Симона Элькелес Идеальная химия 6 страница

Мистер Уоллис и Мистер Ландстром жмут ему руки и я увожу его в сторону парковки.

– Брит, ты понимаешь как это трудно, получить интерншип у ХЛиУ?

– Сейчас мне абсолютно все равно, мне нужно быть дома к десяти тридцати.

– Ну, будешь ты к одиннадцати. Скажешь маме, что мы застряли в пробке.

Колин не имеет представления, какова моя мать, когда она в одном из своих настроений. К счастью, я не приводила его слишком часто к себе домой, а когда он заходил, то это было всего на несколько минут. Он не представляет, что это такое когда моя мать срывается на мне.

Мы подъезжаем к моему дому даже не в одиннадцать, а ближе к одиннадцати тридцати.

Колин все еще возбужден возможностью интерншипа в ХЛиУ, пока мы слушаем остатки игры по радио.

– Мне пора, – говорю я, наклоняясь для быстрого поцелуя.

– Задержись на несколько минут, – говорит он мне в губы. – Мы не зажимались сто лет, я скучаю по этому.

– Я тоже, – я кидаю ему извиняющийся взгляд. – У нас еще будет полно вечеров наедине.

– Надеюсь, чем раньше, тем лучше.

Я иду к дому, готовясь к сцене. Естественно, моя мать ждет меня в прихожей.

– Ты опоздала.

– Я знаю, извини.

– Ты что думаешь, я устанавливаю условные правила?

– Нет.

Она вздыхает.

– Мам, правда, мне очень жаль. Мы были на игре Cubs, вместо кино. Мы застряли в пробке на обратном пути.

– На игре Cubs? В городе? Да на вас могли напасть.

– Мам, мы в порядке.

– Ты думаешь, что ты все знаешь, Бриттани. Но ты ошибаешься. Ты могла бы лежать сейчас мертвая на какой-нибудь городской улице, а я бы думала, что вы в кино. Проверь свою сумку, деньги и паспорт на месте?

Я открываю сумку и проверяю содержимое кошелька, только, чтобы успокоить ее. Протягивая ей паспорт и деньги, я говорю.

– Все здесь.

– Считай, что на этот раз тебе повезло.

– Я всегда очень осторожна, когда я еду в город, мам. К тому же, Колин был со мной.

– Мне не нужны оправдания, Брит. Ты не могла позвонить мне и сказать о смене планов и о том, что задержишься?

Чтобы ты наорала на меня сначала по телефону, а потом дома? Ну, нет. Но я не могу ей это сказать.

– Я не подумала об этом.

– Ты вообще когда-нибудь думаешь об этой семье? Все не только о тебе, Бриттани.

– Я знаю, мам. Обещаю, в следующий раз я обязательно позвоню. Я очень устала. Можно мне пойти спать?

Она отпускает меня взмахом своей руки.

В субботу я просыпаюсь от криков своей матери. Отбрасывая в сторону одеяло, я бегу вниз узнать, что за суматоха там творится. Шелли в своем кресле подвинута к обеденному столу. Вся ее еда размазана по лицу, ее футболке и штанам. Она выглядит как маленький ребенок, а не двадцатилетняя девушка.

– Шелли, если ты будешь продолжать это делать, я отвезу тебя к тебе в комнату, – кричит мать и ставит новую тарелку с измельченной едой напротив сестры.

Шелли опрокидывает тарелку на пол. Моя мать ахает и прищуривается.

– Я разберусь, – говорю я бросаясь к сестре.

Мать никогда не била сестру. Но ее повышенное раздражение ранит не меньше.

– Не нянькайся с ней, Бриттани, – говорит она. – Если Шелли не будет есть ее будут кормить через трубку. Как тебе это понравится?

Я ненавижу, когда она так делает. Начинает говорить о худшем сценарии, вместо того, чтобы разобраться, в чем дело. Когда моя сестра поворачивается ко мне, я вижу то же раздражение в ее глазах.

Мама тыкает пальцем в Шелли, потом на еду.

