Паратеатральные действа у мемориалов

Но вот в родословной зрелищ возникает новая форма: паратеатралъное действо на мемориальном комплексе. \1^- вым, кто осуществил такого типа постановку — дал раз­вернутую панораму блокады Ленинграда, — был Анато­лий Силин. 1 июня 1970 г., прорезая ночь ярким светом фар, к воротам мемориала «Пискаревское кладбище» один за другим подъезжали автобусы, привезшие 12 тысяч ком­сомольцев и иностранной молодежи***. Как и в представ­лениях «Звук и свет», здесь не было актеров. Все строилось на строго документальной основе. В фонограмме звучали записи выступлений профессора Огородникова, драматурга Ве. Вишневского, матери девочки Доры Бениновой, кото­рой оторвало ноги в момент обстрела школы, а также дру­гих вполне реальных лиц. Даже блокадный хлеб, ломтики которого вместе с копией дневника Тани Савичевой по­лучал каждый, покидая мемориал, был испечен по ре­цептам того трагического времени, «Действующие лица» бло­кадного города словно выходили на встречу с молодежью, собравшейся на свой форум в ознаменование 25-летия побе­ды над гитлеровцами. Молодые люди внимали их голосам, речам, стихам в записи автора их Оль­ги Берггольц. Они как бы прикасались к жтории, чтобы пропустить ее через свое сердце. Они зажигали факелы от зечного огня, и огненная река расте­калась по кладбищу. Они склоняли го­ловы, возлагая венки и букеты живых аветов к стеле, проходили по аллеям, отмеченным строгими шеренгами мат­росов. Они уносили с собой реликвии страшных дней блокады...

Они не были актерами и не были зрителями. Здесь все превращались в участников грандиозной драмы — действа-документа. Сами участники творили образ зрелища' точно мозаичное по­лотно, он складывался в их сознании в мощную метафору жизни, побеждающей смерть.

Мемориалы — эта вечная память в камне — звала ре­жиссеров. Белорусские режиссеры В. Лейдман, В. Колесов, В. Пашко и другие участвовали в акции 1982 г, в честь 40-летия победы под Сталинградом. На знаменитом мемориальном комплексе «Мамаев курган» ими была создана двухчастная композиция, в которой рота молодых солдат, переодетых в форму 1942 г., и артисты театра пантомимы «Рух» воссо­единились с запечатленными в граните героями скульпто­ра Е,Вучетича.

... Между двумя беломраморными скульптурами — «Ро­дины-матери» с вознесенным мечом на вершине холма и сидящей в противоположном конце широкой дороги, у Зала воинской славы, «Скорбящей матери» над умираю­щим на ее руках солдатом — сияет голубизною «Озеро слез». Его обступили фигуры бойцов, вышедших из ада Сталин­градской битвы. Обессиленные от ран, окровавленные и почерневшие от копоти, они поддерживают друг друга, не опуская оружия. «Стоять насмерть!»— эти слова стучат в висках, когда всматриваешься в каждую скульптурную группу. В один из июльских дней 1982 года этим могучим и без­молвным собеседникам нашим суждено было «ожить».

В сгустившихся над курганом сумерках, когда скульп­туры стали отражаться в потемневшей воде, у входа в Зал

воинской славы/вырос батальон. Солдаты его, измученные, но го­товые принять новый бой, выгля­дели «двойниками» персонажей Вучетича. Их поход прикрывала мгла. Лишь карманные фонарики резали темноту, и им немедленно отвеча­ли сотни таких же со склона, где разместились зрители-ветераны. Гулко печатались шаги солдат по каменным плитам. Батальон, собрав ^остатки сил, уходил в ночь — в бес­смертие... А с трибун ему вслед смотрели соратники по оружию, однополчане.

Еще не умолкли шаги, как зазвучала музыка, и на бе­лых ступенях под монументом Родины-матери, охвачен­ным «сполохами» алых стягов, появились мимы в красных трико.* Краткая по времени, но емкая по содержанию пластическая композиция «Сердце солдата» продолжала рассказ о безымянных героях: перенеся безмерные тяго­ты, не сдавшись в смертельном бою, солдат умирал, ос­тавляя потомкам свое полыхающее сердце. В этот момент действия по обе стороны «Скорбящей матери» загорались «красные гвоздики».

