Национальная и этническая политика. Механизмы выражения национальных интересов 3 страница

Основное качество национализма заключается в его реальной способности объединять членов этноса для совместных действий. Такая способность обусловлена этническим сознанием и опирает­ся, с одной стороны, на естественный этноцентризм, а с другой – на этническую идеологию, вырабатываемую этническими лидерами. В соответствии с традицией советского времени в отечественной литературе национализм трактуется как отрицательное явление в жизни народа. Национализм – искусственное гипертрофированное противопоставление особенностей своей этнической группы своео­бразию других народов.

Проявления национализма всегда связаны с искаженным отра­жением фактов объективной действительности в сознании людей, взаимодействующих в пределах конкретной этнической общности. Существование и функционирование национализма обусловлены аномальным состоянием сознания тех индивидов, которые выступа­ют его носителями. Эта аномалия возникает в результате иррацио­нальных психических процессов, для которых характерны некрити­ческое восприятие и усвоение извращенных представлений о соб­ственной и других этнических группах.

Националистическая психология не возникает сама по себе. Она базируется на тех этнопсихологических явлениях, которые под влиянием политических интересов становятся предметом аб­солютизации и превращаются в совокупность искаженных и упро­щенных представлений о людях своей и других этнических общностей, в негативное отношение к представителям других этнических групп, в готовность к предвзятому реагированию на информацию о своем и чужом этносе. Внешние признаки национализма наиболее открыто проявляются в поведении его носителей – в предвзятых высказываниях или поступках, которые означают непризнание прав других народов или народностей, служат установлению и поддержанию отношений неравноправия, выливаются в преследования и дискриминацию других народов.

Как психологическое явление национализм обладает определен­ии свойствами и признаками, прежде всего устойчивостью и заразительностью. Однажды воспринятые националистические идеи очень трудно изменить, поскольку собственные установки негатив­ного отношения к какой-нибудь этнической общности кажутся инди­виду истинными, позволяют поддерживать отношения единомыслия с носителями аналогичных установок.

Национальный экстремизм (лат. extremus – крайний) – практика приверженности решению межнациональных проблем и противоре­чий силовыми методами. Идейно национальный экстремизм пред­ставляет собой крайнюю форму этноцентризма. Чаще всего станов­ление национального экстремизма начинается «сверху», с силовой национальной политики правящих кругов. Когда им удается при­влечь к своим идеям большое количество сторонников, тогда на­циональный экстремизм получает серьезную поддержку «снизу» в форме фанатизма и распространяется на все сферы общественной жизни. Разумной альтернативой национальному экстремизму явля­ется политика межнационального согласия, достигаемая путем меж­национального диалога.

Национализм как форма политического сознания, идеология, социокультурный феномен, политическая практика. Национализм как социальное явление привлекает внимание исследователей уже более 100 лет, и за это время появилось множество его определений.

Так, В.В. Коротеева отмечает, что «национализм – это сово­купность идеологий и политических движений, использующих в качестве символа понятие «нация».[120] По мнению Э. Геллнера, «национализм – это прежде всего политический принцип, суть ко­торого состоит в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать, а также чтобы управляемые и управляющие в данной политической единице принадлежали к одному этносу».[121] Э. Смит утверждает, что национализм – это «идеологическое достижение и установление автономии, сплоченности и индивидуальности социальной группы, часть членов которой видит себя реальной или потенциальной нацией».[122] Близкое по смыслу опре­деление национализма сформулировал К. Янг: национализмом называют политическую идеологию, рассматривающую нацию как «сформировавшееся сообщество, к которому люди испытыва­ют чувство высшей преданности, и оценивающую легитимность политического режима с точки зрения его приверженности этому принципу».[123]

В странах, которые образуют современный Запад, национализм, возникший в XVIII столетии – в век Просвещения, был в первую очередь политическим движением, направленным на ограничение власти правительства и обеспечение гражданских прав.

Большинство исследователей фиксируют изменчивость истори­ческих форм и политической роли национализма. В частности, аме­риканский исследователь Луис Снайдер различает четыре типа на­ционализма.

1. Интегрирующий национализм (1815-1871). В указанный пе­риод национализм представлял собой объединяющую силу, которая способствовала консолидации феодально-раздробленных народов (Германия, Италия).

2. Разъединяющий национализм (1871-1890). Успехи национа­лизма в деле объединения Германии и Италии стимулировали борьбу за национальную независимость народов, входящих в Османскую, Австро-Венгерскую и другие империи, что привело к распаду по­следних.

