Понятие о взаимодействии в социальной психологии. Типы взаимодействий

Агеев

Проблема межгрупповых отношений в рамках принципа деятельности

А. Тэшфел

В рамках этой ориентации и были выполнены эксперименты А. Тэшфела, заложившего основы принципиального пересмотра проблематики межгрупповых отношений в социальной психоло­гии. Изучая межгрупповую дискриминацию (внутригрупповой фаворитизм по отношению к своей группе и внегрупповую враж­дебность по отношению к чужой группе), Тэшфел полемизировал с Шерифом по вопросу о том, что является причиной этих явле­ний. Настаивая на значении когнитивных процессов в межгруп­повых отношениях, Тэшфел показал, что установление позитив­ного отношения к своей группе наблюдается и в отсутствие объек­тивной основы конфликта между группами, т.е. выступает какуни-версальная константа межгрупповых отношений.

В эксперименте студентам показали две картины художников В.Кандинского и П.Клее и предложили посчитать количество то­чек на каждой картине (поскольку это позволяла манера письма). Затем произвольно разделили участников эксперимента на две груп­пы: в одну попали те, кто зафиксировал больше точек у Кандин­ского, в другую — те, кто зафиксировал их больше у Клее. Группы были обозначены как «сторонники» Кандинского или Клее, хотя, в действительности, их члены таковыми не являлись. Немедленно возник эффект «своих» и «чужих» и были выявлены привержен­ность своей группе (внутригрупповой фаворитизм) и враждебность по отношению к чужой группе. Это позволило Тэшфелу заклю­чить, что причина межгрупповой дискриминации не в характере взаимодействия, а в простом факте осознания принадлежности к своей группе и, как следствие, проявление враждебности к чужой группе.

Отсюда был сделан и более широкий вывод о том, что вообще область межгрупповых отношений — это преимущественно ког­нитивная сфера, включающая в себя четыре основных процесса: социальную категоризацию, социальную идентификацию, соци­альное сравнение, социальную (межгрупповую) дискриминацию.

Предлагаемый подход к анализу межгрупповых отношений является дальнейшим развитием принципа деятельности: межгруп­повое восприятие, которое было выделено как специфически со­циально-психологический предмет исследования в области меж­групповых отношений, само по себе интерпретируется с точки зрения конкретного содержания совместной деятельности различ­ных групп. Разработка этой проблемы на экспериментальном уровне позволяет по- новому объяснить многие феномены, полученные в традиционных экспериментах.

В серии экспериментов, выполненных в рамках изложенного подхода, про­верялось предположение о зависимос­ти межгруппового восприятия, в част­ности, его адекватности, от характера совместной групповой деятельности.

В первой серии экспериментов, проведенных на студенческих группах одного техникума в период экзаменационной сессии (Агеев, 1983), в качестве конкретных показателей адекватности межгруп­пового восприятия выступали: 1) прогнозирование групповой по­беды в ситуации межгруппового соревнования; 2) объяснение при­чин победы или поражения своей и чужой групп в этом соревно­вании; 3) представление о потенциальных успехах своей и чужой групп в различных сферах деятельности, не связанных непосред­ственно с экспериментальной ситуацией. Мерой адекватности слу­жила степень предпочтения по указанным параметрам, которая демонстрируется по отношению к своей группе. Эксперимент за­ключался в следующем: две группы студентов должны были одно­временно сдавать зачет по одному и тому же предмету одному и тому же преподавателю. В двух экспериментальных группах сту­дентам сообщалось, что та группа, которая продемонстрирует в процессе семинарского занятия хорошие знания, получит «авто­матический» зачет, члены же другой группы останутся и будут сда­вать зачет обычным путем (каждый будет отвечать индивидуаль­но). Им объяснялось также, что общая групповая оценка будет складываться в ходе семинарского занятия из оценок индивиду­альных выступлений, каждое из которых получит определенную сумму баллов. Однако в ходе эксперимента сумма баллов остава­лась для испытуемых неизвестной; экспериментатор лишь назы­вал лидирующую группу. Причем в первой ситуации эксперимен­татор умышленно называл лидирующей все время одну и ту же группу, а во второй ситуации — обе группы попеременно. В тре­тьей группе (выступавшей в качестве контрольной) студентам со­общалось, что автоматический зачет получит не та или иная груп­па в целом, а лишь часть наиболее успешно выступивших на семи­наре студентов независимо от их групповой принадлежности.

