Знаменитый Эн-но Гёдзя — основатель сюгендо 2 страница

Кэн-по —техника работы мечом:

Меч —главное оружие ниндзя. Он обычно был несколько короче, чем обычный самурайский меч тех времен, поэтому был разработан специальный метод ведения боя более коротким, прямым мечом. Кроме того, что меч ниндзя мог служить оружием, он мог использоваться и для множества других ц лей.

Йари-дзютсу —техника работы копьем:

В курс обучения входила техника работы копьем. Копье имело двух- или даже трехгранный наконечник, который укреплялся на конце двух-трехметрового древка. Японское копье редко использовалось для метания. Короткие, мощные удары в щели доспехов самураев были довольно «чувствительны».

Сюрикэн-дзютсу —метательные лезвия;

Для поражения дальних целей ниндзя использовали маленькие переносные мета тельные лезвия. Они поражали лицо или руки противника. Сюрикэн могли иметь различную форму, с большим или меньшим количеством заточенных концов (от одного до восьми). Они попадали в цель с расстояния до восьми метров.

Ка-дзютсу —использование огня и взрывчатых веществ:

Огонь, дым и взрывчатые вещества выполняли много функций для кланов ниндзя. Они использовались для отвлечения противника, при вынужденном бегстве или при необходимости преодолеть дверь или стену. Многие ниндзя владели искусством самостоятельно изготавливать взрывчатые вещества из природных материалов, но многие из кланов обычно имели одного «химика», который изготавливал для агентов пороховые смеси. В такой культуре, как японская, где для строительства домов в основном использовались дерево, бумага и рисовая солома, использование огня давало большое преимущество ниндзя при выполнении задания.

Ю-Гэй —традиционное искусство:

Ниндзя должны были хорошо знать традиционную народную культуру своего времени; часто они сами являлись мастерами в различных видах искусства. Рисование, чайная церемония, выращивание цветов, декламация шуточных рассказов и стихов, исполнение японских танцев — эти виды искусства, в которых настоящий ниндзя должен был чувствовать себя хозяином. Это было нужно не столько для собственного удовольствия и самовыражения, сколько могло оказать неоценимую помощь при выполнении операций под маской артиста для успеха в задании.

Кю-Мон —практическое воспитание;

Каждый новый день может принести ниндзя новые опасности в неизвестных заданиях. Так что его воспитание должно быть широким и всеобщим, чтобы дать ему возможность выйти невредимым из любой возможной ситуации. Его знание мира можно назвать «здоровым пониманием» или «практическим знанием». Информацию такого типа очень редко можно найти в книгах, и поэтому понятно, что в кланах ниндзя придавалось большое внимание устной передаче опыта и целевым учебным упражнениям для передачи знаний из поколения в поколение.

Для лучшего понимания сущности учения ниндзя той поры немного отвлечемся от истории кланов и организаций и обратимся к одному из редчайших письменных памятников традиции искусства воинов-теней, десятитомному труду Ига-рю-ниндзя Ясуоси Фудзибаяси —«Бансэнсукай» («Десять тысяч рек впадают в море»), написанному в XVII веке.

«Для постижения сущности искусства ниндзя следует вначале устранить из своей жизни все несущественное для того, чтобы достичь состояния духовной чистоты, и в конце концов стать способным свободно действовать в окружающем мире —между противоположными царствами Света и Тьмы, —не нанося ущерба своему сознанию». По мнению Ясуоси Фудзибаяси, собственный смысл искусства ниндзя состоит не в том, чтобы доводить до совершенства мощные разрушительные приемы, а в том, чтобы находиться в гармонии с окружающим миром и настолько развить интуитивное ощущение врага, чтобы человек был готов определить непрерывно текущий ход событий вокруг и приспособиться к ним. Как автор «Бансэнсукай», так и более поздние специалисты, такие как Когя-рю-ниндзя Сэйко Фудзита или Тогакурэ-рю-ниндзя Синриу-кэн Масамитсу То да единодушны в том, что подлинное искусство ниндзя в своем дальнейшем развитии уже превзошло чисто технические аспекты, которые у нас ассоциируются со словом «нин-дзютсу».

