Методы исследования, использованные в психологической практике в Pеспублике Болгарии. 2 страница

Если обобщить сущность виктимологии с психологической точки зрения, то она связана с ознакомлением с жертвой как с реальной личностью. Пока мы не узнали, кто она или кем была и как жила, невозможно утверждать, что мы знаем контекст ее смерти или обстоятельства, которые привели к ней. В определенных случаях существует тенденция „обожествлять” или „ругать” определенные типы жертв. Идеализированными обычно бывают дети дошкольного возраста, пропавших юношей или такие, которых предварительно представила положительно пресса или общественное мнение. Из-за политической или общественной настройки в данном регионе определенному типу жертв симпатизируют больше (или меньше). Это помогает осуществить полное расследование по определенным случаям, но так же приводит к забрасыванию других, не позволяя даже снять полную виктмологическую картину, не говоря уже о реальном контексте.

Пример: Двух девятилетних девочек похитили с автобусной остановки в г. П. На следующий день их нашли мертвыми на менее 200 метров от окраины города. Следователи не проводят расследование семейных историй жертв, а вместо этого фокусируются на версии серийного убийцы. Никаких следов не нашли и случай долго не разрешался. Когда год спустя, делают поверхностную виктимологическую картину, становится ясно, что у одной из двух жертв „досье” из-за пожаров, драк с другими детьми, и она принимала лекарства из-за расстройства внимания. В последующем расследовании, интервью с семьями и справками с медицинскими и психиатрическими историями болезней становится известно, что в какой-то отрезок времени родственник приставал к одной из жертв. Расследование потерпело внезапный поворот.

Подобные случаи не редкость в практике. Существует опасная и всеобщая необходимость верить, что все дети и семьи убитых идеальны. И общество в целом, и расследующие в частности упускают все, что противоречит данному мнению.

Поношение (vilification) проявляется под формой пренебрежения популяции населения, которую рассматривают как бесполезную. Эта точка зрения предполагает, что вполне нормально или как минимум не так плохо совершать преступные действия по отношению людей с подобным стилем жизни, религией или убеждениями. Это могут быть люди определенного этнического или социального происхождения, проституирующие, торговцы наркотиков, наркоманы и даже дезертиры. В своей основе это определения, зависимые от субъективного чувства морали следователей. Оно приводит к апатичности расследования, так как человек с подобным мнением не чувствует необходимости расследовать преступление, совершенное против „таких” людей. Интересно в случае то, что большинство совершителей с опытом пользуются этими предрассудками и учатся выбирать своих жертв с учетом отношения органов досудебного производства.

Пример: В г. Х проститутка изнасилована в одном из районов города. Через три дня еще одна изнасилована на расстоянии трех улиц. Через две недели третья изнасилована в том же районе. Доклады были по всем трем случаям, доказательств не собрали и их никак не связали, не смотря на то, что они связаны. Случаи не расследовались пока „более симпатичная” жертва не была изнасилована и убита/

Реально то, что жертвы преступлений люди. Если их идеализировать и поносить, знание о них будет неполноценным. База данных для компетентного профиля будет не полной и не будет возможности создать следственные директивы на основании отношений жертва-жертва и жертва-совершитель.

В конечном итоге если считать, что определенные жертвы заслуживают больше или соответственно меньше внимания, то мы рискуем не обеспечить правосудия и справедливости. И не на последнем месте пострадает общая человеческая гуманность.

Входящие данные для криминального профиля это все информация по случаю, которые приводят к компетентному и информативному мнению. Не смотря на то, что существуют известные направления, психолог не должен рассматривать жертву как что-то тривиальное. До исчерпывания всех возможностей необходимо анализировать каждую новую деталь и каждую характеристику, чтобы увидеть, как они относятся к остальной части виктимологии жертвы.

