Но как же цитаты из древних первохристианских текстов, приведенные Брауном?

— Верхом "эрудиции" Брауна является его информированность о рукописи "Q". Библеисты, сравнивая "синоптические" Евангелия от Марка, Матфея и Луки, пришли к предположению, что все три автора пользовались некоторым общим первоисточником — сборником "логий", изречений Христа. "Q" — это немецкое "Quelle", источник. Браун уверяет, что частью "Грааля" являются "легендарные "Q''-документы — рукопись, существование которой признает даже Ватикан. Это книга проповедей Христа, предположительно написанная Его собственной рукой" (с. 310). Вот бы интересно узнать, кто же это из ученых библеистов выдвигал такое "предположение"?

Две цитаты из апокрифов (не из "Q") в романе довольно точны. Размытости начинаются с того, как эти цитаты вводятся в текст романа: "Это фотокопии Свитков Мертвого моря и Коптских, из Наг-Хаммади... Самые первые христианские записи. <…> Полагаю, лучше всего начать с Евангелия от Филиппа" (с. 298).

Лучше было бы честно сказать, что никаких целостных христианских текстов в пещерах Мертвого моря (Кумрана) вообще не было найдено. Есть догадки о том, что некоторые отрывки несут на себе такие сочетания букв, которые известны лишь по новозаветным текстам. Рукопись 7Q5 (то есть пятая рукопись из седьмой пещеры Кумрана) идентифицирована как Мк. 6, 52-53. Рукопись 7Q4 идентична 1 Тим. 3, 16-4, 3[7]. Предлагаются также следующие идентификации: 7Q6, 1 =Мк. 4, 28; 7Q6, 2 = Деян.27,38;7Q7 = Мк.12,17;7Q8 = Иак.1,23-24; 7Q9 = Рим.5, 11-12;7Q10 = 2Пет. 1,15;7Q15 = Мк. 6, 48[8]. Однако стоит помнить, что речь идет о слишком маленьких фрагментах текста, чтобы быть уверенным, что такая последовательность букв не могла встречаться в других грекоязычных религиозных текстах I столетия. Но связных содержательных кусков канонических или апокрифических христианских текстов в Кумране найдено не было. Тем паче не было там никакого "Евангелия от Филиппа". Это важно, поскольку рукописи Мертвого моря были написаны точно до 70 г. по Р.Х.

Если уж главные персонажи романа представлены как великие специалисты по древним рукописям, то что же это они не помянули действительно древнейшего христианского манускрипта? В 1920 г. в Египте Б. Гренфеллом в походной сумке египетского солдата, умершего во II в., был найден папирус, названный р⁵², содержащий отрывок из Евангелия от Иоанна (разговор Христа с Пилатом [см.: Ин. 18, 31–33, 37–38]). Затем этот папирус хранился в Библиотеке Райленда в Манчестере; исследован и опубликован в 1935 г. С. Робертсом. По особенностям почерка[9] все ученые, независимо от своей конфессиональной принадлежности, датируют этот папирус первой половиной II в. (вероятно, ранее 130 г.)[10].

Евангелие от Иоанна написано после всех Евангелий; апостол Иоанн был юношей во времена земной жизни Спасителя, и он был единственным из Апостолов, кто не был убит: он дожил до старости, скончавшись в 117 г. по Р. Х. Евангелие Апостол написал в конце жизни, то есть на рубеже I—II вв. Значит, копия, имеющаяся в нашем распоряжении, отстоит всего на два десятилетия от времени написания оригинала.

Что же касается рукописей из Наг-Хаммади, то, действительно, в состав второго кодекса входит "Евангелие от Филиппа". Но рукопись эта датируется 330–340 гг. То есть временем столь ненавистного для Брауна императора Константина, а отнюдь не временем Апостолов. Рукопись "Евангелия от Марии" есть в том же кодексе, но это Евангелие известно и по более древней своей греческой версии ("Оксиринхский папирус" начала III в[11].). Впрочем, Брауну это как раз неизвестно — оттого он цитирует позднейшую версию.