Сколь сильна метафора площади! Взаимоисключающие, казалось бы, элементы: реальный батальон, своей нату­ральностью, мгновенным опрокидыванием сознания в про­шлое обжигал мозг и сердце так, что люди не могли сдер­живать рыданий, и сугубо условное искусство пантоми­мы, где Солдат предстает не в тяжелых сапогах и пропо­тевшей гимнастерке, ас босыми ногами, и убеждает нас языком пластики и жеста. Образный строй пантомимы рас­крывал то, о чем думал каждый, «прочитывая» рассказы в камне Вучетича, воодушевляясь торжественным выносом боевых знамен; потрясаясь внезапностью встречи с баталь­оном 42-го года.

В Беларуси летом 1984 года; в ознаменование 40-летия парти­занского движения и прорыва блокады 16-ти партизанских бри­гад Полоцко-Лепельской зоны, на мемориальном комплексе «Прорыв», созданном скульпто­ром А. Аникейчиком в Ушачском районе под Полоцком, со­стоялся митинг-реквием «Закли­наю вас, помните!»

Режиссер Петр Гуд видел для себя главную задачу в том, что­бы на строго документальной основе воспроизвести напряже­ние боя, драматургию которого

«написала» сама война. «Бой» — в условиях локальной пло­щадки мемориала требовал новых выразительных средств. Такой важной составляющей режиссуры стала пиротехника.

... Темная каменная стена на холме, «разорванная» ти­таническим усилием, словно раздвинулась, образовав про­свет — вход на площадку. В просвете в динамике движения «застыла» в стоп-кадре могучая фигура Партизана с авто­матом в левой руке.

Три компонента, театрализации объединились, чтобы создать иллюзию боя и максимально обострить воспри­ятие зрителя: фонограмма, пиротехника и фигура парти­зана, которую ни один из присутствующих не мог исклю­чить из поля зрения. За ним, высеченным из камня, виде­лась масса других, в безудержном натиске устремившихся на фашистов.

Вот воссоздание «прорыва блокады». В фонограмме (зву­корежиссер Виктор Красовский) — звуки затихающего боя, из которых выплывает тиканье часов. В шипящем репро­дукторе на фоне белорусской народной песни «Перепелочка» звучит призыв немецкого командования сдаваться. Звук орудийного выстрела и синхронно — пиротехниче­ский взрыв. Мелодия «Перепел очки» обрывается.

— Товарищ командир! Бригады для прорыва сосредото­чены. Разведчики для ориентиров посланы поджечь сарай.

Паратеатральное действо на мемориале «Прорыв» -«Заклинаю Вас, помните!»

Тиканье часов. За мемориальным комплексом на месте бывшего сарая загорается красная дымовая шашка.

— Товарищ командир, сарай торит!

- К бо-о-ою!

С двух сторон площадки взлетают сигнальные ракеты. В фонограмме — топот бегущих ног, возникает, нарастая, «Ура!». Мощный шквал пулеметного, автоматного и ми­нометного огня. Пиротехнические взрывы перекрывает грохот немецких танков...

Пиротехнике в этом действе была отведена, по сущест­ву, та же роль, что и свету в представлениях «Звук и свет». Дымовые шашки и вспышки огня, взрывы и ракеты, - все это придавало событию конкретность, делало звуковой бой как бы осязаемым и «оживляло» фигуру Партизана.

Явно была выражена и паратеатральная природа дей­ства. У Анатолия Силина встреча молодежи с жителями блокадного Ленинграда происходила через посредство фонограммы. Петр Гуд приглашает на мемориал реальных участников операции «Прорыв». Это бывший командир партизанского соединения Полоцко-Лепельской зоны, ге­рой Советского Союза Лобанок, выступивший на закры­тии митинга; это 40 партизан ~ непосредственных участни-

ков боя, и, наконец, жена одного из павших и похоронен­ных здесь героев прорыва, которой режиссер придал соби­рательный образ Родины-Матери. Встреча с ними молоде­жи, представлявшей все шесть областей Беларуси, а также роты молодых солдат была подлинной и глубоко волнующей. Ярче всего это обнаружилось в развитии событий ритуала Памяти. Так, движение группы партизан предупреждалось рассыпанием на их пути живых цветов. А Мать в черном на­ряде с большим букетом алых роз проходила дорогой Скор­би и Славы. Этот эпизод начинался ударами сердца в фоно­грамме, переходящими в плач-вокализ. Мать появлялась на его фоне и, проходя мимо бронзовых плит, внимательно вчитывалась в надписи, у каждой плиты оставляя алую розу. Перед ней приспускались. знамена партизанских бригад, а солдаты-факелоносцы образовали огненную аллею Славы. Так приближалась она к монументу Партизана и, возложив у под­ножия цветы, опускалась на колени в скорбном молчании... А над мемориалом звучал голос диктора — голос ны­нешних 20-летних:

Нам руки даны, чтобы землю обнять

И сердцем ее обогреть.

