Часть вторая. Деревня Шейдисайд 1 страница

Деревня Шейдисайд

Нора Гуди бросила перо и расправила затекшие пальцы. Она зевнула и посмотрела на серую стену и маленькое зарешеченное окошко.

Лучи утреннего солнца начертили на полу большой желтый прямоугольник.

«Скоро они придут, — подумала Нора, оборачиваясь к двери. — И прежде, чем это произойдет, я должна закончить свой рассказ. Я должна оставить эти записки людям. Все должны узнать о том, какое зло преследовало семью Фиаров на протяжении многих поколений. Иначе его так не остановишь».

Девушка взяла с металлического блюдца, оставленного для нее, корку хлеба и обмакнула в холодную желтую подливку. С жадностью вгрызаясь в этот бутерброд, она неотрывно глядела на стопку бумаги, громоздившуюся на узком столике.

«Как много еще нужно написать, — думала Нора, снова погружая перо в наполовину опустевшую чернильницу. — История Саймона Фиара слишком длинна и ужасна».

«Саймон и его нареченная Анжелика поженились в 1846 году. И теперь действие моего рассказа переносится почти на двадцать лет вперед»

«Наступил 1865 год. Война между Севером и Югом близилась к завершению.

Саймон со своей женой перебрался на север, в окрестности деревни Шейдисайд. Там в лесу, подальше от любопытных глаз, они построили свою странную усадьбу. Конечно, для этого им пригодилось состояние Анжелики.

Через двадцать лет у них было пятеро детей: две дочери — семнадцатилетняя Джулия, шестнадцатилетняя Ханна, и трое сыновей — четырнадцатилетний Роберт, одиннадцатилетний Брендон и младший, пятилетний Джозеф.

Семья казалась счастливой и процветающей. Но слишком много зла скопилось в стенах их дома, так что это счастье не могло быть долговечным».

Нора подобрала с блюдца остатки желтой подливки. Затем покрепче сжала перо, склонилась над листами бумаги и принялась лихорадочно писать...

Глава 10

— Папа, а с кем рядом я сяду на сегодняшнем приеме? — спросила Джулия отца.

Саймон Фиар оторвался от бумаг, которые внимательно изучал.

— Хм-м. Пожалуй, посажу тебя рядом с мэром, Джулия.

— О нет! — девушка вскочила со своего стула, стоящего у очага, и решительно подбежала к отцу, сидевшему за небольшой конторкой. Пожалуйста, папа. Не сажай меря рядом с мэром Брэдфордом. Ты же знаешь, что он глухой как пень. Он не слышит ни слова из того, что ему говорят.

— Вот поэтому он будет для тебя самым лучший соседом, моя дорогая Джулия, — ответил Саймон и тяжело посмотрел на нее через свои квадратные очки. — На приеме из тебя и слова не вытянешь. Ты все время сидишь и молчишь. Так что мэр составит тебе прекрасную компанию.

— Папа! — вскрикнула девушка обиженно.

Саймон разглядывал старшую дочь е некоторой долей грусти. Она взяла от матери прекрасные черные волосы. Но при этом лицо ее было не очень красивым, нижняя челюсть слишком широкий, нос чересчур длинным, а маленькие глазки сидели слишком близко.

Джулия была молчаливой, замкнутой и робкой. Саймон прямо не знал, что с ней делать. Он надеялся, что с переездом в Шейдисайд, где их семья стала наиболее состоятельной и про­цветающей, Джулия не будет больше прятаться и ракушке. Но после переезда она стала еще более закрытой и нелюдимой.

«Она бывает счастлива лишь за гончарным кругом, — подумал отец. — Только при лепке ваз или скульптур на ее лице появляется улыбка и признаки энтузиазма».

— Папа, по-моему, ты несправедлив к моей сестре! — в комнату вошла Ханна. — Пусть Джулия займет мое место рядом с мистером Клейборном. Думаю, у нее найдется масса вещей, о которых можно поговорить с этим обаятельным старым джентльменом, если я правильно тебя поняла.

