If Г 14 4 страница

Размеченной системой составляющих на S (в пересмот­ренном варианте определения) будет называться множество цепочек вида <с, k,,..., k_n>, где с - элемент системы соста­вляющих на S, a k_b... k_n - элементы конечного множества категориальных символов К, причем каждый элемент с вхо­дит не более чем в одну такую цепочку. Например, разме­ченная система составляющих предложения (16) представля­ет собой тройку <Уходи!, Г, П>, что в скобочной записи со­ответствует (17).

В (16) можно выделить еще одну фразовую категорию, содержащую глагол, причем меньшую, чем предложение -глагольную группу. В таком случае окажется, что одно-един­ственное слово получает одновременно три категориальные пометы: [_п [_гг [_г Уходы/]]], или то же в виде дерева:

П

(17)

гг

Уходи!

Отметим, что в терминах структур зависимостей невоз­можно отобразить тот факт, что одно и то же слово или мно­жество слов могут одновременно представлять собой не­сколько синтаксических категорий. В терминах синтаксиса зависимостей структура (17) будет выражена в виде точки, соответствующей глагольной словоформе:

(18)

Уходи!

О том же свидетельствует известный пример А.А. Реформатского [1967: 28—29], «идеально четко демонст­рирующий иерархию языковых единиц: латинское 7/ 'Поез­жай!', являющееся звуком, фонемой, слогом, морфемой, словоформой, синтагмой, предложением и целой фразой» [Мельчук 1995: 587]. Выразим часть перечисленных характе­ристик с помощью скобочной записи:

(19)

[предложение [синтагма [слово [морфема [слог [фонема ЛШМ

Теперь, когда у нас есть строгое определение системы составляющих, мы должны быть готовы к тому, что при ана­лизе некоторых предложений наши интуитивные представ­ления о синтаксической структуре будут противоречить тре­бованиям, содержащимся в определении, т. е. нас ожидают трудности примерно того же рода, как и при использовании структур зависимостей.

Так, во многих случаях разделение предложений и их отрезков на составляющие не является интуитивно очевид­ным. Например, следует ли делить предложение (20) Мы увидели древние стены города как: а. Мы увидели [[древние стены] города] или б. Мы увидели [древние [стены города]]

или в. Мы увидели [древние стены города], см. [Гладкий 1985: 33]?

Кроме того, определение составляющих как отрезков линейной цепочки слов вступает в противоречие с интуици­ей, когда нам кажется, что в предложении содержится «раз­рывная» составляющая. В терминах зависимостей такие структуры являются непроективными. Так, в предложении

(21) О чем ты хочешь со мной поговорить? ПрГ о чем по смыслу должна быть частью инфинитивного оборота, ср.

(22) Ты хочешь со мной [поговорить о деле]. Однако это невоз­можно по определению, так как в линейной цепочке нет от­резка [поговорить о чем]. То же верно и применительно к примерам (23) Точно я не могу сейчас вспомнить, или (24) Слишком уж он серьезен — в них наречие оторвано от синта­ксической группы, к которой принадлежит по смыслу. В предложении (25) Уже в Чечню на братний зов Толпы стека­лись удальцов (Лермонтов, «Я к вам пишу случайно..,») не­проективность приводит к тому, что группа толпы удальцов, которую хотелось бы считать единой составляющей, оказы­вается разорванной глаголом-сказуемым стекались.

Ниже мы вернемся к вопросу о том, каким образом удается применять системы составляющих к подобному ма­териалу.

3, Терминальные категории

Анализ по составляющим предполагает, что предложе­ние представляет собой иерархическую структуру, состоящую из слов и групп, причем каждый из таких компонентов (сло­во или группа) принадлежит к некоторому классу — части ре­чи или фразовой категории. До сих пор мы предполагали, что это утверждение базируется на интуиции носителей язы­ка о синтаксической структуре предложений. Но это лишь небольшая часть доступных данных о синтаксической струк­туре, и притом не самая доброкачественная и надежная часть. Гораздо более надежными и последовательными явля­ются суждения носителей языка не о синтаксической струк­туре предложения, а о его правильности или неправильности.

