Принципы общинной жизни

Эпилог

Мать видела Набонида объединителем земель Шумера и Аккада, восстановившего славу прежних дней, однако новый царь не был готов к беспорядкам, с которыми ему пришлось столкнуться. Вероятно, он готовился к военному противостоянию, но не ожидал религиозных волнений, охвативших подвластные ему земли.

Как только он занял царский трон в Вавилоне – в результате соглашения между его матерью и богом Си‑ном – он тут же понял, что Мардука, изгнанного из Вавилона, а теперь вернувшегося в город, следует умиротворить, воздав ему должные почести. Набонид сообщает о нескольких пророческих видениях, истинных или придуманных, в которых он получил благословение Мардука (и Набу) не только на царство, но и на обещанное восстановление храма Сина в Харране.

Чтобы не оставлять сомнений в значимости этих снов‑видений, царь сообщал, что Мардук особо интересовался, видел ли он «Великую Звезду, планету Мардук» – прямая ссылка на Нибиру, – а также спрашивал о соседствующих с ней планетах. Когда царь ответил, что это были «бог 30» (Луна, небесный аналог Сина) и «бог 15» (Иштар и её аналог Венера), ему было сказано, что это сочетание планет не предвещает беды.

Тем не менее ни жители Харрана, ни жители Вавилона не были довольны этим «совместным правлением» богов – так же, как и последователи Иштар и «других божеств». Син, чей храм в Харране был в конечном итоге восстановлен, потребовал, чтобы его храм в Уре вновь стал центром его культа. Иштар жаловалась, что её золотая целла в Уруке (Эрехе) требует реконструкции, и просила, чтобы ей вернули золотую колесницу, запряжённую семью львами. Между строк царской надписи явственно читается, что он устал от претензий и требований разных богов и их жречества.

В тексте, озаглавленном учёными «Набонид и жрецы Вавилона» (эта глиняная табличка в настоящее время хранится в Британском музее), содержится длинный список обвинений, выдвинутых жрецами Мардука против Набонида. Среди его прегрешений – запущенность государственных дел (он не утверждает закон и порядок), экономический спад (разоряются крестьяне, не функционируют торговые пути), неудачные войны (знать погибает в сражениях). Но самое серьёзное обвинение – это богохульство:

Он сделал, изваяние бога,

подобного которому не видели на этой земле;

он поместил его в храм

и поднял на пьедестал…

Он украсил его ляпис‑лазурью

и возложил не его голову тиару…

Это была статуя необычного бога – невиданного прежде, как подчёркивали жрецы, – с волосами, спускавшимися до самой земли. Его вид был настолько странен, что о нём ничего не знали ни Энки, ни Нинмах, ни «мудрый Адапа». Более того, бога охраняли изваяния двух удивительных животных – один из них олицетворял Демона Потопа, а другой Дикого Быка. Богохульство усугублялось тем, что царь поместил эти «гнусные» изображения в храм Мардука Эсагиль и объявил, что в стране больше не будут отмечать праздник Акиту (наступление Нового года), который считался главным в отождествлении Мардука с планетой Нибиру.

Жрецы во всеуслышание объявили, что бог, покровительствовавший Набониду, теперь отвернулся от него, и что бывшего любимца богов теперь ожидают несчастья. Вслед за этим царь объявил, что покидает Вавилон и отправляется «в длительную экспедицию». На период своего отсутствия он назначил регентом своего сына Валтасара (того самого, о котором рассказывается в Книге пророка Даниила).

Набонид направился в Аравию, а среди его свиты были евреи из числа изгнанников из Иудеи. Он сделал своей резиденцией город Тейма (это название упоминается в Библии) и основал шесть поселений своих последователей; пять из них впоследствии (через тысячу лет) описывались приверженцами ислама как города иудеев. Некоторые учёные считают, что Набонид удалился в пустыню, чтобы подумать о введении монотеизма. Среди свитков Мёртвого моря был найден фрагмент текста, в котором говорится, что в Тейме Набонид заболел какой‑то кожной болезнью и исцелился лишь после того, как «еврей сказал ему, чтобы он воздал почести Богу Всевышнему». Тем не менее большинство фактов свидетельствуют о том, что он стремился распространить культ бога Луны Сина, символом которого был полумесяц – этот символ впоследствии переняли поклонявшиеся Аллаху жители Аравии.