– Вот именно поэтому я несколько месяцев не брала тебя в ресторан.

– Мам, прекрати, – говорю я ей. – Она и так уже расстроена. Зачем ты усугубляешь ситуацию?

– А что насчет меня?

Напряжение начинает нарастать, оно двигается по моим венам от кончиков пальцев до макушки. Оно кипит и вырывается с такой скоростью, что я не успеваю его остановить.

– Это вообще не о тебе. Почему все всегда сводится к тому, как это отразится на тебе? – ору я. – Мам, ты, что не видишь, ей больно. Вместо того, чтобы орать на нее, попыталась бы лучше разобраться, в чем причина.

Не думая, я поворачиваюсь, хватаю кухонное полотенце, приседаю перед Шелли и начинаю оттирать ее штаны.

– Бриттани, не надо, – выкрикивает мама.

Я не слушаю, а следовало бы. Прежде, чем я успеваю отодвинуться, Шелли запускает руки ко мне в волосы и начинает тянуть. Сильно. Во всей этой суматохе я забыла, что новая фишка моей сестры, это выдирание волос.

– Ауч! – говорю я. – Шелли, пожалуйста, прекрати, – я пытаюсь дотянуться и нажать на один из ее суставов, как показывал доктор, чтобы заставить ее разжать пальцы, но бесполезно. Я нахожусь в абсолютно неудобной позиции, скрючившись у ног Шелли. Моя мама матерится, еда летает вокруг, а мой скальп уже ощущается освежеванным.

Шелли не разжимает рук, хотя мама пытается вытащить мои волосы из ее хватки.

– Суставы, мам! – ору я, пытаясь напомнить ей, что советовал доктор Мейр. Черт возьми, сколько же волос она уже вырвала. Такое чувство, что половина моей головы уже лысая.

После моего напоминания, мои волосы, наконец-то свободны, наверное, мама нажала куда надо. Либо это, либо Шелли вырвала все, за что схватилась. Падая на пол, я немедленно поднимаю руку к моим волосам.

Шелли улыбается. Моя мать хмурит брови. А у меня на глаза наворачиваются слезы.

– Я везу ее к доктору Мейр, немедленно, – говорит моя мать, качая на меня головой, чтобы я поняла, она винит меня в том, что ситуация вышла из-под контроля.

– Это продолжается слишком долго. Бриттани, возьми машину отца и поезжай в аэропорт. Его самолет прилетает в одиннадцать. Это все, что ты можешь сделать сейчас, чтобы помочь.

Глава 16
Алекс

Я ждал у библиотеки целый час. Ну, ладно. Полтора. До десяти часов я сидел на скамейке снаружи. В десять я зашел внутрь и принялся изучать доску объявлений, притворяясь заинтересованным в том, что будет происходить в библиотеке в ближайшем будущем. Мне не хотелось выглядеть слишком стремящимся увидеть Бриттани. В десять сорок пять я сел на одно из кресел в отделе для подростков и начал читать учебник по химии.

Ок, мои глаза двигались по странице, но я не видел слов.

Уже одиннадцать. Ну, где она?

Я мог бы просто пойти потусить с моими друзьями. Черт, мне нужно пойти и потусить со своими друзьями. Но еще у меня есть сильное желание выяснить то, почему Бриттани меня продинамила. Я говорю себе, что это все от оскорбленного самолюбия, но глубоко в душе я волнуюсь за нее.

Она намекнула, во время ее срыва в коридоре около кабинета медсестры, что ее мать совсем не кандидат на звание Лучшей Матери Года. Неужели Бриттани не осознает того, что ей уже восемнадцать, и она может уйти, когда захочет? Если все так плохо, зачем оставаться?

Потому, что ее родители богаты.

Если бы я ушел из дома, моя жизнь была бы практически такой же, как и до этого. Для девушки, которая живет в северной части, отсутствие дизайнерских полотенец и горничной, которая ходит за тобой и убирается, наверное, хуже смерти.

