Письменные источники 2 страница

У западных и южных славян становление наций, при некоторой асинхронности исходных рубежей этого процесса начинается во второй пол 18 в. При формационной общности, в стадиальном отношении между регионами Центр и Юго-Восток Европы существовали различия, если у западных славян этот процесс в основном завершается в 60-х гг. 19 в., то у южных славян — после освободительной русско-турецкой войны 1877 — 78 гг. В основе перехода от народностей к нациям лежал процесс разложения феодальных и развития буржуазных отношений. Западные и южные славяне находились в этот период в неполноправном положении, были лишены национальной государственности (поляки — с конца 18 в), а зачастую и единства этнических территорий, причем большая их часть не обладала в тот период полными этносоциальными структурами.

Современная мировая, в том числе российская, этнология переживает состояние общетеоретического и методологического кризиса. Ныне в социальной и культурной антропологии четко прослеживаются две альтернативные исследовательские парадигмы: примордиализм (эссенциализм), представители которого признают безусловную объективность существования этносов и этничности, и конструктивизм - его сторонники говорят об искусственности этничности, ее исторически недавнем происхождении и даже – наиболее радикальные авторы – об отсутствии этничности как таковой.

М.А. Васильев, с этих позиций рассмотрев вопрос о соотнесении словен и антов письменных источников, пришел к выводу, что в раннесредневековом славянском культурно-лингвистическом мире по историческим меркам практически одновременно образовались и некоторое время (V – начало VII в.) существовали параллельно две равноправные и равноценные славяноязычные метаэтнические общности - словене (этнические словене) и анты. При этом метаэтнос с самоназванием анты и соответствующим самосознанием ни по каким параметрам не может полагаться частью этнических словен. Между тем положение о том, что анты являлись частью словен, до сих пор господствует в мировой славистике.

На позициях конструктивизма стоит американский исследователь Ф. Курта, автор монографии «Создание славян: История и археология области нижнего Дуная, около 500–700 гг.» (Кембридж, 2001). Он пишет, что предлагает новый подход к проблеме славянской этничности в Юго-Восточной Европе в указанный период с перспективы современных культурно-антропологических теорий, выбирая из их круга конструктивистские. Ф. Курта доказывает, что история склавинов (словен) и антов начинается только около 500 г. Большую роль в создании границ между группами и ведении успешных набегов через Дунай сыграли местные лидеры, вожди. Вследствие военного и политического развития этих групп византийские авторы стали употреблять такие имена, как склавины и анты, для того, чтобы понять смысл процесса групповой идентификации, который имел место к северу от дунайского пограничья империи. Славянская этничность поэтому является византийским изобретением (Byzantine invention).

Суждения конструктивистского характера относительно формирования славянского этнического самосознания в российской историографии высказывались А.А. Горским и Н.И. Петровым.

Проблема происхождения и расселения славян до сих пор остается дискуссионной, но многочисленные исследования историков, археологов, антропологов, этнографов и лингвистов дают возможность составить общую картину ранней истории славянских народов: областью расселения славянских племен большинство историков считает Среднюю и Восточную Европу.

Важную роль в изучении древнейших периодов истории славянства играют письменные источники.

Древние авторы о ранних славянах

Античные авторы 1 — 2 вв. и византийские источники 6-7 вв. упоминают славян под разными именами, то называя их обобщенно венедами, то выделяя среди них антов и склавинов. Не исключено, однако, что подобные названия (особенно «венеды», «анты»), не будучи самоназваниями, употреблялись для обозначения не только собственно славян, но и соседних или связанных с ними других народов. Первые определенные исторические и географические сведения о древних славя­нах, называемых венедами (венетами), со­держатся в трудах греко-римских авторов первых веков н.э. О том, что под этим именем действительно скрываются славяне, свидетельствует ряд факторов. Историк VI в. Иордан прямо отождествляет венедов и славян. В эпоху средневековья германцы, соседствовавшие со славянами, называли их венедами, что зафиксировано многими ис­торическими источниками. До сих пор в нововерхненемецком диалекте и немецких верхне- и нижнелужицких говорах Wenden/ Wiaden — название славян. Этот этноним для наименования славян распространился и в прибалтийско-финской среде (финск. venaja, эстон. vene, карел, venea — 'рус­ский').