Каковы бы ни были религиозные воззрения Набо‑нида, их не принимали вавилонские жрецы. Поэтому после того, как персидские цари из династии Ахемени‑дов захватили Мидийское царство и вторглись в Месопотамию, царь Кир был встречен в Вавилоне не как завоеватель, а как освободитель. Он поступил очень мудро, сразу же отправившись в храм Эсагиль, где «обе его руки взял в свои руки Мардук».

Так 539 год до нашей эры стал последним годом независимого Вавилонского царства.

Одним из своих первых указов Кир разрешил иудеям вернуться в Иерусалим и восстановить свой разрушенный Храм. Содержание этого указа, записанного на так называемом «цилиндре Кира» (в настоящее время он хранится в Британском музее), совпадает со сведениями, приведёнными в Библии, где говорится, что это было сделано по велению Господа.

Восстановление Храма, которым руководили Эзра и Неемия, было завершено в 516 году до нашей эры – через семьдесят лет после его разрушения, как и предсказывал пророк Иеремия.

* * *

История краха Вавилона рассказана в одной из самых загадочных книг Библии, в Книге пророка Даниила. Представляя Даниила как одного из изгнанников из Иудеи, оказавшихся в вавилонском плену, Священное Писание рассказывает, как его вместе с тремя товарищами выбрали служить при дворе Навуходоносора и как он (подобно Иосифу в Египте) занял высокое положение, разгадав вещие сны царя.

Затем Книга Даниила переходит к событиям, случившимся при царе Валтасаре. Во время роскошного пира на стене царского дворца невидимая рука начертала слова: МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН. Ни один из мудрецов и волхвов царя не смог расшифровать эту надпись. В качестве последнего средства обратились к Даниилу, который уже давно удалился от придворных дел. Даниил растолковал царю Вавилона значение надписи: «Исчислил Бог царство твоё и положил конец ему… ты взвешен на весах и найден очень лёгким… разделено царство твоё и дано Мидянам и Персам».

После этого вещие сны стали сниться самому Даниилу. Смущённый, он обратился к ангелам за объяснением. Выяснилось, что каждый их этих снов – это описание событий будущего, которые произойдут после гибели Вавилона и даже после восстановления Храма. Было предсказано падение империи персов, приход греков в лице Александра Македонского, распад империи после его смерти, а также всё, что за этим последовало.

Многие современные исследователи – но только не еврейские богословы или отцы христианской церкви – воспринимают эти пророчества (сбывшиеся лишь отчасти) как более поздние «вставки». Как бы то ни было, центральным для всех этих снов, видений и пророчеств является вопрос «когда». Когда наступит время последнего, «вечного» царства?

Это царство будет дано лишь «народу святых Всевышнего» – даже тем, кто умер, потому что они восстанут из мёртвых. Даниил снова и снова повторяет свой вопрос когда?

В одном случае ангел отвечает пророку, что времена, когда нечестивый царь попытается изменить законы, продлятся до конца «времени и времён и полувремени» и только после этого царства будут отданы тем, кто поклоняется Господу Всевышнему.

В другой раз ангел сказал: «Семьдесят седмин определены для народа твоего и святаго города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония и чтобы приведена была правда вечная и запечатаны были видение и пророк».

Когда Даниил в очередной раз задал посланнику Господа вопрос: «Когда будет конец этих чудных происшествий?» – то получил загадочный ответ, что пророчество исполнится «к концу времени и времён и полувремени».

«Я слышал это, но не понял, – пишет Даниил, – и потому сказал: Господин мой! что же после этого будет?»

