И ложь прикрыть своим очарованьем? 24 страница

Внутри у Лиды начала плавиться лава, но она все продолжала плавным и сонным голосом:

– Он дарит мне все, что я хочу…

– Вот невезуха, – пробормотала Ленка. Ей стало понятно, почему одноклассница молчала о том, какой у нее друг – сам владелец этого нехилого местечка. В таком случае и она бы молчала. А сначала она, Лена, подумала, что у Лиды вообще никого нет, и она, как всегда, старается просто показать себя в выгодном свете, болтая, будто бы несвободна.

– Он без ума от меня, – продолжала с легкой улыбочкой Лида. – Сладко-сладко меня целует. И это… нежно обнимает.

Петр фыркнул. Он не припоминал за собой такого. Нет, в своем кабинете он точно с ней что-нибудь сделает. И совсем не нежно.

– Так, отдавай ее мне, – прокричал, едва ли не перекрывая музыку, Женя. – Лида, не будь дурой!

– А что мне быть дурой? – вдруг трезвым голосом сказала она. Действие "Феи" стремительно улетучивалось, и девушка все отчетливее и отчетливее осознавала реальность. Правда, у нее жутко начинала болеть голова. – Ты меня бросил, а он носит меня на руках.

– Носит на руках? – бровь Жени взметнулась вверх, а в голосе появился сарказм. – Этот недомерок? А поднимет? Ростом-то не вышел девушек на руках носить.

Вот тут Петр не на шутку вскипел. Он резким движением поставил коктейль на барную стойку и усадил Лиду на стул обратно. Девушка-администратор, стоявшая тут же, и еще один охранник "Алигьери" переглянулись. Не самый добрый и милосердный нрав мстительного и расчетливого Петра Смерчинского знал весь персонал, а также его коллеги, партнеры, знакомые и малочисленные друзья.

– Малыш мой, ты понимаешь, что ты несешь? Скажи мне "прости", и я, так и быть, забуду этот инцидент, – процедил сквозь зубы хозяин клуба. Любые упоминания о том, что он не так высок, как ему хотелось бы, бесили.

– Иди ты, – послал его Женя, кстати говоря, парень достаточно высокий, и этим в свое время и сразу привлекший внимание Лидии. – А ты понимаешь, с кем ты разговариваешь, гномик? Ты знаешь, кто я и что я и мои друзья тебе сейчас сделаем? За то, что ты позарился на чужую девушку.

Молчаливый приятель Евгения только кивнул. Они сегодня собрались большой компанией, и парней было много. Ребята ничего не боялись.

Обстановка наклонялась. Петр не на шутку разозлился – его унизили на глазах гостей самого привилегированного зала "Алигьери" и персонала.

– Значит так, – обернулся он к охраннику, – зови коллег и пусть они препроводят этого доброго молодца, скажем, в подвал. А ее, – кивнул Петр на Лиду, – доставь в мой кабинет. Ясно?

– Да, Петр Андреевич. – Кивнул охранник и вызвал по внутренней связи "коллег". Те явились уже через минуту. А за это время ничего не понявший Женя уже не без помощи друга еще пару раз намекнул Смерчинскому-младшему о росте, сказал пару-другую крепких ругательств и попробовал забрать ослабшую Лиду с собой. Она, зачем-то схватив все тот же злополучный коктейль "Карри", даже и не пробовала сопротивляться.

– Детка, верни девочку обратно, – предупреди его злой Петр.

– Ты мне сказал "детка"? – не выдержал обозленный вконец Евгений, начавший вдруг дико ревновать девушку к этому наглому типу, передал брюнетку другу и ударил Петра в лицо. Удар получился хорошим, и Смерчинский едва не упал. Из носа тут же пошла кровь.