Относя этноним венеды, встречающий­ся в источниках первой половины I тыс. н.э., к славянам, большинство исследовате­лей полагает, что это не самоназвание славянского этноса. В источниках раннего средневековья, происходящих из бесспорно славянской среды, славяне никогда не име­нуют себя венедами. Очевидно, так называ­ли славян их соседи [I].

Впервые этноним венеды встречается в «Естественной истории», написанной Гаем Плинием Старшим, погибшим при извер­жении Везувия в 79 г. н.э. [2]. Этот труд является своеобразной энциклопедией ан­тичных знаний, в нем содержится описание Римской империи, ее истории и географии и приводятся сведения о Северной Европе. Сочинение Плиния отражает комплекс из­вестных античности знаний о географии Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. Сведения о народах, которые не входили в непосредственный контакт с Римской империей, весьма неконкретны. Плиний называет венедов в числе племен, заселявших территорию восточнее Вислы и соседящих с группой германских племен — ингевонами: «Некоторые передают, что она населена вплоть до реки Вистулы сармата­ми, венедами, скирами, хиррами...» [З].

Ингевоны (ингвеоны) — общее название германских племен, заселявших побережье Северного и Балтийского морей и низовья Рейна, Везера и Эльбы. Скиры — наиболее юго-восточное германское племя. В начале нашей эры они жили, по всей вероятности, в верхнем течении Вислы. Хирры — неиз­вестное племя. Кроме Плиния они никем не упоминаются. Сарматы в I в. н.э. засе­ляли все Северное Причерноморье, дости­гая на севере Киева, а на западе занимали Пруто-Днестровское междуречье вплоть до низовьев Дуная. Где-то между ингевонами, скирами и сарматами около Вислы и в более восточных землях и следует локализовать венедов Плиния.

К концу I в. н.э. относятся сведения о венедах римского историка Публия Корне­лия Тацита ( 55—120 гг. н.э.). Одно из его произведений, «О происхождении и местах обитания германцев», целиком посвящено описанию жизни и этногеографии герман­ских племен. Рассказывая о племенах, жив­ших восточнее германцев, он называет ве­недов: «Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю... Венеды переняли многое из их (то есть, певкинов) нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют меж­ду певкинами и феннами. Однако их ско­рее можно причислить к германцам, пото­му что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой все; все это отмежевы­вает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне» [4].

Певкины во времена Тацита занимали северную часть Нижнего Подунавья. Фен-ны — финские племена, заселявшие об­ширнейшую территорию лесной зоны Вос­точной Европы от восточного побережья Балтики до Урала. Свебия — область рассе­ления германских племен. Следовательно, по Тациту, венедам принадлежали простран­ства от Балтийского побережья до Карпат и на юго-востоке до сарматского региона.

Несколько конкретнее этногеографичес кая информация греческого географа, ас­тронома и математика Клавдия Птолемея (89—167 гг. н.э.), жившего в Александрии в Египте. Его труд «Географическое руковод­ство», как полагают исследователи, был написан в 30-х гг. II в. н.э., но при этом были использованы сведения, содержавши­еся в недошедшем до нас сочинении геог­рафа I в. н.э. Марина Тирского. В нем нашли отражение и малоизвестные территории Ев­ропы с сотнями географических названий. Согласно Птолемею, венеды — одно из крупнейших племен Европейской Сарматии, западным пределом которой была река Вис-тула (Висла). Западнее Вислы начиналась уже Германия. С юга Европейскую Сарматию ограничивали Карпаты и северный берег Понта (Черного моря), а севера — Венедский залив Сарматского океана (Балтийского моря). «Заселяют Сарматию очень много­численные племена: венеды — по всему Венедскому заливу; выше Дакии — певкины и бастерны; по всему берегу Меотиды — языги и роксоланы; далее за ними внутрь страны — амаксовии и скифы-аланы... И меньшие народы населяют Сарматию: по реке Вистуле ниже венедов готоны, затем финны, затем сулоны... Восточнее назван­ных, снова ниже венедов, суть галинды и судины и ставаны вплоть до аланов» [5].

На основании этих данных венедов сле­дует локализовать в бассейне Вислы между побережьем Балтийского моря и Карпат­скими горами, за которыми жили певкины и бастарны. Самые низовья Вислы заселяли готоны (готы). Восточными соседями вене­дов, очевидно, были западные балты (га­линды и судины). Как далеко простирались земли венедов на юго-востоке, определить невозможно.