Саймон оставил свои бумаги и поднялся на ноги. Спина сразу же заболела, и он понял, что уже постарел. Затем мужчина подергал свой воротничок и снял его.

— Нет, извини. Я хочу, чтобы именно ты сидела рядом с этим болтуном Клейборном, — ответил он Ханне. — Ты должна очаровать его так, как это только тебе удается. Мне необходимо, чтобы он ссудил деньги на библиотеку, которую я собираюсь построить.

В упор глядя на Ханну, он не замечал, каким болезненным стало выражение лица Джулии.

— По-моему, сестра очарует мистера Клейборна не хуже, чем я, — возразила Ханна, приближаясь к отцу и играючи обнимая его.

«Нет, у Джулии ничего не получится», думал Саймон. Он прекрасно понимал, что Ханна была более обаятельной из сестер. К шестнадцати годам она стала высокой, грациозной девушкой с волнистыми золотыми волосами и живыми карими глазами. Она была настолько же открытой и жизнерадостной, насколько Джулия — замкнутой.

Так что приемы Саймона никак не могли обойтись без его младшей дочери. Ханна должна была очаровывать гостей и делать беседу за столом оживленнее.

— Стол уже накрыт, — сказал отец дочерям. Освободившись из объятий Ханны, он прибрал бумаги на конторке. — И обсуждать больше нечего

— О, папа! — воскликнула Ханна, недовольно надув губы.

— Я вообще не понимаю, зачем мы устраиваем эти бесконечные и скучные приемы, — сказала Джулия с досадой. — Разве без них нельзя построить все эти библиотеки, музеи и парки?

— Мы уже все обсудили, — ответил Саймон раздраженно. — Мне нужна поддержка влиятельных жителей Шейдисайда. Сколько можно повторять, Джулия!

Девушка сделала глубокий вдох, чтобы не разреветься.

— Ну, если ты полагаешь, что я не могу стать украшением вечера, и если ты уверен, что мое место рядом с абсолютным глухарем, то лучше я посижу в своей комнате! — выпалила она.

Отец открыл было рот, но его прервал звук распахнувшейся двери. Обернувшись, все увидели миссис Мак-Кензи, экономку, а с нею — щуплую рыжую девушку, одетую в форму горничной.

— Извините, что помешала вам, сэр, — сказала миссис Мак-Кензи, теребя свой белый передник. — Но я должна представить вам Люси. Это новая горничная. Я приняла ее только на этой неделе. Она уже хорошо потрудилась, в том числе помогла готовить сегодняшний стол.

Люси моргнула и опустила глаза. Она была совсем хрупкой девушкой не старше восемнадцати лет. У нее были апельсиновые волосы, собранные в тугой узел, светло-зеленые глаза и маленький острый носик.

— Что ж, миссис Мак-Кензи, теперь займитесь здесь уборкой, — сказал Саймон, довольный тем, что закончился неприятный разговор. — А я поднимусь наверх, чтобы обсудить с женой сегодняшний вечер.

— Кстати, Люси, смотри не урони что-нибудь из произведений мисс Джулии, — предупредила экономка.

Хозяин кивнул на прощание дочерям и отправился на второй этаж.

— Папа, я не закончила! — резко бросила Джулия ему вслед.

Не обратив на нее внимания, Саймон вышел в длинную залу с мраморным полом. Возле лестницы он столкнулся сразу со всеми сыновьями. Роберт, Брендон и Джозеф спускались вниз. На них были костюмы для верховой езды.

— Куда же это вы собрались и почему я об этом не знаю? — спросил отец.

— Мы решили немного прокатиться, — ответил Роберт, поправляя кепку маленького Джозефа.

— Меня ждет пони, — добавил тот.

— Будьте осторожны в лесу, — предупредил Саймон. — Сегодня мою лошадь напугала змея и чуть не укусила. Эту змею я прикончил, но и могут быть и другие.

— Я не боюсь змей, — заявил Брендон. — Я их раздавлю!

Роберт шутливо толкнул его к дверям.