Ответ прозвучал все так же загадочно: «Со времени прекращения ежедневной жертвы и поставления мерзости запустения пройдёт тысяча двести девяносто дней. Блажен, кто ожидает и достигнет тысячи трёхсот тридцати пяти дней».

Даниилу, который по‑прежнему пребывал в растерянности, было сказано:

А ты иди к твоему концу и упокоишься,

и восстанешь для получения твоего жребия

в конце дней…

…сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени.

«В конце дней», когда все народы Земли соберутся в Иерусалиме, им будут даны «уста чистые» (по словам пророка Софонии, само имя которого означает «зашифрованный Господом») – то есть отпадёт необходимость в перестановке букв и чтении текстов в обратном порядке.

Вслед за пророком Даниилом мы продолжаем повторять всё тот же вопрос. Когда?

Суммируем наблюдения современников над жизнью крестьян в русской дореформенной общине, исследователи реконструировали содержание принципов или эта­лонных норм поведения, которые определяли общинный строй жизни.

1. Каждый обязан трудиться и одновременно имеет возможность тру­диться, так как община обеспечивает всех взрослых мужчин средствами про­изводства: кто не работает, тот не ест («Хочешь есть калачи, так не сиди на печи»), кто работает, тот ест («Кто не ленив пахать, тот будет богат»), как работаешь, так и живешь («Что потрудимся, то и поедим»),

2. Труд должен быть умеренным («Работа не волк — в лес не убежит»); нельзя работать в воскресенья, церковные и светские праздники.

3. Мир гарантирует (благодаря общинной форме собственности) каж­дому крестьянину мужского пола получение во временное пользование определенной доли имущества общины, в первую очередь земли, при усло­вии, если он соглашается выплачивать падающие на эту землю платежи («На всякую душу Бог зарождает»; «Родись человек — и краюшка хлеба готова»). Крестьянин имеет право на достойное существование, т. е. на минимальный уровень дохода, который обеспечивают община, помещик, государство (царь, коронные власти) и Бог («На Руси никто с голоду не умирал. За го­лодного Бог заплатит»).

4. Община обязана помогать крестьянам в кризисных ситуациях, таких как пожар, потеря скота, инвалидность, болезнь, сиротство и т. п.

5. Интересы мира имеют приоритет перед интересами отдельных семей и крестьян («Кто больше мира будет? С миром не поспоришь»; «На мир и суда нет. Мир один Бог судит»).

6. В общине по всем общественным вопросам должно существовать согласие.

7. Моральный кодекс общины воплощает христианские заповеди, крес­тьяне обязаны его соблюдать.

8. Крестьяне обязаны поддерживать коллективизм и солидарность («Все за одного и один за всех»).

9. Все патриархи обязаны участвовать в общественных делах, присут­ствовать на сходах, занимать выборные должности.

10. Между всеми патриархами существует полное равенство в отношении прав и обязанностей, но старики имеют приоритет перед остальными на сходах, в принятии решений, в суде и других общественных делах.

11. Мужчины, не являющиеся патриархами, не участвуют на сходах, не принимают решений, их интересы, как и интересы всех других членов семьи, представляет большак.

12. Женщины не имеют никаких денежных и натуральных обязательств перед общиной и государством, но зато не имеют и никаких прав, в част­ности не участвуют в общественном управлении и не имеют доли в общин­ной собственности и права на земельный надел («Курице не быть петухом, а бабе — мужиком»; «Бабе дорога — от печи до порога»).

13. Мир уравнивает крестьян, стремится к тому, чтобы имущественные и всякие другие различия между крестьянами были минимальными, в свою очередь отдельный крестьянин не должен выделяться из общего ряда («Впе­ред не забегай, а от своих не отставай»; «Ни на какое дело не называйся и ни от какого не отказывайся»).

