Рента, антирента, квазирента в глобально-цивилизационном измерении 8 страница

Сложнее обстоит дело с определением и измерением мировой экологической антиренты. Обязательным элементом здесь должно быть наличие международно признанных, узаконенных вступившим в силу международным договором экологических стандартов, пра­вил их применения и установления санкций за нарушение этих стандартов (таковы, например, конвенция «О трансграничном за­грязнении воздуха на большие расстояния», Киотский протокол). Необходимо наличие международного органа с четко определенны­ми правомочиями по контролю за выполнением установленных норм международного экологического права, а также действенные механизмы применения санкций и использования полученных сумм. Все эти международные экологические нормы и органы нахо­дятся в стадии зарождения или в лучшем случае становления, поэто­му мировая экологическая антирента скорее желаема, чем реальна; однако она существует и измерима в случае экспорта экологической техники и технологий новых поколений, приносящего сверхпри­быль, которую можно отнести и к технологической квазиренте.

Не менее сложной является проблема определения субъекта присвоения экологической ренты. Поскольку эта рента является ре­зультатом и плодом инновационной деятельности с присущими ей стартовыми затратами и рисками, то бесспорно право на присвоение полученной сверхприбыли предпринимателя — новатора, реализо­вавшего экологическую инновацию на свой страх и риск. Но только ли его? Ведь он осуществлял идею исследователя и изобретателя, которым принадлежит право интеллектуальной собственности и,

следовательно, участия в присвоении полученной на основе реали­зации этой идеи сверхприбыли (если изобретение не реализовано, не принесло дохода — интеллектуальная собственность осталась гордым, но бесполезным монументом).

Участвует ли государство в присвоении мировой экологиче­ской ренты? Да, участвует на обычных началах, облагая налогом полученную предпринимателем и владельцем интеллектуальной собственности прибыль (доход), а в случае применения экспорт­ных таможенных пошлин - присваивая с их помощью часть миро­вой экологической ренты. Кроме того, если государство является собственником экспортирующих экологическую технику (техно­логию) предприятий, оно вправе претендовать на прямое участие в присвоении полученной при этом сверхприбыли.

Субъектом присвоения мировой экологической ренты явля­ются также ТНК, которые могут выступать как экспортеры резуль­татов эффективных экологических инноваций и как посредники в торговле ими. Поскольку ТНК контролируют значительные (а ино­гда и основные) рынки экологической техники (технологии), они могут использовать свою силу для завышения цен на нее и присвое­ния монопольной экологической ренты.

Иная картина складывается с объектом присвоения экологиче­ской антиренты.

Объектом в данном случае служит сверхприбыль, являющаяся результатом невыполнения установленных экологических стан­дартов и ограничений — национальных или международных, эко­номии затрат, которые потребовались бы для соблюдения этих стандартов и ограничений, исходя из того, что ущерб от этого не обнаружится вообще либо обнаружится через длительное время. По сути дела.это незаконное обогащение от противоправного действия или бездействия. Поэтому экологическая антирента имеет целью не только изъять незаконную (полученную в результате нарушения правил добросовестной конкуренции) прибыль и сверхприбыль, но и оценить возникший экологический ущерб и компенсировать его (с учетом фактора времени). К этому нередко добавляется и штрафная составляющая — наказание за правонарушение.

Если в национальных экономиках (особенно в развитых стра­нах) экономические санкции за допущенные экологические нару­шения применяются все более широко, то в мировой практике в этом направлении предпринимаются лишь первые робкие шаги. Хотя для всех очевиден ущерб глобальному экологическому пространству, возникающий вследствие чрезмерных загрязнений отдельными странами и цивилизациями, а также при ускоренной вырубке тропических лесов (ежегодное обезлесение за 1990-2000 гг. составило по Гаити 5,7 %, Сальвадору — 4,6 %, Руанде — 3,9 %, Ниге­ру — 3,7 % при средних по миру 0,3 %), экономические санкции в

этих случаях не установлены, а без них невозможно ограничить корыстные действия ТНК, идущих на нарушение экологических правил ради получения сверхприбылей. Поэтому необходимым условием реализации деклараций об устойчивом развитии и эко­логическом равновесии в мире, принятых на саммитах в Рио де Жанейро (1992 г.) и Йоханнесбурге (2002 г.), является введение меж-ду-народных экологических правил и ограничений и экономических санкций за их нарушение - мировой экологической антиренты.