Результаты этой серии экспериментов в целом подтвердили выдвинутые гипотезы: экспериментальные ситуации по сравнению с контрольной показали, что в условиях межгруппового соревно­вания наблюдалось: а) значительно большее количество выступле­ний и реплик в поддержку членов своей группы; б) значительно большее количество попыток регуляции выбора выступающих (сти­мулирование выступлений тех членов группы, которые увеличива­ют ее шансы на победу, и, напротив, стимулирование наиболее слабых выступлений представителей другой группы); в) давление на экзаменатора (на его выбор выступающих). Кроме того, в экс­периментальных ситуациях, т.е. в условиях межгруппового сорев­нования, гораздо чаще по сравнению с контрольной ситуацией употреблялись местоимения «мы» и «они», что само по себе явля­ется показателем идентификации с группой.

По всем трем параметрам межгруппового восприятия данные двух первых ситуаций значимо отличались от контрольной. Осо­бенно показательно это было при объяснении причин победы или поражения своей и чужой групп: успех своей группы объясняли, как правило, внутригрупповыми факторами, а неудачи — факто­рами внешними (случайными), успех и неудачи чужой группы объясняли строго противоположным образом. В эксперименте было установлено, что присутствует феномен внутригруппового фавори­тизма. Пока из этого можно было сделать вывод о том, что меж­групповое восприятие зависит от характера совместной групповой деятельности; в ситуациях соревнования обе экспериментальные группы выбрали стратегию внутригруппового фаворитизма, т.е. их восприятие другой группы оказалось неадекватным. В определен­ном смысле результаты подтвердили данные Шерифа.

Теперь нужно было ответить на вопрос о том, при всяких ли условиях межгрупповой деятельности будет избрана такая страте­гия во взаимодействии. Ведь в первой серии экспериментов со­вместная межгрупповая деятельность была организована по прин­ципу «игры с нулевой суммой» (одна группа полностью выигрыва­ла, другая — полностью проигрывала); кроме того, внешние кри­терии оценки достижений группы носили амбивалентный харак­тер (не были достаточно ясными для участников, поскольку каж­дому не сообщался балл его успешности и давалась лишь общая неаргументированная оценка деятельности группы).

Во второй серии экспериментов условия межгрупповой совмест­ной деятельности были существенно изменены. В этот раз экспе­римент проводился в пионерском лагере, где отрядам два раза за­давались ситуации соревнования с различной его организацией: в первом случае в середине лагерной смены дети участвовали в спор­тивном соревновании, во втором случае в конце лагерной смены совместно трудились, оказывая помощь соседнему совхозу. Па­раллельно с осуществлением двух этапов эксперимента вожатые отрядов по просьбе экспериментатора проводили определенную повседневную работу с детьми: перед спортивным соревнованием всячески подчеркивали состязательные моменты, а перед работой в совхозе этот акцент был снят. В результате проведенных экспе­риментов было выявлено, что в условиях спортивного соревнова­ния наблюдался резкий рост внутригруппового фаворитизма, а на этапе совместной деятельности в совхозе, напротив, его резкое уменьшение.