Меня достало стоять тут и ждать Бриттани. Я поеду к ней домой и узнаю, почему она меня кинула. Без колебаний я сажусь на свой мотоцикл и направляюсь в северную часть. Я знаю, где она живет…в огромном кричаще-белом доме с колоннами снаружи.

Я паркую, свой мотоцикл на ее подъездной дорожке и нажимаю на звонок. Я прочищаю свое горло, чтобы не давиться словами. Mierda, и что я собираюсь ей сказать? И чего это я чувствую себя так неуверенно, как будто она собирается оценивать меня, а мне надо произвести хорошее впечатление.

Никто не отвечает. Я нажимаю на звонок еще раз.

Где же слуга или дворецкий, чтобы открыть двери, когда он нужен? Я был уже готов сдаться и выругать себя тем, какого-черта-ты-вообще-тут-делаешь, дверь открывается. Передо мной стоит более взрослая версия Бриттани. Определенно ее мать. Как только она приглядывается ко мне поближе, я замечаю ее разочарованную гримасу.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает она заносчиво. Я вижу, что она думает, будто я принадлежу какой-нибудь команде садовников, либо просто хожу от двери к двери угрожая людям. – В этот район торговым агентам вход воспрещен.

– Я, эм, не продаю ничего. Меня зовут Алекс, я пришел узнать, дома ли Бриттани?

Ну, вот, теперь я вставляю 'эм', через каждые две секунды.

– Нет, – ее стальной ответ сочетается со сталью ее глаз.

– Вы знаете, где она?

Миссис Эллис полу закрывает дверь, скорее всего надеясь, что я не смогу заглянуть внутрь и увидеть их ценности, чтобы потом вернуться и украсть их.

– Я не распространяю информацию о местонахождении своей дочери. Теперь, если вы меня извините, – и она закрывает дверь прямо у меня перед носом.

Я остаюсь стоять у двери как полный pendejo. Вполне возможно, что Бриттани сейчас стоит за дверью и инструктирует свою мать избавиться от меня. Я бы не удивился, если бы она решила играть в игры со мной.

Я ненавижу игры, которые я не могу выиграть.

Я иду к своему мотоциклу с хвостом, зажатым между ног, думая, нужно ли мне себя чувствовать, как побитая собака или же, как разозленный питбуль.

Глава 17
Бриттани

– Кто такой Алекс?

Это первое, что спрашивает меня мать, когда я возвращаюсь с отцом из аэропорта.

– Это парень из школы, с которым мы партнеры по химии, – отвечаю я медленно. Подождите-ка минутку. – Откуда ты знаешь про Алекса?

– "Он был здесь, как только ты уехала в аэропорт. Я выпроводила его.

Как будто мой мозг просыпается, реальность сбивает меня с ног.

О, нет.

Я забыла встретиться с Алексом утром.

Вина разъедает нутро, когда я думаю о нем, ждущем меня в библиотеке. Я еще сомневалась, что он не появится там, а оказалось, что это именно я его подвела. Он должно быть в бешенстве. Ухх. Меня сейчас стошнит.

– Я не хочу видеть его рядом с нашим домом, – говорит она. – Соседи начнут разговоры о тебе. – Также как они ведут разговоры о твоей сестре, я знаю, она так думает.

Однажды я мечтаю жить в таком месте, где не нужно будет беспокоиться о соседских сплетнях.

– Хорошо.

– А ты не можешь сменить партнера?

– Нет.

– А ты пробовала?

– Да, мама, я пробовала. Но миссис Питерсон отказывается менять партнеров.

– Значит, ты не приложила к этому максимум усилий. Я позвоню в школу в Понедельник и заставлю их…

Я переключаю свое внимание на нее, игнорируя жгущую и колющую боль на затылке, там откуда Шелли вырвала клок моих волос.

– Я сама с этим разберусь. Я не хочу, чтобы ты звонила в школу и выставляла меня двухлетним ребенком.

– Это тот парень Алекс научил тебя, как разговаривать с матерью безо всякого уважения? Ни с того ни с сего ты открываешь на меня рот сразу после того, как обзавелась этим партнером.

