Рай не существует

Ветер принес с запада запах волчьей шерсти и дорожной пыли, сухой и заставляющий кашлять. Этот парень пришел следом, словно преследуя едва уловимый колышущийся в воздухе аромат хризантем. Или какие-то другие цветы, присыпанные снегом и ощущением холода. Он брел по обочине, одинокий на всем пространстве мира, во тьме под ночным небом и слабым лунным светом. Потрепанная черная куртка, густые взъерошенные волосы, потертые ботинки и гордая походка. В плавных движениях скользит что-то волчье. Пришибленный одиночка-бродяга, без гроша в кармане и потерянный для человечества.

Первыми его увидела банда рокеров, собравшаяся на обочине у въезда в город. Свет фар, рев байков, пиво и девочки. Суровые парни в кожанках и банданах, металлических заклепках и шипах просто не могли пропустить его мимо. Взревели моторы, и байки закружили вокруг путника стаей голодных зверей. Он шел, не обращая внимания, словно опасности попасть под колеса не существует, и они вынуждены были остановиться, перегородив дорогу.

- Эй-парень! – закричал насмешливо через рев моторов главарь. – Это наша территория! Ходить по ней ночью без разрешения запрещено! Ты нарушил это правило! Что теперь делать будешь?

Остальные захохотали, крутили ручки, байки ревели как обезумевшие. Парень окинул взглядом собравшихся, глаза отразили холодный блеск луны. Их десятка два, злобных, волосатых и отвратительных, скалящиеся усмешки, развернутые цепи и биты.

-Мы будем драться с тобой, – сказал парень. – Один на один. Разберемся как мужчины.

Главарь откинул голову и захохотал. Он был молод, бородат и силен.

-А у тебя, эй-парень, есть яйца! Отлично! Давай по-мужски!

Он спрыгнул с байка, пошел с улыбкой, в крови алкоголь и адреналин. Остальные заулюлюкали, подались назад, образуя круг из байков, в свечении горящих фар. Запах масла, металла и разогретых моторов бил в ноздри. Запах пота и алкоголя. Парень скинул сумку с плеча.

Главарь резко рванул вперед и двинул под дых. Одетая в перчатку и кастет рука вышибла дух, и парень согнулся. Тут же прилетел апперкот в челюсть. Парень отступил, пошатываясь.

-Что же ты? – закричал главарь весело. – Давай, двинь меня разок. Или можешь только трепаться?!

Он был уверен в победе, и не спешил. Остальные байкеры довольно хохотали, улюлюкали, пили из бутылок и щупали разукрашенных девиц. Путник не выглядел сильным, тощим и изнеможенным, но в свете фар острое лицо искажено злобой и яростью, из разбитого рта текла кровь. Страха и загнанности нет даже близко. Не отвечая на подначки, он начал, словно зверь, обходить по кругу.

Ярость вспыхнула у главаря в мозгу разорвавшимся коктейлем Молотова, отразилась дрожью в руках, желанием изничтожить бесстрашного эй-парня, поколебать спокойствие и полностью растоптать. Он бросился в атаку, финт рукой в голову и ударил ногой в пах. Но парень внезапно смазался в свете фар, словно растворившийся призрак, возник где-то сбоку. Быстрые удары замолотили по корпусу главаря словно обещанный град с небес.

- Ой! черт!... ах! ты урод!.. ох! Убью!.. бля!... арч! мразь!...

Он ворочался, пытался отвечать, но парень ускользал, кружил по кругу с невероятной быстротой, лишь мелькали черные волосы и огонь беспощадных глаз. Тело вздрагивало как под укусами клыков, вырывающих куски плоти. Лицо превратилось в кровавый кусок лилового бифштекса, он выплевывал ругань с кусочками зубов, тревожа воздух бесполезными ударами.

