КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
И ложь прикрыть своим очарованьем? 11 страница
– Тогда умнику нужно в больницу, – присел рядом с ним Дэн на диван. Он бы тоже не отказался улечься на него вместо волосатого. Брюнет все сильнее чувствовал, как его клонит в сон. Бурундукова это тоже чувствовала и предложила, продолжая искать в столе таблетки: – Ложись вместе с ним, Смерч, диван большой. – Если ты посмеешь лечь рядом, я тебя выброшу из окна, – огрызнулся Бритые Виски. Дэн тут же улегся рядом, положив руки за голову – только из детского чувства противоречия. Ложе своей девушки ему понравилось, и он решил непременно еще раз на нем побывать. – Вот козел, – проворчал Эль. – Проваливай, а? – Только если ты попросишь меня искренне, – было ему ответом. – Пошел ты… – Это неискренне. – Еще никогда у меня на диване не было сразу двух парней, – умилилась Машка, и, прежде чем ребята успели среагировать, накрыла их легким покрывалом, ловко вытащив его из набитого, чем попало шкафа, а потом быстренько сфотографировала их на мобильный телефон. – Вот и компромат. Хе-хе-хе. Попались, голубчики. Парни даже возмутиться не успели. – Всем руки за голову! – вбежал в комнату Сашка совершенно неожиданно для всех. И резко остановился. – Дядь Денис. Я думал, Машка тут спит вот с ним. А, оказалось, ты с ним. – Ребенок скорбно покачал головой. – Иди отсюда, мелочь, – шикнула на братика Маша. – Ты чего несешь? – Почему у тебя в кровати дядьки спят под одеялом? – уставился на нее братик. – Почему у меня брат такой дурачок? Иди поиграй в другую комнату. – Смотри, – по-взрослому сказал мальчик. – Если дяденька любит другого дяденьку, ты так никогда замуж не выйдешь. – А что вы тут делаете, молодые люди? – поинтересовалась бабушка Эля, вплывая в комнату следом за мальчиком. Ребят ожидало новое легкое нервное потрясение.
– Ба! – скривился Эль, увидев родственницу. – Ничего! – Почему ты лежишь на диване вместе с другим молодым человеком? – поинтересовалась старушка. – Мы отдыхаем. – Как – лежа бухаем? – Отдыхаем мы! – проорал глуховатой родственнице Рафаэль. Дэн, все же встав, засмеялся. – Ты что, болеешь, внучек? – заботливо спросила пожилая женщина. – Нет, бабушка. – Едва ли не по слогам произнес парень. – Я отдыхаю. Дэн подошел к Маше и, не удержавшись, положил ей руку чуть ниже талии. – Смерчинский, убери лапку, иначе я отправлю тебя в Преисподнюю, – прошипела Мария. – Кто ходит по дому в исподнем? – мигом бодренько отозвалась старушенция. – Я хочу таки посмотреть на этого человека! – Бабушка, – со стоном поднялся и рокер. – Тебе послышалось. Совсем в сумасшедшую превратилась, – посетовал он в сторону. – Не ври, милый, я не оголилась, – сердито взглянула на внука старушка. Та тут же принялась рассказывать родственникам о том, что по дому ходит кто-то без одежды. А Сашка ушел ловить котэ, так и не поняв логику двоюродной сестры. Маша, с трудом выпроводив старушку и младшего братика за дверь. Однако присутствие Эля продолжало угнетать Дэна. Он кивнул на него своему Чипу и поморщился, а потом оказал два пальца, ткнув ими сначала в себя, а потом в сторону юной хозяйки дома, имея в виду, что желает остаться наедине с девушкой. – Слушай, иди в комнату к Федьке, полежи там, а? – попросила Рафаэля она. – Тебе будет спокойно, и никто приставать не будет. Тот поворчал, сказал Дэну загадочное: «при родаках – не дело», но согласился и все с теми же тихими стонами вышел из комнаты вслед за Бурундуком. Она довела его до комнаты брата и вернулась обратно к Смерчу. И они, наконец, остались вдвоем. Дэн провел рукой по серо-голубым обоям, на которых тоненькой змейкой струились фиолетовые замысловатые узоры.