– Мам…

Хотелось бы, чтобы мой отец был тут, чтобы прервать это. Но он в своем кабинете, он направился туда проверять свою почту, как только мы вернулись из аэропорта. Мне бы хотелось, чтобы он выступил в роли судьи, вместо того, чтобы сидеть на скамейке для зрителей.

– Потому, что если ты начнешь ошиваться с таким мусором, люди также будут считать тебя мусором. Это совсем не то, для чего мы с твоим отцом растили тебя.

Только не это. А вот и лекция. Я бы сейчас даже рыбу ела сырой, вместе с кишками и остальным, только бы не слушать. Я знаю подтекст ее слов, если Шелли не идеальна, то должна быть я.

Я делаю глубокий вздох, чтобы успокоиться.

– Мам, я поняла. Извини.

– Я просто пытаюсь защитить тебя, а ты попрекаешь меня этим.

– Я знаю. Извини. Что доктор Мейр сказал о Шелли?

– Он хочет, чтобы мы привозили ее дважды в неделю на обследования. Мне нужно, чтобы ты помогла мне с этим.

Я не упоминаю перед ней политику миссис Смол о пропусках тренировок, незачем доводить себя и ее еще больше. Кроме того, мне самой хочется знать, почему Шелли бунтует.

К счастью телефон звонит и моя мать отворачивается, чтобы ответить. Я тороплюсь в комнату Шелли, пока мама не остановит меня для какой-нибудь очередной дискуссии. Шелли сидит за своим специализированным компьютером и что-то печатает.

– Привет, – говорю я.

Шелли поднимает на меня голову. Она не улыбается.

Я хочу дать ей знать, что не обиделась на нее, я знаю, что она не хотела сделать мне больно. Шелли вполне возможно сама не осознает мотивов своего такого поведения.

– Хочешь сыграть в шашки?

Она качает головой.

– Посмотреть телевизор?

Тоже нет.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я не сержусь на тебя, – я подхожу ближе, но не настолько близко, чтобы она дотянулась до моих волос и глажу ее по спине. – Ты знаешь, я тебя люблю.

Никакого ответа. Ни кивка, ни звука. Ничего.

Я сажусь на край ее кровати и наблюдаю за тем, как она что-то делает в своем компьютере. Иногда я делаю какие-то комментарии. Она не нуждается во мне сейчас, но мне бы очень хотелось, чтобы все было наоборот. Потому, что придет время, и я буду ей нужна, а меня не окажется рядом. Это пугает.

Через некоторое время я оставляю сестру и направляюсь к себе в комнату. Я роюсь в своей копии адресной книги Фейрфилд Хай в поисках телефона Алекса.

Открыв свой сотовый, я набираю его номер.

– Алло? – отвечает мальчишеский голос.

Я делаю глубокий вздох.

– Привет, Алекс дома?

– Его нет.

– Quienes? – слышу я его маму на заднем фоне.

– Кто это?

Я понимаю, что я соскабливаю лак с ногтя, пока говорю.

– Бриттани Эллис. Я, эм, друг Алекса из школы.

– Это Бриттани Эллис, друг Алекса из школы.

– Toma el mensaje, – слышу, говорит она.

– Ты его новая девушка? – спрашивает мальчик.

Я слышу шлепок и "ой!", и затем парнишка спрашивает.

– Хотите что-то передать?

– Скажи, что звонила Бриттани Эллис. Мой номер…

Глава 18
Алекс

Я стою на складе, где Кровавые Латино любят проводить вечера. Только что выкурил мою вторую, или третью сигарету – я перестал считать.

– Выпей пива и перестань выглядеть подавленным, – говорит Пако кидая мне Corona. Я рассказал о том, что Бриттани Эллис продинамила меня сегодня утром, и все, что он сделал, это покачал головой, как будто мне следовало знать лучше, прежде чем идти на северную сторону.

Я ловлю банку одной рукой и отправляю ее обратно.

– Нет, спасибо.

– Это недостаточно хорошее пиво для тебя? – говорит Хавьер, наверное, самый тупой среди Кровавых Латино. Контроль этого El buey своего уровня алкоголя такой же низкий, как и контроль использования наркоты.