3. Агрессивный национализм (1890-1945). В те годы национа­лизм становится идентичным империализму и повинен в двух миро­вых войнах.

4. Современный национализм (с 1945). Новый национализм заявил о себе главным образом путем антиколониальных револю­ций, отмечен распространением национализма в глобальном мас­штабе.

Политолог Джек Снайдер также выделил 4 типа национализма: гражданский, революционный, контрреволюционный и этнический.[124]

Н.С. Мухаметшина в монографии «Трансформации национализма символьная элита: российский опыт» отмечает, что национализм, который имеет место быть в современной России, – русский, башкирский, татарский – это этнический национализм. И российскому обществу еще предстоит «созреть» до гражданского национализма. Современные российские ученые выделяют 5 типов национа­лизма:

– классический этноприоритетный;

– паритетный;

– экономический;

– защитный;

– модернизационный, или реформаторский.

Однако массовым сознанием термин «национализм» по-прежнему воспринимается как оценочный с явным преобладанием негативиз­ма. Трактовка национализма как возвышения одной нации над дру­гой часто встречается и в политическом лексиконе элит.

В таком качестве термин «национализм» близок к понятию «шовинизм».

Шовинизм (фр. chauvinisme – термин, образованный от имени собственного) – крайняя и наиболее агрессивная форма проявле­ния национализма, состоящая в проповеди национальной исклю­чительности, направленная на разжигание национальной вражды и ненависти и силовое подавление представителей одних этносов другими. Данный термин является производным от имени француз­ского капрала наполеоновских войн Н. Шовена, восхвалявшего за­воевательные войны Бонапарта и провозглашавшего идею военного превосходства одной нации над другой. Сам термин «шовинизм» появился в 1831 г. после постановки во Франции комедии братьев Коньяр «Трехцветная кокарда», одним из героев которой был во­инственный новобранец Николя Шовен, преданный идее «Великой Франции».

На основе этнической неприязни возникает ряд практик, приво­дящих к истреблению людей по национальному признаку. Наибольшим негативизмом отличается геноцид (греч. genos – род, племя и лат. caedo – убиваю) – тип этнической политики, направленной на полное или частичное уничтожение этнических, расовых или ре­лигиозных групп населения. Согласно Международной конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» (1848)[125] к проявлениям геноцида относятся: убийство каких-либо групп населения по религиозным, политическим, расовым или национальным мотивам; причинение им серьезных телесных по­вреждений или умственного расстройства; умышленное создание условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уни­чтожение этих групп; меры по предотвращению деторождения в этих группах; насильственная передача детей из одной группы в другую.

Проявлением национализма может быть этническая дискрими­нация (лат. discriminatio – различение) – ограничение или лишение части граждан (или целых народов) политических и личных прав и свобод по принципу этнической принадлежности. Этническая дис­криминация выражается в ограничении избирательных прав, сво­боды передвижения, выбора места жительства граждан некорен­ной национальности, представителей национальных меньшинств. Вследствие таких ограничений дискриминируемая часть населения вынуждены покинуть страну своего проживания и стать беженцами. Обратной стороной этнической дискриминации является привилеги­рованное положение титульной нации. Этническая дискриминация порождает межэтническую напряженность и конфликты.

Русофобия (греч. phobos – страх) – сознательно культивируемое в ряде стран чувство неприязни и вражды к людям русской нацио­нальности, нередко выражающееся в организованных против них действиях. Русофобия имеет длительную историю, разные аспекты и формы проявления. В современных условиях русофобия нередко в политических интересах (например, националистами в странах Балтии) путем нагнетания неприязни к русским и все­му русскоязычному населению этих стран с целью его вытеснения в Россию.

Наряду с русофобией в этнополитологии встречаются и другие термины, обозначающие негативное отношение и страх перед дру­гими народами: синофобия (отношение к китайцам), цыганофобия и др. Обобщающим понятием может служить термин ксенофобия (греч. xenos – чужой и phobos – страх) – психологическое чувство страха и вражды ко всему чужому, иностранному, незнакомому. В эт­нологии ксенофобия проявляется в форме неприязни, нетерпимости, враждебного отношения к лицам иной веры, культуры, националь­ности, к иноземцам, представителям других регионов.

Этническая неустроенность может сопровождаться сецессией (лат. secession – отпадение, отделение) – выходом из состава госу­дарства какой-либо его части, происходящим мирным путем или в результате борьбы за самоопределение.