– Невежды обтирают ладони о занавески или скатерти, а ты их переплюнул – об стены начал. – Засмеялась Машка. – Я могу переплюнуть любого, Чип. Мне нравится твоя комната. – Чем она может нравиться? – спросила ее хозяйка, беззаботно плюхаясь на диван. – Здесь всего-то диван, стол, стул, комп да шкаф. И не открывай его, а то оттуда все вывалиться! – Здесь есть все, что и должно быть в комнате нормального человека. – Отвечал парень. Его внимательный взгляд остановился на квадратных фотообоях на стене, противоположной дивану: на их черном фоне было изображено абстрактное, замысловатое симметричное синее лицо, кажется, принадлежащее девушке, волосы которой весьма своеобразно заменяли синие же ласточки. – Что это? – Спросил Дэну у Маши, завороженный необычной картиной, от которой словно бы исходило непонятно волшебство. – Это Нептун. В интерпретации Тома Вудраффа[4]. – Пояснила Чип, тоже глядя на стену. – У него есть целый цикл, называется «Солнечная система». Земля, Сатурн, Плутон – он изобразил все планеты. Вудрафф использует технику двойного лица и изображает планеты вот таким вот образом, абстрактно, с кучей символов, которые нужно долго разглядывать, со знаками… Я нашла в Интернете после одной из лекций по искусству все планеты, и Федька через знакомых сделал мне из них фотообои – 10 штук, по числу картин из цикла. – Продолжала Маша. – Иногда я их меняю – по настроению. Сейчас у меня висит этот Нептун, уже давно. Марина и Лида говорят, что им не нравятся эти картины, а мне они по душе. Волшебные, да? – Может быть. Нептун – планета иллюзий, – кивнул Дэн, продолжая рассматривать картину. – И не только. Планета мечтаний, грез, и, по-моему, путешествий. Кстати, я давно хотела поменять ее на картину с изображением Солнца, но все никак не доходят до этого руки, – отозвалась Маша. – А еще, Дэн, если «перевернуть» картину, ты увидишь совершенно другое лицо. Концепция картины словно поменяется. И это классно. Ты знаешь, я считаю, что в каждом человеке есть два лица, две его стороны, и частенько мы видим только одну из них. А Вудрафф точно отразил природу человека – только в планетарных масштабах. – А ведь ты права. – Сказал парень, глядя в потустороннее лицо духа планеты.
Дэн склонил голову на бок, внимательно вглядываясь в синее лицо, нахмурился, но так и не увидел обещанного «превращения» картины. Потом, не думая, ловко встал на руки, чем рассмешил хозяйку комнаты. Лицо девушки на картине тут же прекратилось в не слишком приятного рогатого субъекта, напоминающего Дэнни сатира. – Клоун, – засмеялась Маша. – Твой личный, – вернулся в нормальное положение парень. Он улыбался, но глаза у него были задумчивыми. – Мой личный, – согласилась она. – Ну, как, увидел изменения в лице? – Да. Впечатляет. Хороший контраст. Я бы не смог повесить это в своей комнате. Девушка лишь пожала плечами. Дэн на мгновение ею залюбовался – она сидела на диване, подогнув под себя обнаженные ноги, смотрела в окно и ветерок, который из приоткрытых створок врывался в комнату, играл с ее волосами. Смерчу тоже тут же захотелось запустить пальцы ей в волосы. Что он и сделал, оказавшись рядом с задумчивой Машей на диване. Ей такое его поведение понравилось, и девушка закинула руки ему на плечи. – Устал? – спросила она несвойственным для себя ласковым голосом. – Хочешь спать? – Есть немного. А ты предлагаешь это сделать с тобой? – невинно посмотрел на нее Смерч. – Вот дурак, – покачала головой Чип. – Ты помешанный на одном деле. – Может быть, – никак не мог оставить волосы Марии в покое парень, все приближаясь и приближаясь к ее лицу. Несчастный голодный орел готовился по взмаху флажка мчаться к столу с яствами. Однако его дисквалифицировали. В комнату совершенно не вовремя заглянула мама Маши. Дэн чертыхнулся про себя и убрал руки, став скромным и милым. – Ребята, – лукаво взглянула на них Вера Павловна, – вы куда пропали? Пошлите к нам! Петь вместе будем. – Мама, – скучным голосом сказала Чип, – видишь, мы разговариваем? Мы не хотим петь. – Ты за себя говори, – улыбнулась Вера Павловна. – А ты, Денис? Может быть, ты еще голодный? Пойдем к столу, милый? – Нет-нет, – испугался парень, которого все женщины этого дома всю дорогу подкармливали. – Я ничего не хочу. Хотя вы так вкусно готовите, что отказываться просто грех.