14. Мир имеет право вмешиваться во внутрисемейные и личные дела крестьян, если они вступают в противоречия с обычаем и традициями, на­рушают общественный порядок; если хозяйство неисправно платит налоги и вообще неисправно выполняет финансовые обязательства перед общиной, она назначает большаком другого члена того же двора. Человек безусловно подчиняется мирскому решению («Как мир захочет, рассудит, порядит, по­ставит, позволит, приговорит, положит; мирская воля»).

15. Община в целом и каждый крестьянин в отдельности в своей жизни ориентируются на старину как на образец («Как отцы и деды, так и мы. Отцы и деды не знали этого, да жили же не хуже нашего»).

16. За отдельным крестьянином признается инициатива («воля») настоль­ко и до тех пор, пока она не нарушает обычая, традиций и интересов мира («Все можно, нельзя только на небо влезть»; «Своя волюшка доводит до горькой долюшки»; «Безобычному человеку с людьми не жить»).

17. Мир является хранителем традиций, правды и справедливости, его решение — глас Божий («Что мир порядил, то Бог рассудил»).

Сформулированные принципы являлись неписаными законами общин­ной жизни, в которых нашли свое отражение социальные, семейные, эконо­мические отношения внутри общины.

После отмены крепостного права изменения в структуре и функциях общины, а также в правовых осно­ваниях крестьянской жизни сопровождались изменениями эталонных норм поведения. Рассмотрим, в чем эти перемены выразились.

1. Принцип «кто не работает, тот не ест» сохранялся в полной силе, а вот принцип «кто работает, тот ест» потерял свою прежнюю безусловность. Под влиянием естественного прироста населения в Европейской России по­являлся избыток рабочей силы, который к 1900 г., по некоторым оценкам, достиг огромных размеров — 23 млн. человек, или 52% общего числа работ­ников — людей рабочего возраста обоего пола. Это не были безработные крестьяне, но они выполняли работу, с которой могли справиться и без них. Работа и соответственно получаемый деревней доход распределялись между всеми, чего было недостаточно для поддержания достойного, даже по очень скромным крестьянским меркам, образа жизни всего сельского на­селения. Продовольственные потребности крестьян в хлебе, который был главным продуктом их питания, удовлетворялись на рубеже XIX—XX вв. в целом на 80—90% ввиду недопотребления его низшими слоями деревни.

2. По поводу принципа умеренности труда и обязательности отдыха в праздники меньшинство пришло в столкновение с большинством. С одной стороны, устранение давления со стороны помещиков и коронной админи­страции в казенной деревне и рост аграрного перенаселения толкали крес­тьян к увеличению числа праздничных дней: в середине XIX в. их было око­ло 95, в начале XX в.

Но, с другой стороны, появлялись крестьяне, которые хотели трудиться в праздники и поэтому тяготились запретом работать в эти дни. При кре­постном праве в праздники никто не работал, и помещики, которые хотели, чтобы крестьяне их уважали, в эти дни устраивали в своих имениях для них угощение и развлечения. Теперь некоторые крестьяне стали нарушать за­прет, что приводило к конфликтам с миром: у нарушителей ломали инвен­тарь, их штрафовали, общественное мнение их осуждало. Крестьянин С. Т. Семенов рассказал в своих воспоминаниях о том, какие серьезные про­блемы он имел со своими односельчанами в связи с тем, что вопреки реше­нию схода работал в один второстепенный православный праздник. Крес­тьяне подали на него жалобу в суд с обвинением в кощунстве и выиграли дело. Это случилось в 1901 г. в Волоколамском уезде, в нескольких десят­ках километров от Москвы. В черноземных губерниях крестьяне держались старины еще крепче. «Что он? Как жук, в земле копается с утра до ночи!», — насмешливо говорили о трудолюбивом крестьянине.

3. В связи с растущим перенаселением деревни община стала не в состо­янии гарантировать землю и достойное существование, все труднее ей было обеспечить простое выживание крестьянства. В поисках выхода крестьяне повышали доходность хозяйства, занимались неземледельческими промыс­лами в деревне и за ее пределами, апеллировали к царю, от которого ожи­дали решения о передаче помещичьей земли в их владение, наконец, под­держивали политические партии, которые проповедовали насильственную экспроприацию этой земли.