Поскольку искусство ниндзя происходит не от самураев и поэтому превращение его в «нин-до» было невозможно, и кроме того, ученики нин-дзютсу должны были достичь просветления (насколько возможно) еще до изучения боевых приемов, то ниндзя периода основания сёгуната Токугава (в 1603 г.) предпочитали называть свое искусство «Нинпо»*. «Бансэнсукай» Фудзибаяси является собранием знаний и взглядов дюжин кланов ниндзя, которые располагались в районах Ига и Кога центральной и южной Японии. Известные историки считают эту работу выполненной весьма логично и последовательно; такое же мнение относится к затронутым вопросам и форме деления материала по отдельным главам. Оригинал книги появился в 1676 году. В то время в Японии господствовало четвертое поколение сёгунов Токугава. Фудзибаяси был членом одного из трех кланов ниндзя в местности Ига. В конце «Периода государств, ведущих войны» («Сэнго-кудзидай») его семья, как и Хаттори и Момоти, пользовалась большим влиянием.

Первый из десяти переплетенных вручную томов содержит введение, исторические примеры, оглавление и раздел вопросов и ответов. Изложение принципов философии ниндзя представлено именно в этой книге (с названием «Йо») в форме дискуссии о победоносном ведении войны. В ней подчеркивается, что не следует забывать: если предводитель способен правильно и обоснованно руководить людьми, то возможна победа над имеющим численное преимуществом врагом. Если же руководимые думают по-другому, чем их вождь, то потери и поражения не заставят себя долго ждать. Один-единственный надежно внедренный шпион или вражеский агент может погубить целую армию. На этом основании ниндзя считает, что один человек может победить тысячи врагов

В «Бансэнсукай» постоянно обращается внимание на то, что пин-дзютсу является эффективным методом военной стратегии. Второй том называется «Сосин». В нем речь идет о честности, мотивах и силе воли, необходимых для ниндзя. Так как там описываются и другие навыки и уловки, называемые изменой, ложью, воровством и обманом, не говоря уже об исключительно жестоких боевых приемах, то прежде чем перейти к чисто техническим вопросам, совершенно необходимо представить себе цель и характер действий ниндзя.

Как и сегодня, в прошлые века большинство людей считало, что каждый одетый в черное головорез, террорист или наемник является ниндзя. Хотя те или другие технические аспекты похожи, все-таки ниндзя стоят гораздо выше них, поскольку они всегда анализируют причины, целенаправленность и смысл своих действий. Террорист или наемник ограничивается очень узкой целенаправленностью; у него очень ограниченный взгляд на события, на которые его поступки или реакции влияют достаточно сильно. Настоящий же ниндзя принуждается к действиям из-за осознания личной ответственности. Это интуитивное осознание своей ответственности, определенное судьбой, и позволяет ниндзя внести свой вклад в борьбу.

Первым шагом в воспитании ниндзя поэтому является очищение от всех умственных или духовных рамок, мешающих ему в развитии естественного сознания (этот процесс и называется нин-дзютсу ИЛИ нин-по). Один, даже очень талантливый, ниндзя беспомощен без руководства и наставлений хорошего учителя. Третий гом книги, названный «Соси», посвящен эффективному руководству организации ниндзя и рассматривает различные возможности успешного ведения борьбы Наряду с этим поясняются предупредительные меры против проникновения в организацию вражеских агентов.

Для более глубокого понимания искусства ниндзя исключительно важно знание его выравнивающих (компенсирующих) концепций Ин н Йо (китайск. «Инь-Ян»), «Йо-Нин», четвертый из десяти томов, трактует Йо-аспекты, —«светлые» стороны техники ниндзя. С помощью динамической, позитивной силы своего интеллекта и творческого мышления ниндзя может сам добиться требуемой от него информации, не принимая участия в шпионаже. Собирая непосредственно или окольными путями для себя информацию, ниндзя получает в свое распоряжение все важные данные, которые нужны ему для успешной акции. Его знания о силе и слабостях врага позволяют правильно ему противостоять, не показывая вида, что он был к этому готов или проявил какую-то активность. Различают разнообразные способы выяснения вражеских намерений, не исключая непосредственно разведывательных действий. К ним можно отнести:

Тониу Хэн: длительное наблюдение за врагом с помощью агентов, внедренных еще в мирные времена;

Кинниу Хэн: пополнение агентов после возникновения враждебности;

Мэкики Хэн: анализ географических данных о вражеской местности;

Мивакэ Хэн: анализ состава, сил и возможностей вражеских группировок;

Канми Хэн: анализ вражеской стратегии и расположения войск.