Кто же является субъектом присвоения экологической анти­ренты? Естественно, что им не могут быть предприниматель или ТНК, нарушающие требования экологических стандартов и огра­ничений, — как раз изъятие противоправной сверхприбыли вырав­нивает условия конкуренции на национальном или мировом рынке, ослабляет соблазны увеличить прибыль за счет хищнического ис­пользования природных ресурсов и загрязнения окружающей среды и создает благоприятный экономический фон, побудительные мо­тивы для рационализации природопользования, освоения эколо­гических инноваций и получения на этой основе экологической ренты. «Кнут и пряник» в таком тандеме двуедины.

Природные ресурсы и окружающая среда не являются продук­том человеческого труда и в принципе не должны быть предметом частной собственности, а принадлежать гражданскому обществу на разных его уровнях - от сельской общины до мирового сообщества. И это логично: поскольку частный собственник в рыночной эко­номике заботится о сиюминутной выгоде, максимуме прибыли, горизонт его видения не охватывает длительную перспективу, забо­ту о наследстве для будущих поколений в рамках муниципального образования, региона, страны или человечества в целом. Это не вина частного собственника, предпринимателя, а его естественное состояние, выражение сути частной собственности и рыночной экономики. Воспроизводство природных ресурсов, охрана и улуч­шение окружающей среды являются предметом заботы граждан­ского общества и создаваемых им специализированных институтов. Для выполнения этой функции необходимы постоянные и значи­тельные ресурсы, которые предусматриваются в бюджетах соот­ветствующих уровней либо формируются в виде экологических фондов и направляются на целевое финансирование экологических программ и проектов, экологический мониторинг и контроль.

Теория национализации земли и других природных ресурсов исходит из того, что единым и неразделимым собственником при­родных ресурсов должно быть национальное государство. Эта мо­дель была на практике осуществлена в советской России, хотя происходила она под флагом реализации эсеровской программы социализации земли, что не равнозначно национализации и пред­полагает приоритет права работающих на земле и их коллективов

7-3376

на пользование природными ресурсами. Провозглашение в кон­ституциях СССР безраздельной государственной собственности на землю, недра, леса, воды и другие природные ресурсы на деле озна­чало полноправное распоряжение партийно-государственного бю­рократического аппарата природными богатствами и созданными с их применением доходами, включая ренту. И хотя в 1970—80-е годы в планировании и экономическом стимулировании рационального природопользования было сделано немало, эффект этих усилий был явно недостаточным. Фактический отказ от государственного ре­гулирования природопользования в 1990-е годы, развязывание рыночной стихии принесли огромный ущерб как воспроизводству и рациональному использованию природных ресурсов, так и окру­жающей среде — в ущерб и за счет будущих поколений, которые по­лучат в наследство истощенный природный потенциал страны и ухудшенную среду обитания.

Общественное присвоение экологической антиренты, на наш взгляд, должно быть многоуровневым, как иерархично само граж­данское общество. Можно выделить пять уровней: первичный (муниципальный), региональный, национально-государственный, межгосударственно-цивилизационный (типа Европейского Союза, СНГ, НАФТА, Африканского союза и др.), глобальный. Каждый из этих уровней имеет свой круг интересов и ответственности за ра­циональное природопользование и состояние окружающей среды и должен иметь устойчивые источники доходов для выполнения этой функции, в том числе и прежде всего за счет присвоения оп­ределенной части экологической антиренты. Эта система сложна, она требует четкого разграничения компетенции между всеми пятью уровнями, но ни один их них невозможно исключить из общей системы, отражающей иерархический характер природо­пользования и иерархическую структуру гражданского общества.