– Ну ладно, – подмигнула незаметно от Дэна дочке довольная вечером Вера Павловна и оставила детей в покое. Как только она ушла, к ним заглянул Федька. Удостоверился, что «наглый красавчег» ничего не делает с его сестренкой, и ушел. После, минуты через три, Машу решила проведать тетя, и минут двадцать болтала с ней о том, «какой сегодня хороший вечер получился». После ее ухода Смерчинский с досадой укусил себя за запястье. – Ты чего, Дэн? – спросила его Маша и с очаровательной улыбкой протянула ему свою собственную руку. – Кусай, не стесняйся. – Тебя кусать я не буду, – отказался он мягко. – Но можешь покусать меня. Нет-нет, – он с притворным страхом спрятал руки за спину. – Вдруг я в тебя тогда превращусь? Маша опять засмеялась. Гости продолжали весело петь в караоке. – Давай выйдем на улицу? – предложил ей парень. Она легко согласилась и первой вылетела из комнаты, словно на крыльях, не забывая улыбаться. От ее улыбки у него повышалось настроение. В прихожей босоножки она обувать не стала. Скептически поморщившись, заявила, что у нее ноги болят до сих пор, поэтому сунула их в голубые кеды. Дэн нашел это по-детски очаровательным – воздушное лазурное платье и высокие кеды почти того же цвета. И он не отказался бы сейчас оказаться с Марией на ее милом диванчике напротив волшебной картины – с условием, что в ее доме никого не будет – хотя бы пару часов… – Прошу, Бурундучок, – открыл мне дверь чересчур галантный Смерч. – Спасибо, Бурундучок. – Отозвалась я едко. – Почему ты меня так зовешь? – полюбопытствовал парень, спускаясь следом за мной. – А ты меня почему? Насколько Машина голова помнит, я – Чип, а ты – Дэйл. – Логично. Эй, стой, подожди меня! Ты должна мне дать руку! – А ногу не хочешь? – спросила я тут же, но ладонь протянула. Мы оказались на улице, трогательно взявшись за руки. На светлом еще небе виднелась светло-желтая, почти белая половинка луны, и мы, не сговариваясь, уставились на нее, и несколько минут смотрели вверх. А потом так же синхронного опустились на забор. – Маша? – осторожно спросил Смерч. – Маш? – Что, Дэн? – Ты согласна продолжить наше общение? На том уровне, который от нас ожидают? – Ага. – Отозвалась я деланно печально. – А когда ты мне расскажешь про Князеву и Ника? Зачем тебе понадобилось следить за ними, а? И разбивать их пару? – Я все тебе расскажу. Только чуть позже. – Вновь пообещал Дэнни. – Чип, сейчас я – железо. – Люблю самокритику, – покивала я, – а с чего ты себя так невзлюбил, железо? – Просто ты сегодня, как магнит. Меня к тебе тянет. И пока я этого не сделаю, я не оставлю тебя. – Этого? Что – этого? Вместо ответа он положил мне руку на затылок, чуть приподняв мне голову, и передал мне пару тысяч микробов, а вместе с ними желание переделать эти чудесные минуты в столетия. Орла впервые за весь день покормили. Нет, открыли ему доступ к столу с яствами, и тот, не стал медлить – набросился, бедный и изголодавшийся, на все блюда, и даже чавкать не стеснялся. Монстрик, подумав и почесав перепончатыми лапами с когтями свой насупленный лоб, присоседился к пиршеству. Когда мы оба, довольные, отстранились друг от друга, наступили сумерки, а золотистая теперь уже луна оказалась точно над нашими головами. Мы сидели на заборе, касаясь друг друга лбами, и просто молчали. Потом, уже ночью, в своей уютной постели, когда я долго не могла заснуть, я поняла как-то случайно, что люди не могут жить друг без друга. Без взаимного тепла, улыбок, объятий – без поддержки. А сейчас эту поддержку в самых красивый и тонких ее проявлениях дает мне именно мальчик-ветер. И пусть даже самый великий скептик планеты (скорее всего, это будет мужчина) скажет мне, что я – всего-навсего глупая девчонка, мечтающая о какой-то там нелепо-романтической любви, и верящая россказням женщин о том, что взаимные чувства существуют, я только весело засмеюсь. И пожалею этого человека, если он начнет утверждать, что в нашей жизни нет принцев, и романтики, и взаимности, и прочей «чепухи». Принцы есть – королевские регалии еще никто не отменял. А еще есть такие необыкновенные люди, которым мы смело прощаем недостатки, и которым просто симпатизируем или любим. Для нас они становятся не принцами – настоящими императорами. А мы для них – императрицами. Потому что только взаимность порождает истинные чувства. В ту же ночь мне пришло в голову, что воинствующие скептики – это люди, которые в какой-то степени потеряли свою жизненную удачу. Они оказались своими стараниями в этом мире одни и не почувствовали той самой необходимой поддержки и человеческого тепла. Прикрылись щитом с надписью «Я знаю, любви не бывает, кретины!» и вооружились сломанным копьем под названием «Я боюсь отношений, но презираю тех, кто их имеет». А, да, у них еще на голове зловредные духи бога Комплексов сидят. Но все это пришло ко мне в голову только ночью, а сейчас я смотрела на Дэна и просто улыбалась, не забывая проводить рукой по его волосам. – Ты мне очень нравишься, – шепнул мне Смерч, не отстраняясь, – давай попробуем все серьезно? – Давай. – Прошептала и я. – Мне иногда кажется – ты взрослеешь. – Иногда мне это тоже кажется. – Мне это нравится. – Он положил руку мне на плечо. – И мне тоже. Мне нравится понемногу меняться. Это здорово. – В нас биологически заложена потребность к изменениям, – Дэнни так и не повышал голос, и мне безумно нравилось слышать его шепот. – Это одна из главных потребностей, наряду с потребностью в пище или воде. Если человек живет однообразно, он начинает болеть или хандрить. Ты знала? – Не-а. Я много чего не знаю, – виновато улыбнулась я. – Я тоже. – Нет, ты знаешь много. Очень. – Хочешь, я научу тебя тому, что знаю? – спросил он внезапно. – Китайскому языку? – я заулыбалась. – Смерч, скажи мне что-нибудь по-китайски, а? Скажи? Пожа-а-а-лста! Минут двадцать я смеялась над тем, что и как произносил Денис, пыталась угадать, что именно он говорит, а он подсказывал мне жестами, что имеет в виду. А потом и я начала попробовала повторять за ним замысловатые фразы на китайском языке с глухими и шипящими звуками, и тогда уже ржал он. Он говорил: «Скажи это слово» или «скажиу эту фразу», я старалась выговорить ее по слогам, а он смеялся и смеялся. Я в шутку обижалась и дулась, а Дэн смешил меня, и даже постарался показать на небе, на котором слабо, но все же светились звезды, какое-то простенькое созвездие. Он рассказал мне, что потолок в его комнате – одна сплошная звездная карта неба, и я тут же захотела ее увидеть и напросилась в гости. А потом, как бы мне не хотелось, ему пришлось уезжать. Мне стало так обидно, что Смерчик покидает меня, но ничего поделать я не могла – ему позвонил отец и потребовал, чтоб Дэн явился домой. Сытому орлу тоже не хотелось расставаться с новым другом, и он чувствовал себя провожающим, тем самым, что остается в одиночестве на перроне и машет вслед отъезжающему поезду, в котором находится, несомненно, кто-то важный и