Выступление Старост

Гермиона нервно собрала бумаги. Она стояла перед старостами других факультетов, смотрящими на нее. В конце каждого семестра проводилось собрание, на котором старосты школы и отдельных факультетов обсуждали наиболее часто возникающие проблемы, в том числе в каких местах замка ученикам лучше не находиться.

Гриффиндорка подошла к двери. Где, черт возьми, Староста мальчиков? Собрание должно было начаться уже несколько минут назад. Малфой же не собирался сорвать встречу, не явившись на нее? По правде говоря, Гермиона верила, что он способен на все что угодно, лишь бы ее позлить. Их война заклинаний продолжалась уже три недели, и Малфой, казалось, был готов вести ее бесконечно. Гермиона не знала, какие у него были пределы.

Ей совсем не хотелось проводить собрание в одиночку. Она приготовила только свою часть выступления и не имела ни малейшего понятия, о чем собирался говорить слизеринец. Как Староста девочек Гермиона хотела проработать все темы собрания вместе, но Малфой наотрез отказался, аргументировав это тем, что она как мисс-я-знаю-все-на-свете заберет и его часть тоже.

И как только Гермиона решила закрыть дверь и провести собрание сама, блондин – да, он наконец вернул себе нормальный цвет волос за неделю до этого – вошел в класс. Его лицо не выражало никаких признаков вины за опоздание. Напротив, слизеринец выглядел даже еще более самодовольным, чем обычно.

- Прекрасный Малфой и я… - попыталась Гермиона начать собрание и осеклась.
Стоп. Что она только что сказала? Прекрасный. Малфой. Прекрасный Малфой? Этим словам не положено находиться в одном предложении.

- Я имею в виду, что красивый Малфой… - девушка снова остановилась. Почему она говорила ЭТО?

Гермиона с подозрением посмотрела на Малфой, который широко ухмылялся и выглядел крайне довольным собой. Отважно она попыталась продолжить собрание.

- Мы рады приветствовать вас здесь, - сказала гриффиндорка. – Совершенно восхитительный Малфой сначала расскажет об одной из лестниц на пятом этаже, которая периодически ведет учеников к химере. После того как добродетельный и святой Малфой закончит, я расскажу о других жалобах учеников. Потом вы сможете задать вопросы. А сейчас я передаю слово… ему, - Гермиона указала на Малфоя. Она не хотела и дальше унижаться и говорить слизеринцу не предназначенные ему комплименты.

- Что же, спасибо, мисс Грейнджер. Я очень ценю ваши приятные слова, но не думаю, что сейчас подходящее время и место выражать свое восхищение, - серьезно сказал Малфой, и непосвященному наблюдателю могло бы показаться, что слизеринец действительно думает так, как сказал. Однако для Гермионы каждое его слово сочилось сарказмом, да и в глазах у Малфоя мелькал торжествующий огонек.

- Ты так прекрасен, - процедила она, собираясь сказать нечто совершенно другое и обратное по смыслу, но не в силах сделать этого. Признавая свое поражение, Гермиона опустилась на стул, а Малфой в то время начал свое выступление.

Отлично. Теперь она не могла произнести его имя, не добавив к нему какой-нибудь эпитет. А когда она хотела оскорбить его, то бранные слова заменялись комплиментами. Должно быть, Малфой применил к ней какое-то заклинание восхищения или обожания, и теперь Гермиона не могла говорить о нем, не употребляя приятные слова.

Ну ладно, если он испортил ее речь, то и ей можно. Гермиона вспомнила заклинание, которое недавно прочитала в какой-то книге. Без малейшего колебания она опустила руку под стол, направила палочку на Малфоя и прошептала: «Вокс фемина».

- Особенно много проблем вызывает хвост химеры, которым, как вы знаете, является змея, - говорил Малфой. – Укус змеи может быть смертельно ядовитым… ядовитым…

Неожиданно голос Малфоя изменился и стал высоким и даже писклявым. Он прочистил горло и попытался заговорить своим нормальным голосом снова: «Но если… правильно… с ними обращаться…» Но у него ничего не получилось.

- Дальше продолжит Грейнджер, - быстро проговорил слизеринец, видимо, надеясь, что если он будет говорить быстрее, то никто не заметит, что случилось с его голосом.

Гермиона нахмурилась. Неужели Малфой думал, что ему удастся отделаться так легко? Во второй раз она подняла палочку, направила ее на ноги парня и тихонько произнесла заклинание. В тот же момент Малфой споткнулся и упал.
Девушка думала, что он тут же встанет с пола, но слизеринец продолжал лежать, совершенно не двигаясь.

Почему он не поднимается? Она ведь использовала совсем простенькое заклинание-«подножку». Оно не могло так уж сильно ему навредить.
Другие старосты начали волноваться. Некоторые встали со своих мест и подошли к тому месту, где лежал Малфой, чтобы посмотреть, что происходит. Гермиона тоже подошла к нему и села рядом с ним на колени. Она ведь не собиралась вредить ему.

- Ты в порядке, сексуальный Малфой? – спросила Гермиона встревоженно, но недоверчиво.