-ДА ПОМОГИТЕ, ЧЕГО СМОТРИТЕ?! – заорал, осознав бесполезность и унижение ситуации. – УБЕЙТЕ ЕГО!

Следующий удар сбросил главаря на асфальт, и он остался лежать недвижимым, в растекающейся луже крови. Гул толпы смолк, они застыли, захлопнув рты и оставив вонь за зубами, лишь победно ревели моторы. Эй-парень возвышался над распластавшимся телом спокойный и уверенный, олицетворение силы в свете фар.

Они бросились в атаку, крича. Под темным небом раскрутились тяжелые цепи, вскинулись череподробительные биты, засверкали ножи. Парень смотрел презрительными глазами, как волк на шакалов. Драка была кровавой и беспощадной.

Когда асфальт заполнился валяющимися в крови телами, моторы байков все так же победно ревели. Лишь прибавился запах дерьма и мочи. Эй-парень перевел взгляд на стушевавшихся девиц. Они опасливо сбились в кучку, разукрашенные и помятые потаскушки со сбитыми в кучку алкоголем глазами. В них не виделась ни капли красоты, какого-то чувственного едва уловимого ощущения, заставляющего превозносить женщин как идеал. Лишь грязь и отвращение, как в жизни.

-Эй, сучки! – обратился он, и они вздрогнули. – Вы ведь из этого города?

-Д-да… да. Да, да! – нестройно заголосили они, все ещё напуганные, но вместе с тем как-то пытающиеся кокетничать, привлечь внимание яркостью и легкодоступностью шлюх.

-Тогда вы должны знать все в нем. Я слышал, там есть то, что мне надо.

-Все что угодно, птенчик, – томно пропела одна. Переборов страх, вступила в освещенный светом фар круг. Рыжая, глаза мощно подведены, грудь почти вылезла из кожаной куртки, обтянутые короткой юбкой бедра так и виляют. – Что тебя интересует?

-Я ищу рай.

Она замерла, лицо застыло, словно запечатанное на пленку.

-Не думала, что ты один из этих ничтожеств-торчков, – наконец выдавила шлюха презрительно. – А с виду крутой парень. Дерьмо!

Она сплюнула раздраженно.

-Ты, сучка, – зло произнес парень, – я не порвал тебя ещё потому, что не трогаю самок. Но самых последних тварей, как ты, я могу проучить.

Она вздрогнула, лицо исказила смесь ярости и отвращения, и шлюха закричала:

-Иди в клуб «Райские пташки», ебаный торчек! Вали туда, ты, кусок дерьма! Безяйцевый сукин сын!

Парень молча подобрал сумку, вскинул на плечо, пока она обливала его потоком ругани, словно выплескивала помои. И – вдруг единым движением оказался рядом. Она отпрянула и упала, хватая ртом воздух и задыхаясь.

Парень ухмыльнулся, и пошел прочь по дороге в город. Перемахнув через ревущие байки, во тьму. Вслед полетела ругань сидящей на заднице шлюхи:

-Убирай отсюда свою задницу как можно быстрее, ничтожество, пока мои парни не очнулись! Они найдут тебя и убьют! Вали! Иди в свой ебаный рай и сдохни там, как последняя шавка!

Город пах кровью и гнилью, страданием и смертью. Ему не нравилось здесь. Но вместе с тем мешался едва заметный запах цветов под снегом и лунным светом, прохладных и сладких, словно чай со льдом и корицей. Город пропах им насквозь. Ошибки быть не могло. Рай здесь. Он чувствовал каждой порой своей души, каждой клеточкой тела.

«Райские пташки» нашлись сразу же. Стоявшие на входе охранники остановили запыленного потрепанного жизнью бродягу, но он легко извлек из кармана большую кучу хрустящих соток. Вопросов не возникало.

Внутри воняло пороком и потом. В полумраке яркие сцены, крутящиеся у шестов цыпочки, с большими ценностями, и тысячи высунувших языки клиентов, помахивающих перед лицом деньгами и подергивая руки в карманах. Он проходил мимо с отвращением.