4. Традиция помощи нуждающимся со стороны общины не умерла до 1917 г., но, постепенно утверждался принцип — каждый должен полагаться только на себя.

5. Приоритет интересов общины над интересами отдельных семей и личностей сохранялся. Но вместе с тем появлялись люди, которые принимали во внимание в первую очередь свои интересы. С отменой круговой поруки в 1899—1903 гг. отдельные хозяйства получили возможность еще меньше обращать внимание на коллективные интересы, что стимулировало развитие индивидуализма.

6. Консенсус в общине был постепенно подорван. От единогласия при­шлось отказаться, так как практически ни одно решение не могло быть при­нято единодушно. В конце XIX в. в деревне возник конфликт поколений, ко­торый постепенно нарастал.

Возникновению конфликта между поколениями способствовало введение всеобщей воинской повинности. 5—7-летняя служба делала крестьянина грамотным, расширяла кругозор, приучала к иным, лучшим условиям жизни в отношении питания и гигиены. При возвращении после армии в деревню бывший солдат на все смотрел иначе, чем до службы, и многое в общинных порядках ему не нравилось.

7. Моральный кодекс общины, обычаи и законы стали нарушаться на­много чаще, чем прежде, о чем говорит более чем двукратное увеличение преступности с 1861 —1870 по 1911 —1913 гг. Традиционная мораль попала под сильное давление неблагоприятных объективных обстоятельств, чем вос­пользовались крестьяне, занимавшиеся предпринимательством, для которых общинные принципы становились помехой в их деятельности.

8. Коллективизм и солидарность стали ослабевать, что хорошо видно на примере круговой поруки. Коллективная ответственность изживала себя, так как приходила в противоречие с развивавшимся индивидуализмом крестьян.

9. Участие в общественных делах стало рассматриваться многими крестьянами как тягость и повинность; привлекательность общественной служ­бы заметно упала, обнаружились абсентеизм в посещении сходов и уклонение крестьян от исполнения общественных обязанностей.

10. Равенство между главами семей формально сохранилось, однако сло­во богатого значило на сходах и вообще в любом деле больше, чем бедного. «Богатый бедного всегда осилит», — стали говорить крестьяне. Роль стариков в общественной жизни оставалась важ­ной до 1917 г., но их влияние и престиж постепенно падали. «Старики, то есть люди, которые ровно ничего не могут понимать в новых порядках, потому что всю жизнь прожили в старых», все реже могли дать полезный совет, принять правильное решение, так как жизнь ставила такие проблемы, с которыми они прежде не сталкивались. Старики были главными про­тивниками столыпинской реформы общины, препятствовали молодым крес­тьянам закрепить землю в собственность и выделиться на отруб.

11. В новых условиях роль молодых крестьян, не являвшихся главами семей, в делах общины возрастала, так как часто оказывалось, что именно молодежь была компетентнее стариков-патриархов, ориентировавшихся на старину. Если молодым не удавалось переубедить патриархов, то они тре­бовали семейного раздела, покупали землю на стороне, чтобы хозяйствовать самостоятельно и по-новому. Многократно увеличившееся число разделов семей способствовало тому, что большаками становились молодые крестья­не, которые как главы семей приобретали право голоса на сходах. Это также приводило к повышению роли молодого поколения в общественных делах.

12. Социальная неполноценность женщин сохранилась. Вместе с тем роль женщин заметно повышалась в тех местностях, где мужчины на долгое вре­мя уходили из деревни на заработки, так как на их плечи ложились все обя­занности и права глав семей. Вслух стали говорить невероятные прежде ве­щи: «В иной бабе больше толку, чем в мужике». С женщинами стали больше считаться и в сельскохозяйственных губерниях, и там они стали иметь больше прав. Например, женщины-вдовы при отсутствии в доме взрослых мужчин наследовали хозяйство до достижения детьми совершен­нолетия, стали де-факто замещать умершего мужа, т. е. привлекаться к от­быванию повинностей, участвовать в сходах с правом голоса, выбирать должностных лиц и высказывать свои суждения. Но когда женщины пытались узаконить практику своего участия в делах общины, это встречало сопротивление патриархов. Снисходительное отношение к жен­щинам все еще преобладало. В целом можно говорить о повышении роли женщин в общественной жизни общины, что само по себе являлось большой социальной новацией. Но сами женщины, как правило, выступали защитницами семейных и общинных традиций.