Как же использовать экологическую антиренту, поступающую на каждый из пяти уровней гражданского общества? Возможны два механизма такого использования. Один, ныне широко практи­куемый, — растворение поступающих платежей в доходной части соответствующего бюджета; затем в расходной части бюджета пре­дусматриваются средства на экологический мониторинг, финан­сирование мероприятий по рациональному природопользованию и охране окружающей среды, экологических целевых программ и проектов, содержание экологических служб, создание экологиче­ских фондов и т.п. Такой механизм чрезвычайно удобен для чи­новников разных уровней, от муниципальных до международных, открывая простор для принятия решений по их усмотрению; но он лишает формирующийся экологический сектор экономики само­стоятельных устойчивых источников самофинансирования воспро­изводства — как простого, так и расширенного, ставит его на зыбкую

почву произвола органов, утверждающих и исполняющих бюджеты соответствующего уровня. А для психологии чиновников характер­но пренебрежение перспективными, стратегическими интересами в пользу нужд текущих, сиюминутных.

Поэтому представляется более перспективным и надежным механизм самофинансирования экологической отрасли за счет устой­чивых источников. Такими источниками могли бы выступать:

* своеобразные амортизационные отчисления за долгосрочную экс­
плуатацию разведанных месторождений полезных ископаемых,
лесных массивов, водных систем, земель сельскохозяйственного и
иного назначения в виде включаемых в себестоимость затрат, воз­
мещающих затраты на геологоразведку, лесное, водное и рыбное
хозяйство, мелиорацию земель и т.п. Это отнюдь не налог, как пы­
тались представить некоторые финансовые мудрецы и поддержав­
шие их законодатели, а необходимый компонент издержек вос­
производства в природоэксплуатирующих отраслях; эти средства
должны концентрироваться в соответствующих фондах и служить
источником для воспроизводства и охраны природных ресурсов;

* поступления отчислений экологической антиренты в экологиче­ские фонды соответствующего уровня; эти фонды должны носить межотраслевой характер и использоваться для финансирования экологического мониторинга и исследований, экологических про­грамм, проектов и мероприятий на каждом из уровней граждан­ского общества и его институтов;

* текущие поступления от реализации экологических программ и проектов (включая отчисления от экологической ренты, получен­ной при поддержке фондов), проведения экологической экспер­тизы инвестиционных и инновационных проектов, разработки кадастров природных ресурсов и других платных услуг экологиче­ских органов и организаций.

Создание слаженного, четко действующего экономического ме­ханизма рационального природопользования и охраны окружающей среды, отвечающего условиям регулируемой рыночной экономики и опирающегося на формирование и эффективное использование устойчивых источников самофинансирования, включая отчисления от экологической ренты и антиренты, - единственный надежный путь к ноосферному постиндустриальному обществу, обеспечиваю­щему оптимальную коэволюцию общества и природы.

3.5. Долгосрочный прогноз ЮНЕП и судьба экологической антиренты

Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) периодиче­ски публикует подготовленные с участием широкого круга науч­ных и неправительственных организаций доклады о тенденциях и

перспективах экологического развития в планетарных масштабах и по регионам мира. К Всемирной встрече по устойчивому развитию в Йоханнесбурге ЮНЕП подготовлен и опубликован фундаменталь­ный труд «Глобальная экологическая перспектива. Прошлое, на­стоящее и перспективы на будущее» (ГЕО-3). В нем подведены итоги социально-экономического и природно-ресурсного развития (земельные и лесные ресурсы, биоразнообразие, ресурсы пресных вод, прибрежные и морские зоны, городские территории, бедствия) за тридцать лет (1972-2002 гг.), прошедшие со времени конферен­ции ООН по окружающей среде в Стокгольме, по миру в целом и по семи регионам (Африка, Азиатско-Тихоокеанский регион, Европа, Латинская Америка и Карибский бассейн, Северная Америка, За­падная Азия, полярные регионы) и определены сценарии экологи­ческого развития на следующие 30 лет (до 2032 г.) в тех же разрезах и регионах [51].