Пятый, шестой и седьмой тома «Бансэнсукай» называются «Ин-Нин». Их общей темой является «Ин-концепция» —«темная» сторона познаний ниндзя. Хитрость, приемы путаницы, внезапного нападения —это лишь некоторые из техник, которые излагаются в «Ин-Нин». Так как в нин-дзютсу дозволено использовать такие методы, которые самураи считали бесчестными и презренными, и даже трусливыми, то в равной степени практикуется применение переодеваний, маскировки и ночных акций. Ниндзя хитростью проникает в расположение врага, чтобы увести (или убить) военачальника, подкупает ценных чиновников для помощи себе в достижении поставленной задачи.

В указанных томах книги содержится большинство вариантов подобных специфических боевых приемов ниндзя —от одиночной борьбы до общих планов неожиданных атак боевых подразделений. Сама техника чаще всего описывается или с помощью закодированных слов, или поэтически. Так, к примеру, в одном месте ниндзя напоминает, что в различных случаях может быть очень эффективным «Искусство дождя в деревне» («Мурасамэ-но Дзютсу»). Однако какая тактика здесь имеется в виду —ничего не говорится. То же самое повторяется и при переходе к приемам борьбы без оружия. Часто встречаются поэтические названия приемов, например, «Разрушитель демонов» («Оникудаки»). Но ведь этот же прием соответствует «Выкручиванию локтя противника вверх для вывиха его плеча». Такое объяснение достаточно прямолинейно, но подобная откровенность не согласуется с традиционным очень скрытным складом ума ниндзя, и, кроме того, все учение ниндзя было бы доступно каждому, кто сумел бы приобрести или похитить «Бансэнсукай».

Методы «тьмы», приведенные в энциклопедии ниндзя в форме каталога, таким образом зашифрованы исключительно кодовыми терминами или перефразированы. Они предназначены для квалифицированных ниндзя в качестве справочника. Собственно технические приемы, которые умышленно скрыты за необъяснимыми словами и символами, ниндзя-ученик может постичь только совместно со своим знающим наставником.

«Тэньи», восьмой том, включает методы, с помощью которых ниндзя может правильно оценить окружающие условия. Сюда относятся способы, позволяющие предсказать погоду, таблицы приливов и отливов, фазы луны, различные приемы ориентирования и навигации. При этом речь идет частично о познании таких многовековой давности систем, как «Гогьо Сэтсу» (Теория пяти элементов), «Ин-Йо-До» (даосские принципы) и, частично, —научных наблюдений, в частности, индийских, тибетских и китайских способов предвидения тенденций и случаев.

«Нинки», описание экипировки ниндзя, начинается в девятом томе и продолжается до десятого, который, однако, называется не «Десятым томом», а «Заключительным томом». Возможно, это связано с тем, что ниндзя рассматривают число «9» в некоей зависимости с просветлением. В общем, последний том можно считать и продолжением, а «Бансэнсукай» тогда представляется девяти томником.

В девятом томе под заглавием «Токи» помещены те приспособления, которые применяются для лазания. Тут перечислено все, что может помочь ниндзя преодолеть крепостные стены, деревья, скалы и корабельные переборки — надежно забраться и снова спуститься вниз. «Суйки» рассматривает снаряжение ниндзя для действий на воде; в основном, материал тут базируется на практических приемах и советах пиратов. Представленные способы дают возможность по-разному преодолевать реки или находиться под водой. В «Каики» речь идет об инструментах, с помощью которых можно пробиться (вломиться) в закрытые здания, замки, укрепления, склады. Приводятся приспособления для того, чтобы сломать замок, просверлить дыры в стенах или снять двери с петель. Как и в пятом, шестом и седьмом томах, здесь описываются (с помещением размеров и особенностей) только отвлеченные предметы; о возможностях использования их нет ни слова. Может случиться, что непосвященный не всегда правильно определит назначение того или иного предмета или инструмента.