Почти сразу же Евгения схватила прибывшая охрана и отконвоировала вместе все с тем же другом куда-то вниз. Его друзья, которые не пребывали на танцполе, попробовали вступиться за молодого человека, не поняв, что происходит, но один их охранников, мужчина бритоголовый и с абсолютно пустым взглядом, вытащил на свет пистолет и тем самым остановил вполне возможную драку между гостями клуба и его персоналом. Внешне спокойный Петр, бешенными от ярости глазами окинул высокую крепкую фигуру Евгения и утер кулаком кровь из носа. Он взглянул на ошарашенную и до сих пор пьяную Лиду, кивнул оставшемуся охраннику, чтобы тот притащил ее в кабинет, и пошел следом за остальными секьюрити. На его губах играла неприятная, воистину змеиная улыбка.

– Девушка, пойдемте в кабинет босса, – легко поднял Лиду накаченный охранник.

– А? Чего? Ага… – Она не отпускала коктейль, словно он был ее последней надеждой на разрешение всех вопросов.

– А я можно с вами? – встрепенулась ошарашенная Ленка. – Попасть в кабинет хозяина клуба – это ли не круто?? – Я ее подруга. Я очень беспокоюсь за Лиду! Видите, ей плохо и нужна моя помощь!

– Идемте, – помедлив, согласился охранник. Особенным умом он не блистал.

Последнее, что хорошо слышала Лида, был знакомый голос, в котором слышалась жесткое веселье:

– Нехило он ему зарядил. Совсем нехило.

– А кто это? – на место Лиды уселась светловолосая девушка, которая сначала вдруг напомнила ей Машку Бурундукову, и она даже прищурилась, потому что подумала отстраненно, что это ее подружка. Но нет, девушка лишь была похожа на Машу: ростом, фигурой с несколько широковатыми плечами, тонкой талией и узкими бедрами и светлыми прямыми волосами до плеч.

– Тот, к кому мы пришли. Представляю, как он злиться. – И парень, который показался Лиде знакомым, очень знакомым, расхохотался. Охранник уносил ее прочь, рядом семенила Лена, довольная, как злая ведьма из пряничного домика, заманившая к себе детишек, а черноволосая девушка все вглядывалась в знакомую фигуру и прическу – парень стоял к ней спиной. Но вот он повернулся, и во вспышке прожектора Лида тут же узнала в нем Никиту Кларского.

И он здесь… Все веселятся.

Через несколько минут она уже была в шикарном кабинете Петра Смерчинского, который располагался над одним из танцполов – самым большим, "Адом", и имел стеклянную стену, через которую можно было наблюдать за все, что твориться в этом зале.

Лида сидела на диван, чувствуя, как раскалывается ее голова, не слушая щебетания Ленки, из любопытства трогающей то шикарные картины, украшающие стены, то стол из дуба, то вещи, на нем лежавшие. Она, понимала, что проблемы-перья попав вверх, туда, к картине с ангелами, падают на нее обратно. Лицо Жени стояло перед ее глазами, и она с трудом закрыла их. И сразу же попала в странное состояние то ли сна, то ли транса, то ли покоя. В кабинете было тихо – музыка не доносилась сюда – он был звукоизолирован, и тишина давила на уши Лиды со всей своей подавляющей силой.

Какая она дура. Пила… ничего не помнила… веселилась… встретила его здесь… встретила кого-то еще… в голове гремит гром…

– Ты в порядке? – вновь нарушил тишину голос довольной Лены.

– Да…

– Слушай, а он реально твой парень? Я в шоке! И ты скрывала, что хозяин "Алигьери" – твой мальчик! Я в тройном шоке! Ну ты и вероломная женщина! Теперь твоя прямая обязанность – познакомить старую подружку с каким-нибудь его богатеньким дружком и обустроить ей, то есть, мне, личную жизнь. Мой нынешний чувак дает мне мало денег.

Лида молчала. Ее полет заканчивался.

Зачем она сюда пошла?? Опозориться перед бывшим и этим парнем из фиолетовой машины?

Лучше забыться… Жаль, что действие "Феи" не вечно.