-Стакан воды.

Бармен посмотрел на него как на безумца.

-В туалете есть вода.

Парень оскалился. На губах заиграла ещё свежая кровь.

-У тебя кровь на лице. Ты б умылся.

-Стакан воды, – повторил парень, на стойку легла сотенная купюра. – Я ищу рай.

Бармен взял деньги и ничего не ответил. Повернулся спиной и отшел. Поставив на стойку стакан с водой и кубиками льда, тихо сказал:

-Ты не похож на того, кто нуждается в чем-то подобном.

-А на кого похожи те, кто может позволить себе что-то подобное?

Бармен молчал. Парень выпил холодной воды, не спуская с него глаз.

-Спроси у Лиз.

-Где мне найти Лиз?

-Блондинка в дальнем углу. Закажи у нее ВИП-танец.

Парень допил воду и отправился в указанном направлении. У Лиз великолепное тело, танцевала она великолепно, словно писала великолепную мелодию желания мира, длинные прямые волосы разметались кистью безумного художника. Он почувствовал, как внутри начинает просыпаться что-то дикое, первородное. Вокруг сидело с дюжину мужиков, от них несло потом и грязным бельем.

-Я хочу ВИП-танец, – сказал парень, подойдя в плотную к сцене.

-Это будет не дешево, – смеялась, ответила Лиз, сладостно выгибаясь перед ним, в легкой издевке. Он достал сложенную вдвое стопку сотенных.

-А ты красавчик! – она засмеялась, спрыгнула со сцены, тонкие пальчики взяли его за подбородок, и повели в дальний угол. – Пока, мальчики!

Брошенные мужчины смотрели им в спины с ненавистью.

Они зашли в кабинку, Лиз бросила его на сиденье и уселась сверху. Взяв его руку, заставила сжать свои груди. Он почувствовал напряжение, звериные желания рвались наружу, распаленные близостью и теснотой ее тела. Лиз засмеялась и встала, собираясь начать танец, но он удержал. Она вскинула бровь.

-Только танец, красавчик. Ничего больше.

-Я ищу рай.

-ЧТО?

-Я ищу рай. Бармен сказал, что ты знаешь.

Лиз вздохнула, на симпатичном личике отразилась грусть. Она вернулась обратно, провела рукой по его щеке, нежность и печаль.

-Значит, тебе не нужен танец?

-Нет.

-Знаешь, я могла бы даже сделать для тебя исключение. Сделать нечто большее.

-Просто расскажи мне про рай.

-Как тебя зовут?

-Джек.

-Знаешь, Джек, – сказала Лиз, – в тебе есть что-то особенное. Ты не похож на всех этих мужланов. Ты слишком гордый, сильный и независимый. Слишком свободный и одинокий. Тебе не нужен рай. Я могла быть с тобой. Я ведь нравлюсь тебе, правда? Я красивая, я знаю. А с тобой я чувствую себя уверенной и защищенной. Я бросила бы танцы, и мы были вместе. Разве это не плохо? Мы были бы счастливы.

-Это невозможно, – покачала он головой.

-Почему? Я слишком плоха для тебя?

-Ты хороша. Но мне не нужно ничего, кроме рая.

-Почему? Будь со мной! Забудь про рай!

-Не могу. Воспоминания о нем преследуют меня. Раз побывав там, ты можешь думать лишь о том, чтоб вернуться обратно. Даже если это всего лишь иллюзия, навеянная памятью крови, ты не можешь думать ни о чем больше.

-Но почему? Зачем тебе рай? Ты несчастен в этой жизни? Разве ты несчастлив? Я могу сделать тебя счастливым!

-Нет счастья и несчастья – их не существует. Это лишь слова, придуманные людьми. Есть просто жизнь, которой ты наслаждаешься. Какой бы плохой или хорошей она не была. И которую ты проводишь в поисках рая.