Напротив, этническая символика может вызывать уважение, доверие, интерес. Этническая символика – совокупность образов и знаков в материальной и духовной культуре какого-либо этно­са, выполняющих этноразличительную функцию и обозначающих этническую принадлежность их носителей. Например, этнической символикой в одежде являются: у японцев – кимоно, у узбеков – стеганый халат, у кавказцев – папаха и т.д. Этническими символа­ми России считаются Волга и береза, символом Японии – сакура (вишневое дерево), символом Монголии – степь и т.п. В число этнических символов могут входить некоторые виды пищи (бли­ны – у русских, борщ – у украинцев, плов – у узбеков, гуляш – у венгров и др.). В настоящее время этническая символика присут­ствует главным образом в таких областях духовной культуры, как ценностные автостереотипы, национальная литература, государ­ственная геральдика.

В мировой практике обострением национализма могут слу­жить последствия колониализма. Колониализм (лат. colonia – по­селение) – система политического, экономического и культур­ного подчинения стран и народов, менее развитых в социально-экономическом отношении. Колониальная система сложилась к 20-м гг. XX в. в связи с завершением территориального раздела мира между крупнейшими империалистическими державами В результате этого раздела на колонии и зависимые страны при­ходилось 2/3 территории и 60 % населения Земли. В 1960-1970-е гг. произошел распад колониальной системы, и в настоящее время в мире колоний не существует.

В качестве наследия колониализма выступает апартеид (апартхейд) (афр. apartheid – раздельное проживание) – тип политики, про­водимой в отношении определенных национальных или расовых групп населения страны и выражающейся в лишении или существен­ном ограничении их политических, экономических и гражданских прав, территориальной изоляции мест их проживания (резервации). На практике политика апартеида предполагает жилищную сегрега­цию, запрещение межрасовых контактов, сегрегацию на посещение общественных мест, определение круга профессий, возможных для каждой расовой группы.

Существенная угроза национальным приоритетам в современ­ных условиях исходит от политики глобализации. Как справедливо заметил Ульрих Бек – социолог и философ Мюнхенского универ­ситета и Лондонской школы экономики, «за открывающиеся новые перспективы и новые возможности управления, т.е. за экспансию политического суверенитета и политического контроля, приходится расплачиваться «самоденационализацией» – ограничением незави­симости национальных правительств... В условиях экономической глобализации имеет место «западня национального»: держась за свои суверенные права, национальные государства сталкиваются как с нарастающей взаимной конкуренцией за источники инвести­ций, так и с опасностью формирования международных монопо­лий, обесценивающих значение государственной власти».[126] Однако вряд ли можно согласиться с тем, что одним из ответов на вызовы глобализации может быть «космополитическое государство». По­лагаем, что именно многообразие многонациональных государств может обеспечить сдержки и противовесы всеохватывающей поли­тике глобализации.

Раздел VI. Гражданственность как национально-государственная принадлежность

Специфика формирования политических и правовых основ гражданства в современной России во многом обусловлена особенностями федеративного устройства. Поскольку выделение субъектов Российской Федерации осуществлено по двум основным признакам – территориальному и национально-территориальному, возникают диспропорции в реализации прав граждан. Как справедливо отметил Р.Ф. Туровский, до 2008 года две столичные элиты, московская и питерская, располагают «контрольным пакетом» в руководстве Совета Федерации.[127] Федеральный центр экспериментирует в отношении регионов, определяя им «прожиточный минимум» и наблюдая за общественной и элитной реакцией. Однако такое экспериментирование ограничено уровнем политической и гражданской культуры. Пока она на периферии остается пассивной, такое экспериментирование возможно. Вместе с тем, наблюдается рост политической активности граждан. Власти регионального, а также федерального уровня должны быть к этому готовы. В областных центрах, по данным Л.И. Никовской, к митингам готовы 63 % респондентов.[128]

Неустойчивость политической ситуации подрывает сущность гражданства как принадлежности к государству. В результате государство теряет своих граждан. При этом необходимо иметь в виду, что это наиболее образованные, активные и дееспособные люди. Только в Силиконовой долине около 400 различных инновационных компаний создано российскими специалистами. По информации одного из ведущих ученых, К.Б. Алибекова, уехавшего в 2003 г. в США, за 20 лет из России эмигрировало 800 тыс. ученых, в том числе более 70 тыс. работавших в оборонном секторе.[129] Если в свое время А.С. Пушкин отметил, что ни за что на свете не поменял бы отечество, которое бог дал[130], то в современной России довольно внушительный отряд граждан готов покинуть родину. Гражданственность как цивилизационная ценность утрачивает свою духовную основу. И причина здесь не только в людях, покидающих страну, но и в политике по отношению к гражданам. В 2011 г. доля тех, кто считал, что «дальше так жить нельзя», составила почти треть населения (29 %).[131] Ущербная гражданственность существенно тормозит формирование гражданского общества.