Я затыкаю его, даже не сказав ни слова.

– Я просто шучу, чувак, – язык пьяного Хавьера заплетается.

Никто не хочет связываться со мной. В первый год в Кровавых Латино, я показал, на что способен в соперничестве.

Когда я был маленьким, я думал, что смогу спасти мир… или, по крайней мере, спасти свою семью. Я никогда не буду в банде, говорил себе я, когда был уже в достаточном возрасте, чтобы вступить в одну из них. Я защищу mi familia своими руками. В южной части Фейрфирлд ты либо один из банды, либо ты против них. Тогда у меня были мечты; я сильно заблуждался, думая, что, не состоя в банде, я смогу защитить свою семью. Но те мечты умерли в ту ночь, когда мой отец был застрелен в пяти метрах от моего шестилетнего лица.

Когда я стоял там, все, что я мог видеть, это красное пятно, расползающееся по его рубашке. Следующее, что я помню, был его вздох и все закончилось.

Мой отец был мертв.

Я даже не притронулся к нему. Я слишком боялся. Следующие несколько дней я не разговаривал. Даже когда полиция опрашивала меня, я не мог вымолвить ни слова. Они сказали, что я был в шоке и мой мозг не знал, как переварить все то, что случилось. Они были правы. Я даже не помнил, как выглядел тот человек, который застрелил отца. Я никогда не пытался мстить за его смерть, хотя каждую ночь я прокручиваю в голове момент выстрела, пытаясь сложить кусочки вместе.

Если бы я только вспомнил. Этот урод бы заплатил.

Зато сегодняшний день помнится прекрасно. Быть продинамленным Бриттани, ее мать сердито смотрит на меня… вещи, о которых хочется забыть, пристали к памяти как приклеенные.

Пако осушает полбанки пива одним глотком, не замечая даже, что небольшая струйка стекает от уголка его рта на рубашку. Когда Хавьер отворачивается к своим друзьям, Пако мне говорит:

– Кармен на самом деле тебя сломала.

– Это как?

– Ты не доверяешь девчонкам. Возьми хоть Бриттани Эллис…

Я ругаюсь сквозь зубы. – Пако, с другой стороны, дай-ка мне эту Corona. Поймав ее, я выпиваю пиво и сминаю банку рукой о стену.

– Может, ты не хочешь меня слушать, Алекс. Но тебе придется, независимо от того пьян ты или нет. Ты, говоришь о свободе, раздаешь синяки, но тебя ударила в спину твоя горяченькая латинская экс-подружка Кармен. Поэтому сейчас ты полностью изменился, пытаясь ударить в спину Бриттани.

Я неохотно слушаю Пако, когда беру себе еще пива.

– Ты называешь мою партнершу по химии полным изменением?

– Да. Но на этот раз, это аукнется тебе гораздо сильнее. Ведь она тебе нравится. Признай это.

Я не хочу признавать это.

– Я хочу ее только из-за пари.

Пако смеется так сильно, что запинается и оказывается на полу. Он указывает на меня рукой, все еще держащей пиво.

– Ты, мой друг, так хорошо себе врешь, что даже сам начинаешь верить в то дерьмо, которое произносишь. Эти две девчонки полные противоположности, чувак.

Я беру еще одно пиво. Пока я его открываю, я думаю о разнице между Бриттани и Кармен. У Кармен сексуальные, темные, таинственные глаза. Глаза Бриттани же кажутся невинными, и такими голубыми, ты просто можешь видеть сквозь них. Останутся ли они такими же, когда мы будем заниматься любовью?

Вот, черт. Заниматься любовью? Что такое завладело мной, что заставило меня думать о Бриттани и любви в одном предложении? Я серьезно схожу с ума.

В последующие полчаса я вливал в себя как можно больше пива. И теперь я чувствую себя отлично, чтобы не думать о… ни о чем.

Знакомый девичий голос пробивается сквозь мое оцепенение.

– Хочешь оторваться на пляже Даунвуд? – говорит она.