отдаляющийся. – До понедельника? – со своей беспечной улыбкой сказал Дэнв. – До понедельника. – Ты не только сегодня красивая, – негромко сказал он на прощение, когда уже оказался около дожидающегося его «Джипа». – Что ты имеешь в виду? – старясь скрыть грусть, спросила я. «Не уходи, а?», – жалобно накарябали головастики. – Ты всегда такая. А я только об этом вспомнил. Или только понял. Пока, Чип, обещаю, что приснюсь, – с этими словами Смерчинским сел в автомобиль, больше не оглядываясь, и через минуту тот скрылся в наступающих сумерках. Монстрик прилип к заднему стеклу и таращился на орла. Рядом с ним виднелся еще чей-то дымчатый ирреальный силуэт, принадлежащий довольной леди в шляпке. А я все стояла и смотрела на дорогу, и не могла заставить себя сдвинуться с места и отправиться домой, словно понимала, что как только я покину улицу, все очарование вечера, собранное нашими совместными усилиями, унесется в прошлое. А пока я стою здесь, это очарование находиться здесь, со мной – в настоящем. Домой меня позвала мама. Как в детстве – с балкона. Пришлось подниматься в квартиру. Орел летал над этим местом до самого утра наперегонки с ветром. А он не наврал – Смерч. Уж не знаю, почему, но этой ночью Дэнни мне действительно приснился. А когда я, наигранно возмущаясь, рассказывала об этом чудесном сновидении Маринке и Лиде, то смущалась, а они только восторженно хохотали. В переполненном автобусе, который, к сожалению, никак не хотел становиться резиновым и даже отращивать второй этаж не желал, я висела на поручне, изредка кидая на окно замученный взгляд и считая количество остановок до университета. Одной рукой я держалась, а во второй сжимала телефон, на котором большим пальцем набирала сообщения. Переписывалась с Лидой, парой одногруппниц и, конечно же, со Смерчем. Ему и уделяла основное внимание – общаться этим парнем даже посредством текстовых сообщений мне нравилось все больше и больше. Дэн даже на расстоянии умудрялся передавать мне свою положительную энергию «Я боюсь, Смерчинский! Я боюсь сдавать этот зачет!!». – Жаловалась я ему, зная, что он меня точно поддержит. «Называй меня Пушистиком, мои смс изредка читают друзья:) Не бойся, Мария. Ты сдашь все зачеты. Гарантия от Дэна – больше, чем гарантия», – с удивительной быстротой отвечал Дэнни. В отличие от меня, прущейся в субботу на последний, наисложнейший, зачет, он валялся дома в своей уютной постельке, разбуженный моим наглым сообщением. «Когда ты говорил, что любишь Тролля, ты тоже был убедительным!!» «Я не отрицаю, что сволочь:) Напиши хотя бы раз смайлик, Чип? Иначе буду дуться и страдать» ";):-);) =) 8-}:*), – мигом припомнила я забавные смайлики. А в душе продолжал метаться орел, временно запертый в клетку. – Хватит? Нет, серьезно, Смерчинский, мне страшно! Сейчас я приеду к универу и придется идти на этот зачет!! А если я его не сдам??" "Тебе нужна мотивация. Помни – ты сдаешь зачеты, и мы пойдем гулять!" "А если не сдам?" "Тогда ты идешь на пересдачу, Бурундучок ", – правдиво отвечали мне. А я так и видела, как он лежит на животе в своей кровати с белоснежными простынями, в комнате, залитой ярким солнцем, лохматый и зевающий, подперев одной рукой подбородок, сонно щуриться и набирает мне ответы. "Спасибо, ты такой добрый и чуткий!!" "Мне положено быть таким =) Кстати, тебе нужен талисман. Есть такие талисманы… подержишь их в руке, и к тебе приходит удача. "И где я возьму тебе такой талисман, Смерчинский?" "Уже