Поэтому точнее будет рассматривать категориальную структуру составляющих не как непосредственно наблюдае­мый факт, а как теоретический конструкт — часть того ап-

парата, с помощью которого лингвист описывает наблюдае­мые факты. Аргументы в пользу наличия или отсутствия не­которой структуры должны исходить, с одной стороны, из объективных фактов, таких, относительно которых носители языка более едины и уверены, и, с другой стороны, из не­скольких достаточно простых теоретических предположе­ний, выдвигаемых лингвистом.

Начнем с классификации наиболее простых, синтакси­чески неразложимых единиц. Последовательность элемен­тов, которые не могут быть далее разделены на составляю­щие, называется терминальной цепочкой. Предположим, что элементами терминальной цепочки являются отдельные слова. Слова (словоформы) представляют собой отдельные синтаксические единицы, которые могут быть разбиты на классы, или части речи. В основе частеречной классифика­ции лежат грамматические признаки слов.

Грамматические классы редко обнаруживают надежную корреля­цию с фонетическими и семантическими признаками. В русском языке трудно указать, например, на чисто фонологические различия между гла­голами и существительными, хотя в некоторых языках такие различия на­блюдаются. Существуют способы образования одних частей речи от дру­гих, которые используют чисто фонологические различия, например, по­зиция ударения в английском языке: increase 'увеличивать', но increase 'увеличение, прирост'; torment 'мучить', но torment 'мучение' и т. п. Что касается семантических критериев, то, хотя можно сказать, что многие глаголы обозначают действия, многие существительные — отдельные предметы и объекты, прилагательные — признаки, а предлоги - местона­хождение в пространстве, нетрудно найти примеры, противоречащие лю­бым семантическим признакам, выбранным в качестве классифицирую­щих: убийство обозначает действие, а здоровье — признак, хотя оба явля­ются существительными; верхний обозначает положение в пространстве, но является при этом не предлогом, а прилагательным; белеть или суще­ствовать как будто обозначают признаки, но являются глаголами и т. д.

Обратимся к морфологическим признакам. Глаголы в русском языке характеризуются одними морфологическими формами, а существительные или прилагательные — други­ми; различны сами наборы морфологических категорий, присущие этим частям речи. Например, глагол изменяется по категориям лица, времени и вида, прилагательное — по категории рода, а существительное не изменяется ни по од­ной из этих категорий.

Однако если провести классификацию лексем русско­го языка чисто морфологически, например, по признаку на-

личия или отсутствия каких-то морфологических категорий, результат такой классификации не будет удовлетворительно отражать их синтаксические свойства. Например, в разные классы попадут прилагательные, изменяющиеся и не изме­няющиеся по степеням сравнения, хотя их синтаксические свойства одинаковы. В один морфологический класс попа­дут все неизменяемые слова, хотя важнейшие различия в синтаксических свойствах между частицами, предлогами, союзами, наречиями и существительными типа такси совер­шенно очевидны.

Наиболее важными для синтаксической классифика­ции являются собственно синтаксические признаки. Главный синтаксический признак некоторого слова (или класса слов) — это его дистрибуция, т. е. указание того множества контекстов, в которых это слово (словоформа или лексема в какой-либо из своих словоформ) может выступать. Напри­мер, можно назвать существительным такое слово, которое может выступать в контексте (26) Этот __ был очень тяже­лым (позиция недостающего слова отмечена прочерком). Хотя не всякое существительное допустимо в этом контек­сте (например, недопустимы существительные женского ро­да, или стоящие во мн. ч., или в каком-то другом падеже, кроме именительного), в нем обычно выступают именно су­ществительные (27а) и в определенных случаях — прилага­тельные (276):

(27) а. Этот день/грипп/стол/взгляд/бой был очень тя­желым.