На Певтингеровой таблице — карте мира, в дошедшем до нас виде изготовленной в XII—XIII зв., но восходящей к позднсрим-скому времени (III в. н.э.), — венеды обоз­начены в двух местах (рис 1). Один раз венеды-сарматы локализованы южнее Бал­тийского моря и северо-запад нее бастар-нов. При перенесении этого этнонима на современную карту он оказывается на тер­ритории, расположенной севернее или се-веро-восточнее Карпатских гор, то есть где-то в верховьях Вислы и Днестра. Второй раз этноним венеды на Певтингеровой кар­те помещен рядом с гетами и даками, то есть между Дунаем и Днестром [б].

Причины двукратного нанесения на карту этнонима венеды объясняется исследовате­лями двояко. Е.Ч.Скржинская высказала предположение, что поскольку Певтингерова таблица отражает сведения о дорогах времени римского императора Августа, обоз­начение венедов в двух местах обусловлено пересечением их территории двумя путями, один из которых соединял земли венедов с областью бастарнов, а другой — с регионом даков [7]. Другие исследователи полагают, что надпись на карте «венеды» между Днес­тром и Дунаем говорит о перемещении к III в. н.э. части славян-венедов на юг от прежнего региона их расселения [8].

Для исследования проблемы славянско­го этногенеза несомненный интерес пред­ставляют сведения, содержащиеся в сочи­нении готского епископа Иордана «Гетика» [9]. Оно было закончено в 551 г., но авто­ром широко была использована не дошед­шая до нашего времени «История готов» в 12-ти книгах Кассиодора, писавшего между 526 и 533 гг. В произведении Иордана опи­саны не только исторические события, со­временные автору, но и более раннего вре­мени (IV—V вв.). По Иордану, венеды суть славяне. Он сообщает, что «многолюдное племя венетов» в его время было известно под разными названиями: «...все же пре­имущественно они называются склавенами и антами» или «...ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов» [10]. Имеются в этом сочинении и географичес­кие координаты расселения венедов: «Меж­ду этими реками (Тисой, Олтом и Дунаем) лежит Дакия, которую наподобие короны ограждают скалистые Альпы (Карпаты). У левого их склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов» [II]. Для Иор­дана, как и для его греко-римских пред­шественников, венеды — крупная этниче­ская общность, проживавшая где-то на терри­тории, связанной с бассейном Вислы. В настоящее время местопребывание антов обычно связывают с Северным Причерноморьем (между Северским Донцом и Карпатами), а склавинов трактуют как их западных соседей.

Начиная с VI в. н.э. исторические све­дения о славянах более значительны и многообразны. Византийские источники 6-7 вв. упоминают славян под разными именами, называя их обобщенно, как и Иордан, антами и склавинами. Этноним «склавины»(517 г.) означает, что славяне называются уже своим именем. В 6 в. анты совместно со склавинами участвовали в войнах против Византии и частично осели на Балканах. Этноним «анты» исчезает из письменных источников в 7 в. Возможно, что он отразился в более позднем этнониме восточнославянского племени «вятичи». Византийские авторы (Прокопий Кесарийский, Агафий, Менандр Протиктор, Феофилакт Симокатта, Маври­кий и другие) описывают в основном сла­вян Подунавья и Балканского полуострова, что обусловлено историческими событиями VI—VIII вв.: славяне в ту пору переходят Дунай и вторгаются в пределы Восточно-римской империи. Только Прокопий Кеса­рийский дает также некоторые данные об этногеографии Северного Причерноморья.

Обширная информация византийских авторов о различных сторонах жизни и быта славян касается уже их раннесредневековой истории и культуры и только отчасти может быть использована для ретроспективной характеристики их предыстории.

Прокопий Кесарийский о склавинах и антах. История войн. IV. 22—30.