нигде… Не печалься по пустякам, little chipmunk" "Все. Я приехала, сейчас пойду на казнь. Спешел для твоих френдов, читающих чужие смс-ки – КОТЕНОК, мне пора!" {:€ ". – Я нажала на "отправить" и выскочила из автобуса, морально готовясь к зловредному субботнему зачету. Я была готова к нему примерно на процентов 40 из 100, и этот прискорбный факт меня жутко коробил. Остановка сумела впервые в жизни удивить меня – не фактом своего существования, а наличием на ней одного представителя рода человеческого. Смерч стоял на остановке, чуть поодаль от людей, скрестив руки на груди. На его шее, закрывая ящерку, красовались спущенные фиолетовые наушники, а в руке был зажат кислотно-желтый мобильник. Темно-шоколадные волосы самым наглым способом трепал его родственник – северный ветер. Я остановилась – в меня чуть не врезалась идущая сзади девушка, и озадаченно перевела взгляд с умиротворенного ветром лица Дэна на его спортивный светло-серый короткий пиджак с капюшоном и широкими манжетами, и обратно. – Ты? Ты что тут делаешь?? – удивилась я, подбегая к парню. Судя по тому, как Денис улыбнулся, ему понравилась моя реакция. И какого он мне парил мозги, что торчит дома, а я, такая вредная и злая, его разбудила? – Привет, мой хорошенький Чип, – приблизился Смерч ко мне и обнял за плечи в знак приветствия, на мгновение крепко прижав к себе, – твой талисман прибыл. Бери меня за руку, заряжайся удачей, и пошли в университет. – Ты, талисман… Ты чего мне врал? – Я не врал, – возмутился тут же парень, – я готовил тебя к сюрпризу. Давай, пошли, ты и так с опозданием в полтора часа приехала. А мне надоело тут уже тридцать пять минут торчать. – Почему тридцать пять? – не врубилась я, не стесняясь, беря его за руку. На его указательном пальце мною найдено было металлическое тонкое кольцо, которое я тут же сняла и надела себе на большой палец. Дэн не возражал. – Потому что я так и подумал, что к началу зачета ты не приедешь, и опоздаешь, но не думал, что на столько, – ответил он мне. Я поймала его взгляд, и внутренне поразилась тому, как он смотрит на меня: таким мой знакомый парень, коллекционирующий старинные монеты, смотрел на сердце своей коллекции, только в синих очах Смерча не было фанатизма. – А зачем мне приезжать вовремя? – пожала я плечами, в тайне радуясь, как ребенок каникулам и все же надеясь, что такие же взгляды я не дарю Дэну. – Я в первой пятерке не иду же отвечать, можно и позже приехать. А ты то тут что делаешь? Тебе ведь в универ сегодня не надо. – Устраиваю тебе сюрприз, – отозвался он. – Но на самом деле, я захотел увидеть тебя, моя малышка. Ааа… Вот видишь, видишь? – Что вижу? – Мне хочется тебя называть всякими ласкательными словечками. Цени это, Бурундук. Почему у тебя руки холодные? – Боюсь я, – отозвалась я тоскливо. – Последний зачет, как-никак. И самый трудный. Я вообще вымоталась за неделю. – Бедная ты моя, – на ходу наклонился ко мне Дэн и потерся носом о щеку. "Оу-у-у", – дружно выдохнули головастики, мгновенно из серо-буро-малинового превращаясь в золотисто-розовые и загадочно мерцающие. – Эй! Не наглей, Смерчинский, – смутилась я. – Ммм, от твоих волос замечательно пахнет. Я тебя так жалею, – весело откликнулся он. – Не поверишь, но я себя тоже жалею. Да, эта неделя подарила мне множество впечатлений, в первую очередь, конечно, связанных с учебным процессом, а также вытянула из меня последние нервы. Честное слово, головастики не хотели терять их, и тянули