Так, к примеру, часто смеются над плетеными «водяными башмаками», упоминаемыми в «Бансэнсукай». В книге Э. Адамса «Ниндзя, невидимые убийцы» они называютс-я «Мидзугумо» (водомер), так как показали свою полную бесполезность для пересечения водных преград. Однако эти современные насмешники не догадываются, что мидзугумо придуманы вообще не для этого. Они применялись для того, чтобы передвигаться вперед скользящими движениями по илистой, топкой местности. Циновка при этом прижимается к грунту, и вес ниндзя распределяется на большую поверхность воды, ила и травы; в принципе они очень похожи на обычные лыжи, которые используют, чтобы не провалиться в рыхлый снег

Техника использования огня, называемая «Каки», завершает «Бансэнсукай». Здесь содержится целый ряд предписаний и фор мул по подготовке к использованию взрывчатых веществ, дымо вых шашек и миниатюрных гранат, наркотиков, лекарств и ядов. Но детальное описание выполнено на том диалекте, который был распространен в районе Ига в VII веке. Поэтому перевод материала затруднен даже для японских историков-языковедов. Например, растения называются домашними именами, имевшими хождение в те времена, что еще более затрудняет перевод. Так «Лапа медведя» обозначает некую траву, а не лапу зверя. «Дыхание белой лошади» относится к цветущему растению, и лошадь здесь совсем ни при чем.

Но вернемся к истории. За небольшим исключением большинство перечисленных в нашем повествовании кланов вымерли задолго до начала эпохи Мэйдзи (в 1868 году). Это объясняется тем, что после соглашения и вынужденного мира в XVIII столетии молниеносно сократилась необходимость разветвленной шпионской сети и жестоких тренировок «не на жизнь, а на смерть». Вследствие этого сократилось число тех, кто был бы готов отдать-всю свою энергию существованию в духе Синоби. Так же как сейчас не нужны партизанские отряды Ковпака, поскольку на нашей земле нет немецких войск, так с наступлением «Века просветления» в Японии отпала потребность в традициях кланов ниндзя.

При исчезновении какого-либо Рю последний мастер (соке) был обязан уничтожить все письменные материалы, чтобы таким образом не повредить доброй славе Рю возможным нечестным обращением в будущем. Однако по различным причинам этого часто не происходило; материалы или оставались нетронутыми, или продавались несведущими наследниками, не понимающими их важности

В середине XIX века замкнутая островная Япония открылась для торговли и чужого влияния. Потомки когда-то могущественного клана Токугава, правившие в Японии как военные диктаторы более 200 лет, передали свою власть правительству, но господство, собственно, вновь досталось императорской семье Военная каста самураев, которая более 700 лет заботилась о законах, порядке и стабильности, была на скорую руку упразднена, и вся Япония сотряслась в подражании новой западной культуре

С 1868 года, после которого начался период Мэйдзи, два важных политических лозунга изменили облик и образ жизни Японии. Первый —«Фококу Кохэй» —обозначал обогащение нации и укрепление армии. Второй — «Бунмэй Каика» —указывал на развитие культуры; по этому поводу пытались воспринять заграничные течения с тем, чтобы быстрее приобщить страну к современным западным нациям. Старинные традиции, например военное искусство или системы рукопашного боя, рассматривались как «варварские» («ябан»), и новые офицеры ориентировались исключительно на современную европейскую тактику.

Эта культурная революция привела к снижению чисто боевого значения воинских искусств и превратила их в различные виды спорта и системы упражнений для самосовершенствования. Методы, которые когда-то сохраняли жизнь воину на поле брани, разбивались на бесчисленные системы, которые или концентрировались на ритуальных приемах и разрешали какое-то единственное оружие, или вырождались в спортивные состязания, допускающие только ограниченное число разрешенных приемов. Осмысленные методы боевых тренировок, содержащие целые тома описаний всевозможных применений, высмеивались как анахронизмы прошлого и рассматривались как бесполезная трата времени в новом настоящем.

Те деятели боевого искусства, которые были пионерами в осуществлении перехода от жестких видов борьбы к методам самосовершенствования, ныне стали уже легендарными. Дзигоро Кано (дзюдо), Морихей Уесиба (айкидо) и Гитин Фунакоси (каратэ) восхищали народ островов своими своеобразными, безопасными, ясно классифицированными и понятными трансформациями некогда жестоких, бескомпромиссных методов борьбы, в которых несчастные случаи в ходе тренировки были в порядке вещей. Часто подчеркивалось, что эти «новые боевые искусства» являются преобразованиями отживших, бессмысленных сего дня методов борьбы в «цивилизованные формы».

