О проблемах долголетия

Самое забавное: все, даже моя генеалогия, предрасполагало к тому, чтобыя дожил до глубокой старости. Мои родители, как и деды, были теми ещеживчиками - до самого смертного часа. Возможно, именно от них я иунаследовал способность моей печени с завидным постоянством вырабатыватьжелчь и не сдаваться, несмотря на самые мрачные прогнозы врачей. Оба моихдеда тоже отличались редкой выносливостью и упрямством (в этом с нимисравниться могут только пони-земайтуко). У них было много общего. Оба были солдатами, обоих отличала этакаядородность тела, переходящая в благородство духа, и оба свято верили ввоенную тактику безоглядного самопожертвования, заключающуюся в скорейшейсдаче в плен, что несказанно способствовало подрыву боеспособностипротивника, ибо с этого момента он был вынужден тратиться на содержаниевоеннопленных. Дед по материнской линии капитулировал в 1941 году в Сингапуре. Бросилстроительство железной дороги в джунглях. На этом строительстве он сильносбросил поднакопленный за годы предыдущей жизни жирок. Однако эта историястоила ему и потери веса в обществе. На родину он вернулся совсем исхудавшим- настолько, что у бабушки зародились сомнения, правда ли перед ней родноймуж (она все же приняла его под свой кров, решив, что вряд ли кто-нибудьзахотел бы воспользоваться его именем). Героизм, проявленный в годы войны, способствовал его избранию в мэрыродного городка, однако по прошествии нескольких месяцев пребывания вдолжности во время заседания, посвященного лицензированию торговли, он вдругнеожиданно встал: «Мне кажется, кто-то на улице звал меня. Нерасходитесь, я лишь выгляну узнать, в чем дело». Видимо, у дедушки былпревосходный слух: искомая улица оказалась во Флоренции, где он осел(прихватив с собой городскую печать), играя в зигинетт, поедая на обедзампоне и зарабатывая на жизнь тем, что водил по городу туристов, при этомдаже не удосужившись купить хоть какой-нибудь путеводитель. «Зачемзасорять голову ненужными фактами?» К нему вернулась врожденнаядородность, и он взял фамилию Черчилль. Американским туристкам дед намекал,что премьер-министр его не такой уж дальний родственник. «Они былирады услышать байку, которую можно пересказать по возвращении, а я был радполучить от них весьма весомое вознаграждение за труды». Зарабатывалон весьма неплохо - хватало, чтобы назюзюкаться до смерти превосходнейшейместной граппой. Бабушка поехала было во Флоренцию, чтобы вразумить его - и вернуть напуть истинный. Вернулась она одна: «Не лучше ли оставить его там - вэтом-то состоянии? Только представьте, сколько женщин потеряли мужей вовремя войны. Мне ли винить судьбу?! Он потерян - но я хоть знаю, где мне егоискать». Услышав это, мама решила, что теперь - ее очередь. «Знаешь ли,думаю, что лучше вам обойтись без меня. Я умерла. Самоустранилась.Разбирайтесь-ка теперь без меня!» Деда по материнской линии я никогда не видел, зато дед со стороны отцажил с нами. Будучи кадровым военным, дед ожидал, когда подойдет срок выйти вотставку. Срок подходил в конце сентября 1939 года. Как раз незадолго доэтого дед попал в плен - в первые же часы боев, когда английский корпусстолкнулся с вермахтом во Франции. Дед был настоящим полиглотом. Член армейской сборной по бобслею(идеальный спорт для человека, комплекцией своей более всего напоминающегошар), он немало времени провел в Австрии и в горах под Цугом и разговорнымнемецким бегло владел задолго до своей пятилетней отсидки в лагере длявоеннопленных. Время от времени его «заносило», но вместо того чтобыпускаться во все тяжкие, переселившись во Флоренцию, он просто брал стул иподнимался с ним в свою комнату, бросив нам: «Хочу минут пятьпоразвлечься». Это желание охватывало его примерно так раз в годаполтора. Он закрывал дверь на задвижку, после чего разносил стул в щепки,тщательно наводил порядок в комнате, выносил на помойку щепки, а потом шел ипокупал какой-нибудь подержанный стул, который тоже со временем ждалоуничтожение. Деда ничего не стоило вывести из себя (чем пользовались кузены) -достаточно было оставить что-нибудь недоеденным на тарелке: корку хлеба,очистки яблока, одинокую головку брюссельской капусты - что угодно. Видотвергнутой еды подстегивал его раздражение - как и перекрученное полотенцена крючке в ванной. Своим маниакальным стремлением к сверкающим чистотойтарелкам дед был обязан не только воспоминаниям о пребывании в лагере, но итому факту, что за пять лет, проведенных в заключении, он опруссачился,заразившись усердием и основательностью своих тюремщиков. Страстный собиратель изданий Шиллера и Гельдерлина (и антикварных, исовременных), зимой он любил растопить камин парой-тройкой экспонатов изсвоей коллекции. Пенсии, которую он получал, хватало ровно на то, чтобысвести концы с концами, но Гельдерлина и Шиллера дед скупал везде, гдетолько мог найти, не считаясь с затратами (хотя как-то он мне намекнул, чтоминиатюрные издания вынесены из библиотек и дорогих магазинов). Шиллер иГельдерлин были единственными авторами, представлеными в библиотеке Шталага. В возрасте лет десяти, когда я только-только принялся развиватьприсущие человеку рудименты разума, мной был задан вопрос: «Но ведь неШиллер и Гельдерлин виноваты в том, что, кроме них, тебе нечего былочитать?» «Они, именно они, - ответил дед и в подтверждение своих словотправил очередного Шиллера в огонь. - Я человек не богатый, но что-то ведьи мне по силам». Старый солдат, живущий на скромную пенсию в городишкеМаклесфилд, он, не ведая и тени страха, вступил в борьбу с двумяпрославленными поэтами, у которых при этом была еще и фора в целый век.«Эдди, никогда не отступайся от работы лишь потому, будто кажется, чтота невыполнима. Я знаю, все против меня в этом мире, но нельзя отступаться,если чувствуешь собственную правоту». Доказательство своей правоты он видел в том, что мир неуклонно движетсяк часу великой жатвы, когда Жнецы соберут урожай в житницы, а поэтомупрополка Шиллеров и Гельдерлинов так или иначе, но уменьшит шансы этихпоэтов перейти в вечность. Он также разделял учение, согласно которому Землесуждено пройти через очистительный пожар, а потому в самых невообразимыхместах закапывал - во имя будущего - творения Шекспира, запаянные вметаллические контейнеры. Но, что бы ни ждало нас впереди, он был убежден:так или иначе, нам вновь предстоит сойтись в схватке с немцами, лицом клицу. - Я что, писал открытые письма, где призывал немцев напасть насоседей?! Или, может, это я посоветовал эрцгерцогу Фердинанду совершитьавтомобильную прогулку в Сараево?! Чтобы заработать деньги на мелкие расходы, он давал уроки немецкого икакое-то время исполнял обязанности Почетного консула ФедеративнойРеспублики Германии в северо-западной части Англии.

Дата добавления: 2015-07-02