Сами тексты приведены корректно. Но совершенно вне своего контекста. Браун (или его Лэнг-дон) не понимают различия эзотерического текста и "Плейбоя". В гностических текстах брак (συζυγια, "сизигия") есть союз духовных энергий, а не вливание родотворной жидкости. Вот как звучит тема духовного зачатия (просветления) свыше в "Евангелии от Филиппа":

"[Тот, кто питается] из уст, [и, если бы] слово выходило оттуда, он стал бы питаться из уст и он стал бы совершенным. Ибо совершенные зачинают от поцелуя и рождают. Поэтому мы также целуем друг друга, зачиная от благодати, которая есть в нас, в одних и в других. <...> София, которая называется бесплодной,— мать ангелов. И спутница [Сына — это Мария] Магдалина. [Господь любил Марию] более [всех] учеников, и он [часто] лобзал ее [уста]. Остальные [ученики, видя] его [любящим] Марию, сказали ему: Почему ты любишь ее более всех нас? Спаситель ответил им, он сказал им: Почему не люблю я вас, как ее?" (Евангелие от Филиппа. 31; 55).

Браун цитирует лишь то, что касается Марии Магдалины, и при этом подчеркивает, что "поцелуй" здесь должен означать не обмен дыханием-духом и даже не прикосновение губ к коже, а половое брачное общение. Тем самым напрочь отбрасывается главный тезис гностических текстов — их "духовный расизм". "Есть много животных в мире, имеющих форму человека" (Евангелие от Филиппа. 119). "Язычник не умирает, ибо он никогда не жил, чтобы он могумереть. <...> Все те, кто порождается в мире, порождаются благодаря природе, и некоторые — благодаря [Духу]" (Евангелие от Филиппа. 4; 30). Язычники-"илики" (плотские люди) зачаты физиологически так же, как и гностические "пневматики" ("духовные"), но у них не было поцелуя свыше, не было прикосновения и помазания Духа, и оттого они остались лишь животными (с точки зрения гностических "посвященных"). Так что брауновская попытка понять "поцелуй Христа" как секс противоречит базовой гностической доктрине.

Герои Брауна — мастера по узнаванию и толкованию аллегорий. Но хоть и взывает к ним гностический текст: "Истина не пришла в мир обнаженной, но она пришла в символах и образах" (Евангелие от Филиппа. 67),— именно "поцелуй Христа" они склонны понимать более чем буквально.

И Мария Магдалина этих апокрифов — персонаж не только и не столько земной, сколько мифологический. Еще раз: "Трое шли с Господом все время. Мария, его мать, и ее сестра, и Магдалина, та, которую называли его спутницей. Ибо Мария — его сестра, и его мать, и его спутница. <…> София, которая называется бесплодной,— мать ангелов. И спутница [Сына—это Мария] Магдалина. [Господь любил Марию] более [всех] учеников, и он [часто] лобзал ее [уста]" (Евангелие от Филиппа. 32; 55). В гностических мифах у Христа сложные отношения с Софией (Мудростью), которая является и Его матерью, и Его противоборцем и предметом Его спасающей активности, и супругой и ребенком (все это возможно, потому что постулируется существование "вышних" и "нижних" Христов и Софий).

У Брауна все просто: "Любой специалист по арамейскому <языку> скажет вам, что слово "спутница" в те дни буквально означало "супруга"" (с. 298). Вообще-то в арамейском слово "хаберта" означает спутницу и подругу, но не жену. Да и при чем тут арамейский язык? Хенобоскионское "Евангелие от Филиппа" представляет собой коптский перевод греческого оригинала. В нем, впрочем, сохранено греческое слово — κοινωνός;. Оно означает "причастник, общник, соучастник". Да и целование в новозаветных текстах и в античной культуре означало прежде всего приветствие, а не сексуальное предложение. В этом нетрудно убедиться, собрав все случаи употребления этого слова в текстах Нового Завета.

Самое смешное (с точки зрения религиоведа) в книге Брауна — это попытка представить перво-христианских еретиков (гностиков), авторов упомянутых им "Евангелий", в качестве людей, которые добрым глазом смотрят на мир, плоть, брак, секс, женщину.