Я смотрю в шоколадные глаза. Хотя мой мозг затуманен и меня мутит, я знаю достаточно, чтобы понять, что шоколадные это противоположность голубым. Я не хочу голубые. Голубые заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке. Шоколадные прямые, с ними легче разобраться.

Здесь что-то не так, но я не могу понять что конкретно. И когда губы, принадлежащие шоколадным глазам, оказываются на моих, меня не заботит ничего, кроме, как стереть голубые из моей памяти. Даже если я помню, что шоколадные уже делали мне больно.

– Si, – говорю я, когда ее губы отрываются от моих. – Давайте устроим вечеринку. Vamos a gozar!

Еще через час я стою по грудь в воде. Я представляю себя пиратом, плавающим по одиноким морям. Я понимаю остатками своего ума, что я смотрю на озеро Мичиган, а совсем не на океан. Но сейчас я не в себе, и быть пиратом представляется отличной возможностью. Никакой семьи, никаких проблем, никто со светлыми волосами и голубыми глазами не смотрит на меня. Руки, как щупальца обвиваются вокруг моего торса.

– О чем ты думаешь, novio?

– О том, чтобы стать пиратом, – бормочу я осьминоге, которая только что назвала меня своим парнем.

Осьминога целует меня в спину и медленно передвигается к моему лицу. Вместо того, чтобы испугать меня, я наслаждаюсь ощущениями. Я знаю, что это осьминога, по этим щупальцам.

– Ты будешь пиратом. Я буду русалкой. Ты можешь спасти меня.

Почему-то мне кажется, что это меня надо спасать, потому, что я чувствую, как она топит меня в своих поцелуях.

– Кармен, – говорю я кареглазой осьминожке, которая превратилась в сексуальную русалку; внезапно осознавая, что я пьяный, голый и стою по грудь в воде в озере Мичиган.

– Шш, забудь и наслаждайся.

Кармен слишком хорошо меня знает, чтобы заставить забыть о реальной жизни и помочь сфокусироваться на фантазии. Ее руки и тело обернуты вокруг меня. Ее тело ничего не весит в воде. Мои руки двигаются туда, где они уже были и мое тело прижимается к знакомым формам, но фантазия не возвращается. И когда я смотрю на берег, звуки моих шумных друзей говорят мне о том, что у нас имеется компания. Моя осьминожк/русалка обожает компанию, а я нет.

Схватив русалку за руку, я начинаю продвигаться к берегу. Игнорируя комментарии своих друзей, я приказываю моей русалке одеться, пока я сам натягиваю джинсы. Когда мы полностью одеты я беру ее за руку снова, и мы лавируем между нашими друзьями, прежде, чем находим место для себя. Я прислоняюсь спиной к большому камню и вытягиваю ноги. Моя бывшая девушка садится на меня сверху, как будто мы никогда не расставались, как будто она никогда мне не изменяла. Я чувствую себя загнанным, пойманным.

Она делает затяжку чего-то сильнее, чем сигареты и протягивает мне. Я смотрю на маленький, свернутый окурок.

– Это неочишенный, так? – спрашиваю я. Я уже набрался достаточно, но последнее, что мне нужно это наркотики похлеще марихуаны и пива. Моя цель это быть оцепенелым, а не мертвым.

Она подносит это к моим губам. – Это всего лишь Золотой Акапулько, novio.

Может это сработает, чтобы совсем стереть мою память и поможет забыть о стрельбе, бывших подружках и пари, чтобы заняться горячим сексом с девушкой, которая думает, что я грязь под ее ногами.

Я беру окурок и затягиваюсь.

Руки моей русалки двигаются по моей груди.

– Я могу сделать тебя счастливым, Алекс, – шепчет она, и я могу различить алкоголь и марихуану в ее дыхании. Или может это от моего, я не уверен.

– Дай мне еще один шанс.

То, что я пьян и под кайфом путает мысли. И когда картина Бриттани и Колина в обнимку вчера в школе формируется в моей голове, я подвигаю Кармен ближе к себе.