Ответа не последовало. Его глаза были закрыты, и он все еще не двигался. В его беспомощном виде было что-то пугающее для Гермионы.

- Кто-нибудь, позовите мадам Помфри! – наконец крикнула староста Рейвенкло.

* * *

- Мне нужно увидеть самого потрясающего Малфоя, - сказала, запинаясь, Гермиона медсестре. Заклятие все еще работало, но в данный момент это тревожило девушку меньше всего. Она все еще не могла поверить в то, что случилось во время собрания. Малфоя принесли в больничное крыло полчаса назад, и мадам Помфри выпроводила всех, чтобы осмотреть его в тишине.
Гермиона волновалась на протяжении всех тридцати минут. Если что-то случилось, это была ее вина.

- Он там, за ширмой.

Волнуясь, Гермиона направилась к койке Малфоя. А ведь он наверняка не хотел ее видеть. Для него было бы куда более предпочтительно общество его слизеринских друзей, но никак не гриффиндорки, тем более ее. В конце концов, именно она была виновата в том, что он вообще сюда попал. И они уж точно не были друзьями, которые поддерживают друг друга в трудные времена. Надо сказать, они сами старались сделать жизнь друг друга трудной.

Но Гермиона не могла не прийти. Ей нужно было удостовериться, что с Малфоем все будет в порядке. Она в каком-то смысле даже привязалась к нему за последнее время. Не так, как к друзьям или, например, своему коту Живоглоту. Она пыталась подобрать какое-то название подобной привязанности и пришла к выводу, что он был для нее для кем-то вроде кактуса. Кактуса, о который она постоянно кололась, и Гермиона знала, что рано или поздно его придется выбросить. Но она так привыкла к нему, что без него чувствовала бы себя странно.

Девушка подошла к лежащему на кровати Малфою, до подбородка накрытого одеялом. Он выглядел очень беззащитным и уязвимым.

- Грейнджер, - еле слышным голосом сказал парень. Несмотря на ее опасения, Гермионе показалось, что он вовсе не возражал против ее присутствия.

- Как ты? – спросила она, садясь на стул рядом с койкой.

- Неплохо для обреченного.

- Что ты имеешь в виду?

- Твое простенькое заклятие парализовало мне ноги. Я не могу ходить, - бесстрастно объяснил Малфой.

Гермиона в абсолютном шоке уставилась на него. Он не может ходить? Как такое простое заклинание могло нанести такой большой ущерб?

- Но они же вылечат тебя, правда? С тобой все будет хорошо?

- Нет, Помфри даже сомневается, смогу ли я выдержать это.

- Но должен же быть какой-нибудь способ исправить это. Я могу посмотреть в книгах, я найду выход, - решительно сказала девушка.

- Не думаю, что у тебя получится, - Малфой отвернулся от Гермионы, не желая даже смотреть на нее.

Гриффиндорка решила поискать исцеляющее заклятие в любом случае, даже если найти таковое не было никакой надежды. Это была ее вина, и она не собиралась позволить ему умереть. Гермиона никогда не хотела причинить ему настоящего вреда, она просто хотела выиграть, доказать свое превосходство в знании заклинаний. Это война между ними зашла слишком далеко.

- Мне так жаль, благородный Малфой, - она осторожно погладила его по голове.

Девушка не надеялась, что этот жест будет для него что-нибудь значить. Это было бы чудом, если бы он когда-нибудь простил ее. Малфой, казалось, был поражен ее прикосновением, но ничего не сделал.

- Грейнджер, ты не могла бы кое-что для меня сделать? – внезапно спросил он.
– Я думал об этом уже давно. Я был бы очень признателен, если бы ты сделала это.

- Что угодно, - тут же ответила Гермиона, терпеливо ожидая его просьбу.

- Поздно ночью, когда никто тебя не увидит, пойди в комнату Поттера и Уизли и отруби им обоим головы. Мне так надоело видеть их рожи каждый день.

- Что?!

- Ради Мерлина, Грейнджер! Ты такая доверчивая! – ухмыльнулся Малфой и встал с постели. На нем все еще была его школьная мантия. – Ты бы видела свое лицо! Выглядело так, будто тебе действительно не все равно.

- Тупой хорек, это совсем не смешно! – хотела закричать Гермиона, но вместо этого произнесла, все еще находясь под действием этого дурацкого восхваляющего заклинания: «Ты такой веселый, адонис с золотыми кудрями!»
Малфой рассмеялся.

- Неужели ты не знаешь, что слизеринцам нельзя верить?

Гермиона смотрела на него, не веря своим глазам. Он все это время притворялся, просто чтобы посмеяться над ней? Это было просто невероятно. Как он мог сделать это? Болезни и здоровье – совсем не подходящие предметы для шуток. Злясь, она решила, что больше не будет такой наивной. Она не позволит ему впредь играть с ее эмоциями.

- Бесценно, - услышала Гермиона бормочущий голос Малфоя перед тем, как он покинул больничное крыло.

Дата добавления: 2015-06-27