На самом деле гностики (как и язычники-неоплатоники) стыдятся своей телесности. В разрекламированном ныне "Приоратом Сиона" "Евангелии Иуды" ключевой тезис звучит так: "Космос, то есть ад". В "Евангелии от Фомы" читаем: "Тот, кто познал мир, нашел труп" (Евангелие от Фомы. 61).

И даже "Тайная книга альбигойцев" отнюдь не похожа на "Камасутру". "И спросил я Господа: "Почему все принимают Иоанново крещение, Твое же крещение принимают не все?". И ответил Господь: "Ибо дела их злы и не проходят они к свету. Ученики Иоанна вступают в брак и организуют браки, Мои же ученики не делают ни того, ни другого, но пребывают как ангелы Божии на небе"" (Тайная книга альбигойцев. 9).

Гностики унаследовали библейскую, отнюдь не языческую веру в Бога как Личность, запредельную (трансцендентную) по отношению к космосу. Вполне по-христиански же они воспринимали и человека как образ над-космического Духа. Но если христиане воспринимали целостность человека, то есть сопряженность души с телом, положительно (разве вы не знаете, что тела ваши— это храмы Духа, живущего в вас? [ср.: 1 Кор. 6,19]), то гностики видели в этом главный скандал мировой истории. Мрачные и невежественные демоны создали наши тела и вообще материальный космос. Даже имена их кошмарны: "Этерафаопе Аброн создал его голову, Мениггесстроеф создал его головной мозг, Астерехмен правый глаз, Фаспомохам левый глаз, Иеронумос правое ухо, Биссум левое ухо <...> Балбел пальцы левой руки, Крима ногти на руках, Астропос правую грудь, Барроф левую грудь, Баум правую подмышку, Арарим левую подмышку, Арехе живот, Фтхауэ пупок… Абенленархей костный мозг, Хнуменинорин кости... Агромаума сердце... Сострапал печень, Анесималар селезенку, Фопифро кишки, Библо почки <…> Гормакайохлабар правое бедро, Небриф левое бедро…" (Апокриф Иоанна. 15–16).

Вся поэтичность гнозиса — в жажде бегства и развоплощения. Космос, порядок которого вдохновлял архаичных язычников, гностиками воспринимался как порядок тюрьмы.

Гнозис (знание) состоит в том, что человек должен понять свою иноприродность своему телу. Душа настолько отлична от телесного мира, что… Тут рождается два варианта поведения: радикальный аскетизм и безбрачие; или не менее радикальные извращения, как знак осознания того, что ничто плотское не может осквернить иноприродную и инопланетную душу.

О первом случае: "Послушайте о том еще более ужасном, что осмеливаются они делать, если один из них проникнет нежданно истечением семени во вход влагалища и женщина станет беременной. Извлекши зародыш, чуть только могут ухватить его пальцами, они берут этого выкинутого новорожденного и замешивают его в ступе с помощью песта. Они вмешивают внутрь мед, перец, некоторые другие приправы, так же как и пахучие масла, чтобы не было рвоты. Приступая тогда к своему ритуальному сборищу, все эти последователи культа, созданного для свиней и собак, зачерпывают каждый пальцем частицу младенца, растертого в кашицу. Разом завершив это людоедское обжирание, они обращают к Богу тогда такую молитву: "Мы не были обмануты владыкой похоти, но собрали плод преступления брата". Они верят, что это "пасха совершенная"…" (Святитель Епифаний Кипрский. Панарион. 26, 5).

Надо заметить, что дошедшие до нас гностические тексты резко порицают подобного рода магию. Но из самого этого порицания следует, что в некоторых сектах она все же существовала. "Фома сказал: "Мы слышали, что есть на земле такие, которые берут мужское семя и женскую кровь месячных, кладут это в чечевицу и едят, приговаривая: "Мы верим в Исава и Иакова". Подобает ли это или нет?". Иисус же разгневался на мир в тот час и сказал Фоме:... "Сей грех превыше всех грехов и беззаконий"" (Пистис Софиа. 397).