Иногда исключительно полезно провести какое-то время с личными вещами жертвы, в ее личном окружении (любимые места, работа, школа, дом, даже спальня). Прочитать все наличные дневники, сделать список с ее предпочитаниями в музыке и литературе. Так мы можем достигнуть до личности, которой она себя считала и до того, что она хотела, чтобы другие в ней видели, в целом до образа, которым она воспринимала свою жизнь. Пройти ее последний знакомый маршрут, так как она его прошла; посмотреть на него через перспективу жертвы, а и через перспективу совершителя. Проследить последние известные о жертве действия – основной момент в ознакомлении с ее личностью. Это помогает, и вникнуть в выбор совершителя.

Когда мы создаем часовую линию последних действий жертвы главная цель психолога установить, как она попала на место и во время нападения. Успешное отражение часовой линии местонахождений и событий содержит в себе следующие этапы: сбор всех доступных фактических данных; сбор всех свидетельских показаний; создание детальной карты с маршрутом жертвы за последние 24 часа до нападения – пометки транспорта, людей, действий и прочее (есть вероятность, что совершитель был их частью).

Основное здесь – ответить на несколько вопросов: точка, где совершитель овладел жертвой; место, где на жертву напали; насколько оживленно место нападения; насколько знакомо было место совершителю; насколько овладевание жертвой связано с ее привычками и кто бы мог знать их; а так же превращают ли ее эти привычки в жертву с высоким или низким порогом риска для совершителя.

Совершитель любого типа, возможно, знал жертву, был знаком с ней и соответственно присутствует какой-то неисследованный тип связи между ними. Подобные связи существуют намного чаще, чем мы можем предположить, особенно при первых преступлениях совершителя. Один из способов исследования связей между жертвой и совершителем – с точки зрения взятого риска. Уровень риска определяется через соотношение опасности быть пойманным и возможностью привести к потере или вреду. При определении криминального профилирования вопрос риска превращается в вопрос точки зрения. Существует риск, который берет жертва или совершитель и риск, угрожающий жертве или совершителю. Когда рассматривается риск, которому подвергнута жертва, в основном речь идет о низком, среднем и высоком риске.

Термин низкий риск (для) жертвы направлен к индивидам, чья личная, профессиональная и социальная жизнь обычно не подвергает их вероятности причинения вреда и/или потери. Средний риск характеризует жертв, которые подвергнуты своим стилем жизни возможностям риску и потере. Постоянное подвержение потери и/или вреду определяется как высокий риск.

Риск (для) жертвы так же можно разделить и на риск от стиля жизни и инцидентный риск.

Риск, причиненный образом жизни жертвы, относится к целостному риску, присутствующему в личности жертвы и ее личной, профессиональной и социальной среде. Основное здесь то, что определенные обстоятельства, привычки и действия увеличивают риск причинения потери и вреда. Риск увеличивается и характерными для жертвы особенностями как агрессивность, эмоциональная нестабильность, трудности с авторитетами, апатия, необходимость во внимании и одобрения, изменения в сексуальном поведении, депрессивность и т.д. Эти и подобные им черты необходимо рассматривать в контексте возраста, занятий, криминальной истории (было то жертвы или совершителя) жертвы.

Инцидентный риск для жертвы – термин, который относится к риску, присутствующему в момент, в который совершитель овладевает жертвой. Факторы, которые его повышают – психическое и физическое состояние жертвы (эмоциональная лишенность, недомогание и т.д.) и характеристики среды как время (поздний вечер, ранее утро и т.д.) и место (изолированное, не населенное), высокая криминогенность происшествия, число жертв (в группе или индивидуально), употребление наркотиков и/или алкоголя и прочее. Указанные факторы невозможно рассматривать вне контекста фактов совершенного преступления. Интерпретация одного единственного фактора не приводит к реальной оценке инцидентного риска для жертвы. Риск для совершителя – возможность причинить вред и/или потерю в соотношении с возможностью быть идентифицированным и пойманным. Как и для жертвы, риск для совершителя относительный. Вопрос здесь – какие препятствия поставил совершитель, чтобы овладеть жертвой и в то же время избежать идентифицирование и возможность быть пойманным. Принятые совершителем риски могут быть классифицированы в термины рисков методами действий и инцидентного риска.