При интерпретации этих результатов было принято во внима­ние следующее: 1) тип межгруппового соревнования на обоих эта­пах второй серии отличался от типа межгруппового соревнования в первой серии — здесь не имела места модель «игры с нулевой суммой», поскольку не было однозначной победы или однознач­ного поражения (отряды просто ранжировались по степени успе­ха). Кроме того, на каждом этапе критерии оценки были очевид­ными и наглядными; 2) два этапа второй серии также различались между собой: на втором этапе межгрупповая деятельность (труд в совхозе) приобрела самостоятельную и социально-значимую цен­ность, не ограничивающуюся узкогрупповыми целями в межгруп­повом соревновании. Отсюда можно заключить, что важнейшим фактором, который привел к снижению уровня внутригруппового фаворитизма и тем самым неадекватности межгруппового воспри­ятия, явилась не сама по себе ситуация межгруппового взаимодей­ствия, но принципиально новая по своей значимости деятельность, с отчетливо выраженным содержанием и стоящая над узкогруппо­выми целями.

При сравнении данных второй серии с данными первой серии можно заключить, что негативная роль такой формы межгруппо­вого взаимодействия, которое организовано по принципу «игры с нулевой суммой» (что приводит к неадекватности межгруппового восприятия), может быть компенсирована иным характером со­вместной межгрупповой деятельности. Средством такой компен­сации являются более общие («надгрупповые») цели, ценности совместной социально значимой деятельности. При этом имеет значение и такой факт, как накапливаемый группами опыт совместной жизнедеятельности. Понятным становится расхождение полученных данных с данными А. Тэшфела, ибо в его экспери­ментах фигурировали искусственно созданные лабораторные груп­пы, не знакомые ранее друг с другом, между тем феномен внутри-группового фаворитизма был представлен как «универсальный».

На основе предложенного подхода принципиальная схема ге­незиса межгрупповых процессов может выглядеть следующим об­разом:

1.Объективные условия совместной межгрупповой деятельности 2.Характер непосредственного межгруппового взаимодействия 3.Параметры процессов межгруппового восприятия

Наличие трех звеньев в этой схеме позволяет по-новому объяс­нить соотношение внутригруппового фаворитизма как стратегии межгруппового взаимодействия и как характеристики межгруппо­вого восприятия. Межгрупповое восприятие оказывается неаде­кватным (феномен внутригруппового фаворитизма) в таком меж­групповом взаимодействии, которое оторвано от социально зна­чимой совместной деятельности групп. Стабилизация неадекват­ных представлений о других группах может, следовательно, быть преодолена, если группы включить в деятельность с общими для них целями и ценностями.

Вывод: В более широком, методологическом плане эти данные важны для понимания того, что малая группа не может ни при каких обстоятельствах рассматриваться как изолированная система: для объяснения любого внутригруппового процесса необходимо вый­ти за рамки малой группы. Тезис о детерминированности всех процессов малой группы более широкой системой общественных отношений получает свое раскрытие и конкретизацию: ближай­шей сферой таких отношений являются отношения между группа­ми. Возникает своеобразный «межгрупповой контекст», который есть разновидность социального контекста. Перспектива исследо­ваний психологии межгрупповых отношений должна включить в себя два сечения: отношения между группами «по горизонтали», т.е. между группами, не связанными отношениями подчинения, а существующими как бы «рядом» (школьный класс со школьным классом, бригада с бригадой, если речь идет о малых группах, или нация с нацией, демографическая группа с демографической груп­пой, если речь идет о больших группах, и т.д.). Вариант этого се­чения — взаимоотношения разных, но не соподчиненных групп: семья, школа, спортивная секция и т.д. Второе сечение — отноше­ния между группами «по вертикали», т.е. в системе некоторой их иерархии: бригада, цех, завод, объединение и т.п. Этот второй слу­чай логично позволит включить в проблематику межгрупповых отношений также относительно новый раздел социальной психо­логии — психологию организации

В истории социальной психологии существовало несколько попыток описать структуру взаимодействия. Основной идеей осуществления такого описания – было фиксирование некоторых компонентов взаимодействия: люди, их связь, взаимодействия друг на друга и, как следствие, их изменения. Задача всегда формулировалась как поиск доминирующих факторов мотивации действий во взаимодействии.