Лиз заплакала.

-Я совсем не знаю тебя! Но не хочу, чтобы ты губил себя! Джек! Не далей это! Будь со мной. Даруй нам счастье и спаси меня!

-Расскажи, где я могу найти Рай, – твердо повторил Джек.

Продавец Эдди, хипоавтый худощавый парень, много говорящий и ожесточенно жестикулирующий. Скользкий и хитрожопый тип.

-Тебя прислала Лиз? Лиз значит, да? И тебе нужен Рай? Это недешево стоит, приятель. Да это целое состояние! Ты не выглядишь так, словно у тебя есть деньги. Но она послала тебя сюда, значит, деньги у тебя должны водиться, правильно? Водятся у тебя денежки-то, а? Черт, завидую тебе. Я горбачусь на них по году, чтобы заработать на одну пилюлю. Год, целый год, почти без шлюх и выпивки. Представляешь? Как это тяжело! И все ради Рая. Все ради Рая, дружок. Я думаю, ты меня понимаешь. Не, волнуйся, у меня есть то, что тебе надо. А мне нужны твои денежки, и я знаю, ты готов их выложить. Все верно, так и должно быть. Так вот, приятель…

-Мне нужен рай, – повторил Джек.

-Ладно, приятель, хорошо. Вижу, ты не любитель потрепаться. Я тоже, но у меня это профессиональное. Я ведь должен хорошо продавать товар, чтоб заработать себе деньжат. А в этом деле без трепли никак. Ладно, хорошо, я понял! Не надо так злобно смотреть. Вот оно, да? То, что ты хочешь.

Эдди извлек маленькую голубую капсулу круглой формы.

-Такая вот крошечная штучка – и безумно дорогая. Так что товар – вот он. Теперь денежки, приятель. Ты ведь знаешь, сколько это стоит, а? Так что давай-ка, раскошеливайся. Все честно. Ты мне – я тебе. И все довольны, все отлично.

-Дай-ка сюда.

Джек выхватил капсулу, поднес к глазам. Она переливалась, словно окаменевшее море, вобравшее лучи света. Он понюхал, аромат холода и цветов ворвался в легкие, перевернул все. Лизнул, ощутил этот же вкус на языке.

-Эй, ты что делаешь?! – Эдди дернулся, схватил руку Джека с пилюлей. – Я уже почти испугался. Это было бы проблемой для тебя, приятель, проглоти ты ее! Большой проблемой! Это дорогая штука, и люди, на которых я работаю, дорожат каждой!

-Сколько их у тебя?

-Что, хочешь купить несколько? Это очень дорого, приятель!

-Сколько?

-Ну… есть ещё три штуки.

-Давай сюда.

-Ого! Ну ничего себе! Меня ждет солидное поощрение! – обрадовался Эдди, но тут же стал серьезным. – Сначала деньги.

-Я не буду платить.

-Ты совсем спятил?! Тогда возвращай назад! Это тебе не шуточки! Эти люди и меня и тебя убьют! Тут такие деньги вертятся – ты в жизни не видел!

-Давай сюда остальные.

-Приятель, не шути так, – Эдди быстрым движением извлек пистолет и упер Джеку в голову. – Гони таблетку назад и котись ко всем чертям! Я не убил тебя за это только потому, что тебя прислала Лиз! Ты не знаешь, что это за люди! Они тебя из-под земли достанут! Тебе ад курортом покажется!

-Ад, говоришь? – прищурился Джек. – Это хорошо.

Он быстро двинул Эдди в голову. Тот упал без сознания, выронив пистолет. Джек зашарил по карманам, быстро найдя ещё три голубых капсулы, сжал в кулаке. Ладонь приятно покалывало, чудилось какое-то биение, словно сжимал небо.

