Томмазо Кампанелла

ТТК Наименование Выход Цена

Настоящая итальянская пицца

9\71	Пицца «Белиссимо» (мясной соус с овощами, помидорами и сыром)	500гр	240-00
9\72	Пицца «Английский завтрак» (пицца с сосисками, копченой грудинкой, яйцом и зеленым горошком под сыром «Моцарелла»)	500гр	240-00
9\73	Пицца «Королевская» (пицца с креветками, маслинами, соусом «Песто», помидорами и сыром «Моцарелла»)	500гр	330-00
9\76	Пицца «Мексиканская» (ароматная пицца с соусом «Гуакамоле», приправами «Фахита» и «Тако», с сочным мясным фаршем, паприкой и сыром «Моцарелла»)	500гр	280-00
9\77	Пицца «Сырное ассорти» (соус из итальянских помидор, восемь восхитительных сыров)	500гр	320-00
9\78	Пицца «Тайская» (креветки, куриное филе, свежий ананас си соус «Карри» с ароматом имбиря и лайма)	500гр	280-00
9\79	Пицца «Феллини» (маслины, помидоры, соус из итальянских помидор, сыр «Грано подано», цукини, свиной окорок)	500гр	280-00
9\80	Пицца «Чеддер» (сырный соус «Чеддер», копченое куриное филе, шампиньоны, брокколи, сыр «Моцарелла»)	500гр	270-00
9\81	Пицца «Четыре сыра» (соус из итальянских помидор, брокколи, сыр «Моцарелла», сыр «Маасдам»)	500гр	280-00
9\112	Пицца «Китайская» (свиная шейка, овощи корейские, сыр «Тофу, сыр «Моцарелла», красный соус)	500гр	270-00

(1568—1639)

Страшные испытания выпали на долю Джан Доменико Кампанеллы, в пятнадцать лет сменившего свое крестильное имя на монашеское — фра Томмазо. Четыре инквизиционных процесса между 1591 и 1597 гг.; обвинения сравнительно легкие, обвиняемый знакомится с пытками, отрекается от своих заблуждений и в конце концов по приговору возвращается в родную Калабрию, глухую и нищую, которую оставил восемь лет перед тем без дозволения орденского начальства, в погоне за знаниями и всемирной славой. На родине Кампанелла оказывается в центре большого заговора, долженствовавшего опрокинуть власть испанцев, владевших Южной Италией; заговор объединяет господ и крестьян, горожан, монахов, бандитов, обещана помощь турецких пиратов; но он раскрыт, и из множества схваченных предательство и клевета главным ответчиком делают Кампанеллу. Гражданское и церковное обвинение на этот раз одновременны; пытки; Кампанелла расписывается под смертным приговором в своей полной виновности и — знаток тогдашних уголовно-процессуальных обычаев — разыгрывает безумие, выдерживая роль даже под трехдневной пыткой; сошедшего с ума после вынесения приговора — казнить нельзя, жизнь спасена. Двадцать семь лет заключения. В 1626 г. Кампанеллу освобождает ходатайство Рима, а через месяц уже он попадает в руки римской инквизиции — на три года. Потом короткие годы особого благоволения папы Урбана VIII, но происки завистников и испанцев заставили Кампанеллу бежать во Францию, где он и умер.

В духовном облике Кампанеллы черты, роднящие его с людьми Возрождения, сильнее не определившихся еще примет человека нового времени. Его жизненная драма более сходна с судьбой Т. Тассо, родившегося слишком поздно, чтобы сродниться со своим веком, а не Г. Галилея, создателя будущего естественнонаучного миропонимания. Столкновения с инквизицией не обнаруживают в Кампанелле атеизма, подлинной ереси пли антиклерикализ­ма; недолгое время — когда он проповедовал восстание и в первые тюремные годы — Кампанелла склонен был к пантеизму и даже к богоборству, но, пережив религиозный кризис, он с неизбежной своею страстностью отдался служению грандиозной, как всё в его замыслах, цели — преобразования и всемирного распространения католической веры. Ее истины совпадали, по Кампанелле, с естественным законом природы, что делало, в его глазах, легким и неизбежным обращение всего человечества к истинной вере. Самый пафос борьбы с «далеким» знанием аристотелизма и защиты знания, основанного «на чувствах», разрешался у Кампанеллы в неоплатонизм, характерный для мыслителей уже минувшей эпохи Возрождения, равно с аристотелизмом отвергаемый Галилеем, Декартом и другими представителями новой науки и философии. Титаном Возрождения под стать и неколебимая вера в собственное великое предназначение: Кампанелла утверждал, что он «рожден от Разума и Софии» (поясняя: «Разум — вечный интеллект, София — сотворенная мудрость, проникающая всякое сущее»), и прямо называл себя Прометеем — похитителем «солнечного огня». И ненасытная всеохватность разума Кампанеллы, не сомневавшегося, что он сумеет свести воедино богословие и физиологию, астрономию и риторику, физику, логику и все прочие науки,— ставит его в ряд с Фичино, Пико, Леонардо. Самое разительное отличие его от предшественников — в отсутствии всякого почтения к классической древности. Разум, постигая сокровенную сущность всякой вещи, сливаясь с нею, приобщается непосредственно к мировой гармонии, учит Кампанелла.