Примером того, как реализовывалась эта идея, может служить теория Парсонса, в которой была предпринята попытка, наметить общий категориальный аппарат для описания структуры социального действия. В основе социальной деятельности лежат межличностные взаимодействия, на них строится человеческая деятельность в ее широком проявлении, она – результат единичных действий. Единичное действие есть некоторый элементарный акт; из них в последствии складываются системы действий. Каждый акт берется сам по себе, изолированно, с точки зрения абстрактной схемы, в качестве элементов которой выступают: 1. Деятель. 2. «Другой» (объект, на который направлено действие). 3. Нормы (по которым организуется взаимодействие). 4. Ценности (которые принимает каждый участник). 5. Ситуация (в которой совершается действие). Деятель мотивирован тем, что его действие направлено на реализацию его установок (потребностей). В отношении другого деятель развивает систему ориентаций и ожиданий, которые определены как стремлением к достижению цели, так и учетом вероятных реакций другого. Критика. Методологически некорректным здесь явился сам принцип – выделение некоторых абстрактных элементов структуры индивидуального действия. При таком подходе вообще невозможно схватить содержательную сторону действий, так как она задается содержанием социальной деятельности в целом.

Другая попытка построить структуру взаимодействия, связана с описанием ступеней его развития. При этом взаимодействие расчленяется не на элементарные акты, а на стадии, которое оно проходит (Щепаньский). Для Щ. Центральным понятием при описании социального поведения является понятие социальной связи. Она может быть представлена как последовательное осуществление: 1. Пространственного контакта. 2. Психического контакта (взаимная заинтересованность). 3. социального контакта (совместная деятельность). 4. взаимодействия (что определяется, как «систематическое, постоянное осуществление действий, имеющих целью вызвать соответствующую реакцию со стороны партнера»). 5. социального отношения (взаимно сопряженных систем действий). Однако и данная схема не снимает предшествующей погрешности.

Наконец, еще один подход к структурному описанию взаимодействия представлен в транзактном анализе – направлении, предлагающего регулирование действий участников взаимодействия через регулирование их позиций, а также учет характера ситуации и стиля взаимодействия. С точки зрения транзактного анализа каждый участник взаимодействия в принципе может занимать одну из трех позиций, которые условно можно обозначить как Родитель, Взрослый, Ребенок. Позиция Ребенок может быть определена как позиция «Хочу!», позиция Родителя как «Надо!», позиция Взрослого – объединение «Хочу» и «Надо». Взаимодействие эффективно тогда, когда транзакции носят «дополнительный» характер, то есть совпадают: если партнер обращается к другому как Взрослый, то и тот отвечает с такой же позиции. Если же один из участников взаимодействия адресуется к другому с позиции Взрослого, а тот отвечает ему с позиции Родителя, то взаимодействие нарушается и может вообще прекратиться.

Типы взаимодействия Наибо­лее распространенным является дихотомическое деление всех воз­можных видов взаимодействий на два противоположных вида: ко­операция и конкуренция. Разные авторы обозначают эти два основных вида различными терминами. Кроме кооперации и конкуренции, говорят о согласии и конфликте, приспособлении и оппози­ции, ассоциации и диссоциации и т.д. За всеми этими понятиями ясно виден принцип выделения различных видов взаимодействия. В первом случае анализируются такие его проявления, которые способствуют организации совместной деятельности, являются «позитивными» с этой точки зрения. Во вторую группу попадают взаимодействия, так или иначе «расшатывающие» совместную де­ятельность, представляющие собой определенного рода препятствия для нее.