Прокопий Кесарийский — крупнейший византийский историк VI в. По происхождению, по-видимому, он являлся сирийским" греком. Родился он в конце V или в самом начале VI в., умер после 562 г, Прокопий занимал высокие должности в Византийской империи. Он Сил советником Велизария — известного полководца императора Юстиниана. Весьма успешно выступал на поприще дипломатии. При­нимал участие в военных действиях. Он был широко образованным человеком, владел греческим, латинским, сирийским, готским, пер­сидским, еврейским и армянским языками. Прокопий неоднократно выступал как искусный ритор, философ и юрист. Он являлся оче­видцем и участником многих важных событий, которые соверши­лись в период его жизни в Восточно-Римской империи и за ее пре­делами. Ряд из них он описал в своем обширном и капитальном тру­де «История войн Юстиниана»

Ведь племена эти, склавины и анты, не управляются одним челове­ком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща1. А также одинаково и осталь­ное, можно сказать, все у тех и у других, и установлено исстари у этих варваров. Ибо они считают, что один из богов — создатель молнии — именно он есть единый владыка всего2, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных. Предопределения (судьбы) же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, по крайней мере в отношении людей, но когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сей­час же совершить богу жертву за свою жизнь; а избежав [смерти], жерт­вуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасе­ние. Однако, почитают они и реки, и нимф3, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания. А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга и каждый меняя насколько можно часто место поселения4. Всту­пая же в битву, большинство идет на врагов пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; неко­торые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспосо­бив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами. Есть у тех и у других и единый язык, совершенно варварский. Да и внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к черноте, но все они чуть красноватые. Образ жизни [их] грубый и неприхотливый, как и у массагетов5, и, как и те, они постоянно покрыты грязью, — впрочем, они менее всего коварны или злокозненны, но в простоте [своей] они сохра­няют гуннский нрав. Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и других издревле звали «спорами», как раз из-за того, я думаю, что они населяют страну, разбросанно расположив свои жили­ща. Именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю 6: ведь они обретаются на большей части другого берега Истра.

[Свод, т. 1, 183—185].

Из «Стратегикона» Псевдо-Маврикия

Весьма важным источником по ранней истории славян является «Стратегикон», представляющий собой особый трактат, в котором обобщался опыт военных действий византийской армии. К сожале­нию, до сих пор исследователями не установлено, кто был автор «Стратегикона». Наиболее серьезные доводы приведены учеными в пользу авторства императора Маврикия (582—602). Однако оконча­тельно решить этот вопрос из-за скудности данных пока не удалось. Время написания «Стратегикона» также вызывает споры. Одни уче­ные датируют его создание концом VI — началом VII в., другие — серединой VII и даже VIII столетием. Более аргументирована в трудах исследователей первая дата. Для нас «Стратегикон» особен­но ценен тем, что в нем приведены сведения о правах, обычаях, бы­те и военном деле славян.

Мишулин Л. В. Древние славяне... — ВД И, 1941, № 1, с. 253—256.

X; 5. Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свобо­де; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в собственной стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, наготу, недоста­ток в пище. К прибывающим к ним иноземцам они отно­сятся ласково и, оказывая им знаки своего расположе­ния, (при переходе их) из одного места в другое охраня­ют их в случае надобности, так что, если бы оказалось, что по нерадению того, кто принимает у себя иноземца, последний потерпел (какой-либо) ущерб, принимавший его раньше начинает войну (против виновного), считая долгом чести отомстить за чужеземца. Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племе­на, в течение неограниченного времени, но, ограничивая (срок рабства) определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там (где они находятся)! на положении свободных и друзей? —"^

У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы.

Скромность их женщин превышает всякую человече­скую природу, так что большинство их считает смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают се­бя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.

Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, что и естественно, опас­ностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тай­никах, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.

Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выго­дой для себя пользуются (засадами), внезапными атака­ми, хитростями, и днем и ночью, изобретая много (раз­нообразных) способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучи­ну вод. При этом они держат во рту специально изготов­ленные большие, выдолбленные внутри камыши, дохо­дящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с помощью их; и это они могут про­делывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии). А если случит­ся, что камыши бывают видимы снаружи, неопытные лю­ди считают их за растущие в воде: лица же, знакомые (с этой уловкою) и распознающие камыш по его обрезу и (занимаемому им) положению, пронзают камышами глотки (лежащих) или вырывают камыши и тем самым заставляют (лежащих) вынырнуть из воды, так как они уже не в состоянии дольше оставаться в воде.

Каждый вооружен двумя небольшими копьями, неко­торые имеют также щиты, прочные, но трудно переноси­мые (с места на место). Они пользуются также деревян­ными луками и небольшими стрелами, намоченными осо­бым для стрел ядом, сильно действующим, если раненый не примет раньше противоядия или (не воспользуется) другими вспомогательными средствами, известными опытным врачам, или тотчас же не обрежет кругом мес­то ранения, чтобы яд не распространился по остальной части тела.