Петр вернулся через минут двадцать, в сопровождении пары охранников, уже без пиджака, в рубашке с закатанным рукавами, потирая отбитые костяшки левой руки – он был левшой, поэтому и бил левой рукой. Бил хорошо, с силой, вымещая всю свою злость и нервное напряжение. Психологи говорили, что свою агрессию и недовольство можно выместить на подушке, а Петр вместо подушки использовал человека. Только что его парни там, в подвале, держали обнаглевшего скота, пытающегося вырваться, а он его бил, ничуть не переживая, что их много, а противник – один. Петру было все равно. Главное, он добился своей цели: хорошенько врезал недоумку, оскорбившему его. И заодно его другу – но уже не сильно. А потом велел выставить этих двоих вон из "Алигьери" и проследить, чтобы их никогда сюда не пускали. Он видел, как около стоянки девчонка этого умника кричала, что нужно вызвать скорую, а тот успокаивал ее и друзей и говорил, что все хорошо. Этот излишне смелый тип не будет вызывать ментов и не будет никуда жаловаться. Его хорошенько припугнули.

Петр вновь взглянул на свои ободранные костяшки и довольно улыбнулся, поправив очки. Да, многие моральные принципы были далеки от этого славного представителя семьи Смерчинских. Зато он здорово набил морду полудурку, посмевшему что-то сказать ему, Петру. И удовлетворил собственную злость вкупе со мстительностью. Теперь хотел заняться Лидой. Кажется, она очень мила.

– Пошла вон, – кинул он злой взгляд на обрадовавшуюся, было, Ленку, усевшуюся прямо на ручку одного из бархатных кофейного цвета кресел, и вновь закинувшую ногу на ногу, так, чтобы разрез ее юбки был хорошо виден молодому человеку.

– Что? Но я…

– Вон, я сказал. – Даже не взглянул на нее Петр и, видя, что побледневшая Ленка не двигается, кинул охране, – уберите ее. Кто ее впустил? Ты? Я что, неясно сказал, чтобы ты препроводил в мой кабинет только ее? – теперь он кивнул на ни на что не реагирующую Лиду.

– Ясно, Петр Андреевич, – отозвался растерянно секьюрити, – но она сказала, что подруга вашей девушки.

Смерчинский хлопнул ладонью по столу. Они что, все поголовно тут дегенераты? Действительно приняли эту высокую начинающую алкоголичку за его девушку?

– Она сказала? Она тебе платит? Нет? Ну тогда и убери ее. Раз она ее подруга, а не босс, – синие глаза парня вновь посмотрели на Лиду, полулежащую на мягком диване, – препроводите ее в приятное место. В кальянную. Или еще куда-нибудь еще. Проваливайте! Все вон.

Да, его характер был не самым сахарным. Хотя иногда молодой человек в дорогих очках был очень вежливым и казался даже интеллигентным.

Лену выпроводили. Она, зло оглянувшись на одноклассницу, покинула шикарный кабинет. А Петр медленным шагом подошел к Лиде, прикидывая в уме, что ему с ней сделать. Сел рядом с ней, внимательно посмотрел в лицо с закрытыми глазами, на шею, обнаженные плечи, опустил взгляд ниже, неизвестно почему хмыкнул. Изучив Лидию вдоволь, он осторожно взял ее за подбородок и повернул неподвижное бледное лицо к себе. Ему понравился изгиб ее губ и парень улыбнувшись, провел по ним указательным пальцем, едва касаясь. Красноватые непонятно от чего глаза с темно-коричневыми радужками распахнулись и уставились на молодого человека.

– Еще раз привет, Лида. – Без особенной доброты улыбнулся Петр ей. Он наклонился еще ниже и, прищурившись, глядел в ее усталые глаза, уже собираясь поцеловать, точно зная, что не остановится, даже если она будет вырываться. Наклонился еще ниже. И еще. Он уже прикидывал, как поудобнее заломить ей руки при необходимости, как девушка вдруг подняла ладонь и, коснувшись его щеки пальцами, на которой еще виднелась плохо стертая кровь, произнесла тихо-тихо:

– Больно?

Он остановился и замер. Не от звуков ее голоса, и не от ее неожиданно нежного жеста, а от того, что она, правда, беспокоилась за него. Ложь Петр умел чувствовать на расстоянии, впрочем, как и искренность.

– Тебе больно? – опять спросила Лида и добавила. – Мне тоже. У меня очень болит сердце.