— Не волнуйся, папа. Я за ними присмотрю.

Все трое вышли на улицу, а Саймон стал подниматься по лестнице. Вот уже несколько часов, как все его мысли были заняты подготовкой к приему.

На верхней лестничной площадке суетилась служанка, мывшая пол. Саймон обошел ее и направился в комнату своей жены

— Анжелика! — нетерпеливо позвал он еще» с полдороги. — Анжелика! Мне нужно кое-что с тобой обсудить, моя дорогая!

Мужчина остановился в дверях ее комнаты и вскрикнул, схватившись за косяк.

— Анжелика!

Она лежала на полу, лицом вверх. Черные волосы были разбросаны, зеленые глаза бессмысленно уставились в потолок, рот распахнулся

Саймон склонился над ней. Анжелика не дышала, ее тело было совершенно безжизненным.

— Анжелика! — заорал Саймон. — О, Анжелика!

Глава 11

От этого душераздирающего вопля Анжелика зашевелилась и села. Она моргнула раз, другой и улыбнулась. Ее изумрудные глаза сверкнули.

— Саймон, где я? Что случилось? — произнесла женщина недоумевающе.

— Я... я нашел тебя лежащей на полу, Aнжелика! — ответил Саймон, с облегчением. — Я, мал, что ты...

— Это духи, — прошептала жена. — Духи позвали меня, Саймон. Я упала в обморок, точнее вошла в транс.

— Я так перепугался, — произнес муж, беря ее за гладкие белые руки и помогая подняться.

Анжелика отдернула ладони.

— Я впадаю в транс и выхожу из него помимо своей воли.

Она присела на край кровати и обеими руками поправила волосы. Женщина выглядела очень усталой. В падавших через окно лучах солнца было видно, что ее гладкое лицо прорезали морщины, а кожа стала сухой и поблекшей. Только глаза светились все так же молодо.

— Анжелика, может быть, уже пора забросить магию и отказаться от тайных искусств? — произнес Саймон мягко, поднявшись с пола.

Жена посмотрела на него удивленно.

— Саймон, разве мои силы плохо послужили нам? — сказала она, обводя рукой шикарную обстановку спальни. — Мы стали очень богатыми, даже самыми богатыми людьми в Шейдисайде. У нас пятеро чудесных детей. И успех пришел к нам благодаря нашим силам, твоей и моей. Так как же я могу бросить магию?

— Но войти в комнату и увидеть тебя лежащей на полу без сознания... — начал Саймон. Аижелика прервала его, подняв руку.

— Если духи зовут, я должна следовать за ними, — твердо ответила она.

— Анжелика...

— Саймон, помолчи. А то духи могут тебя услышать. Или мне придется наслать очистительные чары, которые выметут из дома твои неодобрительные слова.

Муж вздохнул и начал мерять комнату шагами.

— Давай сменим тему, — произнес он наконец. — Обсудим сегодняшний прием. Я уже поговорил с Ханной и Джулией...

— Ты уж извини, но я не могу выйти к гостям, — сказала Анжелика резко, поднимаясь на ноги.

— Что? — Мужчина остановился и обернулся. Его лицо покраснело.

— Сегодня утром я разложила карты, — ответила жена с сожалением. — Они говорят, что мне нынче противопоказаны какие-либо празднества.

— Прошу тебя, Анжелика! — воскликнул Саймон горячо. — Ты нужна мне на сегодняшнем вечере. Ведь тебе известно, насколько важен этот прием.

— Извини, — повторила она, беря его за руку. — Я не могу ослушаться карт. Нельзя идти на такой риск. Иначе нас настигнет гнев духов. Я должна им во всем повиноваться. Попроси быть хозяйкой стола кого-нибудь из девочек, Саймон. А я останусь на сегодня в своей комнате. Kaрты предупреждают меня.

Мужчина вздохнул, понимая, что жену ничем не переубедишь. Он посмотрел на нее с сочувствием «Черная магия отняла у нее всю жизнь, — подумал Саймон. — Эти заклинания, эти чары, эти карты — они не дают Анжелике выйти из комнаты иногда целый день».