б. Этот мой/последний был очень тяжелым. в. *Этот идти/будь/пришел/узнаю был очень тя­желым.

г, *Этот в/на/по /около был очень тяжелым. д. *Этот силъно/плохо/смешно был очень тяжелым

Из (27а) можно заключить, что в соответствии с дист­рибутивным критерием слова день, грипп, стол, взгляд и бой являются существительными, так как выступают в контексте (26), который разрешен только для существительных (или для прилагательных, когда они, как в (276), в каком-то смысле «выступают в роли» существительных). Что же каса­ется грамматически неправильных примеров (27в—д), то можно предположить, что здесь мы имеем дело с другими

синтаксическими классами слов, которые обладают другой дистрибуцией.

Имеются также такие контексты, как (28), в которых обычно выступают только глаголы (хотя и не обязательно все глаголы), контексты, в которых обычно выступают наре­чия, как (29), или предлоги, как (30) и т. д.:

(28) Мы __ на учителя

(29) Это было очень __

(30) Он находился __ столом.

Если некоторое множество слов может употребляться в одном и том же контексте, мы будем говорить, что все сло­ва этого множества обладают общим дистрибутивным призна­ком. Множества слов, обладающих общими дистрибутивны­ми признаками, объединяются в более крупные классы — части речи. При выделении частей речи учитываются не все дистрибутивные признаки, а, как правило, те, которые дают удобную для целей грамматического описания и одновре­менно не слишком дробную классификацию лексем. Синта­ксической частью речи, или терминальной категорией, называ­ется множество слов, которые обладают одинаковыми набо­рами некоторых морфологических и синтаксических (дист­рибутивных) признаков.

В грамматических описаниях различных языков утвер­ждается или чаще подразумевается, что одна и та же синта­ксическая функция (например, подлежащее) может быть вы­ражена в одном случае отдельным словом, а в другом — со­четанием слов. Например, считается, что в предложении (31) а. Ожидание нам надоело роль подлежащего выполняет отдельное слово ожидание, а в предложении б. Ждать нам надоело ту же роль выполняет тоже отдельное слово — глагол в инфинитиве. Но о предложении (32) а. Ожидание самоле­та нам надоело можно сказать, что в нем подлежащее выра­жено сочетанием слов ожидание самолета, а о предложении б. Ждать самолета нам надоело — что его подлежащее также выражено определенным сочетанием — инфинитивным обо­ротом.

В терминах структуры составляющих можно было бы предположить, что терминальные категории, наряду с фра­зовыми, могут быть непосредственными составляющими предложения, например:

(33=31а)

П

Г надоело

Т с с

Ожидание нам

В действительности, как мы увидим, подобное сходст­во между терминальными и фразовыми категориями иллю­зорно. Ни существительное, ни глагол в форме инфинитива в русском языке не могут быть непосредственными со­ставляющими предложения. Такой непосредственной со­ставляющей может быть только ИГ, содержащая существи­тельное, или инфинитивный оборот, включающий в себя глагольную форму инфинитива. В примерах типа (31) пред­ставлен частный случай именной или инфинитивной группы, а именно тот, когда она является нераспространен­ной, т. е. включает в себя одну лишь вершину, без зависи­мых. Что касается финитного глагола, то так же можно счи­тать, что он представляет нераспространенную фразовую ка­тегорию - глагольную группу.

(34)

П

гг

ИГ

иг

с с г

Ожидание нам надоело

Чтобы обосновать эту точку зрения, следует сначала установить критерии выделения фразовых категорий, а за­тем выяснить, могут ли удовлетворять этим критериям от­резки, содержащие в себе по одному слову.