Он молчал и больше ничего не делал, просто смотрел на девушку, как на привидение, и все. А она печально глядела на него, не убирая руки с его щеки.

– Ты красивый, – вдруг шепотом сказала Лида. – И спасибо, что помог.

Планы того, как поудобнее заломить руки девушки отъехали в сторону, и теперь на лбу парня субтитрами бежали строки: "Вот черт! Что за хрень? Что с ней?"

– Не за что, Лида, – в который раз дико смеясь сам над собой, Петр очень медленно и аккуратно коснулся губами ее виска и прикрыл глаза. – Ты в порядке?

– Не совсем… Спасибо, правда, спасибо. – Она тут же отстранилась от парня.

– Тихо, тихо, – теперь ему захотелось поцеловать ее щеку или провести губами по скуле. – Тихо, Лида, не говори ничего.

Девушка только тяжело вздохнула и успела шепнуть:

– Ты хороший.

– Яаа? Ну, может быть. – Пожал плечами Петр, не понимая, куда делась решимость от его прежних намерений. – Иногда. Почему тебе больно? Этот парень, он что-то сделал тебе?

– Подарил вилку, – не разжимая губ, улыбнулась Лида.

– Что-что?

На этом их разговор прервался.

В кабинет, без труда минуя охрану, широкой походкой вошел Никки и его новая подружка. Он, как и всегда, и не подумал постучаться и теперь стоял на пороге с едва заметной ухмылочкой, которую легко можно было принять за дружескую улыбку. Этот парень умел оставаться внешне приличным и даже интеллигентным, не соблюдая элементарных правил вежливости. Как и сам Петр. И парень в очках всегда ценил это в Никите Кларском. Хорошая актерская игра всегда прекрасна, не смотря на то, сколько зрителей вокруг наблюдают за нею: целый театр или всего лишь один человек.

Никита первым зашел в кабинет. Ника молча шла за ним, посматривая на парня снизу вверх и посылая разнообразнейшие проклятья ему в спину. Как только он оборачивался на нее, на лице девушки начинала тут же цвести улыбка. Она тут же угасала, когда он отворачивался, и уступала место злобному взгляду из-под челки.

Ник не видел перемен в ее лице, но понимал, что Карлова (и нужно же было родиться с такой фамилией в пику его!) пребывает не в самом радужном настроении.

Да и сам он был не слишком весел. Недавно переписывался с Олей, просил прощения, что не смог сводить ее на свидание. Хорошо, что у не был легкий характер, и ангел всегда прощала его.

– Нам точно сюда? – шепотом спросила Ника.

– Точно.

Кажется, они пришли слегка не вовремя – хозяин клуба был занят девочкой. И явно не хотел, чтобы его отвлекали.

– Помешал? Прошу прощения, – сказал Никита без особенного сожаления в голосе, оглядывая внимательными серыми глазами полулежащую на диване брюнетку в розовом платье и склонившегося к ней Петра.

Ника за плечом Кларского несмело улыбнулась. Она-то хорошо понимала, что их приход явно помешал присутствующим. Она сама еще слишком хорошо помнила, как ее обломали с милым Дэном Смерчем. Правда, сейчас об этом вспомнила как-то машинально, нехотя – слишком много всего с ней произошло за последнее время, чтобы думать о неудаче с милашкой Денисом.

– Думаю, тебе нет разницы, помешал ли ты мне или нет, – отозвался задумчиво Петр, но в голосе его не было злости. Молодой хозяин "Алигьери" нехотя оторвался от мигом подобравшейся Лиды и встал, чтобы рукопожатием поприветствовать Ника.

– Как жизнь?

– Сам знаешь – не самым лучшим образом. – Скучным тоном отозвался Петр. – Я тебя ждал, но думал, ты будешь позднее. Кто с тобой?

– Это моя девушка, Ника, – равнодушно отозвался Кларский. – Ника, это… мой хороший друг Петр. Он владелец "Алигьери".

– Привет, – помахала ему рукой Карлова. – У тебя классный клуб.

– Спасибо. – При виде девушек в Петре всегда просыпалась галантность, и он улыбнулся Нике. – Я…

– Он знает, – расхохотался Ник, – он знает, что у него самый лучший и выгодный клуб.