Мне не нужна такая девушка, как Бриттани.

Мне нужна горячая и остренькая Кармен, моя лживая маленькая русалка.

Глава 19
Бриттани

Я уговорила Сиерру, Дуга, Колина, Шейна и Дарлин пойти в этот клуб Мистик, о котором мне говорила Меган. Он находится на Халенд Гров, прямо на пляже. Колину не нравится танцевать, поэтому я танцевала с остальной нашей компанией и даже с одним парнем по имени Трой, который оказался отличным танцором. Мне даже кажется, я выучила несколько новых движений, которые я смогу потом показать нашей группе поддержки.

Теперь мы у Сиерры, направляемся на частный пляж позади ее дома.

Моя мать знает, что я ночую сегодня у подруги, поэтому мне не нужно волноваться о том, чтобы быть дома вовремя. Пока мы с Сиеррой расправляем одеяла на песке, Дарлин вертится вокруг ребят, которые выгружают коробки с пивом и бутылки с вином из багажника Колина.

– Дуг и я занялись сексом на прошлых выходных, – выпаливает Сиерра.

– Серьезно?

– Ага. Я знаю, я хотела подождать до колледжа. Но это просто случилось. Его родители были в отъезде и я пришла к нему домой, ну, и одно за другим, и мы это сделали.

– Вау. Ну, и как это было?

– Я не знаю. Если честно, это было немного странно. Но он был очень нежен после, спрашивал снова и снова, если все со мной в порядке. А ночью он пришел ко мне домой и принес три дюжины красных роз. Мне пришлось соврать родителям и сказать, что они были к нашей годовщине. Не могла же я признаться, что цветы были в честь того, что он лишил меня девственности. А что у вас с Колином?

– Колин хочет заняться сексом, – отвечаю я.

– Каждый парень после четырнадцати хочет заняться сексом, – говорит она. – Это то, как они устроены.

– Я просто… не хочу. По крайней мере, не сейчас.

– Тогда ты должна сказать ему нет, – говорит Сиерра, как будто это так просто. Сиерра больше не девственница, она смогла сказать да. Почему же это для меня так сложно?

– Откуда мне знать, когда будет подходящее время?

– Ты точно не будешь об этом спрашивать. Мне кажется, когда ты на самом деле решишься сделать это, у тебя не будет отговорок или вопросов. Мы знаем, что они хотят заняться сексом. Но это зависит он нас, позволим мы этому случиться или нет. Слушай, первый раз совсем не весело и нелегко. Это было как-то мокро и, по большей части, я чувствовала себя глупо. Быть уязвимой и открыть себя для ошибок перед любимым человеком, вот, что делает это прекрасным и особенным.

Может именно поэтому, я не хочу делать это с Колином? Может глубоко внутри я не люблю его настолько, насколько думала. Могу ли я вообще любить кого-то так, чтобы открыться перед ним и стать уязвимой? Я, правда, не знаю.

– Тайлер бросил Дарлин сегодня, – шепчет Сиерра. – Он начал встречаться с девушкой из его общаги.

Если мне не было жаль Дарлин раньше, теперь мне действительно ее жаль. Именно потому, что она прямо расцветает от внимания парней. Это питает ее самооценку. Нечему удивляться, что она висит на Шейне весь вечер.

Я наблюдаю, как ребята подходят к нам и расстилают больше одеял. Дарлин хватает Шейна за футболку и тащит его в сторону. – Пошли пошалим, – говорит она ему. А Шейн только и рад удовлетворить ее просьбу. Оттаскивая ее от Шейна я говорю, чтобы только она меня слышала. – Не связывайся с ним.

– Почему нет?

– Потому, что он тебе не нравится в этом смысле. Не используй его. И не позволяй ему использовать тебя.

Дарлин отталкивает меня.

– У тебя действительно слабоумное восприятие реальности, Брит. Или ты хочешь тыкнуть всех в их недостатки пальцем и при этом остаться этакой Королевой Совершенства. то не честно. Я не хочу тыкать ее в ее ошибки, но если я вижу, что она вступает на дорожку самоуничижения, неужели это не мой долг, как ее друга, предупредить ее?