Оценивая итоги мирового развития за истекшие 30 лет, ГЕО-3 отмечает ряд позитивных тенденций: население Земли живет доль­ше и является более здоровым (выросла средняя ожидаемая про­должительность жизни, сократились детская смертность и число голодающих), стало более грамотным и лучше образованным (по­высились уровень грамотности взрослого населения, доля обучаю­щихся в школах детей), имеет более высокий доход (увеличился ВВП на душу населения, уменьшилась доля населения с доходами ниже 1 долл. вдень).

Однако эти утешительные данные не могут скрыть продолжаю­щихся негативных тенденций, особенно в области экологического развития. Возросшая численность населения мира — с 3,85 млрд. в 1972 г. до 6,1 млрд. в середине 2000 г. (на 58 %), особенно в странах с низким уровнем дохода, увеличила демографическую нагрузку на природные ресурсы и окружающую среду. Возрос разрыв между богатыми и бедными странами. Ежегодный прирост мирового по­требления энергии с 1972 по 1999 гг. составил 2 % в год (2,8 % в 70-е годы, 1,5 % в 90-е), что ускорило исчерпание доступных запасов ис­копаемого топлива и усилило парниковое загрязнение планеты; разрыв в потреблении электроэнергии между странами ОЕСР и развивающимися странами достиг почти 100 раз (соответственно 8053 и 83 кВтч на душу населения). Ухудшилось положение с зе­мельными ресурсами и снабжением продовольствием ряда стран. Потери лесного покрова с 90-х годов составили 94 млн. га (2,4 % об­щей площади лесов); особенно быстро вырубаются тропические леса. Усилилась угроза биоразнообразию: 24 % видов млекопитающих и 12 % видов птиц находятся под угрозой исчезновения. Возрастает дефицит пресной воды: 1,1 млрд. человек не имеют доступа к безо­пасной питьевой воде, а 2,4 млрд. не обеспечены канализацией. Уси­лилась деградация морских и прибрежных экосистем; значительно

увеличились загрязнение атмосферы, выбросы парниковых газов и токсичных веществ, расширились масштабы озоновых дыр в верх­них слоях атмосферы. Во многих странах наблюдается деградация окружающей среды в условиях быстро растущей урбанизации. На­меченные Стокгольмской конференцией ООН по окружающей среде 1972 г. и Конференцией ООН по окружающей среде и разви­тию в Рио де Жанейро 1992 г. ориентиры улучшения экологиче­ской обстановки на планете и сокращения разрыва между богатыми и бедными странами оказались в основном не выполненными, преобладали реальные тенденции, противоположные ожидаемым. Возросла уязвимость человека вследствие изменений окружающей среды.

Что же ГЕО—3 прогнозирует на следующие 30 лет - до 2032 г.? В докладе рассматриваются четыре сценария — два негативных и два позитивных.

Сценарий «Приоритет рынка» ориентирован на дальнейшую глобализацию и либерализацию, рост корпоративного благосо­стояния, превалирование в обществе рыночных императивов при минимальном государственном регулировании. Иными словами, это - инерционный сценарий, продляющий в будущее тенденции, преобладающие на рубеже веков.

Сценарий «Приоритет-безопасность» предполагает усиление неравенства и конфликтов, что побуждает наиболее процветающие общества сконцентрировать усилия на обеспечении собственной безопасности, формировании «привилегированных островов» с повышенной безопасностью и выгодой для себя^ ухудшением по­ложения аутсайдеров. По существу, это реализация концепции «расколотой цивилизации», отстаиваемой В.Л. Иноземцевым [13]. Она неизбежно приведет к столкновению цивилизаций.

Сценарий «Приоритет-стратегия» нацелен на усиление ре­гулирующей роли правительств, скоординированные меры по улучшению окружающей среды и борьбе с бедностью, сочетание планирования с фискальными мерами (налог на выбросы углекис­лого газа, налоговые льготы), интегрирование международных соглашений по охране окружающей среды в перспективные планы. Этот сценарий Отвечает сформулированному П. Сорокиным соци­альному закону, согласно которому роль правительственной рег­ламентации в критических ситуациях возрастает [38], а также основам кейнсианской экономической политики.

