Феноменологическое определение восприятия

Попытаемся понять, что же скрывается за человеческим восприятием. Как и в животном, в человеке мы прежде всего обнаруживаем некоторого рода готовность чувств к внешним и внутренним впечатлениям, так же, как и животное, мы реагируем на внешние впечатления инстинктивными движениями и действиями. Как "одухотворенные существа", мы в состоянии определить то, что узнаем в самих себе, что означают ощущения и реагирующие действия. Как правило, мы узнаем ощущения не как чистые раздражители чувств, но как предметно оформленные и встроенные в тело чувственно постигаемого вещного мира. Мы видим цвета как цвета вещей, мы слышим в определенном месте пространства звуки, издаваемые звучащими вещами, мы узнаем осязаемые качества как телесную твердость, гладкость и т. д. Зачастую необходимо сначала абстрагироваться от этого объективного значения чувственных качеств, чтобы понять собственно чувствуемое. Во многих случаях сама чувственная данность (Betroffensein) проявляется непосредственно, если воспринимать твердость какой-нибудь вещи, ощупывая пальцами давление. Яркость может быть воспринята как неприятный световой раздражитель, от которого закрываешь глаза; царапающий шум "причиняет мне боль", так что я закрываю уши. Во всех этих случаях происходит восприятие чувствами (Getroffensein), на которое реагируют инстинктивными движениями. Правда, возможно, что на место инстинктивного движения придет волевое действие, подавляющее инстинкт; однако возможны и чисто инстинктивные реакции.

Данные, которые мы получаем благодаря нашим чувствам, – это особого рода информация. Ведь какой-нибудь шум не просто воспринимается, скорее, он привлекает внимание к предметному, чувственно квалифицируемому миру. И вместо того, чтобы уделять внимание источнику шума, можно обратить взгляд на сами чувственные данные, сделать их "предметом". Очевидно, что констатировать ощущения – это нечто иное, нежели просто ощущать. Благодаря этой осведомляющей функции чувственных данных выражается основная форма специфически человеческой ощущающей и воспринимающей жизни – интенциональность (направленность) на предметное (имеется в виду предметная интерпретация ощущений и восприятий, их отнесенность к предмету – прим. редакт.). Интенциональность включает в себя три аспекта: "Я", которое обращено к предмету, предмет, к которому обращено "Я", и акт, в котором "Я" тем или иным образом обращается к предмету. Мы живем в мире, который постигаем нашими чувствами и который именно ими мы воспринимаем. Мир не просто находится перед нами, а восприятие не является отдельным актом. Мир – это сложная структура чувственных данных и интенций, структура актов, переходящих друг в друга.

В этой структуре и проявляется свобода. Мир, как он постигаем нашим чувствами, вынуждает нас к наблюдению, он мотивирует переход ко все новым воспринимающим актам, которые всегда раскрывают нам нечто новое в сфере нашего восприятия. Структура и протекание воспринимающих актов, закономерное построение интенциональной жизни соответствует формальному строению предметного мира. Воспринимать предметы означает воспринимать определенно оформленные вещные единства. Продвижение от акта к акту – это продвижение, связанное с одним вещным миром.

Духовная способность вместе со своей интенциональной жизнью встраивать в одну структуру и чувственный материал и, совершая это, вглядываться в предметный мир, традиционно называется рассудком, или интеллектом. Чувственное восприятие, как мы уже заметили у Аристотеля, есть первое, низшее когнитивное достижение интеллекта. Однако одним этим не исчерпывается его деятельность: кроме этого, он может "смотреть назад" и тем самым постигать чувственный материал и свою собственную жизнь; далее, в постижении вещей и своей собственной жизни он может устранять формальную структуру – абстрагироваться. "Он может" – это означает, что он свободен. Познающее "разумное Я" узнает мотивации, которые исходят от предметного мира, подхватывает их и добровольно следует им; по необходимости оно одновременно является "хотящим Я", и от его намеренно духовного действия зависит то, что оно познает. Дух есть рассудок и воля одновременно, "познавать" и "хотеть" взаимообусловлены.

Данные чувств, подлежащие духовному оформлению, – это не просто ощущения, а мир, в котором мы живем. И то и другое взаимозависимо. Животное ощущает желание или нежелание определенных вещей, и этим определяются его реакции. Человек ощущает желание или нежелание определенных вещей, которые именно поэтому являются для него приятными или неприятными. Он чувствует себя подавленно иди приподнято, и потому мир является для него дружелюбным или враждебным. Жизнь его чувств одновременно представляет собой шкалу внутренних состояний, в которых она обнаруживает себя как "настроенная" определенным образом, и многообразие интенциональных актов, в которых становятся данностью предметные качества, которые мы называем ценностными. Но сейчас мы вынуждены отказаться от более подробного анализа этого многообразия. Пожалуй, следовало бы указать лишь на тот факт, что и здесь осуществляется духовное формирование в образе интенциональности. Так же, как и в сфере восприятия, здесь совершается взаимодействие пассивности и активности, зависимости и свободы. При этом возможность (das Koennen) бывает различной: ценности вынуждают к более тщательному наблюдению, к более глубокому проникновению; я могу подчиниться, а могу и не делать этого, могу обратиться к одному или другому из различных существующих вариантов. Можно назвать уязвимое место зависимости, где проявляется свобода: я могу отдаться радости, которая растет во мне, могу позволить ей действовать, но могу и отказать ей, препятствуя ее росту. И наконец, ценности мотивируют не только продвижение в познании, и даже не только определенный эмоциональный ответ, они являются мотивами еще в одном – новом – смысле: они требуют определенной волевой оценки и соответствующего действия. И опять же возможны как реагирующая оценка (ein reactives Stellungnehmen) и действие, так и – в противовес первым – свободное решение, которое либо с позиции непроизвольной оценки, либо противореча ей разрешается в намеренном действии; это свободное решение, воплощающееся в действии, есть специфически личностная форма желания и действия.

Уже этот начальный феноменологический анализ восприятия показал, что, благодаря своей духовности, воспринимающая жизнь человеческой личности протекает иначе, чем у животных. Духовность личности означает в этой связи прежде всего деятельность и открытость. Я не только существую и не только живу, но я одновременно знаю о своем бытии и жизни, и все это едино. Изначальная форма знания, присущая духовному бытию, не есть возникающая позднее рефлексия, где жизнь становится объектом знания, но дорефлексивное внутреннее бытие жизни (praerefleksives Innesein des Lebens). Духовная жизнь – это изначальное знание о чем-то отличном от самого себя Это означает: присутствовать в других вещах и вглядываться в мир, который противостоит личности. Свобода в этой связи – то же самое, что "я могу". Как деятельное духовное "Я", я вглядываясь в мир вещей, но этот мир не навязывает себя: скорее, вещи призывают последовать за ними, наблюдать за ними с разных сторон, вникнуть в них. Если я последую этому призыву, то они откроются мне все больше и больше. Если же проигнорировать призыв – а в силу свободы это возможно – то мое знание о действительности останется ограниченным. Если что-то в окружающих вещах привлекает и раздражает меня, оно пробуждает во мне желание добраться до их основания. Животное неудержимо следует такому влечению, если только более сильный инстинкт не остановит его. Человек защищен перед этой игрой раздражителей и реакций, он может сопротивляться, пресечь то, что растет в нем. В поведении животного словно сталкивается все, что давит на него извне, тогда как с человеком это происходит иначе: в нем не только осуществляется переключение от впечатлений к выражению или противодействию; он как свободная личность находится в центре и может решать, хочет ли он в силу своей свободы последовать этому призыву или нет.

Дата добавления: 2015-07-02