Может быть, и нет. Мы друзья, но не супер близкие друзья. Единственная, кого я подпустила близко, это Сиерра. Как смею я давать совет Дарлин о том, как ей лучше справляться со своими проблемами?

Сиерра, Дуг, Колин и я сидим на одеялах напротив костра, который мы соорудили из палочек и старых кусков дерева и разговариваем о последнем футбольном матче.

Мы смеемся, вспоминая пропущенные голы, и подражаем тренеру, который орал на игроков со своего места. Его лицо краснеет и, когда он действительно на взводе, он брызжет слюной вокруг, пока кричит. Игроки двигаются подальше, чтобы не быть забрызганными. Дуг делает отличную работу по подражанию ему.

Я чувствую себя отлично, вот так просто сидя с моими друзьями и Колином, на некоторое время я даже забываю о своем партнере по химии, о котором я слишком много думаю в последнее время.

Через некоторое время Сиерра и Дуг отправляются на прогулку, а я облокачиваюсь на Колина у костра, который придает песку вокруг него неяркое свечение. Дарлин ушла-таки с Шейном, и они до сих пор еще не вернулись.

Я хватаю бутылку Шардоне, которую принесли ребята. Парни пили пиво, а девчонки вино, потому, что Сиерра ненавидит вкус пива. Я подношу бутылку ко рту и выпиваю остатки. Я чувствую себя в эйфории, но мне, наверное, нужно было бы выпить бутылку целиком, чтобы полностью забыть обо всем.

– Ты скучал по мне прошлым летом? – спрашиваю я у Колина, пока он гладит мои волосы. Они, скорее всего, абсолютно спутаны. Хотелось бы мне быть настолько пьяной, чтобы не думать об этом.

Колин берет мою руку в свои и кладет ее себе на достоинство. Издавая при этом медленный, чувственный вздох.

– Да, – говорит он куда-то мне в шею, – очень.

Когда я отдергиваю руку, его руки ползут мне под майку. Он сжимает мои груди, как будто они шарики с водой. Я никогда не противилась прикосновениям Колина, но сейчас я чувствую раздражение и содрогаюсь от его блуждающих рук. Я вырываюсь из его объятий.

– Что такое, Брит?

– Я не знаю, – я правда не знаю. Отношения с Колином как-то усложнились с тех пор, как началась школа. И мысли об Алексе продолжают наполнять мою голову, что раздражает меня еще больше, чем все остальное. Я протягиваю руку и беру пиво. – Это чувствуется принужденным, – говорю я своему парню, открывая банку пива и делая глоток. – Можем мы просто посидеть тут, без распускания рук?

Колин издает длинный и драматичный вздох.

– Брит, я хочу сделать это.

Я пытаюсь осушить банку за один раз, но оказываюсь слегка облитой пивом. – Ты имеешь в виду сейчас? – Когда наши друзья могут увидеть нас, если они вернуться?

– Почему нет? Мы и так ждем слишком долго.

– Я не знаю, Колин, – отвечаю я, на самом деле испугавшись этого разговора, хотя знала, что рано или поздно этот момент настанет. – Я думала… я думала, что это произойдет более натурально.

– Что может быть более натуральным, чем сделать это снаружи, на песке?

– Как насчет презервативов?

– Я не буду в тебя кончать.

Это совсем не звучит романтически. Я и так буду ужасно волноваться, а еще потом бояться залететь. Совсем не так я представляла себе свой первый раз. – Это много значит для меня, заняться любовью.

– Для меня тоже. Так давай уже сделаем это.

– Я чувствую, что ты изменился за это лето.

– Может, так оно и было, – говорит он защищаясь. – Может я понял, что наши отношения должны быть более полными. Черт, Брит. Кто вообще слышал о выпускнике – девственнике? Все думают, что мы делали это, так почему бы нам на самом деле это не сделать? Блин, ты даже этому придурку Фуэнтесу давала понять, что он может залезть к тебе в штаны.

Дата добавления: 2015-07-02