нервные окончания в свою сторону, зная, что те не восстанавливаются или делают это крайней медленно. Но окружающий мир решил, что ему мои нервы нужнее, чем мне, и делал все, чтобы я испытывала эмоциональную напряженность. Я, конечно, старалась бодриться и заряжаться оптимизмом, но все равно волновалась и даже слегка истерила временами. Все знают, что такое начало сессии, которая, как всегда, приходит внезапно (ну прямо как зима!), и каким "волнительным" бывает время сдачи зачетов и экзаменов. Мама, которая активно обеспечивала меня шоколадками и таблеточками для мозгов, говорила вечерами, что это время я еще буду вспоминать с улыбкой, но я только подозрительно на нее смотрела и тяжко вздыхала. Что-что, а нервотрепку со сдачей предметов я вспоминать не буду, это уж точно! Хотя… время, когда мы дружненько, из-за отсутствия лавочек, сидели прямо на полу под дверью кабинета, где проходил зачет-экзамен, и шуршали конспектами, пересказывая друг другу ответы на вопросы, мне явно никогда не забыть! Такое потрясение для детского организма! Понедельник и вторник у моего организма прошли относительно спокойно. В первый день недели оба зачета я умудрилась списать – не зря полночи заливала в телефон шпоры в электронном формате. На следующий день зачеты были хоть и не простыми, но с преподавателями, явно сочувствующими студентам-разгильдяям, поэтому мне вновь повезло. В среду я с легкостью получила зачет по физкультуре, с которой на зависть девчонкам, у меня никогда не было проблем, и даже дружески поболтала с нашей преподавательницей, гонявшей по нормативам одногруппников. Зачет по Истории мировой литературы я тоже сдала неплохо – к нему я все же готовилась, кое-как, конечно, но с душой, читать ведь я люблю, да и с вопросами мне повезло, и я все ответила верно, ну, почти верно. В четверг по одному из зачетов я внезапно получила автомат, а потом, в обед, чуть с ума не сошла, когда пришло время сдавать предмет Управление персоналом – для шпор я нашла какие-то совершенно неправильные ответы, и они оказались бесполезными. И я почти весь день, закрыв уши ладонями, сидела в библиотеке, в бешеном темпе читая учебник и конспекты Лиды, стараясь запомнить материал. В конце концов, я пошла сдавать этот предмет едва ли не предпоследней, с трясущимися руками и деревянным лицом, но все же смогла получить зачет, кое-как вспомнив то, что я учила пару часов назад. Преподаватель Управления персоналом, аспирант, симпатичный и молодой, но уже строгий, в конце моего ответа неожиданно мне подмигнул и сказал, что его не стоит так сильно бояться. – У вас, Мария, выражение лица такое, словно я вас съесть хочу, – говорил он мне, ставя в зачетку свою размашистую подпись – мои глаза внимательно следили за движением руки препода над самой дорогой для студента вещью. – Мало ли… – Вот, возьмите, – потянул он мне зачетку, – ваш ответ был хорошим. Вы, наверное, несколько дней готовились, Мария? – Несколько часов. – М? – Да-да, почти всю неделю, – громко ответила я, окидывая взглядом двух оставшихся одногруппников-мучеников, пожелав им удачи и выходя в пустой коридор – время подходило почти к 7-ми часам вечера. Там, на свободной лавочке сидел с наушниками в ушах Дмитрий, погруженный в какие-то свои глубокие мысли. Меня он не видел, закрыв глаза и откинувшись спиной на стену. Зачет он сдал часа два назад, и, наверное, ждал своих дружков, все еще мучающихся в кабинете. Как вести себя с ним, я не совсем понимала. Вроде