Лида, мельком взглянув на парня и услышав его голос, аж вздрогнула и сильнее отвернулась. Она сразу узнала Кларского – после трех лет Машкиного поклонения этому типу, его невозможно было не узнать! И, не желая, чтобы молодой человек узнал и ее, отвернулась, сделав вид, что спит. Хотя она была еще не совсем в себе, но осознавала, что не хочет, чтобы знакомые видели ее в таком ужасном состоянии. Например, тот же Кларский.

А Ник не сильно обращал внимания на девушку на диване. Мало ли с кем веселиться этой ночью Петр в своем собственном кабинете?

– Спасибо, Ника, за столь лестный отзыв о моем небольшом заведении, – улыбнулся подруге Никиты Петр. – Не стой, садись, – и он указал ей на одно их шикарных кресел. – Может быть, хочешь выпить? Как-нибудь развлечься?

– Она ничего не хочет, – ответил Никита за девушку. – Да?

Светловолосая послушно кивнула. Видевшая ее мельком Лида вновь отметила ее некоторое сходство с Машкой и еще раз подивилась.

– Ты читаешь ее мысли? Девушки всегда чего-то хотят. Иногда мне кажется, что "хочу" – глагол женской сути. Да, Ника, дорогая? – Вежливость в Петре зашкаливала. Ника кивнула – ей показалось, что этот черноволосый субъект – неплохой человек. В отличие от дяди Укропа – так она мысленно продолжала обзывать Никиту. А самому дяде Укропу вдруг стало слегка злобно – ему показалось, что партнер и "коллега" по нелегальному бизнесу то ли заигрывает с его дурочкой Никой, то ли пытается разозлить его, Никиту. То ли просто по привычке пытается казаться хорошим перед незнакомками. Но это все равно бесило. Как же хорошо, что с ним сейчас не Ольга, а эта Карлова. Хорошо, что люди брата ошиблись и привезли не Олю.

– Читаю. Она же моя девушка, – выделил оба местоимения интонацией Кларский, положив руку на плечо Ники, усевшейся в кресло. Она едва заметно вздрогнула, но тут же широко улыбнулась. В ее воображении Ник давно был инвалидом, а после поцелуя – ходячим трупом.

– Когда вы успели познакомиться? Почему я ничего не знаю о любимой моего хорошего друга? – продолжал Смерчинский тоном вежливого хозяина. Он стоял около своего стола, опершись руками о его край, и с интересом разглядывал гостей. Кажется, влюбленный Никки был для него в новинку.

– Давно. – Отозвался Ник. – А знакомить свое сокровище с тобой, парень, – не самая лучшая идея.

– Ну, может быть, – рассудительно отвечал Петр.

Он что-то хотел добавить, но Кларский со все той же улыбочкой, с которой зашел в кабинет, перехватил инициативу в задавании вопросов:

– Охранник сказал, что ты уединился здесь со своей подругой. Что-то и я не припомню, чтобы ты меня с кем-то знакомил. Непорядок.

– Непорядок, – согласился его собеседник, проигнорировав слова про подругу, и Лиде, которой все больше и больше не хотелось, чтобы Кларский узнал ее, захотелось отчего-то спрятаться в самом диване. Ей решительно не нравилась эта ситуация. Что такое с милым университетским Мистером Я-Милый-и-Очень-Вежливый-парень? Откуда он знаком с парнем из фиолетовой тачки, ставшей на пару минут ее якобы другом??

– Непорядок, – повторил Смерчинский. – Я потом вас познакомлю, так и быть. Моя, – он посмотрел на Лиду и хмыкнул, – подруга изволит спать.

– Это ты с ней изволишь делать что-то другое. Ладно, оставим это. Так, у нас проблемки, нам бы их обсудить наедине. Сечешь фишку, брат? – Голос Никиты казался Лиде властным и одновременно чужим – так молодой человек в стенах университета явно не разговаривал. И вообще, дошло вдруг до нее, у Кларского ведь девушка – это Ольга Князева! А тут он сидит с какой-то там Никой! Они что, поссорились, и он так быстро нашел себе новую подружку?? Как хорошо, что ее Машка не с ним!

