. два молодых поэта - Луи Агат Берто (1810-1844) и Жан Пьер Вейра (1812-1843) - в течение нескольких месяцев, пока правительственные преследования не обрушились на них, издавали в Лионе еженедельную сатиру «Красный человек».

Молодой поэт, участник Июльской революции и парижского восстания 1832г. Эжезипп Моро (1810-1838) приступил к изданию периодической стихотворной сатиры «Диоген». Тихий Провен не был похож на бурлящий, готовый к новому восстанию Лион, но сам Моро ощущал себя народным писателем, хотел соединить поэзию и активное революционное действие. Издание «Диогена» было, конечно, лишь наивной попыткой воплотить в жизнь эти мечты: провенские буржуа запретили сатирический листок. Моро возвратился в Париж. Изнуренный лишениями, он умер в больнице «на койке для бедных».

Связи с басенной традицией очевидны в творчестве таких французских поэтов - Шарля Жилля (1820- 1856), Постава Леруа (1818-1880), Алексиса Далеса (1815-1893), Эжена Потье (1816-1887). И эти же поэты, принадлежащие уже к представителям революционной литературы 40-х годов, не баснописцы, а песенники. Песня стала в этот период ведущим жанром революционной поэзии. Революционная поэзия 1848-1851 гг. часто брала на себя пропагандистскую миссию, т.е. она обращала внимание на злободневные факты, комментируя их, призывая патриотов быть на страже народных интересов. Так возникала своеобразная летопись важнейших политических событий тех лет, основные вехи которых просматривались с народных позиций.

Дата добавления: 2015-06-30