Риск, причиненный методом действия, относится к природе и степени выраженности умений, планирования и предохранительных действий до, во время и после того как совершено преступление.

Низкий риск, причиненный методом действия, употребляется, когда присутствует совершитель, который показывает высокий уровень умений, планирования и предохранения до, во время и после преступления. Термин можно использовать, когда выбранна жертва, чье отсутствие будет замечено не сразу; когда у совершителя больше контроля над ситуацией или когда вероятность чтобы он был замечен очень маленькая и т.д. Необходимо отметить, что жертва с высоким уровнем риска не всегда с низким рисковым фактором метода действия. Например, никем не принужденные дети – жертвы с высоким фактором риска и для совершителя, так как их отсутствие обнаруживается сразу.

Высокий риск, исходящий из метода действия относится к совершителям, которые не обладают умений, не планируют и не действуют аккуратно до, во время и после преступления. Этот термин, используется и в случаях, когда совершитель увеличивает шансы быть опознанным и пойманным, идентифицированным и арестованным из-за пропуска и/или сделанной ошибки. Например, действия как: позволить жертве увидеть его лицо, выжить после нападения или напасть на жертву, которая легко может связаться с совершителем.

Представления совершителя о риске, который он берет на себя во время планирования, осуществления и после нападения, дает профилировщику информацию о его опыте, о контроле и последовательности.

Инцидентный риск, взятый совершителем – термин, который касается его точки зрения по поводу доступности жертвы. Важный факт то, что нападающий не оперирует теми же знаниями и представлениями о виктимологии и характеристиках сцены преступления как профилирующий. Например, молодая, вызывающе одетая женщина поздно ночью может создать одно впечатление у совершителя, который не может точно знать, она проституирует или у нее сломалась машина по дороге в клуб. Это становится известно позже расследующим, т.е. необходимо знать точку зрения совершителя – что он увидел в жертве, и как это повлияло на его поведение.

Нужно отметить, что не все совершители занимаются обдумыванием докучливых и очевидных рисков, и в таких случаях это может быть очень полезной информацией. Какой риск готов взять на себя совершитель, чтобы осуществить нападение, показывает, не только, чего он хочет, но и на что он готов, чтобы удовлетворить свое желание.

Выбрав жертву, совершитель относится к ней особенным способом, в зависимости от своих собственных фантазий и потребностей. Это тема, которая является частью „таинственной” мотивации преступника-убийцы. Часть данной „мистерии” становится ясной далеко не таинственным методом: через анализ ранений жертвы. Тем, что совершитель причиняет своей жертве, он „рассказывает” нам о себе, проводит нас через свое сознание и показывает вещи, о существовании, которых сам не подозревает. Особенно характерно это при так называемых убийств по „любви”.

Ранения, причиненные совершителем жертве, могут быть вследствие целенаправленного и/или случайного поведения, а так же частью обоих. Они отличаются по интенсивности, степени и вида, в зависимости от силы, которая их причинила, времени, в которое использовалась сила, частей тела, на которые оказывалась сила, и объекта/оружия, которые его причинили. Ранения – физическое выражение, как поведения, так и мотива, поэтому их воспринимают как часть анализа поведения. Анализ характера ранения включает в себя выявление, сохранение, документирование, тестирование и восстановление природы, происхождения и назначения ранений. Если расследованный случай включает в себя убийство, сексуальное насилие, злоупотребу и/или другой акт межличностного насилия, анализ ранений может играть исключительно важную роль в расследовании и восстановке преступления.

Исключено интерпретировать ранения вне контекста события, в котором они были причененны. В этот контекст включается, и выявление того, когда были получены ранения – ante-mortem, peni-mortem или post-mortem. В контексте самого ранения важно установить мотивацию или намерение его причинения. Т.е. определить – рана случайна или нет. Если она была причиненной нарочно, тогда необходимо исследование, которое пытается понять, чего именно хотел добиться, причиняя ранение. Поэтому особенно важно, чтобы анализ был сделан в контексте и истории событий.