4. Фразовые категории: критерии выделения

4.1. Несинтаксические критерии

В п. 3 было установлено, что не только отдельные сло­ва, но и целые группы могут быть классифицированы в со­ответствии с той частью речи, к которой принадлежит вер­шина группы. Так, существительное может быть «расшире­но» до целой группы путем присоединения к нему зависи-

мых слов, которые в совокупности с ним образуют фразовую категорию — ИГ. Сходным образом и прилагательное может быть «расширено» до ГПрил, предлог в обязательном поряд­ке «расширяется» до ПрГ и т. д. Напомним, что мы исходим из гипотезы, согласно которой предложение состоит не только из отдельных слов (каждое из которых представляет свою терминальную категорию), но и из групп, вложенных одна в другую, каждая из которых представляет свой грам­матический класс — фразовую категорию.

Обратимся теперь к фактам, которые могут подтвер­дить эту гипотезу. Нас будут вновь интересовать критерии выделения синтаксических единиц, только теперь уже не терминальных, а фразовых категорий. Рассмотрим вначале несинтаксические признаки: морфологические, семантиче­ские и фонетические, а в затем в п. 4.2 перейдем к собствен­но синтаксическим признакам.

Морфологические критерии выделения фразовых катего­рий могут обнаружиться, если в языке есть такие морфологи­ческие правила, которые применяются не к морфологиче­ским единицам (словоформам или морфемам), а к целым синтаксическим группам: например, аффикс некоторой грам­матической категории присоединяется не к основе существи­тельного, а к ИГ². В русском языке таких правил, по-види­мому, не обнаруживается, но, например, в английском языке имеется одна словоизменительная морфема, которая присое­диняется не к основам отдельных слов, а к целым фразовым категориям. Это окончание родительного (посессивного) па­дежа -5. Поэтому, наряду с конструкциями (35) This crown is the king’s 'Эта корона принадлежит королю', букв. «Эта коро-

² У читателя может возникнуть законный вопрос, нет ли в самом понятии «морфологическая единица, присоединяющаяся к синтаксической группе», внутреннего противоречия? В традиционных представлениях о морфологии, сложившихся в основном при изучении индоевропейских языков, импли­цитно предполагается, что морфологический служебный элемент (=аффикс) в принципе должен быть связан содной-единственной основой и формально, и по значению, и по синтактике (последнее означает, что аф­фикс присоединяется только к основам определенного типа). Однако в язы­ках других семей (а иногда и в индоевропейских) такого соответствия не на­блюдается: например, во многих алтайских или кавказских языках показа­тель падежа присоединяется скорее ко всей ИГ, чем к отдельному имени (существительному или прилагательному). В языках Юго-Восточной Азии показатели некоторых глагольных категорий, семантически и по синтакти­ке связанные с глаголом, присоединяются не к самому глаголу, а к более крупной составляющей — глагольной группе (об этом см. [Солнцева 1985]) и т. п.

на — короля», возможны также конструкции, в которых по­казатель род. п. примыкает к определению с притяжательным предлогом of. (36) a. This crown is [_иг the [_c king] of England]’s букв. «Эта корона — короля Англии». При этом неграмматич­ны конструкции, в которых аффикс присоединяется к мор­фологической основе типа б. *This crown is [_иг the [С kind’s of England]. Из этого ясно, что окончание родительного падежа присоединяется не к вершинному существительному [_с king], а ко всей ИГ. Отметим также, что, например, группа прила­гательного присоединить падежное окончание не может: (37) *This crown is [гприл ^vejJ handsome]^ букв. 'Эта корона — очень красивого' [Radford 1988: 65]. Таким образом, в анг­лийском язьже возможность присоединения падежного окон­чания можно считать критерием выделения ИГ.

Существуют и некоторые семантические критерии вы­деления фразовых категорий. Например, для именных групп характерно, что они целиком указывают на некоторый рефе­рент — обозначаемый ими внеязыковой объект или множе­ство объектов. Так, ИГ (38) [_иг автор «Войны и мира»] как целое соответствует своему референту, но ни одна ее часть по отдельности этому референту не соответствует. Вершина ИГ (38) — существительное [_с автор] не обладает конкрет­ным референтом, так как нарицательные существительные могут лишь указывать на множество своих потенциальных референтов (=интенсионал) [Higginbotham 1985]. Для суще­ствительного [автор] к этому множеству относится любой человек, являющийся автором чего-либо. Зависимым в (38) выступает ИГ в родительном падеже [_иг «Войны и мира»], и хотя эта ИГ обладает определенным референтом, он, разу­меется, не тот же самый, что и у всей группы (38).