Не преодолено восприятие граждан как объекта власти. В перспективе граждане должны приобрести статус субъекта власти. Гражданский статус как передается по наследству, так и постоянно подтверждается публичной декларацией лояльности: участием в выборах, уплатой налогов и т.д.[132]

Статус гражданства имеет политическую и правовую основу в лице государства и общества. В системе методологических подходов к определению роли государства в формировании статуса гражданства на современном этапе модернизации России наиболее отчетливо проявляется в теории «общей воли» Ж.-Ж. Руссо. Ее суть заключается в последовательном делегировании полномочий большинства нации правящему меньшинству. Но в таком случае не достигается цель модернизации, закрепляющая господство принципов демократии, а именно – власти народа. В этой связи представляется, что статус гражданина формируется только в условиях правового государства, в котором и гражданин, и государство равным образом подчинены праву.

В условиях специфического федеративного устройства России гражданство в национальных регионах обусловлено и кровью, и территорией, а в других субъектах РФ – только территорией. Иной подход сформировался в зарубежье. Так, ранний немецкий национализм, связанный с идеями Просвещения, имел универсальные, космополитические корни; патриотизм воспринимался как гражданская добродетель, свойственная именно гражданину мира. И патриотизм, и космополитизм рассматривались как выражение просвещенного гражданского сознания, рожденного общностью граждан города или страны.[133] Уже накануне Великой французской революции образованные слои немецкого общества противопоставили «имперской нации» князей новое понимание нации как народной общности, основанной на общем языке, культуре, истории и правах человека. Франция с ее традиционным суверенитетом нации организовала свое видение государства как нации-государства.[134]

В российском контексте термин «нация» рассматривался как высшая форма этнической общности, сложившаяся при переходе от феодализма к капитализму и отражающая экономические связи, единство территории, языка, особенности культуры и психики.[135]

В советский период принято было выделять разновидности этноса: род, племя, народность, нация. При этом нация рассматривалась как высшая форма этнической общности, в которой территориальный компонент, присущий государству, занимал отнюдь не первостепенное значение. Наиболее емко выступала в советский период экономическая составляющая.

Современные подходы к определению нации акцентируют внимание на этническом характере нации. Применительно к нашему исследованию особую значимость приобретает суждение Д. Кола: «нация есть многоэтническое по составу образование, основными признаками которого являются территория и гражданство».[136]

Нельзя не согласиться с утверждением В.А. Ачкасова о том, что «западные нации никак не укладываются в «гражданско-государственную модель». Даже самый «гражданский» и «политический» национализм при более пристальном рассмотрении оказывается одновременно «этническим» и «лингвистическим».[137] То, что этническая и гражданская модель нации и национализма не только накладываются друг на друга, но и могут менять свое значение, отмечал Р. Брубейкер.[138] Обращая внимание на культурную основу гражданства, Ю. Хабермас подчеркнул, что «в самосознании национального государства присутствует напряженность между всеобщим характером эгалитарного юридического сообщества и особенным характером культурной общности людей, связанных одинаковым происхождением и судьбой». Он же заметил, что «демократические режимы более стабильны в тех странах, где развитие национальной идентичности шло вместе с революционной борьбой за гражданские свободы в границах существующих территориальных государств».[139] Рассматривая национально-государственную принадлежность сквозь призму сознания и духовного восприятия, Э. Ренан отметил особую роль исторического сознания и коллективной памяти. Он писал, что множество таких факторов, как общая религия, этнический принцип, естественные географические границы и, прежде всего, общий язык и культура могут играть выдающуюся роль в самовосприятии нации. Согласно Э. Ренану, нация – душа, духовный принцип. Две вещи составляют эту душу, это духовный принцип. Одна из них принадлежит прошлому, другая – настоящему. Более того, автор видит проекцию этой общности в будущем, что, на наш взгляд, имеет особую значимость понимания гражданства в современной России. «Нация, – подчеркивает Э. Ренан, – это большая солидарная общность, поддерживаемая идеей уже совершенных жертв и тех, которые люди готовы принести в будущем. Условием ее существования является прошлое, но определяется она в настоящем, конкретном факте – ясно провозглашаемых желаний продолжать совместное существование».[140] Разделяя данную мысль применительно к гражданству, отметим, что вся история России подтверждает: гражданство – это не только юридически закрепленная принадлежность граждан к государству, позволяющая пользоваться политической и иной защитой, но и состояние души, культурологическая ценность.