Найдя ближайший мотель, Джек снял самую дешевую комнату. Поднявшись наверх, закрыл дверь на хлипкую защелку. Комната тесна и грязна, убранство напоминало свалку, но пахло чуть лучше. Не привыкать. Сбросив в угол сумку, Джек, не разуваясь, упал на кровать, достал капсулы. Четыре штуки. И каждая – как море и небо, чистая и прекрасная, лучше любых драгоценных камней. Рай в крошечной капсуле.

Он принял все четыре сразу и стал ждать. Да, это рай.

Он чувствовал его аромат, веяния и красоту, словно ожили все старые воспоминания. Мир исчез, растворился, лишь легкость, приятность и красота. Ощущение чистоты и причащения, прикосновения к чему-то святому, божественному. И – какой-то далекий отзвук чего-то смутно знакомого. Какая-то мольба или жалость. Просьба о помощи или спасении. Словно зов девушки-призрака с другого берега, теряющийся в тумане.

Он чувствовал боль и страдания. Отвратительно, скапливалось каплями слюны на языке, тошнотворной до невыносимости, но вместе с тем такой сладкой, что дух захватывало, и приходилось глотать, терпя наивысше блаженство и ужасные муки. Время исчезло. Он был вечен и бесконечен, никаких пределов, ничего нет.

Это Рай.

Безупречность.

Идиллию прервал грохот. Он ещё не осознавал, что происходит, все словно в далекой галактике. Там, где лежало в грязной комнате его тело, разлетелась на щепки дверь. Кто-то вошел, вторгся в пространство зоны комфорта, пытался разрушить рай. Какие-то голоса:

-Посмотри на него. Он уже все сожрал.

-Все четыре сразу? Он бы коньки отбросил тут же!

-Он дышит.

-Да он зверь! Урод! И никакого чувства ответственности. Кинуть нас на столько бабла!

-Не твои же деньги.

-Но нам разгребать. Все из-за мудака Эдди и этого уебка. Посмотри на него! Думаешь, у него есть хотя бы тысячная доля тех денег? И что делать с ним теперь прикажешь? И ведь даже не убьешь же!

-Да, он должен отработать все эти деньги. С процентами.

-Так что с ним делать-то будем?

Туман прояснялся. Рай исчезал, оставляя лишь горькие воспоминания и ужасное разочарование. Джек повернул голову, словно в коматозном состоянии.

Дверь валялась на полу, сброшенная с петель, петли вырваны с корнем. У кровати два здоровенных шкафа в черных костюмах, с черными очками, такие стены ломают, человеческие кости для них – зуботычки.

Один более крупный и крепкий. Просто костолом. Второй, чересчур неспокойный и неусидчивый, казался идиотом. Если не обращать внимания, что простое его рукопожатие сломает тебе кисть и раздробит все кости.

Джек сел, потом встал.

-Смотри, очнулся, – сказал Неусидчивый. – Я думал, он неделю в коме будет валяться.

-Крепкий, – откликнулся Костолом. – Будь осторожнее.

-Да он сейчас и ложку не удержит.

-Я так понимаю, – сказал Джек, разминая кости, – это вы торгуете раем?

-Точно. И ты нам за это порядком задолжал. Где таблетки?

-Я их выпил.

-Все четыре?

-Да.

-Ты шутишь, идиот?! Это невозможно! Ты бы умер!

-Нет, – пристально вгляделся Костолом.– Он не врет. Вот что, парень. Как тебя зовут, парень?

-Джек.

-Джек. Зачем ты это сделал?

-О чем ты?

-Блеф неуместен, – сморщился Костолом. – Ты не похож на наркомана или торчка, способного на такую глупость, как воровать рай у таких серьезных людей, зная, чем тебе это грозит. Ты сильный и умный. Ты вообще не из тех людей, кто нуждается в рае. Но если, учитывая все это, ты все же решил пойти с нами на конфликт – у тебя есть на это особые причины. Что ты задумал?