– С ментами? – недовольно спросил Петр. Ника тут же с любопытством на него уставилась.

– Ну явно не с министерством энергетики и регионального развития, – отозвался Ник серьезным тоном ученика-отличника. – А с кем еще? Эту проблемку нам бы и надо разрулить. И, да, Март просил тебе кое-что передать. Насчет решения проблемки. Сказал, у нас есть крыса, которая сливает всю инфу малышам в форме.

Уши Лиды чуть не превратились в большой вопросительный знак. Что несет их местный примерный мальчик??

– Отлично. Тогда пройдем сюда, прошу, – хозяин кабинета гостеприимным жестом открыл незаметную дверь, ведущую в соседнее помещение, которое Петр называл в шутку "комнатой для отдыха".

– Ника, ты моя гостья, я бы даже сказал, почетная гостья – делай все, что тебе угодно. В твоем распоряжении весь мой бар. – Сказал напоследок Смерчинский

Парни скрылись в комнате, чтобы обговорить свою "проблемку" наедине, без лишних ушей, и последнее, что слышали обе девушки, были слова Петра, что про "крысу он осведомлен более, чем", и ему хочется знать, как Март собирается решать проблему с клубом – "Алигьери" не нужны неприятности с представителями закона.

Ника и Лида остались в комнате одни. В ней было совершенно тихо, хотя за стеклянной стеной бесновался народ, отрывающийся под очередной задорный электронный трек.

Ника продолжала сидеть на своем кресле, задумчиво оглядывая кабинетом взглядом светлых голубых глаз и сжимая в руке мобильный телефон, который ей было страшно выпускать из рук. А Лида медленно, чувствуя, как у нее кружится голова, привстала. Полет прекратился полностью. Теперь только жутко болела голова.

– Привет, – дружелюбно кивнула ей Ника.

– Привет.

– Я думала, ты спишь. Меня зовут Ника, а тебя?

– Лида. Это твой парень, Никита? – полюбопытствовала тут же Лида и поморщилась от боли.

– Эээ… да. – Отозвалась светловолосая девушка, помня, что играет роль подружки Укропа. О том, что Лида знает Ника и его настоящую герлфренд – Ольгу Князеву, она и не догадывалась. – Да, точно, мой парень.

– И… давно вы встречаетесь?

– Давно, – уверенно отозвалась Ника. – Три месяца.

Она говорила все, что сказал говорить всем вокруг Укроп, и была довольна собою.

Лида пребывала в шоке. Может, у Никиты есть брат близнец? Но довольно ехидный-таки внутренний голос тут же спросил: "Ага, брат-близнец, и тоже Никита? Оригинальные родители. Эх ты, алкашка, надралась дряни какой-то, вот и несешь фигню".

– А что? – подняла светлые тонкие изогнутые брови на Лиду Ника. – Что-то не так?

– Да нет, все так… Просто… неожиданно, что у ммм… Никиты есть девушка.

– А, он не хотел, чтобы все знали о наших отношениях. – Карлова подумала, что Лида и Ник давно знакомы – если она подружка черноволосого парня в очках. Раз они знакомы, то она, Ника, должна играть и перед ней роль влюбленной.

– Вот как… Ясно.

– Но я его это, очень люблю, – не преминула заметить Карлова.

С одной стороны, Лида начала вдруг чувствовать страх – такой, какой чувствуют путники, идущие по карте в незнакомой местности, смутно понимающие, что карта-то неправильная, но еще не осознавшие того, что заблудились окончательно. Поэтому девушка, несмотря на плохое самочувствие, хотела сбежать отсюда как можно дальше. Но с другой стороны, ей стало жутко любопытно: что же такое с Кларским и в чем он замешен? К тому же хозяин клуба, который вдруг показался ей красивым, нереально красивым, притягивал к себе Лидию, переживающую личную трагедию. Рассудительная всегда брюнетка, знавшая точно, что ей делать, пребывала в замешательстве.