Полагаем, что вопрос о государственной принадлежности и гражданстве не раскрывает сути современного гражданства. Не случайно данный термин чаще всего используется применительно к международному публичному и международному частному праву. Но принадлежность к этой категории еще не предоставляет лицу возможности пользоваться полным объемом прав и свобод, гарантируемых конституцией подобного государства.

Полным объемом прав из числа лиц государственной принадлежности наделен более узкий круг индивидуумов, именуемых гражданами данного государства. Эта система характеризуется принципиальным неравенством государственной принадлежности, преднамеренно заложенным в основу этого института.

Гражданство сообразно внутренним категориям – это сообщество, основанное прежде всего на культурно-духовной основе, на исторической памяти, на религиозных представлениях. Эту особенность отмечали лучшие представители разных эпох. Д.И. Менделеев отмечал, что «русский человек, заняв холодные, однообразные лесные и степные равнины, поневоле должен быть реалистом, ведь иначе не проживешь в этих палестинах. Для классиков это дело чисто рабское, для русского человека – это дело истинного гражданина своей земли».[141] Не менее значимо высказывание Ивана Ильина, который подчеркивал: «Русский национальный акт сложился под влиянием четырех великих факторов: природы (континентальность, равнина, климат, почва), славянской души, особливой веры и исторического развития (государственность, война, территориальные распри, многонациональность, хозяйство, техника, культура)».[142]

Своеобразие гражданства в России видел А. Хомяков, отмечая общинный уклад жизни.[143] Немецкий ученый А. Гакстгаузен, развивая эту мысль, указывал на равенство членов общины, где каждый вновь родившийся получает равные права со всеми остальными членами.[144]

Отмечая соборный характер российского гражданства, Питирим Сорокин справедливо утверждал, что поддержание независимости и суверенитета «могут быть достигнуты только благодаря глубочайшей преданности, любви и готовность ее членов жертвовать своей жизнью, своим состоянием и другими ценностями ради спасения своего Отечества в критические периоды».[145]

Специфика правосознания российских граждан состоит прежде всего в том, что правовые нормы занимают вторичное место по сравнению с моральными регуляторами. О.Ю. Рыбаков, выявив данное обстоятельство, отметил, что большая часть населения использует в мыслительной деятельности далеко не правовые понятия. «Мыслят по-своему, так, как привыкли в силу уровня образования, особенностей развития психоэмоциональной сферы, уровня жизни, традиций, специфики культуры, привычек, склонностей и т.д. Таким образом, с одной стороны наличествуют неплохие законы и законодатели, а с другой – индивиды строят свое поведение как-то по-особенному, вне правовых доминант».[146] В том же ключе развивается мысль В.Н. Синюкова, который уточняет: «Российское право как духовный феномен человечнее, слитнее с духом, с традиционными неформальными регуляторами…»[147]

Исследования психологов также подтверждают первенство предмета морали в сознании российских граждан. Они установили, что «первой характеристикой российского менталитета оказалось преобладание морального сознания – моральных представлений над политическими и правовыми».[148]

Культурологический подход к проблеме гражданства находит отражение в научных работах профессора Савельева В.В., который обосновал ряд концептуальных подходов культурологической значимости в понимании сути гражданства. Среди них: «национально-культурный вектор», «культура и глобализация», «религия и культура» и ряд других.[149]

Понимание значимости культурологического подхода к проблеме гражданства, на наш взгляд, начинает проникать в высшие эшелоны власти. Так, в своей статье «Россия: национальный вопрос» В.В. Путин сослался на слова В. Ключевского о том, что период смуты, когда надломились политические скрепы общественного порядка, страна была спасена нравственной волей народа. В то же время он подчеркнул, что 4 ноября – это день победы над собой, над внутренней враждой и распрями, когда сословия, народности осознали себя единой общностью, одним народом. «Мы по праву можем считать этот праздник днем рождения нашей нации». И далее: «Цивилизационная идентичность основана на сохранении русской культурной доминанты, носителем которой выступают не только этнические русские, но и все носители такой идентичности независимо от национальности. Это тот культурный код, …который сохранился. Вместе с тем, его надо питать, укреплять и беречь… Нам необходима стратегия национальной политики, основанная на гражданском патриотизме. Любой человек, живущий в нашей стране, не должен забывать о своей вере и этнической принадлежности. Но он должен прежде всего быть гражданином России и гордиться этим».[150]