Это семантическое свойство ИГ определяет и некоторые ее грамма­тические признаки. Например, только целая ИГ (39а), но не существи­тельное (396) и не основа существительного (39в), может быть антецеден­том анафорического местоимения: (39) а. Владельцы 1_ИГ машин]^ оставля­ют mxj здесь; б. *[цг Машины, щ владельцев] остаются здесь; в. *МашиН{Ов-ладельцы оставляют их± здесь. Единица, меньшая, чем ИГ, не способна быть антецедентом анафорического местоимения и поэтому называется анафорическим островом [Postal 1969; Lakoff, Ross 1972; Sproat 1988р.

³ В конструкциях типа [_иг человек своего поколения], [_иг раб своих причуд] ан­тецедентом местоимения выступает не вершина ИГ (человек, раб), а подле­жащее предложения, ср. Он — человек своего поколения и Человек своего по­коления, он не воспринял новых идей, но?? Человек своего поколения не вос­принял новых идей.

Для предложений характерно, что они могут обозна­чать конкретные события и ситуации. Так, предложение (40) Президент прибыл в аэропорт может обозначать некоторую конкретную ситуацию, а, например, ПрГ в аэропорт таким свойством не обладает. Тем же свойством обладают и эле­ментарные предложения (=клаузы), вложенные в другие предложения, например, придаточные предложения, инфи­нитивные, деепричастные и другие обороты.

Предварительный вопрос

В чем причина двузначности следующих предложений?

1. Он только 3000 рублей получил на законном основании.

2. Народ Беларуси будет жить плохо, но недолго (А.Г. Лукашенко).

Другой вид семантического критерия границ фразовых категорий — семантические сферы действия некоторых слов. Точное определение понятия сферы действия заняло бы слишком много места, и здесь достаточно сказать, что, на­пример, сфера действия частицы или союза включает тот от­резок предложения, который необходимо учесть для того, чтобы понять употребление частицы. Например, в предло­жении (41) Мой брат или Петя и Миша останутся сфера действия союзов при разной интонационной и ритмической структуре может быть различной, и соответственно изменит­ся смысл. При одном понимании останется Миша и кто-то один из двоих: мой брат или Петя, а при другом — останет­ся или мой брат, или Петя с Мишей вместе. Первое пони­мание соответствует структуре [_иг [_иг Мой брат] или [_иг Пе- ^/ия]] «(иг Миша] останутся, второе — [_иг Мой брат] или [иг [иг Петя] и [_иг Миша]] останутся, причем в обоих случа­ях сферы действия союзов совпадают с границами ИГ. Сфе­ры действия союзов могут совпадать и с другими фразовыми категориями, ср. в шкафу или на верхней полке и под зеркалом; очень удивится или испугается и убежит домой и т. п.

В предложении (42) а. Он не смог решить все упражнения и 6. Он смог решить не все упражнения сфера действия частицы не, которая выра­жает отрицание, скорее всего «распространяется» на ИГ [все упражнения], а в предложении (43) Он не смог решить ни одного упражнения сфера дей­ствия частицы «распространяется» на предложение (43) в целом. Предло­жение Батальон не начинал выдвигаться на позицию по приказу командова­ния имеет два различных понимания. При первом понимании батальон не исполняет приказ командования, который состоит в том, чтобы выдви-

гаться на позицию. При втором понимании действия батальона соответ-ствовуют приказу. Различия между двумя пониманиями обусловлены тем, что в первом случае сферой действия отрицания является все предложе­ние, включая ПрГ (прр по приказу командования]. При втором понимании ПрГ в сферу действия отрицания не попадает. Вероятно, сферой действия при этом является лишь глагольная группа [рг не начинал выдвигаться на позицию]. Таким образом, и сама сфера действия отрицания, и «остаток» предложения, не входящий в нее, могут определяться в терминах фразо­вых категорий. Вариативной сферой действия могут обладать не только частицы, но и знаменательные слова, подробнее см.[Богуславский 1985].