Не все великие мастера были согласны с этими преобразованиями. Многие из старых бойцов предупреждали об излишней поспешности и опрометчивости в решении таких вопросов в стране с древнейшими традициями. Однако их предупреждения в подавляющем большинстве случаев не были услышаны, и с наступлением XX века они становились все реже. Одним из таких людей был мастер Такакагэ Мацутаро Иситани, чья семья еще 300 лет назад занимала высокие посты Тюнин в Ига-рю ниндзя Хаттори Хансо. Будучи 26-м великим мастером нин-дзютсу школы Куки-Синдэн-рю-Хаппо Хи-Кэн («Тайное искусство владения оружием») —системы, которая в свое время была развита еще Ицумо Канеа Йоситеру, он категорически отказывался «опошлить» свои методы, чтобы таким образом приспособиться к происходящему.

Необходимость скрыться вынудила Иситани поступить на работу ночным сторожем на спичечную фабрику семьи Такаматсу в г. Кобэ. Это давало ему лучшую возможность тренировок в своих секретных упражнениях, которые родились в далеком и темном прошлом. Без учеников и додзе великий мастер решил провести остаток своего земного существования живым анахронизмом. Как и другие учителя-ниндзя до него, он был готов перед своей смертью уничтожить все записи и оружие, чтобы никакие узурпаторы ими не воспользовались (и, если не будет достойного наследника, он возьмет свое завещание в'могилу).

Его работа на фабрике Такаматсу свела его с юным сыном хозяина. Между ними сложились своеобразные отношения, и однажды Такакагэ Матугаро Иситани понял, что он нашел горячо желаемого наследника: это был юный Тосицугу Такаматсу. Последний уже был учеником Кото-рю Коппо-дзютсу и Синдэн-Фудо-рю Дакентай-дзютсу, — двух искусств, которые он изучал у своего дедушки Синрюкен Масамитсу то да.

Юный Такаматсу был в восторге от счастья изучить теперь еще и особенности Куки-Синдэн-рю у своего нового учителя Иситани. В то время у них сложились прекрасные отношения учителя и ученика. Вначале Иситани учил Тосицугу Такаматсу методам «Хаппо» (8 разделов). Они включали следующие искусства:

1. Тай-дзютсу (ближний бой без оружия), Хихо-дзютсу (техника прыжков), Наванагэ (метание веревки).

2. Коппо-дзютсу (техника переламывания костей), Дзютай-дзютсу («мягкая» техника).

3. Йари-дзютсу (приемы с копьем), Нагината-дзютсу (приемы с алебардами).

4. Бо-дзютсу (техника с шестом), Йо-дзютсу (приемы с посохом), Ханбо-дзютсу (бой с метровой палкой).

5. Сэнбаннагэ (метание цепи), Токэн-дзютсу (метание лезвий).

6. Ка-дзютсу (огневые и взрывчатые вещества), Суй-дзютсу (использование воды).

7. Хику Йо Ганряку Хэйхо (военная тактика, строительство укреплений и проникновение во вражеские замки).

8. Онсин-дзютсу (искусство становиться невидимым) и Хэн-со-дзютсу (переодевания).

После всего этого он научил юного Такаматсу методам Хикэн (тайные приемы с мечом), технике Куки-Синдэн-рю с Кэн (мечом), Кодати (коротким клинком) и Дзюттэ (металлическим стилетом для защиты от меча).

Тосицугу Такаматсу не жалел себя; он самозабвенно учился, пока не овладел всеми приемами и после этого унаследовал все письмена, оружие и звание 27-го великого мастера традиции Куки-Синдэн-рю.

Ребенком Тосицугу Такаматсу отсылался от одной приемной матери к другой. В общем он поменял девять воспитательниц. О счастливом детстве не могло быть и речи, что означает слово «безопасность» ребенок так и не узнал. Такаматсу вырастал жестким подростком, с твердым характером. Это подтверждает одна старая газетная статья из Кобэ. В ней описывалось, как четырнадцатилетний мальчик однажды без посторонней помощи «отделал» целую группу напавших на него старших по возрасту подростков.