Не имея над собой главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя, не способны сражаться в правильной битве, показываться на открытых и ров­ных местах. Если и случится, что они отважились идти на бой, то они во время его с криком слегка продвигают­ся вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают; в против­ном случае обращаются в бегство, не спеша померяться с силами неприятелей в рукопашной схватке. Имея боль­шую помощь в лесах, они направляются к ним, так как среди теснин они умеют отлично сражаться. Часто несо­мую добычу они бросают (как бы) под влиянием заме­шательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и на­носят неприятелю вред. Все это они мастера делать раз­нообразными придумываемыми ими способами с целью заманить противника.

В общем, они коварны и не держат своего слова от­носительно договоров; их легче подчинить страхом, чем подарками. Так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если и собираются, то ре­шенное ими тотчас же нарушают другие, так как все они враждебны друг другу и при этом никто не.хочет усту­пить другому…

Феофилакт Симокатта о славянах

Феофилакт Симокатта — крупный византийский писатель, исто­рик и ученый первой половины VII в. Он родился в Египте, в знат­ной семье. Получил хорошее для своего времени образование. За­нимался философией, классической литературой, риторикой, физи­кой и алхимией. Симокатта был секретарем византийского импера­тора Ираклия (610—641) и имел доступ ко многим важным госу­дарственным и дипломатическим документам. Между 628 и 638 гг. он написал свой труд «История», в котором нашли отражение мно­гие события, происходившие в Византийской империи в правление императора Маврикия (582—602).

VI; II; 10—16. На другой день трое людей из племе­ни славян, не имеющие никакого железного оружия или каких-либо военных приспособлений, были взяты в плен телохранителями императора8. С ними были толь­ко кифары, и ничего другого они не несли с собой. Им­ператор стал их расспрашивать, какого они племени, где назначено судьбой им жить и по какой причине они находятся в ромейских пределах. Они отвечали, что по племени они славяне, что живут на краю Западного Океана (9), что каган 10 отправил к ним послов, с тем чтобы собрать военную силу, и прислал почетные дары их племенным владыкам. Дары они приняли, но в союзной помощи ему отказали, настойчиво указывая на то, что их затрудняет дальность расстояния. А их отправили к кагану в качестве заложников как бы в доказательство того, что это путешествие длится пятнадцать месяцев. Но каган, забыв все законы по отношению к послам, ре­шил чинить им всякие затруднения при возвращении. Они слыхали, говорили они, что ромейский народ и по богатству, и по человеколюбию является, так сказать, наиславнейшим; поэтому, обманув (кагана), они выбра­ли удобный момент и удалились во Фракию. Кифары они носят потому, что не привыкли облекать свои тела в железное оружие — их страна не знает железа, и по­тому мирно и без мятежей проходит у них жизнь, что они играют на лирах, ибо не обучены трубить в трубы. Тем, для кого война является вещью неведомой, естест­венно, говорили они, более усиленно предаваться музы­кальным занятиям. Выслушав их рассказы, император пришел в восхищение от их племени, и самих этих вар­варов, попавших в его руки, он удостоил милостивого приема и угощения. Удивляясь величине их тел и кра­соте членов, он направил их в Гераклею11...

Представления о древних славянах в хрониках и исторических

сочинениях эпохи средневековья

Средневековые славянские хронисты и историки долгое время не были знакомы с античной традицией и развивали независи­мые представления о прародине славян и их древнейшей истории.

Древнерусский летописец Нестор — ав­тор «Повести временных лет» (XII в.), — исходя из библейского предания, согласно которому родиной всего человечества была Передняя Азия, начинает историю славян с вавилонского столпотворения, разделивше­го человечество на 72 отдельных народа и вызвавшего расселение их в разных направ­лениях.

Далее летописец сообщает: «От сихъ же 70 и 2 языку бысть языкь словенескъ.-.По мнозехъ же времянех сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угорьска земля и Болгарска. И от техъ словенъ разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на которомъ месте» [12]. Итак, по Нестору, древнейшей территорией славян после их прихода из Передней Азии были земли по нижнему течению Дуная и Паннония. Поводом для их широкого расселе­ния с Дуная, как сообщает летопись, было нападение волохов. Лежат ли в основе этой легенды сведения, почерпнутые из народных русских преданий, сохранившихся воспоми­наний, или она книжно-клерикального про­исхождения — сказать трудно.