Дети все время волновались за Анжелику, понимая, что теряют мать. А теперь и муж ощущал сильное беспокойство.

— Разложи карты еще разок, дорогая, — предложил он, взяв со стола странную разноцветную колоду. — Может быть, сейчас их ответ будет иным.

— Ладно, — согласилась жена. — Но мне и так известно, что они скажут. — Она мягко подтолкнула Саймона к выходу. — А теперь ступай, муженек. Попроси Ханну стать хозяйкой стола. Она очарует гостей куда сильнее, чем я.

Расстроенный Саймон не ответил на прощание и вышел из комнаты. Пока он шел по коридору, из-за спины доносилось бормотание жены над картами.

Спускаясь по лестнице, мужчина услышал громкий звон, донесшийся из гостиной.

Глава 12

— Моя любимая ваза! — взвизгнула Джулия, вбегая в гостиную. — Это было мое лучшее произведение!

— Простите, мисс, — произнесла тихо новая горничная, Люси, разглядывая усеявшие ковер осколки. — Она... она выскользнула у меня из рук.

Горничная зарылась лицом в ладони.

— Что тут произошло? — спросил Саймон.

Джулия подняла наиболее крупный осколок

— Вдребезги, — произнесла она, грустно качая головой.

— Я же предупреждала — не бери ничего одной рукой! — накинулась на подручную миссис Мак-Кензи.

— Люси разбила любимую вазу Джулии, — объяснила Ханна отцу, приближаясь. — Конечно, ты сделала это не нарочно, девочка. Принеси веник и убери здесь.

— Я же говорила ей, что нельзя брать вазу одной рукой, — повторила миссис Мак-Кензи и отвесила дрожащей горничной затрещину. — А теперь пошевеливайся, девчонка. Ты должна здесь все вычистить. И чтоб больше никаких происшествий, поняла? До прихода гостей нам нужно сделать прорву дел.

Саймон с укоризной посмотрел на Джулию.

— По-моему, ты вылепишь вазу еще лучше прежней, — произнес он нетерпеливо. — A сегодня нам не до гончарных изделий.

Уязвленная девушка хотела было ответить, но отец повернулся к Ханне:

— Сегодня ты будешь хозяйкой стола, дочка. Твоя мама... приболела.

Девушки обменялись взглядами. Ханна взяла отца за руку.

— Конечно, я рада тебе помочь, — сказала она. — Но разве Джулия хуже меня справится с обязанностями хозяйки? В конце концов, она старше.

Саймон раздраженно отдернул руку.

— Пожалуйста! — воскликнул он резко. — Прекратим на сегодня споры и обсуждения! Я прошу тебя, Ханна, быть хозяйкой стола. И мне непонятно, о чем тут можно говорить.

И прежде чем кто-нибудь успел ответить, отец выскочил из комнаты. Младшая сестра обернулась к старшей, которая все еще сжимала в рук осколок.

— Кажется, папа не верит в меня, — замети. Джулия с грустью, бросая осколок на ковер.

— Сестричка, мне так неловко, — произнесла Ханна в расстроенных чувствах. — Но ты же знаешь, что если папа во что-то уперся, так его ничем не сдвинешь.

— Все эти приемы забирают у меня столько нервов, — Джулия вымученно улыбнулась. — Может быть, нынче вечером мне повезет. Возможно, я заставлю папу смотреть на меня по-новому.

На кухне миссис Мак-Кензи продолжала пилить Люси.

— Будь внимательней, девчонка, — предупреждала она. — А то вылетишь из этого дома в два счета.

— Буду. Обещаю, — отвечала Люси тонким голоском.

Миссис Мак-Кензи протянула ей длинный лист бумаги с написанными на нем именами.

— Смотри, Люси. Это список слуг, и ты должна сюда записаться.

— Но я неграмотная, мэм, — ответила девушка го вздохом и потупила глаза.