-Приведите меня к вашему боссу.

-Шутишь?! – взнялся Неусидчивый. – Да кто ты такой?!

-Даже после того, что ты сделал – ты все ещё мелкая сошка, чтобы босс обратил на тебя свое внимание, – ровно произнес Костолом. – Мы просто отправим тебя в рабство, где ты будешь горбатиться всю жизнь.

-Вперед, – оскалился Джек.

-Ты, урод!

Неусидчивый рванулся вперед, и Джек двумя быстрыми ударами уложил его отдыхать.

-Ты силен, как я и думал, – Костолом даже не глянул на выведенного из борьбы товарища. – Со мной будет не так просто.

Он вскинул руки, встав в стойку, буграми каменные мышцы.

-Ты был в раю? – спросил Джек.

-Нет, – ответил Костолом и бросился в атаку.

Джек вырубил его одним ударом.

Блестящий черный мерседес прорвался сковозь распахнутые створки ворот и остановился у огромного каменного особняка. Словно замок. Джек вышел, и грудь тут же наполнилась ароматом посыпанных лунным снегом цветов. Рай здесь, определенно.

Измятая парочка вышли следом и повели его внутрь. Комнаты и коридоры, пышущие богатством и кровью. Пахло потом, горячими телами и металлом, порохом. В широком зале, куда его привели, полно людей с оружием. Они целились в него, расставившись широким кругом вдоль стен. В центре на диване сидел в роскошном костюме пожилой мужчина в дорогом костюме. Он пах ветхостью и силой. Морщинистое лицо с впалыми глазами, но под одеждой скрывалось мощное и крепкое тело.

Джек вышел под перекрестье стволов прямо к нему. Костолом и Неусидчивый остались в дверях с разбитыми лицами.

-Ты тот, кто делает рай?

Босс пристально смотрел на него, потом медленно потянулся за лежащей в пепельнице сигарой. Так же не торопясь и величественно затянулся. Струя дыма ударила Джека в лицо, заставив морщится. Босс показывал, кто здесь главный и хозяин ситуации.

-Ты очень дерзок, молодой человек. Не думай, что мы оставим это безнаказанно, только потому, что твоя жизнь стоит четыре таблетки. Я могу научить тебя уважению.

Джек оскалился. Это напоминало ему игру волка с огнем в бушующем пожаром лесу. Игра, в которой волк побеждал.

-Покажи мне место, где ты делаешь Рай.

-Слишком дерзко. Ты зарываешься.

Босс щелкнул пальцами. Телохранители бросились на Джека. Никто не стрелял. Он раскидал их как шавок, словно гнилые палки разбивались щепками о громадный валун. Прибой откатил, оставив лежащие в беспамятстве и крови тела, стонущие, с разорванными и переломанными конечностями. Босс облизал губы.

-Это здание полно моих людей. Ты лишь усугубляешь свое положение, молодой человек. Сдавайся.

Он выглядел спокойно, словно у него попросили прикурить. Джек подошел к нему и навис сверху.

-Проводи меня к Раю.

Босс выдохнул струю дыма в глаза, когда клубы растаяли, в лицо Джека смотрел пистолет. Босс насмешливо улыбался, Джек никак не отреагировал.

-Ты не будешь стрелять.

-Почему же?

-Слишком жадный.

-Я слишком стар и опытен, чтобы быть жадным, молодой человек.

И громом грянул выстрел.

Пуля пробила стену. Пальцы сжали кисть со звериной силой, словно стиснулись челюсти, дымящийся пистолет вывалился, вторая рука стиснула горло, вздернув в воздух. Он хрипел и болтался, словно выдернутый из грядки бурак, лицо наливалось кровью.

-Отведи меня к Раю, – угрожающе повторил Джек.

-Х-хорошо! Хорошо!

Хватка разжалась, босс с достоинством рухнул обратно на диван.