13. Возможности общины уравнивать крестьян существенно сократились, но отнюдь не свелись на нет. С падением значения помощи и взаимопо­мощи снижалась эффективность уравнительного механизма. До эмансипа­ции он действительно выравнивал имущественное положение крестьян, а в пореформенное время только до некоторой степени уравнивал. Этому чрез­вычайно способствовало то, что из уравнительного механизма были исклю­чены такие важные элементы, как помещик, казна и рекрутство. Введение всеобщей воинской повинности в 1874 г. лишило общину двух важных пре­рогатив — возможности влиять на выбор рекрутов и посредством этого ре­гулировать рабочую силу отдельных хозяйств и избавляться от лиц, не со­ответствовавших традиционным моральным стандартам, посредством отдачи их в солдаты.

14. Право общины вмешиваться во внутрисемейные и личные дела по закону было увеличено, но фактически вмешательство со временем ослабе­вало и лишь тогда осуществлялось, когда нарушались общественные инте­ресы либо когда крестьяне сами апеллировали к миру с просьбой разрешить внутрисемейный конфликт.

15. Ориентация на традицию утрачивала свое абсолютное значение, что проявлялось во всех сферах жизни. В хозяйственной сфере это выражалось в агротехнических нововведениях (применение навозного удобрения, более совершенных сельскохозяйственных орудий, введение травосеяния, лучших сортов семян), в сфере образования — в отказе от недоверия к школе, в на­родной медицине — в использовании знахарями методов научной медицины и т. д., в женском вопросе — в допущении женщин к общественной жизни общины, в общественной жизни — в отказе от изоляционизма и т. д.

Упоминавшийся С. Т. Семенов был одним из новаторов в деревне и испытал все горести и радости быть пионером. «Старина оказывалась не так легко поколебимой. <...> В деревне шла борьба нарождающегося с отжившим, — писал он, имея в виду 1886—1911 гг. — Сильно старое, но и новое крепло, набиралось силы и с каждым годом давало больше и больше о себе знать. Несмотря на кре­пость старины, уже била струя нового отношения, ко всему».

16. Принцип ограниченной инициативы получил дальнейшее развитие благодаря тому, что традицию стало возможно нарушать без опасения под­вергнуться наказанию и быть изгнанным из общины. Роль новаторов при­няла на себя молодежь, — сви­детельствовал Семенов. Первые плуги у нас завелись и распространились в большинстве случаев при помощи жившей на стороне молодежи. Ими же покупались и семена лучших хлебов, сеянных трав, лучшей породы телята и жеребята, яблони и садовые кусты для посадки. Грамотным хозяевам сы­новья присылали сельскохозяйственные издания.

17. Община продолжала играть роль хранителя справедливости и традиции, но с гораздо меньшим успехом, чем прежде. Ее неспособность обеспечить всем своим членам достойное существование и помощь в тяжелой ситуации приводила к тому, что многие крестьяне теряли веру в общинный строй жизни как единственно возможный или лучший. Утрата единомыслия, {возникновение противоречий между крестьянами указывали на то, что у них не стало единой для всех правды, что появились группы лиц с различными интересами, удовлетворить которые община в принципе была не способна.

Поэтому хотя и не большинство, но многие крестьяне теряли веру в общину как хранительницу справедливости. Значение традиции в жизни крестьян упало, а вместе с этим уменьшилась и роль общины как института, оберегающего её.

Дата добавления: 2015-07-02