Миссис Мак-Кензи забрала у нее лист.

— Что ж, ладно. Назови свое полное имя, крошка, и я запишу его.

— Меня зовут Люси Гуди, — тихо ответила горничная.

Экономка начала писать, но остановилась и посмотрела на девушку сузившимися глазами.

— Гуди, говоришь?

Люси кивнула.

— Ну, я бы на твоем месте не повторяла здесь этого имени. Мистер Фиар без конца твердит о каком-то семействе Гуди, которое принесло ему много вреда. Так что если хочешь, чтобы тебя не вышибли с работы, лучше помалкивай.

— Не беспокойтесь, — ответила девушка, и е«взгляд стал неожиданно жестким и холодным. — Ни одна живая душа не узнает.

Встречая гостей, Ханна стояла рядом с отцом, и ее прекрасные карие глаза сверкали от возбуждения. На ней был изящный наряд из зеленого атласа со шнуровкой. Кринолин прекрасно сохранял свою форму при движении. Юбка состояла из трех ярус и по каждому из них протянулись зеленые шнурки.

Руки закрывали короткие белые перчатки, a рукава были оторочены кружевами. Светлые волосы девушка собрала в тяжелый узел, забранный сеткой, украшенной белыми и желтыми цветами.

Джулия оделась попроще. На ней было розовое платье с белой шнуровкой, сильно обнажавшее плечи. Блестящие черные волосы обрамляли лицо завитками.

— Ты выглядишь чудесно, — прошептала Ханна сестре. Она понимала, что та изрядно потрудилась над своей внешностью. И чтобы ободрить ее, продолжала: — Папа это обязательно заметит.

«Джулия никогда не была красавицей, — подумала Ханна с некоторой грустью. — Но стоило ей приодеться, и она совсем преобразилась. Вот если бы только она не молчала и не стояла, сложив руки на груди».

Сперва гостям предложили вина в библиотеке Саймона. Большая квадратная комната, отделанная темным деревом, по всем стенам которой тянулись книжные шкафы, больше всего подходила для того, чтобы обсуждать вопрос о строительстве публичной библиотеки.

Ханна лезла из кожи вон, чтобы казаться хорошей хозяйкой. Она скакала от гостя к гостю, сверкая глазами и тепло улыбаясь. Девушка болтали и шутила с Харланом Клейборном, не забыла одарить улыбкой и мэра Брэдфорда.

Немного спустя Саймон пригласил собравшихся посмотреть только что собранную коллекцию оружия и формы участников гражданской войны. И лишь после знакомства с экспонатами гости проследовали в столовую, чтобы наконец приступить к ужину. Саймон шел впереди под ручку с Ханной.

Великолепная комната была ярко освещена. В серебряных, подсвечниках торчали длинные гладкие свечи. Их расставили по белой ирландской скатерти через каждый метр. Серебряные тарелки и тонкие бокалы сверкали в мерцающем свете.

— У тебя замечательный стол, Саймон, — объявил во всеуслышанье Харлан Клейборн, устраиваясь рядом с Ханной.

— У меня замечательные гости, — ответил хозяин с изяществом.

«Сегодня папа в прекрасном настроении», — подумала Ханна довольно. Ей приходилось видеть, каким мрачным и неразговорчивым становился отец, если прием шел не так, как было задумано.

«Вот если бы и мама была здесь! — думала девушка. — Она всегда болеет так некстати. И столько времени проводит наверху, в своей комнате, что я по ней даже скучаю».

Ханна видела, как на другом конце стола сестра помогла сесть старому мэру, затем сама села рядом.

Мэр тут же потянулся к блюду с хлебом, причем взяв кусок себе, даже не предложил соседке.

«Бедная Джулия, — подумала Ханна, опускаясь на сиденье. — Временами папа поступает с ней несправедливо».

Затем она повернулась к мистеру Клейборну и: заговорила с ним о его лошадях.

Через несколько минут появилась Люси, одетая в черную форму и белый передник. Она несла большую китайскую супницу. Поставив ее во главе стола, девушка сперва начала прислуживав Саймону Фиару — погрузила в суп серебряный половник и наполнила его тарелку.

