А, может, у Маши есть кто-то другой? 15 страница

– Не что, а кого. Меня. – Девушка всхлипнула.

– Чего? – переспросил он, думая, что если она разревется – он ее точно убьет. Чтобы не мучилась.

– Тебя мне жалко. – Печально сказала девушка. – Ты не такой плохой, каким хочешь казаться.

– Да ну? – прищурился Никита. Что-то в нем требовательно кричало: "Скажи, скажи еще, какой я хороший! Хотя бы ты скажи!"

– Мне не хочется тебя отпускать. – Сжала губы Ника.

– Я вернусь к тебе, раз не хочется, – было ей ответом.

– Нет, правда.

– Правда, вернусь.

– Ну, Укроп! – выпалила девушка, едва сдерживая слезы. Никита, натянувший уже пиджак, сделал вид, что рассердился.

– Как ты меня назвала?

– Никак. Никита, с тобой все будет хорошо?

Парень внимательно посмотрел на едва не плачущую девушку и только головой покачал. За время их диалога он собрался полностью и теперь был готов выбежать на улицу, чтобы оседлать "Выфер" – "Выфер" клоуна Смерча! – и уехать из города.

– Я с тобой!

– Нет.

– Я с тобой!

– Куда ты со мной? – не выдержал Ник. Глупость он ненавидел. – Ты вообще понимаешь, что происходит? Меня ищут менты. Карлова! Да ты действительно дура! Ты знаешь, чем я занимаюсь? Кто я такой? Что делаю?

– Догадываюсь.

– Плохо догадываешься! Зачем такого, как я, ты покрываешь? А? Из жалости? Да засунь ты ее, эту жалость, куда подальше, глупая! – вспылил Никита.

– Раньше же с тобой общалась. – Упрямо сказала Ника.

– Я заставлял тебя. А теперь ты сама мне предлагаешь помощь!

– А ты что, такой гордый и не можешь ее принять? – прокричала девушка. – Тогда сам засунуть свою гордость куда подальше!

– Замолчи. Не зли меня. – Он уже был в коридоре. Нику хотелось скорее покинуть это место, вернее, эту девушку. Он не может остаться! И взять ее с собой – тоже! Не Судьба… Ни с Олей, ни с Никой. Да и не рассматривал он никогда Карлову в таком ракурсе – только сейчас ему пришло в голову, что возможно, именно она – та самая, которая станет его путеводной нитью в "белый" мир. Только уже слишком поздно.

– Я тебя все равно не боюсь, – соврала она, сдерживаясь, чтобы не схватить его за руку.

– Отлично. Все, я ухожу. Не выходи на улицу. Спасибо тебе. За все. Пока, – сказал отрывисто Никита, беря в руки шлем-интеграл.

– Ну и пока. – Ответила девушка с болью в голосе. Она ненавидела прощания. С детства ей казалось, что когда-то кто-то уезжает, в ее жизни рушиться что-то важное. А сейчас это чувство просто-таки зашкаливало за все вообразимые пределы.

Никита Кларский вышел из квартиры, лишь один раз оглянувшись, а после аккуратно захлопнул дверь за собой. Ну вот и все. Теперь он не станет под угрозами навязывать ей свое дурацкое скучное общество. Не будет таскать за собой по всяким идиотским местам. Ее не утащат больше никуда какие-то там бандиты-гопники, а его страшный брат больше не станет интересоваться, готова ли Ника выйди за Никиту замуж. Теперь все станет, как и прежде, и можно будет ходить гулять с подружками, и веселиться в клубах, и знакомиться с парнями, и не переживать по поводу того, что вот-вот ей вновь нужно будет встретиться с Укропом, а при встрече контролировать свои слова. Ничего это уже не будет и… Эй! Так нечестно! Пусть это будет!

– До встречи! – вдруг прокричала Нику вслед девушка, понимая, что упустила из рук что-то важное, хоть и острое и ранящее до крови. – До встречи, идиот! Идиот! Свинья набитая!

Может, он сквозь стены услышит ее обидные слова и вернется, чтобы, как всегда, припугнуть и нагрубить? Если даже Ник и слышал что-то, он не вернулся. В квартире повисла пустота.

– До встречи, Никита. – Проговорила Ника тихо совершенно другим голосом, чувствуя в горле кирпичный ком.

Она вернулась в комнату, вспоминая их мимолетный поцелуй, и от неожиданности вскрикнула – Ник забыл барсетку. Она так и осталась лежать на стуле. Кровь толчками стала раскачивать сердце, а в душе воцарилась паника. Нет, стой, вернись! Никита! Ты ведь забыл!!

В груди девушки неожиданно птичкой забилась надежда. Надо отдать Нику барсетку. Если она догонит его сейчас, то все будет хорошо потом. Если она успеет, она обязательно скажет, что он хоть и козел, но она от него без ума! Нет, она уговорит его уехать вместе с ним! Она его не бросит, не оставит, потому что если ему и нравится эта странная Ольга, Ника точно знает – Никита Кларский принадлежит ей, а не какой-то другой девушке. Они не зря познакомились, совсем не зря! Их почти одинаково зовут, у них даже фамилии подходят друг другу.

"Никита, подожди, пожалуйста, подожди, не уезжай без меня", – взмолилась про себя Ника.

Она схватила барсетку и понеслась вниз по лестнице, даже не заперев дверь квартиры. Каждая новая ступенька все больше и больше обнадеживала Нику, словно по ним только что спускался не Ник, а царица царства сбывшихся надежд. Он не должен уехать. Она обязательно успеет.

"Подожди! Я сейчас!". Ника продолжала бежать по ступенькам вниз. Скорость ей придало внезапно наступившее чувство того, что если она сейчас догонит его, то случиться чудо для них обоих! Обязательно!

Ника вылетела из подъезда, и сумасшедший блеск в ее глазах мгновенно погас, как будто кто-то нажал в ее душе на кнопку "выкл.".

Никиты и черно-красного байка во дворе уже не было. Только где-то в отдалении слышался еще пару секунд звук мчащегося куда-то мотоцикла.

Ника поняла, что не успела. И что чуда никакого не случится. Скорее всего, он получит поддельные документы и уедет. Далеко. Может быть, даже в другую страну. И она никогда уже не увидит его.

Девушка тяжело опустилась на покосившуюся старенькую лавочку, притаившуюся между двумя тополями и окруженную тополиным пухом, похожим на искусственный снег из кинофильма. Не успела. Вот дура. Укроп уехал и не вернется. Да и кто она ему, чтобы он вернулся? Вот если бы она была той девчонкой с короткими волосами, Ник бы еще подумал, а так…

В барсетке Ника обнаружила кроме своего портрета, совсем простую зажигалку и автоматическую ручку.

Ника не знала, что с вечера Никита переложил деньги и документы в карман пиджака.

Она, сидя уже на корточках, жгла пух вокруг себя – он мгновенно сгорал – и изредка вытирала покрасневшие глаза. Колье из белого золота жгло ей шею куда сильнее, чем огонь.

А Никита гнал вперед по дороге, сосредоточенно глядя по сторонам. Попасться в руки правоохранительных органов ему совершенно не улыбалось. Да, парню хотелось остаться – из-за Марта, лежащего в больнице, из-за кучи незавершенных дел, из-за идиотской Ники, в конце концов – кто будет учить ее манерам, если не он? Да и не нужно, чтобы вокруг нее крутились такие типы, как тот кудрявый урод с реки, раздевающий ее глазами. Но нарушить слово, данное брату, Никита не мог.

Впервые в жизни он так волновался об Андрее, да и не только о нем одном. Он чувствовал себя братом потерявшего дружину раненного князя, скорбящему по этому горькому поводу, но получившему свободу от нелюбимого воинского ремесла. Ну почему так все вышло? Это что, тоже Судьбе чертовой было удобно? Тоже ей? Ей что, удобно, чтобы он, Никита Кларский, всю жизнь страдал, так что ли? Да что за дела, вашу мать!

Вскоре Ник уже был за городом и встретился с нужным человеком, а еще через пару часов в кармане его лежали новые документы на имя Филатова Игоря Владимировича. Ни на одном посту милиции его не остановили, и парень беспрепятственно сделал все то, чему учил его Андрей. Март предусмотрел многое – в том числе несколько путей отступа. Для себя и для младшего брата. Деньги для Кларского тоже не были проблемой. Ему оставалось доехать до соседнего города и сесть на поезд, чтобы после оказаться на борту международного авиарейса.

А расстроенная Ника, вцепившись в подушку и проплакав на диване, где совсем недавно лежал Ник, так и не нашла оставленный им на кухне листок, на котором были криво нарисованы угловатые мальчик и девочка – этакая карикатура на рисунок, сделанный девушкой на холодильнике в квартире Кларского. Ник начертил их за пару минут до того, как проснулась Ника, когда увидел собственные портреты, лежащие на полу. Парень повертел их в руках, еще раз поняв, что Ника все же очень неплохо рисует, после погладил ее по волосам и нарисовал этот рисунок.

" Жди, я тебя запомнил ", – написал Ник на обратной стороне листочка и прикрепил его магнитом к холодильнику.

Петр галантно открыл дверь своей фиолетовой "Мазды" перед Лидой, и она, поблагодарив парня кивком, села внутрь на переднее сидение. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку, а после сам застегнул на девушке ремень безопасности и нежно улыбнулся. Правда, тут же послал свою нежность далеко к адовой всеобщей прабабушке и с самым независимым видом уселся за руль. Нежность с его лица пропала, вернее, тщательно замаскировалась в темно-синих глазах и для верности еще укрылась за густыми черными ресницами, как за шторками. По неизвестной причине и на зависть девушкам и женщинам у обоих кузенов Смерчинских ресницы были просто превосходные и отличались только цветом.

– Ты ведь сегодня свободна, – утвердительно сказал Петр.

– Скорее да, чем нет, – согласилась она.

– Поэтому мы с тобой съездим в одно местечко. Нет, бессовестно тебе лгу. В два. – Сообщил девушке молодой человек.

– Да? – Лида улыбнулась ему. Ей безумно нравились его уверенность – и самоуверенность тоже, спокойствие и расчетливость, а еще – желание и умение быть лидером. Ей ведь как раз и нужен был сильный и смелый человек рядом, который мог взять ее за руку и вести вперед, принимая все удары на себя, а не подставляя под них ее. Петр казался девушке именно таким, и тот факт, что он занимается какими-то нечистыми делишками уже мало ее волновал, вернее, пугал. Потому что с некоторых пор Лида была уверена в Смерчинском – конечно, еще не так, как в самой себе или в своих родных, но знала, что когда-нибудь Петя станет ей одним из самых близких людей в мире. И этот процесс уже начался.

Именно сегодня Лида впервые побывал в доме Петра: черноволосая девушка приехала к нему поздно вечером после совместной прогулки по темному городу – она обожала гулять тогда, когда улицы погружались в темноту, плавно, одна за другой, включая освещение и неон. Перед тем, как просто гулять по городу, взявшись за руки, они ужинали в очередном дорогом ресторане, где играла восхитительная юная скрипачка, чем-то неуловимо похожая на Ванесс Мэй, а после на час заехали в клуб "Алигьери" – Петру позвонил арт-директор и сказал, что его присутствие необходимо, чтобы разрешить какую-то проблему.

– Ты не будешь против, если мы съездим в клуб? – вежливо поинтересовался Петр, поправляя очки. – А после мы обязательно погуляем – как ты и хотела.

– Конечно, не против, – кивнула Лидия, подумав, что Женя не спрашивал у нее, против она будет или нет. Если бы ему нужно было, он бы уехал сразу, и, наверное, даже без нее. Все-таки зря она так сильно идеализировала его, дура.

– Тогда отлично.

Петр оплатил счет, оставив официанту, обслуживающему их столик приличные чаевые, взял Лиду за руку, и через двадцать минут она уже находилась в знаменитом клубе, который еще только готовился к тому, чтобы открыть все свои танцполы для вечернего и ночного музыкального безумства. Смерчинский уверенно вел ее за собой по коридорам и лестницам, а все, кто встречался им по пути, приветливо улыбались и здоровались с ними обоими, словно давным-давно уже знали не только Петра, но и Лиду. Глядя на нее сотрудники еще и многозначительно улыбались, чем раздражали Петра и приводили в тупик недоумение девушку. Она и не догадывалась, что тогда, когда сбежала из клуба в день ее знакомства с Петей, он усиленно искал ее, так, что даже сделал ее фото из видеозаписи одной из камер.

– Тебе нравится это место? – спросил Петр у Лиды, когда они дошли до небольшого конференц-зала, где его, собственно, и ожидали для решения проблемы.

– Конечно. – Ответила она, не задумываясь. – Здесь классно. Так забавно переплетены современность и Средневековье, роскошь и андеграунд, классика и минимализм.

Петр хмыкнул.

– Заходи. И никого не бойся. Все эти люди подчиняются мне. – Сказал он девушке, и через пару секунд она очутилась в официально-деловом конференц-зале

– О, пропажа! – завопил непосредственный, как ребенок, арт-директор "Алигьери", едва заметив пару в дверном проеме. – Хозяин с хозяйкой!

Несколько мужчин, сидевших за круглым столом около огромного проектора, тут же обернулись на вошедших и долго, но с учтивыми улыбками изучали "хозяйку", чье фото уже пару раз видели.

– Добрый день. – С места в карьер начал Смерчинский, не любивший попросту терять время. – Это моя девушка, и мы очень заняты. И поскольку у меня мало времени, то прошу вас изложить проблему в рекордно короткие сроки.

– Петр, – басом отозвался один из мужчин, развалившийся в кресле и сложивший руки на животе, – ну это же бизнес, какие короткие сроки? Побойся Бога!

– Валентин, – точно таким же тоном начал Смерчинский, – побойся Даниила Юрьевича. Я ведь знаю, что это ты напортачил с бизнес-планом. Так?

– Не я один! – побурел от возмущения мужчина, который оказался координатором клуба. – И вообще, давай до конца решим накладки с бюджетом, перед тем как Даниил Юрьевич увидит бизнес-план. И решим, сколько мы дадим ему, – кинул косой взгляд на арт-директора он. Координатор и арт-директор друг друга терпеть не могли.

– Петр, брат, он меня ущемляет! – воскликнул он. – Ты ведь управляющий, реши что-нибудь!

– Сейчас все решим. – Отозвался Петр, которому эти двое слегка поднадоели. – Лида, я сглупил, позвав тебя сюда, – негромко сказал он девушке. – Тебе здесь делать совершенно нечего. Мне нужно просмотреть кое-какие документы и поставить на место взорвавшихся дураков. Проведешь время в моем кабинете, милая? – он не любил показывать на людях свои истинные чувства, поэтому вместо покровительственного поцелуя, к которым уже привык, просто коснулся ее пальцев.

– Хорошо, как скажешь, – согласилась она.

– Делай там все, что захочешь. Только не пей, хорошо? Проводи ее до моего кабинета, – кинул Петр охраннику, который появился за их спинами сразу, как только они вошли в "Алигьери". К слову сказать, это был не простой охранник, а глава службы безопасности клуба, преданный своим хозяевам и своему делу. Он почтительно кивнул и увел Лиду наверх. Последним, что она слышала, было:

– Я тут гениальную концепцию вечеринок разработал, между прочим, осталось только с промоутерами обсудить! Кстати, они, поганцы…

– Потом это решим. – Твердо прервал его Петр. – Что у нас с…

Дверь закрылась, заглушая звуки голосов.

Во второй раз оказавшись в шикарном кабинете Петра, девушка вновь села на кожаный диван и провела по нему руками. Ей до сих пор плохо верилось, что она встречается с таким парнем, как он. Во-первых, ее смущал его рост – сейчас, конечно уже, это прошло, просто раньше Лида даже и не обращала внимания на мужчин, ниже себя, считая подсознательно, что раз они ниже ее, значит, в их паре лидировать будет она, а ей, как и обычной девушке, хотелось быть ведомой и защищенной. Во-вторых, явная связь Смерчинского с наркотиками и криминальным миром – это не просто настораживало, это реально пугало. Но девушка начала влюбляться в Петра, и чувствам было наплевать, чем он там занимается. А, в-третьих, Лида до сих пор не могла поверить, что ее парень, человек, который старается встречаться с ней почти ежедневно, постоянно всюду сопровождает и звонит, чтобы просто узнать, как ей спалось, и не хочет ли она куда-нибудь с ним сходить (глупыми нежностями Петр, к радости Лиды, не увлекался, и бессмысленными глупыми разговорами – тоже) – что такое парень еще и очень обеспечен. Очень и очень.

"Может быть, это все для того, чтобы сломать меня и мою бдительность, попользоваться и бросить, а потом найти новую жертву?", – иногда думала она и от этих мыслей жутко мучилась. Сейчас, сидя на диване, – тоже. Правда, одновременно испытывала и какой-то детский восторг по поводу того, что встречается с Петром и чувствует его заботу о ней. Около часа она просто шаталась по огромному кабинету, с интересом изучая обстановку: везде было очень аккуратно и чисто, расставлено по полочкам – даже бутылки в баре гордо стояли по величине. Лида, сама ценившая порядок, в отличие от тех же Маши и Марины, все сильнее понимала, что Петр – ее идеальный мужчина. А рост… что ж, то, что он ниже не делает ее менее счастливой. И когда она обнимает его, ей кажется, что он сможет защитить ее от всего на свете.

На одном из танцполов, на который выходило огромное окно из кабинета Петра, зажглось освещение – вот-вот на него должен был хлынуть людской поток желающих бодро и отлично отдохнуть. Девушка некоторое время смотрела сверху вниз на танцпол, а потом вновь вернулась на диван, где, не переставая думать на тему "Петя и Женя: сравнение", уснула. Смерчинский в ее голове победил Евгения с огромным перевесом.

– Скучаешь? – вырвал ее из плена сна Петр, присев рядом и аккуратно погладив по плечу. Его не было почти два часа, и выглядел он утомленным. Девушка распахнула глаза и, как кошка, потянулась, выгнув спину. Она сделала это случайно, а Петр тут же окинул ее фигуру заинтересованным взглядом. Сердце у него забилось быстрее.

– Я скажу глупость, но ты так подходишь этому дивану, девочка моя.

– Правда? – сонно спросила она и протянула к нему руки – чтобы ее обняли. Настроение у нее и впрямь стало как у кошки – игривое.

– Конечно.

Он вновь, как и в прошлый раз, оказался над ней, только теперь Лида была в себе, а не под действием наркотика, и то, что парень делал, ей очень нравилось – до "перехвата" дыхания. Лида вдруг подумала, что если сегодня проведет с ним ночь, то потом точно будет знать, зачем она нужна была Пете – для игр и одного раза, или потому что она действительно ему нравится.

Их поцелую самым наглым образом помешал телефонный звонок.

– Подожди, милая, подожди, – остановил девушку Петр, нехотя встал с дивана, нехотя взял мобильник со стола и прошипел:

– Что еще за козел?

Он пару раз глубоко вздохнул, выравнивая дыхание, и нажал и ответил на звонок.

– Да, слушаю.

Молодой человек вернулся на диван, и Лида тут же положила голову ему на колени, а он машинально гладил ее по волосам, играя с черными прядями.

"Или я сейчас растаю, или превращусь в лужицу воды", – подумала девушка. Этот кратковременный момент жизни – когда ее голова покоилась на коленях Пети, а он осторожно, но собственнически касался пальцами ее волос, разговаривая по телефону, настолько поразил девушку, что она поймала себя на мысли о том, что счастлива. Ей безумно нравится смотреть на Петра снизу вверх и улыбаться ему.

– Да, я вас слушаю, – повторил парень. В трубке телефона раздался смутно знакомый мужской не слишком уверенный голос – как оказалось, это звонил Саня, тот самый парень, что вернулся за раненым Дэном и остановил автомобиль Петра.

– А-а-а, это ты. Почему ты не позвонил раньше? – вальяжным тоном поинтересовался он у молодого человека. Он, действительно, хотел отблагодарить парня.

– Не хотел мешать. – Отрывисто отозвался тот. Позвонить Смерчинскому было для него непростым решением, и парень нервничал.

– Очень зря, – поправ очки на переносице Петр, и Лиде очень понравился этот его жест. – Я же четко дал тебе понять, что ты заслужил моего расположения, парень. Я дам тебе адрес, и ты приедешь ко мне. – Начал раздавать команды Смерчинский. – Приедешь завтра. И получишь вознаграждение.

– Стой, я хотел о другом поговорить, – отозвался Саня.

– Обсудить сумму денег? – деловито уточнил Петр.

– Да не-е-е… У меня с работой проблемы. – Признался второй парень. – Короче, работа мне нужна очень. Я… завязал. Не могу я так… Ну, короче… Ты понял.

– То есть в качестве вознаграждения ты хочешь найти работу? Я правильно тебя понял?

– Да.

– Вот как? Удивленно сказал Петр. Он мигом решил проблему. – Хорошо. Приезжай через час в клуб "Алигьери". Знаешь, где это?

– Вроде да.

– Хорошо. Подходи ко входу для работников заведения – он прямо за стоянкой. Тебя встретят.

Лида не выдержала и стянула с Петра очки в очередной дорогой терракотового цвета оправе, он погрозил ей пальцем. А в ответ она слегка укусила его за запястье. Чуть позже, когда они уже были у него дома, он подумал, что если бы кто-то другой позволили себе стянуть с него очки, этому человеку пришлось бы не очень сладко.

А девушка только беззвучно рассмеялась – без очков Петр казался не таким серьезным и взрослым, и больше начинал походить на Дэна Смерча.

Петр что-то еще сказал Сане и пообещал, что о работе тот может не беспокоиться – у этого представителя семейства Смерчинских имелся свой кодекс чести. Избить несопротивляющегося соперника, которого держит охрана, как это было в случае с Евгением, для Петра было нормальным явлением. Так он показывал свою силу и мощь. А вот не сдержать слово, данное человеку, которому был должен – и должен целую жизнь, пусть не свою – он не мог.

– А тот парень, ну, которого ножом пырнули, с ним чего? – спросил Саня с беспокойством в голосе. Видимо, этот вопрос не давал ему покоя уж очень давно.

– Живой. – Коротко отозвался Петр. – Все с ним в порядке. И спасибо тебе, что помог тогда. Теперь моя очередь помогать тебе. Ну, давай.

– Покедова, то есть до свидания, – поправился торопливо парень. – Я приду через час!

Попросив у заскучавшей и не понимающей, о чем идет разговор, Лиды прощения, он вновь поднялся на ноги и вызвал в кабинет менеджера по персоналу.

– Через час встреть парня. Его зовут Александр, и он будет ждать тебя около второго входа. Посмотришь на него и устроишь в клуб. Ясно?

– А какое у него хоть образование-то? – с тоской спросил менеджер.

– Не знаю, – пожал плечами Петр. – Может быть, никакого. И ты, друг мой, подберешь ему хорошую вакансию, не смотря на это. Да, кстати, передашь ему это, – и Петр передел менеджеру плотный конверт, куда только что вложил деньги.

– А если он совсем дуб дерево? – страдая, уточнил менеджер, лихорадочно обдумывая, куда запихать какого-то левого парня – а ведь управляющему клубом не откажешь!

– Но ведь ты не совсем дуб дерево, – хлопнул его по спине Смерчинский. – Найдешь, куда. Или охрана, или помощник администратора, или технический персонал.

– Все будет сделано, – криво улыбнулся его собеседник, с интересом поглядывая в сторону Лидии. Надо же, у этого молокососа-сухаря появилась девчонка! И как она его только терпит?

Менеджер по персоналу, обговорив еще какие-то детали, покинул кабинет Петра, и, как и должен был, через час встретил Саню около входа для персонала. Как оказалось, в своем родном маленьком городке он закончил профессионально-техническое училище, где получил профессию повара, поэтому уже на следующий день был устроен поваром в ресторан "Амброзия", располагающийся на первом этаже клуба. К слову сказать, дальнейшая жизнь этого молодого человека сложилась очень даже удачно. Как оказалось, готовить у Сани получалось куда лучше, чем драться, и если сначала шеф-повар был не слишком доволен новым работником, то потом и изумлением понял, что паренек хоть и не опытен, прекрасно разбирается в еде и в ингредиентах. Через несколько лет Саша – Саней тогда его уже никто не называл – закончил Торговый университет по специальности "технология продуктов общественного питания" и при протекции шеф-повара "Амброзии" отправился на стажировку в Италию, а после, еще через пару лет, сам стал шеф-поваром в новом итальянском ресторане Олега Смерчинского, ставшим известным на весь город.

Саша часто думал потом, особенно в те моменты, когда находился в небе, сидя у иллюминатора очередного самолета и глядя на облака, похожие в зависимости от погоды то на белоснежный воздушный крем в "Эклере", то на кремовую прокладку в "Наполеоне", что его жизнь изменили всего лишь пара минут и собственный выбор: остаться в машине с испуганными и озлобленными друзьями-гопниками, едва успокоившими наркомана, или уйти назад, чтобы помочь раненому парню, оставшемуся в парке. Он сделал то, что подсказывало ему сердце, и взамен на свой поступок получил шанс изменить свою жизнь к лучшему. Встреча с Петром и Дэном Смерчинским была самой большой его удачей в жизни.

Петр и Лида вскоре тоже поняли, что все человеческие поступки имеют не только причины, но и следствия.

– Теперь ты свободен? – улыбнулась ему девушка, глядя на начавшееся веселье на танцполе.

– Да. Свободен.

– Включи музыку? – попросила девушка.

– Зачем?

– Я хочу потанцевать с тобой.

Его черная бровь выгнулась в недоумении.

– Ты же говорила, что не любишь танцевать, милая.

– Мало ли что я говорила. Петя, я, правда, хочу танцевать с тобой. – Подошла к нему близко Лида и взяла за руку.

– Хорошо, – кивнул он, и вскоре по всему его кабинету зазвучала спокойная красивая мелодия Прокофьева "Утро" из балета "Ромео и Джульетта" в исполнении Ванессы Мэй. Вместе с музыкой в кабинет ворвалась приятная полутьма, окутывавшая их обоих плавно качающаяся в ритме музыки.

Петр, как истинный кавалер, предложил Лиде руку – и она с улыбкой вложила свою ладонь в его, чувствуя себя девушкой в кисейном платье с лентами и корсетом из времен Наташи Ростовой и Андрея Болконского, попавшая на свой первый бал. И не важно, что здесь не было торжественного оркестра и пышной обстановки дворца, и не кружились в танце другие пары вокруг, Лидии хватало того, что рядом с ней был Петр, осторожно держащий ее.

– Узнаешь мелодию? – спросил негромко он.

– Я слышала ее. – Осторожно отвечала девушка, позволяя медленно кружить себя. – Но я не знаю, кто написал ее.

– Прокофьев. Балет "Ромео и Джульетта". – Отозвался Петр и пояснил. – Я заканчивал музыкальную школу. И это единственный мой плюс в подростковом возрасте перед Денисом. Знаешь, милая, я мог стать пианистом.

– Но не стал?

– Нет, я не творец, – сказал молодой человек. – Мне не дано творить, а только лишь исполнять. И посредственно – еще одним Даниилом Крамером или Денисом Мацуевым мне не стать. А меня не устраивает такая роль. Наверное, я слишком горд и хочу заниматься тем, где я буду одним из лучших.

– Бизнес? – спросила Лида.

– Пусть это будет бизнес. – Спокойно отозвался молодой человек, наслаждаясь танцем и мелодией, которую он так давно не слышал.

– Красивая музыка, Петь… Только вот "Ромео и Джульетта" – они всегда вызывали у меня слезы. – Призналась девушка.

– Тогда ты должен кое-что знать, милая. – Он улыбнулся. – Ты знаешь, что еще в 1935 году Прокофьев написал особенный вариант "Ромео и Джульетты"? Вариант со счастливым финалом. Джульетта проснулась раньше, чем Ромео выпил яд, и они остались живыми. Но он побоялся, что этот вариант не понравится Сталину, и переписал первую версию партитуры. Второй вариант не нравился ему самому, и, наверное, в глубине души, Прокофьев не принимал такой трагичный конец. Поэтому, слушая эту мелодию, и ты можешь считать вслед за ним, что Ромео и Джульетта не погибли, а остались вместе, пройдя испытания.

Лида рассмеялась.

– А в глубине души ты все-таки романтичен.

– Конечно, – серьезно согласился Петр, неспешно продолжая танец и изучая ее лицо. В присутствии этой брюнетки его настроение всегда становилось миролюбивым, и оказывалось, что где-то в тайниках его сердца, над которым иногда прекращал брать верх аналитический мозг, все же есть запасы нежности. – Безумно.

Вскоре они покинули клуб, и долго бродили по темным улицам, а потом поехали к нему домой, в большую квартиру, выполненную в стиле "перетекающего пространства", то есть представляющую собой одну огромную комнату, разделенную перегородками, ширмами, отделочными материалами, арками или трансформирующейся мебелью на несколько зон: холл, гостиную, спальню, кабинет, кухню.

Лида не была таким ребенком, как Мария и не вела себя так беззаботно, как Марина, поэтому прекрасно понимала зачем она, на ночь глядя едет к парню домой, в его пустую квартиру. Однако к ее огромному изумлению и даже к каком-то недовольству, никаких активных действий Петр не принимал – спокойно пил кофе, неотрывно глядя на девушку, что-то ей рассказывая и совсем мало реагируя на ее поцелуи, и вскоре она прекратила касаться его, усевшись в угол широкого кресла, больше похожего на маленький диван, и гадая, что случилось с Петей.

– Я поеду домой? – нерешительно спросила она, не понимая, в чем дело. Может быть, она надоела Смерчинскому?

– Если хочешь.

– А ты этого хочешь? – с нажимом спросила Лида.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я считаю тебя своей. – Отозвался он. – Но ты не поверишь: я не могу заставлять тебя делать то, что я хочу. Поэтому я жду, что ты сама скажешь мне, чего ты хочешь. Боюсь обидеть тебя, – добавил он слегка растерянно. – Никогда никого не боялся обидеть словами или действиями, а тебя боюсь. Мне кажется, что в чем-то ты мне до сих пор не доверяешь.

Лида мгновенно вспомнила свои страхи о том, нужна ли она на самом деле человеку не из своего социального круга, и что он хочет от нее. А потом вспомнила музыку из балета Прокофьева, и решилась.

– Пошли, – она встала и впервые сама взяла его за руку. – Пошли.

– Куда?

– В твою спальню. Ты мне ее еще не показывал. – Тихо сказала она.

Дата добавления: 2015-07-02