Итак, семантические сферы действия частиц и некото­рых знаменательных слов часто представляют собой целые фразовые категории. Таким образом, способность некоторо­го отрезка выполнять роль семантической сферы действия может быть критерием того, что этот отрезок представляет собой фразовую категорию.

Границы фразовых категорий здесь имеют то же значе­ние, что скобки в языке математики. Скобки показывают, например, что некоторая единица а находится в определен­ном отношении к некоторому множеству других единиц [bi, b2,... Ьп], а не к отдельному элементу (или элементам) этого множества. Например, отношение 'быть сомножите­лем' в произведении а х (Ь_}+Ь₂+... +/>„) связывает число а не с элементами множества {bi+b₂+... +Ь„] по отдельности, а с

суммой (Ь,+Ь₂+... +&„).

«Скобки» естественного языка, т. е. границы составля­ющих, в отличие от скобок в языке математики, не выража­ются ясно вычленимыми и последовательными символами. Далеко не все границы между фразовыми категориями обо­значены какими-либо фонетическими сигналами в звучащей речи или специальными знаками (такими, как точка, запя­тая, пробел, скобки и т. д.) - в письменной речи.

Тем не менее некоторые фонетические признаки фразо­вых категорий, помогающие установить их границы, несом­ненно, существуют. Именно фразовые категории являются в русском языке носителями основных фразовых тональных ударений (акцентов), см. [Кодзасов 1985; 1988; 1989]. Если фразовая категория в целом получает некоторый вид ударе­ния, то слова внутри нее произносятся быстро и слитно (без пауз), причем в наибольшей степени ударением маркирует­ся одно из слов, входящих во фразовую категорию (место акцента обозначим апострофом перед выделяемым словом):

(44) [_иг Выставка достижений народного хозяйства][_ГГ 'от~ крыта сегодня?\; (45) — Вы [_гг 'знаете, что он вернулся}! — Да, я [_гг 'знаю, что он вернулся] (примеры из [Кодзасов 1988; 25, 27]). Правила приписывания акцента применяются «от объемлющих составляющих к объемлемым», ср. буду 'сти­рать, стирать 'белье и грязное 'белье (о расстановке акцента в таких группах см. [Ковтунова 1976]), но [Буду [стирать [грязное белье]]], см. подробнее [Кодзасов 1996].

4.2. Синтаксические критерии

Перейдем к рассмотрению собственно синтаксических признаков фразовых категорий. По-другому их можно на­звать признаками грамматической слитности. Это означает, что каждый такой признак опирается на некоторое синтакси­ческое правило или несколько правил, которые оперируют с этой фразовой категорией как с целой неразложимой едини­цей. Таким образом, критерием грамматической слитности некоторой цепочки, или, что то же, критерием ее принадлеж­ности к некоторой фразовой категории может быть любое грамматическое правило, применяемое ко всей цепочке.

4.2.1. Отделимость

Как и при выделении терминальных категорий, при pa- J боте с фразовыми категориями очень важны дистрибутив­ные признаки. Главный дистрибутивный признак фразовой категории — ее отделимость. Под отделимостью понимается: 4 допустимость топикализации, т. е. вынесения отрезка предложения в его начало, если информация, заклю­ченная в отрезке, является темой, т. е. исходной точ­кой высказывания (подробнее о категории темы см. в главе IX). Примеры топикализации: (46) Так быст- ро_ он не справится', (47) А для Коли почему не взяли?, (48) Совершить такую подлость он не способен. * допустимость парцелляции, т. е. вынесения отрезка предложения в его конец, причем отрезок отделяет­ся от остального материала предложения паузой (в письменной речи эта граница либо вовсе не обозна­чается, либо обозначается запятой или точкой). Примеры парцелляции: (49) а. Мы увидели дом с вы-

соким крыльцом. Новый, б. Мы увидели новый дом. С^ высоким крыльцом.