Кооперация, или кооперативное взаимодействие, означает ко­ординацию единичных сил участников (упорядочивание, комби­нирование, суммирование этих сил). Кооперация -- необходи­мый элемент совместной деятельности, порожденный ее особой природой. А.Н. Леонтьев называл две основные черты совмест­ной деятельности: а) разделение единого процесса деятельности между участниками; б) изменение деятельности каждого, т.к. ре­зультат деятельности каждого не приводит к удовлетворению его потребности, что на общепсихологическом языке означает, что «предмет» и «мотив» деятельности не совпадают. Каким же образом соединяется непосредственный результат деятельности каждого участника с конечным результатом совмест­ной деятельности? Средством такого соединения являются раз­вившиеся в ходе совместной деятельности отношения, которые реализованы прежде всего в кооперации. Важным показателем «тес­ноты» кооперативного взаимодействия является включенность в него всех участников процесса. Поэтому экспериментальные исследования кооперации чаще всего имеют дело с анализом вкладов участников взаимодействия и степени их включеннос­ти в него.

Что касается другого типа взаимодействий — конкуренции, то здесь чаще всего анализ сконцентрирован на наиболее яркой ее форме, а именно на конфликте. При изучении конфликта социальной психологией прежде всего необходимо определение собст­венного угла зрения в этой проблеме, поскольку конфликты вы­ступают предметом исследования и в ряде других дисциплин: со­циологии, политологии и пр. Вывод по типам: При анализе различных типов взаимодействия принципиаль­но важна проблема содержания деятельности, в рамках которой даны те или иные виды взаимодействия. Так можно констатиро­вать кооперативную форму взаимодействия не только в условиях производства, но, например, и при осуществлении каких-либо асо­циальных, противоправных поступков — совместного ограбления, кражи и т.д. Поэтому кооперация в социально-негативной дея­тельности не обязательно та форма, которую необходимо стиму­лировать: напротив, деятельность, конфликтная в условиях асоци­альной деятельности, может оцениваться позитивно. Кооперация и конкуренция лишь формы «психологического рисунка» взаимо­действия, содержание же и в том и в другом случае задается более широкой системой деятельности, куда кооперация или конкурен­ция включены. Поэтому при исследовании как кооперативных, так и конкурентных форм взаимодействия недопустимо рассмат­ривать их обе вне общего контекста деятельности.

Экспериментальные схемы регистрации взаимодействий (Бейлс) Дихотомическое рассмотрение видов взаимодействия ока­зывается недостаточным для экспериментальной практики. Поэ­тому в социальной психологии существуют поиски и иного рода — выделить более «мелкие» типы взаимодействия, которые могли бы быть использованы в эксперименте в качестве единицы наблюде­ния. Одна из наиболее известных попыток такого рода принадле­жит Р. Бейлсу, который разработал схему, позволяющую по еди­ному плану регистрировать различные виды взаимодействия в груп­пе. Бейлс фиксировал при помощи метода наблюдения те реаль­ные проявления взаимодействий, которые можно было увидеть в группе детей, выполняющих некоторую совместную деятельность. Первоначальный список таких видов взаимодействий оказался весь­ма обширным (насчитывал около 82 наименований) и потому был непригоден для построения эксперимента. Бейлс свел наблюдае­мые образцы взаимодействий в категории, предположив, что в принципе каждая групповая деятельность может быть описана при помощи четырех категорий, в которых зафиксированы ее прояв­ления: область позитивных эмоций, область негативных эмоций, область решения проблем и область постановки этих проблем. Тогда все зафиксированные виды взаимодействий были разнесены по четырем рубрикам:

Область позитивных эмоций	1) солидарность 2) снятие напряжения 3) согласие
Область решения проблем	4) предложение, указание 5) мнение 6) ориентация других
Область постановки проблем	7) просьба об информации 8) просьба высказать мнение 9) просьба об указании
Область Негативных эмоций	10) несогласие 11) создание напряженности 12) демонстрация антагонизма

Получившиеся 12 видов взаимодействия были оставлены Бейлсом, с одной стороны, как тот минимум, который необходим для учета всех возможных видов взаимодействия; с другой стороны, как тот максимум, который допустим в эксперименте.