Они шли по ярко освещенным коридорам, шикарное убранство которых постепенно сходило на нет. Босс впереди, Джек следом, и за ними в процессию выстраивались выходящие из всех дверей парни в черных костюмах, черных очках, черных ботинках и с черными галстуками. Он чувствовал запах лака, пота, пороха, железа и злобы.

Перед огромной железной дверью они остановились. Босс обернулся, бросил оценивающий взгляд, за ними собралось уже человек сорок – Джек чувствовал по дыханию и биению сердец. Но это мало волновало. Они стоят перед дверями в Рай.

Он чувствовал исходящий оттуда, словно клубы тумана, терпкий и мощный аромат, что вел его все это время, всплывая обрывками в потоках ветра. Наполняя легкие, разбегаясь по крови, он кружил голову и пытался утопить в блаженстве хрустальной чистоты и снега.

Босс улыбнулся и открыл двери. Ощущение доступности рая ворвалось в их тела.

Он отпихнул с пути босса и ворвался внутрь. Полупустой широкий подвал с жестяными стенами, тусклым освещением. В центре – здоровенный куб, наполовину заполненный водой, там, привязанная ремнями к большому камню, безвольно обвисла бледная девушка. Короткие белые волосы падали на лицо, утопающее в тени. Белая кожа обволакивала тонкое хрупкое тело, костяной скелет, с сильно выпирающими на руках, ногах и шее венами. Он казалась смутными призраком, как тот неуловимый мираж рая, преследовавший его из воспоминаний. Девушка пахла Раем.

Он слышал ее голос, в аромате цветов, доносимом ветром, в неслышных мелодиях, в каждой принимаемой капсуле, он слышал ее мольбы о помощи. Девушка была пленницей Рая.

Джек почувствовал, как что-то бьется внутри, шевелится и рвется в оболочку тела, словно молоты крови надувают вены и жилки. Подошел к аквариуму и вжался в холодное стекло, завороженный. Девушка жива: грудь вздувалась, он чувствовал слабое дыхание, но голова опущена, бессильно и безвольно, словно под ужасным гнетом, немыслимым, будто гнев господа на ангелов.

-Эй, – тихо позвал он. – Эй, я пришел за тобой.

Она не реагировала, словно не слышала. От ее вен тянулись длинные трубки, походили через стекло и подходили к двум небольшим резервуарам. По трубкам медленно скатывались большие голубые капли, наполняли резервуары. Они вытягивали из этого цветка кровь, и он увядал, умирая. Но не телесно – они поддерживали в нем жизнь. Ведь этот сок – Рай в чистом виде.

Джек почувствовал, как ярость наполняет его. Сердце дымилось, трепеща брошенной в пустыню рыбой. Губы поползли рожающим оскалом. Он медленно обернулся к скоплению ненависти и алчности, исходящему железом и порохом.

Они окружали полукругом, полсотни человек, он оказался под перекрестьем направленных пушек. Босс стоял сзади со злобной усмешкой, в руках пистолет.

-Ты увидел Рай, как хотел, – произнес насмешливо. – Теперь сдавайся.

-Так значит, ты делаешь Рай, – прохрипел Джек. В спину били незримые волны боли и страданий из стеклянного куба. Вместе с блаженным ароматом. – Отпусти ее.

-Шутишь, молодой человек? – лицо босса искривилось, словно предложили сесть на кактус. – Хочешь, чтобы я добровольно отказался от рая и отдал его тебе? Да кто ты такой?!

-Я тот, кто искал ее всю жизнь.

В ответ босс захохотал.

-Я тот, кто убьет тебя, шавка.

Смех исчез, словно срезанный лазером. На лице босса появилось отстраненное выражение.

-Стреляйте.

Девушка за стеклом вскинула голову, широко распахнув голубые глаза, уставилась на Джека. С губ сорвался крик:

-НЕТ!