· допустимость фрагментирования, т. е. употребления отрезка предложения в качестве отдельного выска­зывания. Примеры фрагментирования: (50) — Куда он пошел?— На гору, (51) Очень плохой? Убедимся в том, что топикализации, парцелляции и фрагментированию подвергаются, как правило, целые фра­зовые категории.

Именная группа: (52) Ивана я очень давно не видел; (53) Мы заказали. Рыбу с белым вином', (54) Красную ручку.

Предложная группа: (55) На этот стол нельзя ничего класть', (56) Мы купили цветов. На сто тысяч рублей; (57) По

машинам!

Группа прилагательного: (58) Такая большая пропала сумка; (59) Аллергия у него была. Очень тяжелая; (60) Совсем

больной.

Наречная группа: (61) Так саркастически может пи­сать только этот журналист; (62) Он вмешался в наш разго­вор. По-хамски, как и всегда; (63) Более или менее удовлетво­рительно.

Примеры с придаточным предложением: (64) Когда убьют, тогда и приходите; (65) Он все-таки позвонил. Когда уже было поздно; (66) Чтобы не забыть.

Если же мы попытаемся применить указанные три опе­рации к отрезкам предложения, не являющимся фразовыми категориями, полученные последовательности будут грамма­тически неправильными.

Во-первых, эти операции, вообще говоря, недопустимы с произвольными последовательностями слов. Так, топика-лизация недопустима в (67) ^Посмотрел на я Ивана или (68) *Дядя самых мой честных правил; парцелляция недопус­тима в(Б9) * Ошибки бывают классических работах. Даже в, или (70) *И тихонько в пустыне. Плачет он (ср., однако: И вот распоряжение отдано. Ректором декднз?Гфрагмснтирова-ние недопустимо, например, в (71) *Посмотри на! Несмотря на то, что в «предложении» (71), казалось бы, есть все необ­ходимое для полноценного высказывания — понятно, в ка­кой^ речевой ситуации оно содержит в себе весь необходи­мый и достаточный смысл, запрет на фрагментирование от­резков, не являющихся фразовыми категориями, делает его неприемлемым.

Во-вторых, топикализация и парцелляция непримени­мы (или применимы с ограничениями) к терминальным ка­тегориям. Отдельное слово может подвергнуться этим опера­циям только в том случае, если является нераспространен­ной фразовой категорией, т. е., кроме терминальной катего­рии, полностью представляет эту фразовую категорию. Если же в той фразовой категории, в которую оно входит, содер­жатся еще какие-то слова, слово обычно не может быть от­делено: (72) * Крыльцом мы увидели дом с высоким; (73) *Мы увидели дом с высоким. Крыльцом. В (71-73) существительное крыльцом, которое является вершиной [_иг высоким крыль­цом], не обнаруживает свойств отделимости.

В английском языке с его жестким порядком слов при­менение критерия отделимости дает еще более убедительные и наглядные результаты. Каждая составляющая, как прави­ло, имеет фиксированную позицию в линейном порядке, поэтому всякое изменение его сразу бросается в глаза. В рус­ском языке из-за более свободного порядка составляющих бывает не всегда легко отличить, например, парцелляцию подлежащего от его допустимой позиции в конце предложе­ния. В английском заметен любой сдвиг составляющей вправо, даже если он не является парцелляцией. Топикали-зации могут подвергаться, например, предложные (74), именные (75), наречные (76) или глагольные (77) группы:

(74)

[прг Down the МЩ, John ran, as fast as he could 'Вниз по холму Джон бежал так быстро, как он (только) мог';

(75)

[_иг Your elder sister}, I can ‘t stand 'Твою старшую сестру я не выно­шу';

Дата добавления: 2015-07-02