Юный Такаматсу мог положиться только на своих дедушку и бабушку, они были единственными, к кому он мог обратиться за помощью. Синрюкен Массамитсу Тода, дедушка Тосицугу Такаматсу, был в свое время инструктором в школе обучения владению мечом. Менее известен тот факт, что Тода был 32 членом цепочки Соке Тогакурэ-рю нин-дзютсу. После того как он обучил своего внука методам Кото-рю и Синдэнфудо-рю, он обучал его тайным искусством воинов Тогакурэ: лазанью, подползанию, бегству с оружием и без него. В этих приемах Такаматсу был натренирован с детства

В возрасте двадцати одного года из-за лопнувших барабанных перепонок (это ранение было следствием бесчисленных стычек в юности) он был признан непригодным к военной службе. Такаматсу решил найти свою собственную дорогу. Мысль о карьере на спичечной фабрике не шла ни в какое сравнение с теми приключениями, которые ждали его за морем, в Китае. Это была страна, которая тогда считалась жизненно важной для будущего Японии. Такаматсу пересекает морской простор с Севера на Юг и при этом получает большое число поводов показать свое боевое искусство для защиты собственной жизни. После бурных лет в Китае и некоторого времени, проведенного в диких горах Японии в 1919 году он возвращается домой, чтобы учиться «Микке» (тайному учению) Тендай-рю.

В возрасте тридцати лет Тосицугу Такаматсу познал мир воина, мир духовных сил, он стал признанным мастером в этих сферах. От своих друзей Такаматсу получил прозвище «Монгольский тигр», что полностью соответствовало духу этого человека —человека с добрым сердцем и руками тигра. В городе Нара он имел свой зал, который воистину был «додзе» — «Местом, где постигают Путь», а не просто помещением для тренировок. Такаматсу, как и его учитель Иситани, также выступал против тенденций осовременить традиционные боевые искусства и поставить их на коммерческую основу. Он вполне справедливо считал, что в таком случае они превратятся в обычные школы рукопашного боя, с большей или меньшей долей экзотики для рекламы.

Такаматсу, испытанный ветеран, уже давно перешагнул за шестидесятилетний возраст, когда впервые встретил юношу, который должен был стать его последователем и следующим носителем традиции Тогакурэ-рю нин-дзютсу. Для Такаматсу эта встреча была своего рода «свиданием со старым другом». В стихотворении, написанном для этого юноши, он писал:

«...Долгое время я был великим бойцом коппо-дзютсу, Мужественным и горячим, как пламя, Даже в борьбе с хищным зверем. Мое сердце было подобно дикому луговому цветку, Справедливо и прямолинейно, подобно бамбуку. Даже десять тысяч врагов не заставили бы Меня бежать с поля битвы... Есть ли, однако, кто-нибудь в мире, кто бы Держался за жизнь ради сердца бойца? Но вот ТЫ пришел! Ты, который будто бы послан богами ко мне. Я тебя ждал всегда...»

Этим юношей был Масааки Хатсуми — величайшая личность в современной истории нин-дзютсу и боевых искусств вообще, ныне 34-й патриарх школы Тогакурэ, мастер 9-го дана по восьми видам Будо (каратэ, дзюдо, айкидо, кобудо, кэндо и др.), врач традиционной восточной и классической медицины, талантливый художник и каллиграф, поэт, большой знаток театрального искусства —человек, подаривший нам все те знания, которыми сегодня мы располагаем в теории и практике искусства воинов-теней.

Будущий великий мастер родился 2 декабря 1931 года в небольшом японском городке Нода префектуры Тиба. Он начал заниматься боевыми искусствами в связи с ситуацией в семье — дело в том, что его отец пил. И хотя человеком он был в общем-то неплохим, он, возвращаясь домой пьяным, становился агрессивным и частенько хватался за нож. Единственное, что мог сделать маленький Хатсуми, —это убежать или спрятаться. В конце концов мальчику надоело все время прятаться, и он решил изучить искусство самозащиты. Так в 1944 году, на тринадцатом году жизни, он пришел в группу дзюдо, где эта дисциплина осваивалась более широко, чем в школе.