Первый шаг при анализировании ранений после их подробного документирования и измерения, установить какого типа рана. Описание ран очень специфично и преимущественно с медицинским направлением (с точки зрения языка, постулатов и т.д.). Существуют ранения, которые причинены тупым предметом, ожоги, резанные и рубленые ранения, ранения, причиненные огнестрельным оружием, терапевтические и диагностичные ранения (причиненные во время оказывания медицинской помощи), post-mortem и ante-mortem ранения. Все они характеризируются специфическим набором проявлений.

Характер ранений исходит из разнообразных нарочно причиненных и инцидентных источников. В некоторых случаях источник может быть очевидным или понятный по отличительным знакам ранения и отличительной природе окружающей среды, в которой оно было получено. В других случаях источник раны не так очевиден. В таких ситуациях, при которых видимы более чем один источник, мы говорим о неоднозначном характере ранений. При анализе неоднозначных ранений важно не забывать потенциальные связи и отношения преступления. Восстановка места происшествия повсеместно, а анализ ранений и поведения проводится в их специфике, на базе оценок этих отношений. Расследующие рассчитывают на процесс элиминаций возможностей при понимании природы отношений данного случая. Характер ранений чаще всего результат следующих отношений доказательственной передачи:

§ Оружие (средство, которым было совершено деяние) к жертве/совершителю. Это отношение относится к каждому предмету, найденному на месте происшествия или принесенному на сцену жертвой или совершителем и использованным для причинения ранений.

§ Ограничивание жертвы (приведение жертвы в беспомощное состояние с употреблением физических средств). Так называемым ограничителем является каждый предмет, найденный на сцене преступления или принесенный туда, использованный для физического контроля над жертвой. Кроме всего прочего ограничители используются для принуждения живой жертвы быть более отступчивой и меньшей угрозой для совершителя. Так же они использованы для более легкой переноски трупа.

§ Среда к жертве/нападателю. Свойственные среде ранения могут возникнуть в результате любого предмета, найденного на месте преступления, который не был взят и использован как оружие, а вошел в контакт с жертвой или совершителем и нанес рану. Это элементы, которые являются частью места преступления, и факт, что они нанесли раны – не целенаправленный результат поведения жертвы.

§ Жертва к совершителю и совершитель к жертве. Объектные, межличностные ранения возникают, когда жертва и совершитель причиняют прямые ранения, используя части своего тела как оружие. Части тела могут оставить собственные, отличительные следы, когда использованы как оружие во время нападения.

Когда природа и происхождение ранений определены, возможно, осуществить оценку полной мотивации их нанесения.

Раны – результат поведения, включающего силу. Как поведенческое доказательство ранения, кроме прочего, могут внести предположения о мотиве и намерениях совершителя. Как было уже упомянуто, некоторые ранения причинены не нарочно, а случайно. Они могут быть результатом не планированного поведения или присущим среде элементам. Они не основные и не отражение функциональных или психологических (аспектов подчерка) необходимостей. Другие ранения причинены целевым использованием силы. Планированные или нет, они основаны и являются отражением функциональных и психологических необходимостей.

Типы целенаправленных ранений, которые обычно бывают найденными, результат следующих мотивов и намерений:

§ Самозащита. Сила, использованная при самозащите, описывает агрессивное поведение, направленное к защите личности при нападении, опасности или ранении. Использование этого понятия не содержит в себе определение природы поведения с точки зрения его моральности или законности, а только описывает намерение, которое к нему привело.

§ Предохранение. Сила, использованная для предохранения, термин, описывающий физическую агрессию совершитель, которая в результате приводит к ранениям, которые нацелены усложнить или предотвратить распознание и сбор вещественных доказательств, что помешало бы следствию.