Предпринятый методологический экскурс позволяет сделать вывод о правомерности культурологического подхода к осмыслению гражданства. При этом культура, нравственность не отрываются от политических и правовых концептов гражданства, а служат их своеобразной основой. В этой связи можно обозначить такие направления влияния культуры и нравственности на политику и право как: специфика восприятия гражданства населением России; гражданская идентичность с государством; наличие исторической памяти о принадлежности государству; своеобразие психологии граждан, признание первичности нравственности и вторичности права; коллективистское, общинное сознание; доверительное отношение к представителям других этносов и государств; готовность к самопожертвованию во имя Родины.

Наиболее емко данные качества проявились в ходе Великой Отечественной войны. И это не только добровольное вступление в действующую армию. Например, по военным займам за 1942-1945 гг. в бюджет поступило 90 млрд. рублей, что на 10 млрд. превышало сумму подписки по всем 14 довоенным займам. Труженики России за годы войны приобрели облигаций на сумму свыше 52 млрд. рублей. Всего за годы войны добровольные взносы граждан в Фонд обороны составили огромную сумму в 118,2 млрд. рублей. Широко распространились индивидуальные пожертвования. Так, поэт В.И. Лебедев-Кумач внес в Фонд обороны 50 тыс. рублей, народный артист А.А. Остужев обязался до конца войны ежемесячно отчислять в Фонд обороны 50 % своего заработка.[151] Даже ограниченные в своих правах верующие проявили свою высокую нравственную гражданственность. Уже в первый год войны в храмах Москвы была собрана помощь фронту в размере более 3 млн. рублей. На средства, собранные верующими, была создана воздушная эскадрилья им. Александра Невского и танковая колонна им. Дмитрия Донского.[152]

Узники ГУЛАГа получили возможность защищать Родину. Почти 1 млн. 100 тыс. заключенных были освобождены и отправлены на фронт. За боевые заслуги бывшие заключенные Матросов, Бреусов, Отставнов, Ефимов, Серкантов и другие были удостоены звания Героя Советского Союза.[153] О признании подвига этносов в годы Великой Отечественной войны свидетельствует присвоение звания Героя Великой Отечественной войны (см. таблицу 7).

Таблица 7

Герои Великой Отечественной войны[154]

Национальность	Число героев	Национальность	Число героев
Русские		Мордва
Украинцы		Чуваши
Белорусы		Азербайджанцы
Татары		Башкиры
Евреи		Осетины
Казахи		Туркмены
Грузины		Литовцы
Армяне		Таджики
Узбеки		Латыши

Отсутствие в современной политической и правовой жизни должного внимания к культурологическому фактору привело, на наш взгляд, к серьезным просчетам как в политике, так и в праве. Это касается прежде всего вопросов о миграции, двойном гражданстве, отношении к иностранцам, защите прав соотечественников за рубежом.

Отношение к миграции в гражданском обществе неадекватно политике и правовым гарантиям. Что же касается двойного гражданства, то значительная часть населения, особенно старшего возраста, не приветствует такого правового поворота. И это не случайно, поскольку в советский период считалось, что «гражданин СССР обязан… быть верным своей социалистической Родине. Принадлежность лица к советскому гражданству исключала возможность его нахождения в аналогичном состоянии с иностранным государством».[155] Признаем, что это не только ностальгия по прошлому, но и определенная матрица поведения, кстати, закрепленная на уровне права в целом ряде стран.

Например, США и развивающиеся госу­дарства мира также либо не признают двойного гражданства, либо стремятся это явление по возможности ограничить, так как оно ставит под сомнение прочность и неоспоримость той устойчивой юридической связи, которая существует между гражданином и государством, порождает международные конфликты и нарушает как способность государства управлять своими гражданами, так и возможность государства защипать их интересы за границей. Например, в случаях, когда шведский гражданин обладает гражданством иностранного государства, правительство Швеции уже не гаран­тирует полную защиту его интересов за границей.[156]

Дата добавления: 2015-06-27