Критика: Самое элементарное возражение состоит в том, что никакого логического обоснования существования именно двенадцати возможных видов не приводится, равным образом как и определения именно четырех (а не трех, пяти и т.д.) категорий. Возникает естественный вопрос: почему именно этими двенадца­тью характеристиками исчерпываются все возможные виды ин­теракций? Второе возражение касается того, что в предложенном перечне взаимодействий нет единого основания, по которому они были бы выделены: в списке присутствуют вперемешку как чисто коммуникативные проявления индивидов (например, высказыва­ние мнения), так и непосредственные проявления их в «действи­ях» (например, отталкивание другого при выполнении какого-то действия и т.д.). Главный аргумент, не позволяющий придавать этой схеме слишком большого значения, состоит в том, что в ней полностью опушена характеристика содержания общей групповой деятельности, т.е. схвачены лишь формальные моменты взаимо­действия.

Подход к взаимодействию в концепции «символического интеракционизма»

Это направление связано с именем Г. Мида, который дал направле­нию и имя — «символический интеракционизм». Выясняя со­циальную природу человеческого «Я», Мид вслед за В. Джем­сом пришел к выводу, что в становлении этого «Я» решающую роль играет взаимодействие. Мид использовал также идею Ч. Кули о так называемом «зеркальном Я», где личность понимается как сумма психических реакций человека на мнения окружающих. Однако у Мида вопрос решается значительно сложнее. Становле­ние «Я» происходит действительно в ситуациях взаимодействия, но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других, а потому, что в этих ситуациях формируется личность, в них она осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совмест­но с ними. Моделью таких ситуаций является игра, которая у Мида выступает в двух формах: play и game. В игре человек выби­рает для себя так называемого значимого другого и ориентируется на то, как он воспринимается этим «значимым другим». В соот­ветствии с этим у человека формируется и представление о себе самом, о своем «Я». Вслед за В. Джемсом Мид разделяет это «Я» на два начала (здесь за неимением адекватных русских терминов мы сохраняем их английское наименование), «I» и «те». «I» -это импульсивная творческая сторона «Я», непосредственный от­вет на требование ситуации; «те» -- это рефлексия «I», своего рода норма, контролирующая действия «I» от имени других, это усвоение личностью отношений, которые складываются в си­туации взаимодействия и которые требуют сообразовываться с ними. Постоянная рефлексия «I» при помощи «те» необходи­ма для зрелой личности, ибо именно она способствует адекват­ному восприятию личностью себя самой и своих собственных действий.

Таким образом, центральная мысль интеракционистской кон­цепции состоит в том, что личность формируется во взаимодей­ствии с другими личностями, и механизмом этого процесса явля­ется установление контроля действий личности теми представле­ниями о ней, которые складываются у окружающих. Несмотря на важность постановки такой проблемы, в теории Мида содер­жатся существенные просчеты. Критика: Главными из них являются два. Во-первых, непропорционально большое значение уделяется в этой концепции роли символов. Вся обрисованная выше канва взаимодействия детерминируется системой символов, т.е. поведе­ние человека в ситуациях взаимодействия в конечном счете обу­словлено символической интерпретацией этих ситуаций. Человек предстает как существо, обитающее в мире символов, включен­ное в знаковые ситуации. И хотя в известной степени с этим ут­верждением можно согласиться, поскольку в определенной мере общество действительно регулирует действия личностей при помощи символов, излишняя категоричность Мида приводит к тому, что вся совокупность социальных отношений, культуры — все сводится только к символам. Отсюда вытекает и второй важ­ный просчет концепции символического интеракционизма — ин­терактивный аспект общения здесь вновь отрывается от содержа­ния деятельности, вследствие чего все богатство макросоциальных отношений личности по существу игнорируется.

Дата добавления: 2015-07-02