§ Экспериментальная сила. Агрессия описывается как враждебное поведение, которое нацелено причинять физическое и/или эмоциональное страдание. Поэтому необходим объект, к которому бы была направлена агрессия и это чаще всего живая, осознающая происходящее жертва. Экспериментальная сила в таком случае термин, который используется при описании поведения, содержащего силу, которая удовлетворяет неагрессивные, часто психологические или воображаемо ориентированные потребности. Ее употребление не нуждается в живой и сознательной жертве.

§ Коррективная сила. Коррективная сила – термин, использованный для описания физической агрессии со стороны совершителя, которая при проявлении неуступчивости со стороны жертвы нацелена „напомнить” данные ей команды и предотвратить будущее сопротивление. Этот тип силы реактивный по природе и отвечает на действия жертвы, которые не одобрены нападающим.

§ Ориентированная на упражнение контроля сила. Ориентированная на упражнение контроля сила – термин, описывающий физическую агрессию любого типа, чья цель манипулировать, регулировать, ограничивать и покорить жертву. Она часто использована в комбинации с коррективной силой. Отличает ее от коррективной силы – поведение, которое про активное по своей природе, совершенное для прямого контроля над жертвой. Т.е. если коррективная сила стремится сделать жертву более отступчивой, то контролирующая сила утверждает подчинение. Например, завязывание жертвы ее собственным ремнем или насильственное снятие одежды, когда она не успевает сделать это сама.

§ Сила, ориентированная к наказанию. Разница между коррективной силой и силой ориентированной к наказанию часто не различима. Так же как и коррективная сила и наказывающая – реактивная. Совершитель „возвращает” жертве за реальные, неправильно понятые или воображаемые ошибки. Главная характеристика ориентированной на наказание силы в том, что она содержит в себе больше необходимой физической агрессии для того, чтобы сделать жертву более отступчивой, а коррективная ранит только до такой степени, чтобы заставить жертву следовать данным командам. Наказывающая сила содержит наказывающий аспект, который не всегда стремится подчинить жертву. Тут так же присутствует способ выразить гнев. Это короткий и зверский выплеск гнева, который рефлектирует в глубокие, тяжелые ранения. В случаях, когда использована зверская сила, не необычная госпитализация жертвы или в результате ее ранений причиненная смерть. Необходимо уточнить, что в таких случаях убийство не всегда было желанным. Пример стремящийся к наказанию силы – многократные удары камнем по лицу жертвы во время сексуального нападения. Этот гнев может быть вследствие событий, случившихся на сцене преступления или в прошлом совершителя.

§ Сексуально ориентированная сил. Сексуально ориентированная сила термин, использованный при описании физической агрессии со стороны совершителя, которая стремится удовлетворить его сексуальные потребности. Лучший способ установить ее присутствие в данном случае – отметить, проявляется ли она в согласованности с традиционным сексуальным поведением, с ясно выраженным эротизмом, в связи с сексуальными предметами или сексуальным контекстом. Но эти показатели ни в коем случае не заключительные.

Тут важно отметит, что не каждая физическая агрессия, сопутствующая традиционным сексуальным поведением по отношению к частям тела жертвы – пах, грудь и рот, стремится удовлетворить сексуальные потребности. Они могут включать в себя удовлетворение предохранительных, экспериментальных, направленых на контроль и/или наказывающе ориентированных потребностей. Чтобы установить потребности, которые были удовлетворены, необходимо рассмотреть каждое поведение в его собственном контексте. Примером сексуально ориентированной силы может быть сексуальная асфиксия.

§ Смертоносная сила. Смертоносная сила употребляется при описании поведения, содержащего физическую агрессию, чья основная цель причинить смерть. Она отличается от наказывающей силы тем, что содержит в себе единственно силу, необходимую, чтобы причинить смерть. Конечно, наказывающая сила может включать в себя смертоносную силу, а смертоносная – наказывающий аспект, но это не обязательно. Примером для смертоносной силы может быть двукратное простерливание в голову жертвы.