— Прекрасно, Люси, — похвалил хозяин. Какая большая супница. Может быть, тебе нужна помощь?

— Нет, сэр, — ответила горничная, не колеблясь. — Миссис Мак-Кензи сказала, что я должна с ней управиться сама.

И она отправилась вдоль стола, разливая по тарелкам густой красно-оранжевый суп.

— Какое необычное блюдо. В него добавили помидоры? — спросила миссис Грэм, жена священника, когда девушка приблизилась к ней.

— Это суп из омаров, с томатной пастой, — объяснила Ханна.

— Невероятно! — восхитился преподобный Грэм. Ханна хотела было поведать гостям рецепт, но ее прервал леденящий кровь вопль, донесшийся противоположного конца стола.

Она сразу поняла, что это кричала Джулия, надрывая связки, как безумная.

Глава 13

— Мое плечо! О-о, мое плечо! — орала Джулия.

Она вскочила на ноги, опрокинув стул, и все гости тоже вскрикнули.

— Простите, мисс! — воскликнула Люси, пытаясь удержать горячую супницу.

— О-о-о-о! Мое плечо! И что стало с моим платьем! — причитала Джулия.

— У меня дрогнула рука. Я не хотела вас облить! — выпалила Люси, отступая к буфету.

Джулия схватила белую льняную салфетку и принялась яростно тереть свое плечо и спину.

— О, как пылает!

Белый шнурок развязался, платье соскользнуло с плеча, открыв взорам гостей розовый бархатистый корсаж.

— Джулия, дорогая, ты можешь выйти и привести себя в порядок, — поднял голову от стола Саймон.

Девушка знала, что отец старается проявить к ней внимание, но в его голосе звучали лишь властные нотки.

«Мне нужно срочно что-то в себе изменить, — думала она огорченно. — С Ханной никогда не случается подобных неприятностей. Ханна куда более проворная. Она никогда бы не закричала не повалила стул- Но что же мне было делать? Ведь этот суп буквально пылал!»

— Нет ли у тебя ожога, сестричка? — крикнула Ханна, не вставая с места.

— Как будто нет, — ответила Джулия, сжав губы. Собрав всю волю, она положила салфетку на скатерть и, пробормотав извинения, направилась к выходу, Ее лицо горело от стыда.

На пороге она обернулась и случайно заметила выражение лица Люси.

Кажется, на нем играла улыбка. Довольная улыбка.

Глубокой ночью, когда гости расселись в свои экипажи и отправились по домам, когда слуги уже убрали со стола, Ханна и Джулия прошли потайную комнату, о существовании которой знали только они.

Это длинное и узкое помещение без окон находилось над вторым этажом. Поднимавшийся по стене жар от кухонной печи делал комнату жаркой и душной. Маленький газовый рожок бросал тусклый свет.

Сестры отыскали» эту комнату еще в раннем детстве, и с тех пор она стала их секретным укрытием. Девочки принесли сюда одеяла и пуховые подушки и воображали, будто прячутся в глубокой пещере.

Но в эту ночь Джулии думалось совсем не о детских забавах. Она сидела, прижавшись спиной к подушке у теплой стены, обхватив колени руками, и горько вздыхала.

Ханна сидела рядом, зевая и дергая себя за прекрасные светлые волосы.

— Ты не видела, какое было лицо у Люси? — прошептала Джулия. В потайной комнате они всегда разговаривали шепотом, опасаясь, что кто-нибудь их услышит. — Ты заметила ее улыбку?

— Я глядела только на тебя, сестричка, — ответила Ханна, задумчиво качая головой. — И я больше ничего кругом не видела.

— Но после всего случившегося, — продолжа­ло Джулия нетерпеливо, — когда я вскочила и опрокинула стул, разве ты не заметила, как Люси улыбалась, будто была довольна тем, что сотворила со мной?

— Нет, — ответила сестра. — Я только слышала, как она оправдывалась.