Нам память дана, чтобы павших поднять,

И вечную славу им петь.

На фестивале были представлены основные направле­ния хореографии. Самыми многочисленными явились фольклорные ансамбли детско-юношеского и молодежного составов, среди которых были такие оригинальные обра­зования, как Мастерская обрядового творчества «Спас» и фольк-ансамбль «Берагшя» с Минщины, вокально-хореографический ансамбль «Гомий» с Гомелыцины, а также отличавшиеся ярко выраженными национальными черта­ми ансамбли «Кидка» (Македония) и «Фазиси» (Грузия).

8 шоу-групп, минским театр магического танца «Ма­гия», гомельские Образцовый театр «Синтез», ансамбли танца «Колорит», «Апельсин» и другие определили направ­ление современного танца. Его выразительные особенно­сти мастерски раскрыли гродненские Модерн-балет «Га­лерея» и группа «ТАД», ансамбль современной хореогра­фии города Клермон-Ферран (Франция).

В Открытом Мировом турнире по европейским и лати­ноамериканским программам принимали участие 48 тан­цевальных пар из 12 стран. 20 пар входят в первую сотню мирового рейтинга и 10 — в двадцатку сильнейших пар мира. В Международном турнире бально-спортивных пар участвовали также юниоры I и юниоры II, молодежь. Но самым грандиозным по числу участников и протяженно­сти своей стал чемпионат Европы среди ансамблей баль-нр-спортивного танца (латиноамериканская программа).

Вот что сказал в своем приветственном обращении к участникам фестиваля генеральный секретарь 1В5Р (Ме­ждународной федерации спортивного танца) РудиХуберт:

«Одна из любимых дисциплин спортивного танца — ансамблевые танцы — имеют уже 30-летнюю традицию. Начиная с 1996 года коллективы из Восточной Европы 13 раз завоевывали призовые места и дважды — титул масте­ров в этой номинации. Учитывая это, Международная фе­дерация передала проведение.Европейского Чемпионата «Латина-Формейшен» Белорусской федерации спортивного танца в городе Гомеле.

... Мы сердечно приветствуем всех участников и гостей! Мы желаем Вам получить огромное удовольствие от де­монстрации танцевального спорта на самом высоком уров­не. Пусть этот чемпионат останется у Вас в памяти как прекрасное событие».

Таким образом, у Гомельского фестиваля была широ­кая география; богатейшая творческая палитра и весьма высокая шкала уровней художественного мастерства во всех танцевальных жанрах.

Замечательными подарками участникам фестиваля яви­лись спектакли Национального академического Большого театра оперы и балета Республики Беларусь «Кармина Бу­рана» К.Орфа и «Кармен-сюита» Ж.Бизе—Р.Щедрина в постановке народного артиста СССР и РБ, лауреата Госу­дарственной премии РБ, академика Валентина Елизарьева; концерт Белорусского государственного заслуженного хореографического ансамбля «Хорошки» (художественный руководитель — лауреат Государственной премии РБ, на­родная артистка РБ Валентина Гаевая),

17 сентября в 19 часов на Центральной площади города состоялось торжественное открытие II МФХИ «Сожск! карагод», главным режиссером-постановщиком которого был заслуженный деятель искусств РБ, главный балетмей­стер ансамбля «Хорошки» Николай Дудченко.

Его режиссерский замысел заключался в том, чтобы, не прибегая к форме обычного концерта, выстроить ком­позицию непрерывно движущихся, замысловато перете­кающих друг в друга линий и фигур, которые должны соз­давать впечатление пластико-ритмического развития действия по нарастанию чис­ла танцоров — от малых групп до очень крупных и, соответ­ственно, — музыкального на­растания по принципу сге-$сепс1о. При этом «вхожде­ние» появляющихся на сце­не новых ансамблей компо­зиционно определялось но­вым соцветьем костюмов, новым пластическим вит­ком, когда Ведущие ком­ментировали «цитаты» из танцевальных номеров того или иного коллектива. Пау­зы в этом безостановочном действе — царстве красоты,

музыки, грации — осуществлялся Ведущими в моменты смены танцевальных жанров, а следовательно — необхо­димости звучания иного музыкального блока.