Разумеется, каждое поведение, включающее в себя употребление силы, легко может быть описанным в более чем одной мотивационной категории. Рассматривая в целом, между ними существует ясно выраженная граница. Важно, чтобы оно было исследовано с точки зрения нанесенных ранений, контекста самого преступления, использованного оружия, жертвы и т.д.

Для целей расследования необходимо изъяснить и следы повязки, если она присутствовала. Повязка в криминальной психологии – термин, который используется в случаях, в которых нападающий завязал жертву (чаще всего шею или конечности), чтобы контролировать ее, заставить ее молчать, перевезти ее и/или убить.

Отдельное ранение не может довести до определенного заподозренного. Возможно, что всеобщее исследование ранений показывает необходимость расследования определенного типа преступления. Сфера ранений может послужить „красным” светом при интерпретации характеристик ран и выбора следственной стратегии. Один из общепринятых постулатов расследующих органов то, что каждый (или все) что было частью места преступления, взял что-то из него и соответственно, что-то оставил. Каждая жертва и нанесенные ей раны должна третироваться как неразвитое продолжение места происшествия.

Вот один из примеров, подтверждающий тезы. 12.01.2001 года был найден труп Стефана Н. в неработающей морозильной камере, находящейся в его собственном доме в городе Х. По данным судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила вследствие удара тупым предметом в области головы и перерезывания горла. Уточнено вероятное время смерти – 24-25.11.1999 года.

При осмотре места происшествия были замечены следующие специфические обстоятельства, вероятно имеющие связь с преступлением:

· в камине на дворе нашли остатки сгоревшего ковра;

· в гараже нашли свернутый голубой линолеум, который после того как его приложили, совпал по размерам с помещением, где стояла морозильная камера;

· была найдена упаковка из-под ножа американского производства, с длинной лезвия около 25 см, само оружие не было найдено.

Основный заподозренный как совершитель убийства – Веселин К. Он на тот момент был в Пловдивской тюрьме за обман. Веселин К. вместе со своей супругой и ребенком жили около 20-ти дней в доме жертвы. Установились телефонные разговоры с Украиной с домашнего телефона, находящегося на улице „Пещерско шоссе” 63 в г. П. 25.11.1999 года вечером. По данным хозяина квартиры, в которой жила семья Веселина К., они въехал в квартиру 25.11.1999 г. в обед.

09.12.1999 г. Мария К., мать Веселина К., объявляет на продажу в ломбарде радиоприемник с часами “Grunding”. Установлено, что приемник принадлежал жертве. 20.12.1999 г. К., вместе с супругом, оставляет в том же ломбарде телевизор „Funai”.

У Веселина К. найдена доверенность от 04.02.2000 г. в связи с джипом “Daihatsu” от имени Стефана Н. По данным изготовленной графологической экспертизы, текст на печати доверенности подписан Матеем К., отцом Веселина К.

По оперативным сведениям не хватает ключей от дома, документов собственности и личных документов жертвы – личного паспорта и паспорта моряка, его водительских прав и золотого кольца.

Во время психологической беседы Веселин К., поддерживает линию самообороны. С сожалением констатировал, что все обстоятельства уличают его как совершителя убийства. Комментировал возможность уменьшить приговор за самопризнания. В связи с этим, активно пытался узнать, какие именно доказательства есть у следствия на него на данный момент. Обстоятельственно описывал образ жизни в г. Х и свои взаимоотношения с жертвой. Поддерживал версию, что после того как они покинули дом, он несколько раз ездил в г. Х и встречался с жертвой, даже в последний раз он его видел в начале января 2000 года. Причиной он ставил доверительные отношения, которые они со Стефаном установили, и помощь, в которой нуждался Стефан по поводу строительных и ремонтных работ по его дому, а так же в связи с продажей его машины.

В своих объяснениях Веселин К. ловко связывал события, одновременно с тем стремился быть конкретным, объясняя отсутствия воспоминаний длинным периодом времени, которое прошло. Пытался выиграть доверие и сочувствие, моментами доходил до эмоциональных всплесков и плача.