Сценарий «Приоритет—устойчивость» основан на новой пара­дигме развития и окружающей среды, включающей существенный сдвиг в способах взаимодействия людей друг с другом и с миром, политику, направленную на достижение стабильности, и ответст­венное корпоративное поведение; более тесное сотрудничество между правительством и гражданами, чтобы обеспечить базовые

потребности и осуществить персональные цели без ущемления ин­тересов других людей и ухудшения перспектив для потомков. Как видно, это эволюционный подход, ориентированный в большой мере на моральные стимулы и распространение общечеловеческих ценностей. Однако остается неясным, каков механизм реализации этого сценария, что заставит своекорыстные ТНК и могуществен­ные державы свернуть с проторенного пути и устремиться к идеалам устойчивого развития на основе всеобщего согласия и сотрудни­чества, — хотя само по себе становление интегрального социокуль­турного строя, как убедительно показал П. Сорокин, является шагом в этом направлении.

В докладе исследуется возможное влияние рассматриваемых сценариев на основные параметры экологического развития на период до 2032 г. и более отдаленную перспективу: выбросы диок­сида углерода от всех источников, его концентрацию в атмосфере; потенциальное увеличение поступления азота в прибрежные эко­системы; изменение глобальной температуры; долю и численность населения, проживающего в районах с острым дефицитом воды; долю недоедающего населения. По всем параметрам сценарии, ори­ентированные на рынок и на безопасность, показывают ухудшение показателей или относительно большее возрастание эмиссии (например, по выбросам двуокиси углерода), а сценарии «Приори­тет—безопасность» и «Приоритет—устойчивость» (особенно послед­ний) — улучшение показателей или более медленное возрастание. Однако за счет чего это произойдет — не очень понятно.

Среди рекомендуемых мер для осуществления лучших сцена­риев («Уроки будущего») — скоординированные действия, которые нужно начинать уже сейчас: создание сильных организационных структур для управления природопользованием и охраной окру­жающей среды (но не раскрыто, на каком уровне - национальном или глобальном), обеспечение современного доступа к точной ин­формации (информации и сейчас в избытке, но она весьма проти­воречива). Предлагается и перечень практических действий, среди которых: улучшение контроля за эффективностью проводимых мероприятий; усиление международного природоохранного зако­нодательства, т.е. по существу - формирование глобального эколо­гического права и контроля за его выполнением, что весьма важно; изменение структуры мировой торговли в пользу окружающей среды; передача новых технологий развивающимся странам (в чем не заинтересованы монопольно владеющие ими ТНК); «заставить рынок работать в интересах устойчивого развития» (?); развитие добровольной деятельности (?); коллективное управление приро­допользованием и охраной окружающей среды; усиление деятель­ности на местах (что необходимо, но не может решить глобальные проблемы).

Весьма основательно проработанный и богато иллюстриро­ванный долгосрочный экологический прогноз страдает рядом принципиальных недостатков, присущих методологии прогнози­рования, основанной на индустриальной, преимущественно ли-нейно-экстраполяционной парадигме. Не учтены следующие тенденции первостепенной важности:

1. Первые два-три десятилетия XXI в. - это период становле­ния постиндустриальной гуманистически-ноосферной мировой цивилизации и интегрального социокультурного строя [55. С. 271—277; 60. Гл. 15]. В переходный период осуществляются ради­кальные перемены как в технологической базе общества и системе экономических и геополитических отношений, так и в системе ценностей сменяющих друг друга поколений людей, происходит перелом ряда преобладавших в индустриальную эпоху тенденций, в том числе и в области экологического развития, в направлении ноо­сферы, коэволюции общества и природы; эти перемены отчетливо выразил Н.Н. Моисеев [28].

2. В эти же десятилетия развертывается переход к постиндуст­риальному способу производства и соответствующему ему шестому технологическому укладу. В основе мирового экономического кризиса 2001—2002 гг. лежит смена повышательной волны пятого Кондратьевского цикла понижательной волной. Экономический потенциал поколений пятого уклада в значительной мере исчер­пан, эйфория информационного общества уходит в прошлое, раз­дутые ТНК, действующие в этой сфере, лопаются как мыльные пузыри. На первое место выходят принципиально новые техноло­гии, способные удовлетворить насущные потребности общества в продовольствии, энергии, медикаментах при минимальном ущербе окружающей среде.