"Разузнаю про Кларского и сбегу", – приняла она решение сквозь давящую головную боль и подступающую тошноту. Никита стал проявлять повышенное внимание к Машке, и Лида, как преданная подруга, хотела разобраться в ситуации. Не дай Бог, этот вечный ребенок, ее доченька, ради Клары бросит своего супер идеального Смерча (ну да, и он не без греха, но он куда лучше и перспективнее Никиты!).

– Слушай, а ты девушка хозяина этого местечка? – спросила Ника Лиду. Ей хотелось слышать хоть чей-то голос, даже этой незнакомой девушки, потому что она продолжала бояться, хотя и храбрилась назло Нику.

Лида неуверенно кивнула и взглянула в сторону двери, за которой скрылись парни.

– Слушай, Ника…

– Что?

– Мне надо знать, о чем эти двое разговаривают. – Прошептала девушка.

– Зачем??

– Надо. Очень надо. Я боюсь… боюсь, что мой ммм… парень изменяет мне.

– С Ук… с Никитой? – вытаращилась на Лидию Ника.

– Да нет! С девушкой одной. Короче, мне надо подслушать, о чем там эти двое говорят, чтобы понять, изменяет ли он мне, или нет, – невнятно выдавила из себя Лида, чувствуя себя выжитой половой тряпкой. Ей становилось все хуже и хуже. Ее кровеносной системе явно не полюбился вкус абсента. Хотя и выпила она его всего ничего…

– А что ты от меня хочешь? – устало спросила Ника.

– Мне надо подслушать их разговор. Вдруг они там обсуждают, что поедут в сауну с девочками? Или в массажный салон к ним же… Мой парень с Никитой любит в такие места ездить, – сочиняла черноволосая девушка. В ее лице было столько муки, что Карлова даже пожалела дурочку, которая беспокоиться из-за такой ерунды. Она не знала, что Лиде просто нехорошо после алкоголя.

– Ну подслушай. Так и быть, не скажу никому. Да, я, пожалуй, тоже к тебе присоединюсь. Вдруг и мой Никита тоже в какую-нибудь сауну захочет поехать, – вдруг решила Ника, подумав, что ей следует как можно больше знать о враге, запугивающим ее. К тому же она заметила, что дверь к комнату, куда удалились молодые люди, прикрыта не совсем плотно. Видимо, Петр и Ник не боялись, что девчонки вздумают подслушать их "деловой" разговор.

А они решились: одна от отчаяния, вторая из-за чувства ответственности за подругу. Голоса молодых людей раздавались не слишком громко, но разобрать слова было вполне возможно – девушкам даже не пришлось приоткрывать дверь еще.

Чем больше Лида узнавала о Петре и Нике, тем меньше чувствовала в сердце застрявшую вилку. Она как-то резко забыла о Евгении и о том, как он поступил, она даже перестала изнывать от желания узнать, что там сделал с ним охрана Петра и почему у хозяина клуба были сбиты костяшки. Она забыла, что сдуру назвала Петра хорошим и красивым, хотя сделала это искренне. Забыла о том, зачем вообще решилась подслушать этот разговор. Даже о собственной боли и тошноте не помнила!

Ника, которая и так подозревала Никиту в чем-то подобном, была шокирована меньше, хотя неприятный осадок (или даже осадочище) оставались и в ее душе.

Девушки не вникли во все тонкости разговора двух парней, но поняли, что молодые люди связаны с распространением наркотиков в клубе: Петр, так сказать, был "официальным дистрибьютором" Пристанской группировки, которая в свою очередь "заведовала" не только банальными таблетками и порошком, но и "поставляла" особенные ингредиенты для запрещенных коктейлей – синтетических наркотиков, продаваемым под видом алкогольных энергетиков проверенным людям. Петр "заведовал" продажей всего этого в "Алигьери", получая нехилую выручку.

Ник отрывисто говорил о том, что менты прознали о новом виде наркотиков, и даже умудрились взять тех, кто распространял их в крутом загородном клубе "Венера". Он даже поржал слегка над тем, что ему самому повезло, что не взяли и его – Никита по просьбе брата как раз посещал "Венеру" перед тем, как ее накрыли, и его очень удачно увез оттуда "один знакомый клоун". Кларскому пока было невдомек, что Петр и Дэн – кузены.

Они говорили что-то и про азартные подпольные игры, в том числе не только про банальную рулетку, но и про закрытые бои без правил. Парни, не стесняясь в выражениях, обсуждали много чего – Петр был уверен, что его кабинет никем не прослушивается – его постоянно проверяли на предмет "жучков" хорошие специалисты. Он не думал, что его банально могут подслушать. У славного представителя семьи Смерчинских случился неплохой промах. Впрочем, Петр мог бы и не переживать по этому поводу, ведь, к примеру, из-за пренебрежения к мелочам когда-то давно был посажен за решетку и знаменитый Аль Капоне, кучу лет успешно скрывающийся от властей и попавшийся за какую-то там неуплату налогов.

– Что-то не то они обсуждают, – прошептала, на цыпочках отдалившись от приоткрытой двери Ника. Лида уже вновь сидела на своем диване, обхватив себя за колени и покачиваясь из стороны в сторону. И она, и Лида были перепуганы – еще бы, они ведь услышали то, что по идее, не полагалось слышать посторонним вообще! Бледные, но старательно делающие вид, что все хорошо, девицы, вернулись к креслам.

– Он не поедет в сауну, – не своим голосом произнесла Лида. – Я ошиблась.

– Ага, – поддакнула ей Карлова. – И Никита тоже не поедет… да.

– Ну вот, а я боялась, что он мне изменяет.

– Ну да, зря, – почувствовала, как пересохло у нее во рту вторая девушка.

– А они просто дела обсуждали… Слушай, – скривилась вдруг Лида, – мне что-то после одного коктейля плохо совсем… Я выйду на пару минут, ладно?

Ника посмотрела на совсем белую девушку, у которой были совершенно больные глаза, и кивнула.

– Может, ты со мной? – предложила вдруг брюнетка, держась обеими руками за виски. Девчонка вновь напомнила ей Машку, и ей стало жаль Нику. Ведь Лида искренне стала считать ее подружкой этого урода Кларского!

– Не могу, – закусила губу ее светловолосая подруга по несчастью, – Никита сказал здесь сидеть… Его ждать.

"К тому же, если я уйду сейчас, то я не смогу заставить себя вернуться, – добавила про себя Ника, – и тогда гребанный Укроп точно поймет, что я подслушала их разговор. Это тебе хорошо, ты ведь наверняка знала, чем твой очкарик занимается… А я вообще заложница ситуации".

– Ну как хочешь. Если спросят – я в туалете.

Лида с трудом улыбнулась Нике и, еще раз сказав, что скоро вернется, выскользнула из кабинета. Она прошла мимо охранников, и те даже не взглянули в ее сторону. Только проводили ленивым взглядом.

Девушка облегченно выдохнула. Они не схватили ее! Не помчались за ней с криками: "Вернись!". Она ушла. Господи, во что она вляпалась?? Хорошо еще, что Кларский ее не узнал…

Лида, не расставаясь со все возрастающей болью, поняла, что у нее открылось второе дыхание и побежала, запинаясь, ко входу. Она вновь окунулась в мир громкой электронной музыки и танцевального драйва, царившего во всех трех залах "Алигьери", но присоединяться к веселящимся не желала, теперь девушка побыстрее спешила покинуть это место с такими страшными людьми.

Ника, не без труда приветливо улыбнувшаяся уходящей Лиде вслед, встала с кресла и еще раз окинула дорого обставленный кабинет обреченным взглядом, а потом прилипла к прозрачной стене, внизу за которой зажигали ди-джеи и танцевал развеселый народ. Ей не хотелось вниз, как раньше, ей хотелось домой, к маме, которая вместе с папой сейчас, все еще пребывали на даче. Об этом они сообщили ей по телефону, когда она и проклятый Укроп, который, как вдруг выяснилось, оказался местным наркобароном (вашу мать, не просто гопником – реальным пацаном, а бандитом, настоящим бандитом!), заехали к ней домой.

Дата добавления: 2015-07-02