Летописный рассказ о расселении всех славян с Дуная стал основой так называемой дунайской теории их происхождения. Долгое время теория дунайской прародины была весьма популярной и оказала значительное влияние на исторические исследования. Сторонниками дунайского происхождения славян были многие русские и западноевропейские исследователи.

Летописный рассказ о расселении всех славян с Дуная стал основой так называе­мой дунайской (или балканской) теории их происхождения, весьма популярной в сочи­нениях и хрониках средневековых авторов. Последние дополняли эту легенду вымыш­ленными подробностями, произвольно из­меняли ее.

Польский историк первой половины XIII в. Богухвал в «Хронике Польши» пи­сал, что колыбелью всех славянских наро­дов была Паннония [13]. Он сообщает, что прародителем славян был Пан. Его сыновья возглавили расселение славян из Дунайских земель: Чех двинулся в Чехию, Лех — в Польшу, а Рус — в Россию. Так было поло­жено начало чешской, польской и русской народностям. Эти домыслы Богухвал под­креплял фантастическими словотолковани­ями (например, Коринфия выводится из сла­вянской лексемы корыто, а Германия — из ярмо).

Его современник магистр Винцентий Кадлубек, автор «Польской истории» (око­ло 1200 г.), выдающегося литературного произведения и в тоже время своеобразно­го исторического источника, освещающего польские события до 1203 года [14], пишет о бесчисленном множестве славян, обитав­ших в древнейшие времена в Закарпатских землях. О приходе славян из Азии он ни­чего не знает, но определенно указывает на старейшие селения их в Паннонии и Бол­гарии. Ссылаясь на предания, Кадлубек говорит о нашествии влахов и о сражениях славян с пришельцами. В конце концов славяне и влахи помирились и поделили между собой европейские земли — влахам досталась вся Греция, а славяне освоили широкие пространства от Болгарии до Хорутании и более северные земли от Дании до России. Вся эта территория славянского мира изображается Кадлубеком как огром­ная держава, равновеликая Римской импе­рии, главенствующую роль в которой игра­ли предки поляков — вандалы и лехиты. В результате успешной войны с римлянами властители славянской державы занимали римские города, нанесли поражение Алек­сандру Македонскому и Цезарю и т.п.

Козьма Пражский (XIII в.) писал только о происхождении чехов: их предки после вавилонского столпотворения перешли че­рез три реки и осели на Влтаве и Лабе около горы Рипейской.

Чешский летописец Далимил, писавший «Хронику» между 1282 и 1314 гг. и исполь­зовавший при этом многие сведения из старых народных сказаний и песен, говорит о сложной начальной истории славян (15). После вавилонского столпотворения они поселились по соседству с греками в Иллирике. Впоследствии славяне распространи­лись широко. Вельможа Чех проживал в Хорватии (Великой или Карпатской, лока­лизуемой на северных склонах Карпат, на верхней Висле). Он совершил убийство и вынужден был со своим родом уйти из этой земли и поселиться около горы Рипа и страна эта стала называться Чехией. Кроме чехов из Карпатской Хорватии вышли ду­найские хорваты.

Хроника Прибика Пулкавы из Раденина создавалась во второй половине XIV в., в период расцвета чешской государственнос­ти. Это историческое произведение о про­шлом Чехии содержит рифмованное изло­жение чешской истории от эпохи «ра­зделения народов» до 1310 г. [16]. Освеще­ние вопроса о происхождении чехов начи­нается с библейских реминисценций. Сла­вяне выводятся из Сенарской равнины, откуда после вавилонского столпотворения разошлись многие народы. Славяне, про­йдя Халдею и преодолев Боспор, рассели­лись в Болгарии, Сербии, Далмации, Хор­ватии, Боснии, Каринтии, Истрии и Крайне, то есть в Балкано-Дунайских землях. В дальнейшем «один человек из Хорватии по имени Чех», убивший вельможу, бежал со своим родом и нашел новую родину — Чехию. Его брат Лех со своим родом переселился в Польшу, а потомки

Дата добавления: 2015-06-30