3. Представленные на саммите в Йоханнесбурге прогнозы на XXI в. показывают неизбежность радикальных перемен в струк­туре энергопотребления. Сверхдолгосрочный прогноз Междуна­родного энергетического агентства предполагает сокращение доли ископаемых видов топлива (нефти, газа и угля) к 2100 г. до 20 % и рост доли биомассы, солнечной энергии, гидроэнергии и других возобновляемых источников энергии до 80 %. Однако радикальный перелом тенденции намечается лишь после 2025 г.; видимо, его необ­ходимо приблизить, ибо технологический переворот развернется начиная с 10-х годов наступившего столетия. При этом в середине века предполагается прекращение использования атомной энергии; решающая роль отводится солнечной энергии (почти 40 % к концу века) и биомассе (более 25 %).

Иное видение будущего у Международного атомного агентства. Согласно представленным им двум сценариям, сокращение и сведе­ние к минимуму атомной энергии приведет к тому, что нефть, газ и

твердое топливо к концу века сохранят преобладающую долю (око­ло двух третей) в структуре энергопотребления; доля возобнов­ляемых источников энергии вырастет до 20 %, выброс двуокиси углерода существенно увеличится. Если же предпочтение будет отдано атомной энергии (с увеличением ее доли до трети энерго­потребления), то доля ископаемого топлива останется высокой (более 40 %), а возобновляемые источники составят менее 20 %; при таком сценарии ожидается значительное уменьшение выбросов парниковых газов в атмосферу.

Эти сценарии требуют дальнейшей проработки, однако в структуре энергопотребления очевидна неизбежность глубоких пе­ремен, которые по сравнению со сценарием ЮНЕП значительно сократят выбросы в атмосферу. Задачи мирового сообщества состо­ят в том, чтобы возможно более полно использовать энергосбере­гающий потенциал современного технологического переворота, приблизить его сроки и активно использовать не только в развитых, но и в развивающихся странах, которые могли бы получить доступ к современному энергоснабжению при сравнительно менее резком увеличении потребления ископаемых энергоресурсов и выбросов в окружающую среду парниковых газов.

Очевидно, что необходимо дополнить предложенные ЮНЕП четыре сценария пятым: «Приоритет—технология». В этом сценарии основной упор в перспективной глобальной экологической поли­тике должен быть сделан на освоении как в развитых, так и в разви­вающихся странах кластера базисных инноваций, выражающих ресурсосберегающую, ноосферную сущность шестого технологиче­ского уклада и постиндустриального технологического способа производства и тем самым не только относительно, но в ряде слу­чаев абсолютно сокращающих использование невоспроизводимых природных ресурсов, обеспечивающих сокращение загрязнения ок­ружающей среды и постепенное ее облагораживание в регионах и странах, где она понесла наибольший ущерб (как это достигнуто, на­пример, в Японии). Только на основе радикальных сдвигов в струк­туре производства и потребления можно достичь значительных успехов в реализации долгосрочного устойчивого развития и эколо­гического оздоровления в масштабах планеты, цивилизаций, регио­нов и отдельных стран.

При осуществлении этого сценария основное внимание должно быть уделено:

* глобальному экологическому мониторингу и прогнозированию на ос­нове сочетания космического наблюдения с аэровоздушным, наземным и водным, особенно в густонаселенных регионах и райо­нах повышенной экологической опасности. Это даст возможность выявить закономерности и факторы экологической динамики, раз­решить бушующие споры о причинах и тенденциях парникового

эффекта, сокращения озонового слоя и т.п. В то же время появят­ся более надежные методы обнаружения и измерения источников вредных выбросов как базы для обоснованного установления ставок отчислений мировой и национальной экологической ан­тиренты, формирования международных экологических программ и объективного контроля за масштабами и последствиям их реа­лизации;