Вспоминая впоследствии в книгах о своем детстве, Хатсуми пишет, что именно отец оказался тем человеком, который, сам того не подозревая, направил его на Путь постижения боевых искусств. Он же способствовал своим недостойным поведением в семье формированию обостренного чувства опасности у сына, сохранившегося у него на всю жизнь. Это качество, выработанное годами напряженного ожидания и страха, впоследствии значительно облегчило ему постижение основ нин-дзютсу. Выяснилось, что потомственные ниндзя специально растят своих детей в условиях смоделированных ситуаций, которые ребенок воспринимает как угрожающие. У Хатсуми эти ситуации носили естественный характер.

После школы Масааки поступает в один из наиболее престижных университетов Японии —Мэйдзи, на факультет искусствоведения. Это тоже важно для понимания его личности. Можно представить, что означает профессиональная искусствоведческая подготовка в такой стране, как Япония, где даже выпускник школы может различать 1500 цветов и их оттенков! Тем более, что Хатсуми приобрел довольно широкую известность также в качестве художника и каллиграфа.

Параллельно с искусствоведением он изучал еще медицину, как современную западную, так и традиционную восточную. Получив медицинское образование, Хатсуми занялся врачебной практикой. В возрасте двадцати семи лет он уже возглавлял частную клинику, специализировавшуюся на лечении заболеваний внутренних органов.

Кажется, всего этого более чем достаточно, чтобы забыть о самом понятии свободного времени. Впрочем, расхожие истины хороши лишь для обычных людей. Трудно сказать, где искал резервы времени Хатсуми, но он их находил. Ежедневная практика боевых искусств сделала его к 1958 году обладателем 6-го дана в каратэ Сито-рю, 4-го дана в дзюдо, первого и второго данов в нескольких стилях кобу-дзютсу (упражнения с оружием).

Оказалось, однако, что все это было только прелюдией. Неудовлетворенность своими занятиями зародилась в душе Хатсуми давно, с тех пор, как он с ужасом обнаружил, насколько быстро и жадно овладевают американские солдаты из находившихся в ту пору в Японии оккупационных войск приемами дзюдо. Внушительное телосложение и естественные атлетические задатки позволяли им осваивать в течение месяцев то, на что у японцев уходили годы. К чему осваивать подобные системы, если другие просто могут превзойти тебя с помощью силы своего тела? Юный мастер боевых искусств раздумывал над тем, что где-то должен существовать настоящий вид борьбы, который мог бы позволить победоносно выйти из любой ситуации.

Его учитель по кобудо в конце концов поведал ему о мастере по фамилии Такаматсу из городка Касивабара на Западе местности Ига. В надежде наконец найти мастера, который бы научил его живому боевому искусству, а не какому-то виду спорта для укрепления тела или застывшей системе ката, юный Хатсуми отправляется через остров Хонсю к этому учителю.

Встретив Учителя в первый раз, Хатсуми испытал сильнейшее потрясение —настолько мощным был дух этого человека. Выразить словами то, что он тогда пережил, практически невозможно. Великий мастер вспоминал впоследствии, что в детстве ему предсказали смерть в возрасте двадцати семи лет. И действительно, в 1958 году прежний Масааки Хатсуми умер. А вместо него появился другой человек, по имени Бяку-рю (Белый дракон). Этот боевой псевдоним он получил от Тосицугу Такаматсу, человека, перевернувшего всю его жизнь.

Хатсуми вспоминает отчетливое ощущение того, что прежний человек исчез в нем безвозвратно. Осталась лишь телесная оболочка, а вместо души —пустота. Тогда же в нем пробудилась генетическая память, благодаря которой он смог вспомнить боевой опыт своих предков-самураев. Их было немало в роду, насчитывающем более 900 лет! Это заложило основу новой личности. Остальное сделал Учитель. Ученичество Хатсуми продолжалось пятнадцать лет, вплоть до смерти Учителя в 1973 году на девятом

десятке жизни.

Все эти годы каждую неделю Хатсуми из Токио приезжал в Нара, откуда, прозанимавшись день или два, вновь отправлялся в столицу, к открытию клиники, где он практиковал. Занятия проходили не только в додзе Такаматсу, но и в буддийских храмах как в местах концентрации духовной энергии, а также в окрестных лесах и полях. Занятия с ним ничем не походили на столь знакомые нам «тренировки по каратэ», проходящие в теплых, уютных помещениях. Все было по-настоящему, без всякой бутафории и условностей. Все было новым и непривычным.

Дата добавления: 2015-07-02