— Но я разглядела ее улыбку! — возразила Джулия сердитым тоном. — Она специально вылила суп на мое бедное плечо!

— Зачем? — спросила Ханна, жестом показывая, чтобы сестра понизила голос. — Я что-то не пойму, Джулия. Зачем Люси станет делать такие вещи? У нее нет причин досаждать тебе.

Но сестра не обратила внимания на вопрос.

— Сперва она разбила мое лучшее произведение, и ей удалось вывернуться, как ты по­мнишь, — сказала она с горечью. — А потом опозорила меня перед папой, после того как я приложила столько усилий... чтобы порадовать его. А он тебе ничего не говорил? Про меня? Про то, что случилось?

— Ему, конечно, было неприятно, что подобное произошло, — проговорила Ханна, снова зевая. — Но, по-моему, папа остался доволен приемом.

— Благодаря тебе, — заметила Джулия

— Быть хозяйкой стола — нелегкое занятие, — ответила Ханна. — Я думала, что улыбка навсегда застынет у меня на лице.

Но Джулия уже погрузилась в собственные мысли и не слышала сестру.

— Я так вымоталась, — произнесла Xaнна, вздыхая. — Наверное, нам пора спать.

— Да, — согласилась Джулия. Девушки поднялись на ноги, оставив подушки у стены, и направились к выходу. В темном пустом коридоре Джулия остановилась и схватила Ханну за руку.

— Попомни мои слова, сестричка. Держи ухо востро с этой горничной. Что-то с ней не так.

Ханна слишком устала, чтобы возражать, поэтому согласно кивнула, и обе разошлись по своим спальням.

Единственный газовый рожок горел в самой середине длинного темного коридора. Однако Ханна заметила, как из ее спальни выскользнула Люси и растворилась в сумраке.

«Как странно, — подумала девушка, чувству! как по спине пробегает холодок. — Слуги уже должны спать. Что же Люси могла делать в моей комнате в столь поздний час?»

Движимая любопытством, она приоткрыла дверь спальни. В камине приятно потрескивали дрова. Праздничное платье больше не лежало на кресле, куда его бросила Ханна. Кровать были разобрана.

«Как мило с ее стороны, — подумали девушка, зарываясь в льняную ткань. — Нужно будет поговорить с Джулией об этой новой горничной. Сестра не должна ни в чем обвинять бедняжку».

Ханна поудобнее устроилась на подушке, как следует взбив ее. Девушка улыбалась своим мыслям, слушая, как постреливают угольки в камине.

— Ой! — прошептала она вдруг, чувствуя, как то коснулось ее босой ноги.

«Должно быть, перо вылезло из перины», — подумала она.

Девушка снова прикрыла глаза. Она так устала за этот день, поэтому должна была скоро заснуть.

— Ой! — вскрикнула Ханна вновь, похолодев. «Что же это такое? Что движется в моей постели?»

Она хотела завопить, но голос пропал — по ноге что-то скользило.

Глава 14

Ханна слишком перепугалась, чтобы кричать. Она чувствовала, как нечто ползет по ее ноге, трудом заставила себя не двигаться и не дышать.

Девушка чувствовала, как что-то обвило лодыжку. Потом отпустило.

— О-о-ой! — с тихим стоном ужаса Ханна выпрыгнула из кровати.

В неверном свете догорающего огня она откинула одеяло и стала разглядывать кровать.

Сперва девушка услышала шипение, потом увидела сверкающие темные глазки.

— Змея! — воскликнула она тоненьким от испуга голосом.

Рептилия ползала по простыне, выставив свои изогнутые зубы для нападения. Ханна застыла от ужаса.

— Как змея очутилась в моей кровати? — спросила она громко. — Как?

И тут, словно очнувшись, девушка набросила на ползучую тварь покрывало, а затем позвала на помощь.

Вину возложили на братьев Ханы. Они накануне катались по лесу. А значит, поймали змею запихнули в постель сестры.