Литературное наследие Кампанеллы огромно, нет отрасли науки, от рассмотрения которой он уклонился бы. И латинский его стиль, и итальян­ский отличаются дерзким — и не понятым в его время — пренебрежением к школьным нормам подражания древним. Это позволило Кампанелле вылепить свое слово в необычном для той эпохи соответствии с каждым поворотом яростной мысли. Предела напряжения словесная ткань достигает и его поэзии. В произведениях, подчиненных классическому канону, слово всегда предстает в конечном счете носителем объективного, внеличностного смысла, и субъективизм, творческий произвол — у поэтов-маринистов, например,— оформляется лишь перестроением традиционных поэтических средств, так что центр творческого усилия обнаруживается в тематической но­вации. У Кампанеллы слово — даже тогда, когда он занят в стихотворении самыми отвлеченными метафизическими вопросами,— пропитывается волей и чувством, изменяет свою внутреннюю структуру, запечатлевая в себе полноту духовного и душевного изъявления личности в самый момент рождения каждого данного слова. Лирика маринистов обретает свой смысл в законченности произведения, где мгновенно вспыхнувшая метафора — «кончетто» — развертывается в картину. Лирика Кампанеллы — непрестанное изверже­ние, в котором каждое слово — вполне самоценная картина, сиюсекундное творение автора. С одной стороны, таким образом, творчество Кампанеллы — новая фаза осуществления платонической поэтики, подразумевающей любовное, а значит, и лирически-взволновапное, проникновение в изображаемый предмет. Но, с другой стороны, лирическое изъявление у Кампанеллы ценно и значительно лишь постольку, поскольку оно индивидуально, как и у его современников — маринистов. Нарочитый, в одном случае, и неизбежно естественный, в другом, индивидуализм, рожденный потребностью овладеть неудержимо уносящимся временем, делает Кампанеллу и маринистов поэтами одного века, века барокко.

В 1606 г. Кампанелла упоминает о рукописном собрании своих стихотворений под названием «Кантика». В 1613 г. поклонник Кампанеллы Т. Адами «по своему разумению» выбрал из него восемьдесят девять стихотворений, к которым поэт написал «изъяснение», использованное и в наших примечаниях. Девять лет спустя эти произведения увидели свет — по-видимому, в Германии — под заглавием «Собрание некоторых философических стихотворений Сеттимонтано Сквиллы...» (то есть «Семишишечного Колокольчика» — «Семишишечным» называл себя Кампанелла, видевший особое предзнаменование в семи буграх своего черепа; «Сквилла», «колокольчик» — синоним слова «Кампанелла»). Изыскания ученых прибавили к этому семьдесят пять стихотворений; все прочее — утрачено.

О СЕБЕ [1]

Свободный и влекущий груз оков,

Затерянный в толпе и одинокий,—

Ввысь из низин стремлюсь. Мой ум высокий

Меня вздымает к полюсу веков.

Поверженных сзываю, поборов

Печаль души, хоть этот мир жестокий

Меня гнетет. Лечу! Настали сроки

Взорлить над сонмом скал и бугорков!

В стремительных бореньях бытия

Вновь добродетель обретаю я,

Исполнен благородного страданья.

Любви я на челе ношу печать,

В свой час вкушу я сладости молчать

В стране безмолвного всепониманья![2]

[439]

БЕССМЕРТНАЯ ДУША [3]

Впитала сколько книг посредством взора

Ничтожная! Не все ль, что создал свет,

Мной прочтено? Но насыщенья нет:

Поститься стану я еще не скоро!

Прочла я Аристарха, Митродора[4],—

Но голодна я, вечный книгоед:

Держала я с премудрыми совет,

Мой вечный голод — знанию опора.

Я — образ бесконечного Отца,

Держателя всех сущих; им живится

Одним — влюбленный разум мудреца.

Авторитет — рука чужая, мнится,

Сорит[5] — стрела; познает до конца

Его лишь тот, кто с Ним отождествится.

[439-440]

О КОРНЯХ ВЕЛИКИХ ЗОЛ ВСЕЛЕННОЙ

Родился я, чтоб поразить порок —

Софизмы, лицемерие, тиранство,

Я оценил Фемиды постоянство,

Мощь, Разум и Любовь — ее урок.

В открытьях философских высший прок,

Где истина преподана без чванства,—

Бальзам от лжи тройной, от окаянства,

Под коим мир стенящий изнемог.

Мор, голод, войны, козни супостата,

Блуд, кривосудье, роскошь, произвол,—

Ничто пред тою тройкою разврата.

А себялюбье — корень главных зол —

Невежеством питается богато.

Невежество сразить я в мир пришел.

[440]

* * *

Горечь этого существованья,

Омраченного тысячью тысяч смертей,

Передать не сумеет язык мой бессильный!

Сколько лет, сколько лет в этой яме могильной,

Меж погибших людей, жалких божьих детей!

Быть беспомощным, вольным не в жизни, а в смерти,—

Вот удел мой! Поверьте

Погребенному заживо в средоточье всего удрученного бремени

И, увы, в этом гибельном времени,

Где справляю свое торжество

На развалинах мира сего!

[441]

Дата добавления: 2015-07-02