В личностном плане Веселин К. характеризировался выраженными эгоцентричными и оборонительными настройками, умело прикрывая их за альтруистичными декларациями. Благодаря своим артистичным умениям он легко входил в разные социальные роли и успевал заработать доверие незнакомых людей. В новой среде он демонстрировал подчинение и согласие с окружающими, пока добьется уверенности, что может сам контролировать события. Дальше часто реализовал свое стремление к доминированию. В состоянии фрустрации не исключались и агрессивные поступки, чему способствовала эмоциональная лабильность и пониженный самоконтроль в субъективно значимых ситуациях. Как поведение Веселин К. расчетлив и комбинативен, склонен манипулировать окружающих, стремясь получить максимальную личную выгоду.

Демонстрировал сильную привязанность к своей настоящей супруге Олене. Когда ему было сказано, что будет проведен разговор и с ней, Веселин спонтанно заявил желание, чтобы этот разговор был проведен после 10-тиминутной встречей с ним, „чтобы подготовить ее, так как она очень замкнутый человек”.

По поводу отношения с женщинами, Веселин поделился историей со своей первой супругой, которую его коллега попытался изнасиловать, пока он был на работе. Узнав о случившемся, Веселин почувствовал ревность, гнев и желание отомстить. Возможно, что гипертрофированные чувства ревности Веселина К. были фактором, который спровоцировал его агрессивное поведение к жертве – Стефану Н.

Во время полиграфической процедуры Веселин К. пытался провалить исследование, не смотря на инструкции, которые ему давались несколько раз.

Ему были заданы следующие значимые вопросы по случаю:

„Ты знаешь с точностью, кто причинил смерть Стефана?”

Ответ: НЕТ Результат: ЛОЖЬ

„Ты причинил смерть Стефана?”

Ответ: НЕТ Результат: ЛОЖЬ

„Ты с кем-то договорился причинить смерть Стефана?”

Ответ: НЕТ Результат: ЛОЖЬ

С целью установить орудие, которым были нанесены удары по голове жертвы, был сделан еще один тест „пик напряжения”. На вопрос: „Если ты ударил Стефана по голове, то ты ударил его…?” и самые значимые реакции были констатированы со стимулом „тесло”.

Чтобы найти вероятные улики, связанные с преступлением, был проведен второй тест. На вопрос „Если ты убил Стефана и спрятал вещи, связанные с преступлением, то ты их спрятал в…?”, были перечислены следующие стимулы: „чердак”, „навес”, „внешний туалет”, „гараж”, „колодец”, „погреб”.

Предположение, что не хватающие вещи жертвы спрятаны было проверено вопросом: „Если ты взял вещи из дома Стефана – ключи, нотариальный акт и его паспорт, то ты их дал на сохранение …?”, самые значительные реакции были регистрированы при „своей жене Олене” и „своей матери Марии”. Во время разговора Мария К. пыталась вести себя чересчур по-дружески и демонстрировала подобострастие. Старалась изменить тему разговора к незначительным подробностям, как вопросы, связанные с расследованием случая, давала неоднозначные ответы. Противоречия объясняла пережитой недавно болезнью, при которой „ее мозг не орошается и не помнит”. По поводу заложенного ей телевизора „Funai”, сказала, что она с мужем его купила 10 лет тому назад, и он был их собственностью, просто временно находился у Веселина, до того как она дала его в ломбард.

Хитрая и скрытная, не беспокоясь возможных санкций, чтобы оправдать своего сына, искажала факты, которые бы могли уличить его при настоящем расследовании.

Исследованный М.К., отец Веселин К. долгие годы работал в военном поделении. Описывая отношения в семье, поделился, что чувствует вину, так как очень мало времени уделял сыновьям для воспитания. Во время разговора был видимо обеспокоенный и создавал впечатление, что чувствует неудобство от ситуации, в которую попал.

Дата добавления: 2015-07-02