Цвето-музыкально-пластическая гармония поглощала внимание зрителя, властно переселяя его в фантастиче­ский мир

В этот же день начал свою работу Международный тур­нир бально-спортивных пар среди юниоров. Состоялось открытие ряда выставок, среди которых в первую очередь хотелось бы назвать коллекцию репродукций картин Ни­колая и Святослава Рерихов «О вечном», чему сопутство­вал концерт мастера классического индийского танца Свет­ланы Баркун, выпускницы Академии искусств «Калакшет-ра» (г. Мадрас, Индия), а также выставку работ немецких художников группы «Оег ВОСЕМ».

В последующие дни Гомель буквально «кипел на кост­рах» творчества, рассредоточенных по всем его уголкам. Над рекою Сож — в районе Бйлецкого и Киевского спус­ков и гребной базы — шли концерты, показательные вы­ступления спортивных клубов и другие разнообразные про­граммы. Все лучшие сценические площадки города и его предместий были отданы участникам фестиваля. Зрителем, казалось, стал каждый житель!

А поздними вечерами молодежь устремлялась в диско-клуб «Лайт» на «Ночное рандеву» с участием коллективов эстрадного танца городов Гомеля и Минска.

18 сентября в 20 час. 30 мин. парк над рекой погрузился во тьму. Лишь слабый свет далеких звезд повергал в напря­женное ожидание собравшихся. Внезапно в вышине над горбатой дугой моста повис огненный столб, и, словно отрываясь от него, к нам понеслись звуки космоса, ас ними— ощущение беспредельности пространства, отсут­ствия материальных форм, могущества инфернальных сил. В эту холодную музыкальную гамму вплетались едва уло­вимые, но конкретные «блики» народных мелодий — че­ловеческое тепло. И вновь — возвращение к космической неопределенности и глубине (композитор Вангелис).

Вступает ас!а§10 из балета «Спартак» А.И.Хачатуряна. С невидимой в темноте баржи поднимается шар (диаметр 45 м) с воздушной акробаткой на высоту 50 М; Попав б эпицентр

мощных лазерных потоков, шар озарился сине-фиолето-80-изумрудным люминесцентным свечением. 300-тысячный

«зрительный зал» на высоком берегу Сожа ахнул от кос­мического сюрприза: под огромным пылающим кораблем в недосягаемой вышине парила сверкающая фигурка.

Но вот светящееся видение исчезает. Внимание пере­ключается на воду: белые прожектора и голубые дымы подсвечивают водопад Д 50-метровой высоты. Встречным движением из реки на, 15-метровую ширину бьют фонта­ны. Фонтанирует весь периметр просматриваемой прибреж­ной полосы. На противоположном зрителю берегу - впра­во и влево от центра пляжа - загораются, желто-красным ореолом 2000 светильников. Словно в ответ им пустились в «танец» на небе лазеры. По реке движется «караван» из 15 яхт, освещенных по контуру и посылающих пиротех­нические «приветы» зрителю.

В поле зрения зрителей входит ярко-розовый плот-сце­на, медленно движущийся против течения. На сцене, ок­руженной темной гладью воды, повторяющей пляску ог­ней, Натэллла Дадишкилиани и Александр Фурман ис­полняют айадо из «Лебединого озера» П.И.Чайковского. Балет трех стихий: воды, огня и аэродинамики, а в центре - мастера искусств!

Словно по взмаху волшебной палочки меняется «кадр»: на пло­ту уже не одна пара, а три с пиро-факелами танцуют «Вальс цветов». Ему подтанцовывают небесные лазеры, образуя зелено-голубые дорожки.; Освещается водопад де­сятками ко мет с длинными горящими «хвостами». «Вспыхивает» мост. Восторженный рев зрителей, наблюдающих «пожар» моста.

Венчал все это действо фейер­верк. Таков был обобщенный об­раз фестиваля хореографии - ис­кусства танца, разработанный творческим содружеством двух художников: режиссера-балетмейстера Николая Дудченко и режиссера-художника кинетических образов Вла­димира Кустова.

Глава IV

Дата добавления: 2015-06-30