бы он – мой друг и король моих персональных подколов, а с другой стороны, вдруг Смерчинский прав, и я Чащину нравлюсь? Это, конечно, бредовая идея, у него есть девушка, и меня, скорее всего, он воспринимает, как однокурсницу – "своего в доску парня", но чего только не бывает в нашем дурном мире? К тому же в начале недели Димка вел себя несколько странно – отстраненно и замкнуто, и лишь через пару дней, когда я сама стала активно пытаться общаться с ним, не обращая внимания на его сумрачность, он "ожил", превращаясь из спокойно-серьезного и какого-то чужого мне парня в привычного удобного идиота Чащина. Он даже умудрился сделать мне очередную гадость – прозвал Инфернальным Злом, когда я с парнями-одногруппниками стала от скуки делать ставки, как кто сдаст или не сдаст сессию. – Привет, чувак! – взъерошила я ему волосы, радостная, что сдала зачет. Из-за музыки он не услышал моего голоса – просто повернулся со словами: – Слушай, хватит, давай не здесь? Я же сказал… – Чего не здесь? – удивилась я. – Что ты сказал? Димка резко снял наушники и, повернувшись, удивленно уставился на меня. – А, это ты? – выдохну парень. – А ты кого ожидал увидеть? – я опустилась на лавку рядом с парнем. – Мамонта в юбке? – Никого. Сдала? – тут же спросил меня Димка. – Сдала. – Ну, молодец. Марина сказала, ты в библиотеке весь день сидела и учила? – Ага… Мои мозги выкипели. Теперь я совсем безмозглая. Блииин, почему я в течение семестра не училась, а? – Болтала я с легким сердцем. – Нет, я завязываю так учиться. В следующем семестре я все-все выучу уже осенью… И получу кучу автоматов, и прогуливать не буду. И все сдам на "пять". А, я слышала от ребят, ты тоже сдал, да? – Да. – Ух ты, ботаник. Классно! Нам осталось только в субботу отмучаться, и сдать три экзамена. Я очень жду каникулы. А ты? – Между делом я полезла в рюкзак и достала бутылку с водой – после моего пространного ответа в горле пересохло. Крышка, правда, никак не желала расстаться с горлышком пластиковой бутылки, как бы я не пыталась ее открутить. – Жду, конечно. Устал уже учиться. Дай мне, – протянул руку Дима, увидев мои бесплодные попытки открыть бутылку, и, выхватил ее, с легкостью тут же открыл и вложил мне в ладонь крышку. Все это проделал молча, без слов о том, как выгодно быть мужчиной (это его наилюбимейшая тема для рассуждений – особенно рядом со мной, мне-то всегда казалось, что быть женщиной куда лучше, и из-за его слов мы всегда начинали спорить) – Ты сегодня опять странный, – внимательно поглядела я на парня, отпивая подслащенную воду. – В свои лучшие дни ты бы без зазрения выдул половину, не спрашивая разрешения, а тут… такой галантный. Слушай, ты совершил открытие? – В смысле? – не понял Чащин. – Ну, умудрился незаметно пройти этап развития из питекантропа в человека? – Отстань. – Да ладно, не злись. Что слушаешь? – дружелюбно спросила я, беря свесившийся на его грудь наушник, которые в народе называют капельками или затычками. Оказалось, слушает ту же песню, что стояла у него на звонке мобильника: в плеере Чащина вообще в плей-листе стояла пара альбомов Нойза. Минут пятнадцать мы сидели и слушали музыку, засунув в уши по одному наушнику. Дима сегодня вновь был спокойным и неразговорчивым, и меня, честно говоря, это напрягало: он менялся, а я не знала, почему. И постоянно думала: а вдруг… вдруг я ему правда нравлюсь?
Дата добавления: 2015-07-02; Просмотров: 278; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |