Не все Левины одинаково полезны, или Как можно грабить корованы 2 страница

Окончательно общению Николая и Илюши был положен конец на том же коттедже во время празднования Дня строителя в 2000-е годы. Как водится, было много гостей, горячительного, и под эту лавочку разомлевший от выпитого Илюша начал вести себя весьма вольготно по отношению к женской половине присутствовавших. Строил из себя этакого мачо, кичился какими-то там сомнительными достижениями и прочее. Поведение Илюши, надменное и крикливое, не понравилось Николаю, и тот, будучи тоже подшофе, выдал фразу вроде: «Да хуле ты тут кривляешься, ты же импотент уже много лет».

Это настолько обидело Илюшу, что, полагаю, его импотенция только усугубилась многократно. Как психолог, могу сделать заявление, что более всего людей задевает, коробит и выводит из себя именно констатация факта их ущербности, а не безосновательные, пускай и самые грубые оскорбления. То есть если вы назовете импотентом или пидором мужика, который никогда не испытывал проблем с потенцией и не является пидором, то вы, конечно, кулаком в лицо схлопочете, но обижаться на вас, дурака, никто не станет. Но зато если вы обзовете импотентом того, у кого на самом деле инструмент давно пребывает на половине шестого, он обидится до глубины души и перестанет с вами общаться навсегда.

Вот Илюша и перестал. Обиделся. Гордый канский арёл уехал к себе в Солонцы, откуда теперь показывался крайне редко, а с Николаем вообще не встречался, ибо ссал.

Ирина же со своей сестрой продолжала вполне мирные, дружелюбные отношения. Илюша ей не нравился еще с первых дней знакомства, со времен жизни в Таёжном, но, что тут поделаешь, приходилось общаться и с ним. Регулярно собирались на всяческих семейных застольях, в праздники и годовщины смерти Анатолия Васильевича. Период, когда у Левиных были деньги, а у прочих – не было, быстро закончился. Все начинания Илюши в сфере бизнеса рухнули, и тот устроился куда-то электриком (вспомним убитых током коров и запах горелой говядины!).

Сын Левиных, Данил, после солонцовской школы отправился учиться в юридический техникум, что на улице Аэровокзальная, неподалеку от красноярского автовокзала, клуба «Пилот» и распродаваемых ныне зданий штаб-квартиры обанкротившейся краевой авиакомпании «КрасЭйр». Хотя его мать утверждала в свое время, что Данилу одна дорога – в вуз. Дескать, времена такие, ребенок должен получить высшее образование, чтоб строить себе дальнейшую жизнь. Мысль сама по себе верная, вот только для получения высшего образования надо иметь кое-какую основу. Одного желания родителей тут явно недостаточно. Надо, чтоб ребенок не был тупым. Чтоб умел и хотел учиться, чтоб умел впитывать, перерабатывать и сохранять новые знания. Данил же, весьма посредственно учившийся в школе, умом и сообразительностью птицы Говоруна не обладал. И потому Ирина с самого начала относилась к словам своей сестры скептически.

Но та утверждала до последнего, что их сын пойдет учиться в вуз. «Марина, – говорила ей сестра, – ну ты сама подумай, сможет твой сын учиться в вузе, или нет. Может, лучше ему пойти получить профессию и начинать работать? Денег в вашей семье нет, так откуда вы возьмете их на пятилетнее обучение сына?» Марина же утверждала, что Данил непременно попадет в число бюджетников, и платить за его обучение не придется.

Посмеемся над наивностью этой некрасивой тетки. Ибо ни она сама, ни ее муж, ни их сын в вузах так и не объявились даже в качестве гостей. Данил худо-бедно доучился в юридическом техникуме и пошел работать не по профилю – вместе с отцом стал заниматься электрикой. Что, кстати, получалось у него лучше, чем у Илюши.

Такие вот дела. Илюша всю жизнь был кагбэ электриком, но ни хрена не умел. Его сын отучился на гуманитария и в электрике понимал лучше и качественнее «специалиста». Вдвоем они стали где-то подрабатывать, что-то зарабатывать и, в общем-то, от голодной смерти спаслись.

Однажды, пьянствуя со своим двоюродным братом в компании своих друзей, Кирилл стал невольным участником некоего происшествия. А было вот что. Они катались на машине по ночному городу, под утро свалили на пикник, а когда возвращались уже засветло, остановились на трассе справить малую нужду. Кстати, водитель был трезв, еслифшто. На обочине Кирилл и Данил о чем-то непринужденно разговорились, и Данил, как бы в шутку, толкнул Кирилла прямо под колеса промчавшейся мимо «Волги». От беды парня отделяли в ту секунду жалкие миллиметры.

Кирилл такой юмор не оценил. Рявкнув на брата, он заставил того подняться по насыпи, чтоб скрыться с глаз приятелей и случайных свидетелей, где жесткими ударами стал объяснять, что так шутить нельзя. В скоротечной драке победил Кирилл. Не дожидаясь, пока брат поднимется на ноги, Кирилл вернулся к машине, достал из багажника ящик пива (пиво было куплено на деньги Данила, ящик был опустошен лишь наполовину), поставил его на обочину, сел в машину и вместе с приятелями укатил домой.

Конечно, поступок этот назвать красивым, правильным или достойным нельзя. Однако Кирилла можно понять: в состоянии алкогольного опьянения его подвергают смертельной опасности ради шутки, и он решает наказать шутника. Поединок один на один между парнями, отличными по возрасту лишь на один год, а по комплекции не отличными вовсе, считается честным.

В той драке Кирилл сломал брату нос. Да так, что последнему пришлось делать пластическую операцию. Ну что ж, вот и плата за нездоровое чувство юмора. К тому же, Данил в самом деле по пьяной лавочке любил подурить. В подтверждение этому я вижу факт троекратного лишения водительских прав за управление автомобилем в пьяном виде. То есть Данила три раза подряд лишали прав за синеву. Это очень сильно характеризует человека, м?

Кирилла водительских прав не лишали ни разу. Как и его брата Василия. У этих парней не возникало желания покуражиться за рулем, нажравшись пива. В отличие от некоторых моих знакомых, которые рано или поздно расшибутся насмерть, и будут выковыривать спасатели их воняющие алкоголем обосранные тела из смятых автомобилей. Ладно, если они расшибутся в одиночестве – не жалко. Но если при этом еще кого-то убьют – вот это уже будет трагедия.

Проживая в Солонцах, чета Левиных не считала нужным выписываться из квартиры Котовых. Поскольку период, когда у Левиных были деньги, закончился, квартплату за четверых при фактическом проживании лишь одного человека Анастасия Петровна вносила из своей небольшой учительской пенсии. Илюша как электрик и как хитрожопец, смог запилить в Солонцах схему воровства электроэнергии на пару с председателем поселка, что и вовсе лишило его необходимости совершать какие-то коммунальные платежи. Ну а хуле, в Солонцах жилье до конца не оформлено, и в нем кагбэ никто не проживает, а в городе за всё платит сердобольная старушка.

О воровстве электроэнергии проговорился сам Илюша в одной из частных бесед с родственниками. Хвастался, блять. Полагаю, доказать факт воровства можно даже сейчас, подняв какие-то бумаги и счета.

Ирина, памятуя о договоре между своими отцом и мужем насчет передачи квартиры в собственность сыну, иногда поднимала этот вопрос и при разговорах с матерью, и при разговорах с сестрой. Но Анастасия Петровна от таких разговоров быстро открещивалась, и ее можно понять (женщина пережила смерть мужа, которого так горячо любила, и находиться в эпицентре квартирной разборки не желала; думаю, она рассудила, что пусть они как хотят, так и делят квартиру, но – после моей смерти), а Марина же, о чудо, вдруг стала утверждать, будто вышеназванной договоренности не было и быть не могло. Дескать, вы тут мне все понапридумывали, нехорошие вы люди.

Ту же позицию отрицания занял Илюша. Неудивительно, естественно.

Шли годы, Анастасия Петровна старела и погружалась в неприятную болезнь Альцгеймера, характеризующуюся провалами памяти и маразматическим поведением. Пока она была в состоянии обслуживать себя сама, то отказывалась переселиться к дочерям (и одна и другая не раз предлагали старушке этот вариант). К ней регулярно заезжали Левины, привозя кое-какие продукты, приезжали и Кирилл с Васей, и Ирина. Одно время Кирилл даже жил вместе с бабушкой, поскольку работал неподалеку от ее дома, а работа занимала большую часть суток – с 9 утра до 12 ночи. Возвращаться в столь позднее время к себе домой он просто не мог, автобусы уже не ходят. Готовил пищу, которую бабушка днем регулярно проквашивала, прибирался, составлял старушке компанию за ночными чаепитиями.

Кирилл знал, что эта квартира рано или поздно должна перейти к нему, потому весьма удивлялся, когда туда заявлялись Левины и вели себя по-хозяйски. Конечно, они прожили тут долгое время, прежде чем обзавелись отдельным жильем в Солонцах, но все ж хозяйские амбиции, по мнению Кирилла, пора бы уже оставить.

Когда Анастасии Петровне стало уж совсем худо, возник вопрос о ее переселении. Ирина не отказывалась принять ее, но, обсудив ситуацию с сестрой, было решено перевезти старушку в Солонцы. И тому есть ряд объективных причин. Во-первых, Николай хоть и имел большой коттедж, тот был не готов для постоянного, а тем паче комфортного проживания. Свет на переноске, воды нет, канализации нет, комнаты не отделаны — кирпич голый. Во-вторых, Ирина с семьей жила на шестом этаже в городе, а Левины – в деревне, на земле.

И перевезли Анастасию Петровну вместе с ее любимой кошкой в Солонцы. Семья Ирины постоянно помогала Левиным продуктами, деньгами, Ирина не раз предлагала взять маму хотя бы на время, чтоб сестра и ее семейка могли передохнуть (ударение на последний слог, но хотелось бы на предпоследний). Те отказывались.

За некоторое время до переезда, будучи еще в более или менее ясном уме, Анастасия Петровна написала доверенность на имя Марины на право получения своей пенсии. Чем, сама того не подозревая, обеспечила Левиным лишний козырь в их неутомимом стремлении грабить корованы. А после переезда, когда Левины вконец обнаглели и стали конкретно хозяйничать в чужой, по сути, квартире, обнаружилась еще одна интересная вещь. Дело в том, что у Анастасии Петровны имелась шкатулка с золотыми украшениями, которые дарил ей муж на протяжении долгих лет совместной жизни. Ирина видела эту шкатулку, знала о ее существовании, но когда Левины стали хозяйничать в квартире старушки, шкатулка вдруг испарилась. Будто и не было ее.

И сейчас Марина с самыми честными в мире глазами ответит вам, что понятия не имеет, о чем вы говорите, если вдруг зададите ей вопрос о драгоценностях Анастасии Петровны. Но мы с вами догадываемся: всё это золото было надменно присвоено жадной Мариной, которая и в детстве была не совсем благородна, а уж после знакомства с Илюшенькой — и подавно.

Испарились и некоторые сбережения Анастасии Петровны, которые та откладывала на черный день. Сбережения как в виде спрятанной в квартире наличности, так и на банковском счете. Спросите Марину, куда, ебанаврот, делись деньги старушки, и та вновь прикинется святой овечкой и скажет, что не представляет, о чем это вы.

Это все не пустые слова. Марина именно так и отвечала, предпочитая побыстрее уводить разговор в сторону от скользкой темы. Хуле, воровство у собственной матери – та еще хуита. За это никто не станет гладить по головке.

Когда бабушку забрали жить в Солонцы, Кирилл справедливо заметил, что теперь-то он может начинать жить в оставленной ему квартире. Тем более, ему жилье было необходимо: возраст уже далеко не детский, нужно создавать семью, рожать детей, обустраивать собственную ячейку общества, а не примыкать к родительской ячейке. Данил, к тому же, нашел некую бабенку себе подстать, имеющую собственную квартиру, и переселился к ней.

Стоит упомянуть о случае, когда в один из выходных дней Данил заехал к Николаю на коттедж в пьяном состоянии и устроил там потасовку. Он ездил на велосипеде, потому что не было ни прав, ни машины. Чего ради его потянуло к Николаю, хрен знает. К сильным людям слабаков всегда притягивает. Обычное общение двух подвыпивших людей закончилось тем, что Николай навешал зазнавшемуся, разговорившемуся идиоту-племяннику пинков и прогнал к чертовой матери. Кирилл никогда не позволял себе панибратского отношения с родственниками старше себя и вообще с людьми другого поколения. Как-то некультурно это, неправильно. Но Данил-то имеет фамилию своего отца – Левин. А Левин Илюша всю жизнь был паразитом высочайшей пробы.

Вернемся к квартире Котовых. Сначала Марина выдумывала совершенно абсурдные отговорки типа «Мой муж Илюша там иногда ночует, потому жить там не надо». Илюша в самом деле регулярно туда наведывался, ночевал там, и Данил туда тоже наведывался, в том числе с пьяными компаниями. Но Кириллу туда приезжать отчего-то запрещалось. Когда отговорки у Марины кончились, она прямо сказала сестре: «Мы не хотим, чтобы Кирилл там жил даже временно». Мы – это она, значит, и Илюша.

Запахло жареным. Показались из-за горизонта долгожданные корованы. Близился час икс.

Между тем, при наличии у Николая коттеджа и прилегающего к нему участка, где разбит и сад и огород, необходимость в даче отпала. За дачей последнее время ухаживали лишь Кирилл с Васей, а потом и они перестали туда ездить. И дачу продали. Продавалась она тяжело, поскольку в этой стране все, что должно быть просто и понятно, чиновники делают сложным и совершенно непонятным. Пришлось оформлять и переоформлять массу документов, Ирина потратила на это почти два года, кучу нервов и пару десятков тысяч рублей. В конце концов, когда сделка совершилась, Ирина честно поделила деньги между собой и сестрой. Напополам. Марине даже больше досталось, что обусловлено какими-то юридическими вещами, ведь к тому времени она уже успела оформить на себя опеку над Анастасией Петровной.

Но даже при таком делении денег, вырученных с продажи дачи, Марина посчитала себя обиженной. Она на полном серьезе думала, что абсолютно все деньги от дачи должны быть переданы ей. А уж она сама решит, давать ли сестре что-то, или нет.

Вы представляете, каким надо быть моральным уродом, чтобы так думать? На протяжении десятка лет Левины забивали хер на дачу, не вкладывая в нее ни рубля, ни джоуля энергии. Да и раньше их вклад в эту дачу состоял лишь в нерегулярных там появлениях. Зато успели проебать/спиздить инструменты Николая. И каждый год получали свою долю солений-варений. И вот, ничего не делая, в том числе не платя ни за электричество, ни за землю, ни членские взносы, Марина решила, что все деньги в полном объеме с дачи должны быть отданы ей.

Что тут говорить, кроме того, что Марина и вся ее семейка очень любят денежки, но не любят делать ничего для их заработка? Вы это уже и так поняли отлично. А чтоб мои слова не казались пустыми тем, кто еще сомневается в скотской природе Левиных, я поведаю еще одну занимательную подробность жизни этого паразитического вида ленточных червей.

Вот что. Когда Марина оформила на себя опеку над матерью, она стала получать не только ее пенсию, но и особые опекунские деньги, выделяемые государством. Размер пособия даже превышал размер пенсии, и в сумме выходило около двадцати тысяч в месяц, чуть меньше. И с того периода Илюша Левин перестал и работать, и искать какие-то источники заработка. А хуле, когда можно ничего не делать, ебать всем мозг и кушать за счет старого больного человека.

Вот так они и жили. Впятером на бабушкину пенсию и опекунское пособие. Почему впятером? А давайте посчитаем.

Раз. Сама Анастасия Петровна, жертва назревающих (или уже вызревших к тому времени) интриг своей старшей дочери и ее мужа. Старушка без памяти, не способная хоть как-то повлиять на ситуацию.

Два. Марина. Ее старшая дочь, оформившая на себя опеку и, следовательно, все имущественные права своей матери. Дочь, которая отрицает факт хищения у матери ценностей и денег, хотя кроме нее это сделать не мог больше никто. Дочь, которая никогда в жизни нигде не работала и не заработала собственным трудом ни копейки, следовательно, никогда в жизни не помогавшая своим родителям или сестре. Все, что она имеет в собственности, куплено на чужие деньги; все, что когда-то было в ее распоряжении, оплачено из чужих карманов. Женщина непривлекательной внешности, беззубая, шамкающая, прикрывающая рот рукой, когда ржет или особо громко базарит. Жадная, завистливая и втайне ненавидящая собственную сестру, презиравшая своих родителей, непослушная, тупая и недостойная, по сути, даже упоминания о своей персоне. Не имеет ни образования, ни профессии, ни опыта работы. Не имеет ничего. Любительница посплетницать, говорить «за глаза», за спиной, лицемерка и просто – говно.

Три. Ее муж Илюша. Полукровка, понаехавший в Красноярск. Также без образования, совершенно без заслуг общественных и личных, хитрожопый, старающийся наебать всех вокруг. Позер и любитель барсеток. Не способен нести ответственность за свои поступки и проступки в силу крайне низких моральных и духовных качеств. Двумя словами – конченный паразит.

Четыре. Их сын Данил, явно психически ненормальный, что подтверждает факт обследования в психиатрической лечебнице и последующий белый билет от армии на почве каких-то психических отклонений. Угрюмый, некоммуникабельный тип, злоупотребляющий выпивкой (факты троекратного лишения прав и кодирования от алкоголя), без выдающихся способностей к мышлению, крайней степени эгоистичен (подтверждается возрастным развитием). Хоть и нашел себе подружку с квартирой, все ж в условиях непостоянства работы и, как следствие, зарплаты, столовающийся и берущий денежки у родителей.

Пять. Девочка Даша. Ученица начальной школы, которую по непонятным мне причинам Левины взяли к себе на воспитание. Хотя у девочки есть родители, живущие в тех весях, откуда родом наш Илюша Левин. По версии Марины, родители забили болт на ребенка и не занимаются его воспитанием, и потому Левины решили взять девочку себе. Дабы не пропал ребенок. Но, зная о морально-психологической конституции этих людей, я лично склонен сомневаться в объективности этой версии. Скорее всего, здесь Левины преследуют свои, весьма и весьма корыстные цели. Какие – повод для размышлений. Даша учится в солонцовской школе и кормится за счет пенсии старушки, к которой вовсе не имеет никакого отношения.

Вчетвером эти негодяи налегли на то последнее, что осталось у Анастасии Петровны – на пенсию. Марина никогда не работала и ждет собственную пенсию. Илюша работал мало и хуево, и скоро уж он будет получать маленькую и хуевую пенсию, но в довесок к тещинской ему хватит. Данюша, то работающий, то нет. И Даша, совершенно посторонний ребенок.

Уверен, тогда, год назад, у Марины уже открылась та же самая болезнь, от которой страдает ее мать. Болезнь Альцгеймера, характеризующаяся маразмом.

Обида Марины на сестру была глубока. Разделение денег она считала совершенно несправедливым. Но за неимением зубов в прямом и переносном смысле Марине пришлось проглотить свою обиду.

Однако приблизился день, когда Марина, Илюша и Данюша почувствовали себя настоящими пиратами и грабителями корованов. Наступил этот момент в конце весны 2010 года.

Вечером, уже в одиннадцатом часу, Марина вдруг неожиданно, без всяких предупреждений, заявилась к своей сестре. Чего прежде вообще никогда не было. Привезла деньги. Ирина не поняла сначала, какие такие деньги. Неужели все те долги, которые накопились у Левиных за много лет их нищенского существования? Неужели у этих людей проснулась совесть, и они решили компенсировать все те цистерны говна, которые умышленно выливали на ближайших родственников?

Нет. Марина привезла долю сестры с продажи родительской квартиры. И когда она озвучила, собственно, размер доли, Ирина испытала шок.

Оказывается, Левины со специалистом по делам опеки и попечительства Центрального района Красноярска, где и была некогда прописана Анастасия Петровна, «там всё посчитали», и доля Ирины с продажи родительской квартиры составила одну третью часть одной пятой части. Чтоб было понятно, объясню на пальцах. Когда Анатолий Васильевич приватизировал свою квартиру, то документы на равные доли в этой приватизированной квартире получили он сам, его жена, а так же прописанные там на момент приватизации Марина, Илюша и Данюша Левины. Анатолий Васильевич предлагал поучаствовать в приватизации и своей младшей дочери вместе с ее мужем. Но те отказались. Как выяснилось, зря.

Неясно, как бы Анатолий Васильевич передал квартиру своему внуку Кириллу, если она приватизирована еще и на Левиных. Которые всегда только и мечтали что грабить корованы. Но наверняка способы давления были. Ведь ни Марина, ни Илюша не потратили ни рубля на то, чтобы стать собственниками жилья в центре Красноярска. Тогдашняя приватизация жилой недвижимости шла упрощенными методами и заключалась в ряде формальностей.

Проявив великодушие, Анатолий Васильевич вместе с тем проявил и свою природную наивность и непредусмотрительность.

Вот и вышло, что, поскольку у квартиры пятеро хозяев, изначально имеется пять равных долей. Анатолий Васильевич скончался, и на всё его наследство, включая его долю в квартире, претендуют трое: его жена и две его дочери. Вот и выходит одна третья одной пятой.

По словам Марины, которые более чем наверняка лживы, квартиру они продали за 3800 тыс.руб. То есть, с учетом «накладных расходов и ста тысяч, которые мы положили в банк на черный день», к дележу было предоставлено 3600 тыс.руб. Поделим на пять, получим 720 тыс.руб. – это одна доля. А Ирине полагается, «по закону, все честно», 240 тысяч рублей.

Марина, которая опекает Анастасию Петровну, с легкой подачи закона завладела 3560 тыс. руб., никогда ей не принадлежавшими, своей же горячо любимой младшей сестре она любезно выделила ее законную долю – 240 тысяч. Хотя оговоримся, Марина, когда приехала с внезапной новостью о том, что «мы продали квартиру» (имеется ввиду, что продали квартиру они – Левины; главным хитрожопцем во всей этой истории является именно Илюша, ибо так), привезла с собой не 240 тысяч, а 360. Как бы половина доли Анатолия Васильевича.

Такая вот щедрая старая тётка.

Но пойдем дальше. Квартиру Левины продали в конце мая. Как выяснилось позже, процесс они затеяли сразу после Нового года. То есть свыше 4 месяцев Левины играли втемную, осознавая, что если проговорятся насчет продажи квартиры, то Николай и Ирина попытаются всячески им воспрепятствовать. Ибо нехуй. Но Левины темнили.

Ирина созванивалась с сестрой ежедневно. Разговаривали о многом, в том числе и о квартире: как она там, в каком состоянии, не живет ли там Илюша (Ирина выступала категорически против того, чтоб в той квартире появлялись Илюша либо Данюша). Но Марина не проронила ни слова.

И вдруг в одиннадцатом часу заявилась с шокирующей новостью.

Ирина, немного придя в себя, задала несколько вопросов. Во-первых, как это так они продали квартиру, когда ни о сроках, ни о процессе продажи никто ни с кем не договаривался. Во-вторых, как это так получилось, что от почти четырех миллионов рублей Ирине достается чуть более 9 процентов. В-третьих, не находит ли Марина происходящее, мягко говоря, неправильным?

На вопросы Марина отвечала сумбурно, бессмысленно. Было видно, что она нервничает, даже побаивается. Ведь старая беззубая карга отчетливо понимала, что поступает хуево. Что поступает подло, низко и мерзко. Но Марине, прожившей со своим мужем-хитрожопцем много лет и набравшейся от него паскудства (хотя и без него в этой тетке данной лажи имелось достаточно), грабить корованы хотелось более чем быть человеком.

И потому, не ответив ни на один вопрос ничего конкретного, лишь сказав, что ей «не кажется, будто тут что-то несправедливо», она уехала восвояси.

Этот факт поверг в шок и Кирилла, и его брата Василия, и Николая. Всех. На экстренном семейном совете прозвучала мысль немедленно ехать в Солонцы к этим подонкам Левиным и ковать железо, пока горячо. Выяснить, что это, блядь, за хуйня происходит.

Но решили поступить иначе. На следующий день у Марины был день рождения. Да-да, паразиты тоже празднует свои дни рождения, так вот. Утром Ирина позвонила, поздравила сестру и сказала, что на праздник поздравить ее приедет и Николай. Марина завыкобенивалась, мол, что ж получается, мой Илюша должен из дома тогда уйти? Ведь Илюша Николая всю жизнь боялся, ибо сам был мелким пакостником, а Николай – сильной, волевой личностью. Да и физически сильнее, что тут говорить.

Короче, Николай не поехал. Он проинструктировал Кирилла, что и как говорить этим паразитам, когда речь зайдет о квартире.

Приехали они к Левиным втроем: Ирина и два ее сына. Кирилл от угощений отказался в принципе, рассудив, что больше в этом поганом доме он не съест ни крошки, ведь перед ним – предатели и изменники. Василий немного поклевал, Ирина тоже выпила за здравие сестры. Посидели, поболтали. Кирилл, кстати, сделал одно интересное наблюдение: на протяжении всего недолгого застолья Марина старалась не смотреть ему в глаза.

И вот тут вспомнилась еще одна замечательная деталь. Дело в том, что Кирилл – крещеный, а крестная мать у него – эта самая Марина. Такие вот дела. И эта родная тетка и, тем паче, крестная мать, прекрасно осознавала, что конкретно кинула своего племянника и крестного сына.

И потому свои глазены прятала, стараясь не пересекаться взглядом со стремительно отдаляющимся от нее родственником.

Наконец, настало время начать разговор насчет квартиры. Мол, какого хера. Начала разговор Ирина, но очень быстро Кирилл взял инициативу на себя.

Говорили на кухне. Сразу же на довольно высоких тонах, ведь нервное напряжение было изрядным. Кирилл стал задавать вопросы, которые очень не нравились Марине и Илюше. Вопросы примерно следующего содержания.

Не кажется ли вам попытка кинуть родную сестру подлой?

Не кажется ли вам, что участия в жизни Котовых вы практически не проявляли, и потому претендовать на что-либо, принадлежащее Котовым, вы не имеете морального права?

Не кажется ли вам, что поскольку ни у Кирилла, ни у Василия, ни у Данила нет своего жилья, было бы честнее разделить сумму от продажи квартиры между внуками? Или хотя бы между сестрами?

Не кажется ли вам, что Илюша вообще посторонний человек и претендовать на кусок почти в миллион он не достоин?

И так далее. На все вопросы ответы были отрицательные либо лишенные логики. Марина мотала своей башкой, Илюша вмиг раскричался, что, дескать, в его доме он не позволит тут никому на себя пиздеть. На что получил короткий ответ, что если сам не заткнет свой рот, то схлопочет. Ибо Кирилл молод и силен, а Илюша стар и слаб.

В общем, разговора не получилось. Марина понапридумывала массу того, что никогда не происходило и не существовало, зато напрочь позабыла обо всем, что существовало. О том, как Илюша многократно подставлял и Анатолия Васильевича, и Николая. О том, что в свое время Левины своим выживанием в прямом смысле обязаны были Ирине и ее семье, о том, что Анатолия Васильевича от бандитов спас именно Николай, когда Марина и Илюша предложили, по сути, вариант «Да пусть сдохнет, нам-то какое дело». И подобное. Все это Марина и Илюша никак не могли вспомнить. Но придумывали весьма забавные вещи, меняя свои показания раз в пять минут.

Ирина спросила: «Почему ж ты, Марина, считаешь, что твой сын Данил имеет право на долю, а мои сыновья – нет? Почему ты кинула Кирилла с жильем?»

«Потому что это закон, все законно, все по закону», прикрывалась Марина и ее муженек. Дескать, они не отступили от буквы закона ни на йоту. И упрекнуть их не в чем. То, что законы эти – иудейские, они как-то не признали.

Конечно, с одной стороны, есть закон, который регламентирует права. Но в данном случае закон не принуждает к тому варианту, который выбрали Левины. С другой стороны, есть закон совести, который не позволяет порядочному человеку кидать своих близких родственников.

Но какие законы совести применимы к тем мразям, у которых совести не было отродясь? Откуда совесть в Илюше, подставлявшем всех и вся, воровавшим чужое, своим существованием обязанным всем кроме самого себя? Откуда совесть у Марины, которая с детства ненавидела и свою сестру, и своих родителей, вышедшая замуж за позерка наперекор общественному мнению?

Данил на том историческом разговоре отсутствовал. Был на работе. Как раз подвернулась работенка, и потому вкалывал сутками. Еще бы, надо ведь было как-то обеспечивать своим родителям доход, ведь на протяжении уже трех лет они живут исключительно на пенсионные и опекунские деньги Анастасии Петровны.

Одним из последних Кирилл задал такой вопрос: «Ладно уж вы – старые черти, но вас не пугает будущее своего сына? Ведь своими действиями вы подставили Данила под удар. Теперь мало того, что ни один из братьев ему никогда не поможет даже в мелочи, но частью нашего смысла жизни станет некое отмщение за ваш грех. Неужели вы не подумали о сыне, прежде чем так по-свински, непорядочно себя повести?»

Вразумительного ответа на этот вопрос также не поступило. Разве что намеки на то, дескать, мы теперь миллионеры, а на вас, нищебродов, нам насрать.

На вопрос Ирины, а нахуя вам, дуракам, столько денег, Левины ответили предсказуемо. «Мы будем улучшать жилищные условия мамы». Т.е. Анастасии Петровны. Видимо, за много лет жизни Левиным ни разу не пришла в голову простая мысль: если вы полудурки, это не значит, что все вас окружающие – тоже полудурки.

А зачем же надо было продавать большую квартиру в центре города, чтоб улучшать жилищные условия старушки? Где в этом смысл? Левины заявили, что будут пристраивать к своей половине дома некие помещения, выделять бабушке больше места, дескать, все для нее одной. Все для мамы, и только для нее.

О том, что улучшаются жилищные условия не Анастасии Петровны, а только лишь Левиных, они как-то не оговорились.

За время разговора Левины меняли свои показания, как я уже сказал, многократно. Что является доказательством пиздежа и злонамерений. В частности, по поводу строительства они говорили, будто собираются сделать пристройку к дому, затем сказали, что собираются построить другой дом, отдельный, после чего сказали, что другой дом уже построен. В общем, путались в словах, пытаясь запудрить мозги Ирине и Кириллу.

Дата добавления: 2015-07-02