* выявлению и распространению экологически чистых источников
энергии, удовлетворяющих растущие энергопотребности населе­
ния, особенно в развивающихся странах и регионах (прежде всего в
Африке, Центральной и Южной Азии), за счет возобновляемых
источников энергии и с минимальным ущербом окружающей
среде. Речь идет не только о солнечной и ветровой энергии, топ­
ливных насосах и т.п., но и о развитии гидроэнергетики на основе
генераторов, позволяющих использовать энергию движения воды
на больших, средних и малых реках без строительства высоких
плотин и затопления плодородных пойменных земель, о развитии
малой энергетики;

* широкому распространению безотходных и малоотходных техноло­
гий добычи и использования природного сырья и топлива (в том

. числе геобиотехнологии для извлечения полезных компонентов из недр и накопившихся отвалов с помощью штаммов микро­организмов), новых поколений средств транспорта, работающих на водороде, солнечной энергии, автономных систем бытового энергопотребления, обеспечивающих значительную экономию энергии, и т.п.

Реализация сценария «Приоритет-технология» потребует ак­тивной государственной и межгосударственной поддержки и создания благоприятного социокультурного климата, т.е. использования тех рычагов и мотивов глобального экологического развития, которые заложены в сценариях ЮНЕП «Приоритет-стратегия» и «Приори­тет—устойчивость». И ежу понятно, что без существенной поддерж­ки и финансирования со стороны государств и межгосударственных объединений невозможно освоить в крупных масштабах кластер базисных ресурсосберегающих, экологически безопасных иннова­ций, особенно в странах с низким уровнем дохода и квалификации работников. Для этого потребуется система долгосрочных целевых инновационных программ как на национальном, так и на цивили-зационно-межгосударственном и глобальном уровнях, а также надежные каналы их ресурсообеспечения на основе националь­ных, цивилизационных и глобальных экологических и технологи­ческих фондов. Потребуется также социокультурное обеспечение этой стратегии путем развития технологического и экологическо­го образования, активизации фундаментальных и прикладных экологических и гуманитарных наук, распространения ноосферной

идеологии, формирования с помощью сети неправительственных организаций системы контроля глобального гражданского общест­ва за разработкой, последовательным осуществлением и последст­виями глобальной и цивилизационной экологической политики и реализующих ее целевых программ и проектов. Необходим также поворот в целевых установках, ответственности и мотивах дея­тельности корпораций, прежде всего ТНК, изменение вектора глобализации на гуманитарно-ноосферный.

Какова судьба мировой экологической ренты и антиренты при реализации изложенных выше сценариев экологического развития планеты?

Сценарии «Приоритет-рынок» и «Приоритет-безопасность» усилят дифференциацию экономического и экологического раз­вития стран и цивилизаций, что приведет к увеличению масштабов экологической антиренты, которая будет присваиваться в основном ТНК и развитыми странами, использующими подавляющую часть природных ресурсов и являющимися лидерами в загрязнении ок­ружающей среды. Масштабы экологической ренты в результате использования ресурсосберегающих, экологически чистых тех­нологий, напротив, будут ограничены, поскольку у обладающих значительными ресурсами компаний не будет достаточных стиму­лов для освоения и распространения таких технологий.

Реализация сценариев «Приоритет-стратегия», «Приоритет-устойчивость» и особенно «Приоритет—технология» приведет к обратным результатам. Жесткие меры правительств и межгосу­дарственных объединений по усилению контроля за рациональным использованием природных ресурсов и загрязнением окружающей среды, создание системы экологических санкций, реализация це­левых ресурсосберегающих и экологических программ и проектов усилят стимулы для ТНК и национальных компаний к освоению и распространению ресурсосберегающих и безотходных технологий, что приведет к увеличению масштабов национальной и мировой экологической ренты. Следовательно, у государств, межгосударст­венных объединений и корпораций, ООН, ПРООН и ЮНЕП появятся надежные источники для осуществления ресурсосберега­ющих и экологических программ и проектов, для последователь­ной реализации эффективной стратегии устойчивого развития.

Дата добавления: 2015-07-02