Мальчишки, конечно, отпирались, но Саймон не слушал никаких оправданий и наказал сыновей. У него было предубеждение против шуток и розыгрышей. «Все это до добра не доведет», — говаривал он строго.

На следующий вечер Ханна переодевалась к ужину в своей комнате. Она надела простенькое льняное платьице с бретельками из красного бархата и перехватила волосы красной лентой.

Кто-то поскребся у входа. Ханна открыла дверь и увидела Флаффа, своего маленького белого терьера, державшего в зубах красный мячик.

— Не сейчас. Сыграем в мяч попозже, — сказала ему девушка. — А то я опоздаю к ужину, Флафф.

И она выпроводила расстроенную собаку за дверь. Затем открыла шкаф в поисках белых туфель.

— Где же они? — спросила девушка вслух, оглядывая нижнюю полку.

«Люси убирала мою комнату после полудня. Должно быть, она их куда-нибудь запихнула», — подумала Ханна.

Наконец она заметила туфли, валяющиеся неподалеку от кровати.

Стоя на левой ноге, девушка стала запихивать правую в туфлю.

— Ой-йй! — вскрикнула она от острой боли, пронзившей ступню.

Посмотрев вниз, испуганная Ханна увидела красное кровавое пятно, выступившее на белой пятке туфли.

Острая боль все разливалась по ноге. Девушка рухнула на колени и принялась разуваться. Кажется, вся туфля наполнилась кровью.

Ханна стала осматривать свою ногу. Оттерла кровь рукой, она увидела возле пятки глубокий порез длиною сантиметров в пять.

В ране блестел осколок прозрачного стекла.

— Ох! — дрожащими пальцами девушка выдернула стекло из пореза.

Из открывшейся раны быстро закапала кровь. Допрыгав до двери на одной ноге, Ханна позвала на помощь.

Через пару секунд явилась миссис Мак-Кензи. Она отвела девушку на постель. Ханна ковыляла, оставляя на полу кровавую дорожку. Экономка поспешила за бинтами.

— Ханна, что случилось? — выпалила Джулия на одном дыхании, появляясь в дверях. Лицо было встревоженным. Увидев на полу кровавый след, она вскрикнула.

— Успокойся, я жива, — ответила сестра, разглядывая сочащуюся кровь. — Просто порезала ногу.

— Как это ты умудрилась? — удивилась Джулия, уставившись на перепачканную туфлю.

Ханна протянула ей осколок стекла, который все еще сжимала в руке.

— Он оказался в моей туфле, — объяснила она, скорчившись от боли.

— Какой ужас! — воскликнула Джулия, не отрывая взгляда от текущей крови.

— Сегодня Люси убирала мою комнату, — добавила сестра мрачно. — Может быть, ты не напрасно ее подозреваешь, Джулия. Она...

Но появившаяся с бинтами миссис Мак-Кензи не дала ей закончить. Джулия наблюдала, как экономка хорошенько промыла пораненную ногу, а затем принялась тщательно бинтовать ее.

— Кровотечение скоро остановится, — сказала женщина, поглаживая Ханну по плечу, словно маленькую девочку. — Через несколько минут можно будет выйти к ужину. Но от долгих прогулок лучше воздержаться несколько дней.

Ханна поблагодарила ее. Когда экономка вышла из комнаты, девушка обернулась к сестре.

— Люси убиралась в моей комнате и передвинула мои туфли. Наверное, ты была права относительно ее. Она задумала...

— Ты уверена, что это она запихнула стекло в твою туфлю? — прервала сестру Джулия.

— А кто же еще мог это сделать? — ответила Ханна раздраженно, разглядывая забинтованную ногу. — Мы должны рассказать обо всем папе. Эту девчонку нужно выгнать. Она опасна! Ой! — вскрикнула девушка неожиданно от новой волны боли.

Джулия опустилась рядом с ней на кровать и обняла, пытаясь успокоить.

— Держи себя в руках, сестричка, — прошептала она. — Мне не хочется обижать Люси, если она невиновна.

Дата добавления: 2015-07-02