Затрещали автоматы и пистолеты, словно вбиваемые безумным писателем клавиши, рой пуль рассек пространство, пробивая мясо, вырывая фонтаны крови.

Красная пелена ярости и боли наполнила помещение, пылью въедалась в глаза. Словно ад распахнулся на пороге рая. Джек метался между черными фигурами, словно тень зверя, оставляя за собой истерзанные и искромсанные тела, разорванные в мясо, с переломанными конечностями. Настоящая мясорубка на скотобойне, пол залился кровью и неживыми телами. Пули наполни помещение, рикошетили от стен и стекла.

Все стихало медленно и постепенно, как удаляющаяся гроза. С какой-то неизбежностью, он вдруг остался один на ногах, качаясь, хрипя и вздрагивая, роняя с губ кровавую пену. Все враги мертвы. Никто не ушел, никто не стонал, никто не дышал. Босс валялся среди тел, разорванный в клочья ещё в середине боя. Бог всех карает одинаково.

Шатаясь, Джек подошел стеклянному аквариуму. Девушка смотрела на него широко открытыми глазами, в них мешалась боль и страх. Он осторожно положил руку на стекло, словно хотел коснуться ее щеки. Ноги подогнулись, и рухнул всей массой, заставив конструкцию вздрогнуть. Сполз, размазывая по стеклу кровавые следы.

Девушка вскрикнула.

-Я в порядке, – прохрипел Джек. – Я в порядке.

-Ты… кто ты?

-Я пришел за тобой.

-Откуда?

-Это рай. Он шептал мне из глубин памяти.

-Рая нет, – тихо прошептала она.

-Как тебя зовут?

-Джесси.

-Отвернись, Джесси. Я – Джек.

Она послушно отвернула лицо, спрятав за белыми волосами. Он приподнялся, глубоко вобрал воздух, запрокинул голову к небу, словно в молитве. Кулак с силой врезался в стекло, разом разбив на мелкие кусочки. Поток воды хлынул на Джека, словно водопад, смывая кровь и охлаждая тело.

Он подошел к Джесси, вырвал из вен трубки, с силой разорвал ремни на руках. Она рухнула к нему в объятия. Джек пошатнулся, но устоял, слабо прижимая к себе беловолосого призрака. Невесомую, словно гравитация, словно воздух. Ноздри наполнил сладостный запах.

Голова закружилась, и он начал проваливаться в блаженство. Горящее тело стремилось выкинуть сознание. Он шел уже на пределе воли.

Ветер бил в лицо, уносил куда-то прочь аромат ледяных цветов и луны. Занималось холодное утро. Они сидели на крыше, привалившись спиной к стене, и задыхались. Он – от боли и усталости, сжигающей тело, порванных мышц и ударов. Она – от слабости, безжизненности, выкачанной крови.

-Я не верила, что кто-то спасет меня, – сказала Джесси. – Я не думала, что кто-то вообще может спасти меня. Мне казалось, я таки умру, больше не увидев неба, отдавая свою кровь на наркотик…

-Я не знал про тебя, – сказал Джек. – Я мог бы спасти тебя раньше. Но я просто искал рай.

-Рай не существует, – произнесла Джесси. Ветер трепал ее белые волосы, с бледной кожей, выступающими венами и жилыми, она казалась призраком цветка, не видевшего глотка свободного воздуха. Голубые глаза были словно наполнены святой силой. Она казалась пророком, призванным заставить одуматься глупцов. – Рая нет.

Джек вдыхал ее запах. Свежий и горький, дурманящий. Он улыбался ей, устало и безмятежно.

-Я помню его. Смутно, где-то бесконечно далеко, моя память шепчет мне о рае.

-Рай не существует, – убежденно, словно заклинание или могилу, повторила Джесси.

Вместо ответа Джек достал нож и провел лезвием по ладони. Обильно потекла кровь, яркая, ручейком. Кровь была голубая.

Дата добавления: 2015-07-02