О втором варианте: "Они (последователи гностика Карпократа.— А. К.) в своем безумии дошли до того, что говорят, что им позволительно делать все безбожное и нечестивое, потому что, говорят они, только для человеческого мнения есть добрые и худые дела. И души до тех пор должны переходить из одних тел в другие, пока узнают всякий образ жизни и всякого рода действия (если только кто-либо в одно переселение зараз не совершит всех тех действий, о которых нам не следует не только говорить и слушать, но даже помышлять и верить, чтобы такие дела водились между нашими согражданами), для того, чтобы, как гласят их сочинения, их души, испытанные во всяком образе жизни, при своем исходе не нуждались более ни в чем; и об этом они должны стараться, чтобы в противном случае из-за того, что им еще нечто недостает для свободы, не пришлось опять быть посланными в тела" (Святитель Ириней Лионский. Против ересей. 1, 25, 4). Похожее изложение ереси Карпократа дает и святитель Ипполит Римский: "В таковое [состояние], говорят они, перевоплощаются души, в той степени, насколько они совершат все возможные грехи. Когда же ничего [из грехов] не остается, тогда они, освободившись, отправляются к тому, находящемуся над миротворящими ангелами, Богу. И так будут спасены все души. Некоторые же [души], досрочно в одном пришествии (παρουσία) смешавшись со всеми грехами, не перевоплощаются, но, отдав все долги, освобождаются, чтобы уже не возникать в теле" (Святитель Ипполит Римский. Опровержение всех ересей. 7, 32). Аналогично излагают доктрину Карпократа Тертуллиан (см.: Тертуллиан. О душе. 23–25), святитель Епифаний Кипрский (см.: Святитель ЕпифанийКипрский. Панарион. 27), Августин (см.: Блаженный Августин. О ересях. 8).

Но вот уж чего не было у тех людей, что создавали те "Евангелия", которые Браун считает "изначальными" (с. 300), так это веры в то, что секс (банальный или ритуальный) есть "духовный акт… совокупление было тем актом, через который мужчина и женщина познают Бога. Древние считали мужчину созданием духовно несовершенным до тех пор, пока он не прошел через плотское познание священного женского начала. Физическое слияние с женщиной было единственным способом сделать мужчину совершенным с духовной точки зрения, помогало ему овладеть "гносисом", то есть знанием божественного" (с. 373). Так что здесь г-на Брауна можно поздравить с прямой ложью. Ради того, чтобы подфартить гиперсексуальным подросткам, он придумал басню о познании-через-секс у древних гностиков.

В очень глубокой древности действительно существовали и храмовая проституция, и практика ритуального секса. Но это не было мистикой. Это были подражательные ритуалы: человек исполнял роль того или иного бога, отождествлял себя с ним в уверенности, что как удачно было божественное зачатие, так же удачно сложится и его новый жизненный цикл. Это не было мистикой в том смысле, что не было рассчитано на обретение человеком личного мистического опыта. Но как только люди открыли для себя транс и экстаз ("измененные состояния сознания"), то тут же поняли связь этого опыта с сексуальным. Связь скорее негативную: чем больше сил ты тратишь на "обычный" секс, тем меньше вероятность того, что иная, духовная радость коснется твоей глубины. Оттого во всех мистических религиях мира область секса представляется минным полем для тех, кто желает обрести личный опыт, а не просто следовать традиционным ритуалам. "Сексуального дракона" надо приручить и преобразить. В несублимированном виде он просто ослепляет.

Оттого, например, индийские ученики —"брах-мачарин" — дают обеты абсолютной чистоты ("период обучения... требует сексуального воздержания"[12]).

Так что не секс открывает путь к Богу. А уже обретенный "духовный опыт" придает смысл и сексу—в тех религиозных традициях, где это считается значимым (в тантризме, например). Естественно, в этом случае секс становится весьма и весьма непростым делом. Но вот чего не было в истории религии — так это веры в то, что сам по себе коитус превращает юношу не в мужчину, а в "посвященного мистика"…

Дата добавления: 2015-07-02