И не рассчитал траекторий полёта 3 страница

Говорят на плече человека сидят ангел и бес, и влияют на принимаемые им решения поступков, так вот подозреваю, что повернулся так отчаянно, и красиво, далеко не ангел. Бес нас постоянно толкает под ребро, вот меня под ребро и толкнул, а ангел в тихой истерике таранил черепушку о несуществующую батарею, знатно так таранил и орал.

- Уйди блядь, Никита. Уйди нахуй отсюда, немедленно. Беги, блядь!!!

Я повернулся, одной ногой к парадной, второй чуть притормозил. Последнее прости бля, пидорас на перепутье. Ласточка бля несостоявшаяся, лучше бы я ёбнулся и ногу себе сломал. А я не ёбнулся, порывисто повернулся, ещё бы рукой взмахнул, бля, типо заберу твой образ с собой навсегда и хуй та с ним... И ткнулся мордой в Вольха.

Ну вот не знаю, как я так всё время умудрялся в него тыкаться, судьба у нас что ли с ним была такая, я падаю со сцены, а он меня всё время ловит.

Не знаю, когда он успел подойти неслышно отлепившись от сиденья своего чоппера, пропустил этот момент, в судорожном припадке убивающегося мозга.

Стремительный полуразворот. Бац. Вольховская куртка мягко опускающаяся на плечи, накрывает собой мир. Запах бензина и кожи. Тёпло бля, окутывает, заворачивает. И я стою и красиво так хлопаю ушами, упираясь взглядом в смуглую шею, твёрдый подбородок, губы. Вскинул глаза, больные, испуганные, не верящие очевидно. Ну да, в моём понимании он должен был затащить меня на крышу, и красивым пинком пиздануть вниз этажа эдак двацдатого, ну или морду набить. Ну или чего там бывает у людей, когда их предают в программе "вселенского отвращение". Прикасаться противно?

Я честно вздрогнул, подался назад, но пойманный курткой не смог. Если бы меня когда нибудь спросили можно ли обнять человека не прикасаясь к нему, скажу, да можно. Вольх меня обнял курткой, и в этой куртке я просто не мог пошевелиться, разом оцепенев, испугавшись непонятно чего, задрожав от холода очевидно.

- Прокатимся Никит - тихо спросил Вольх грустно кривя губы, с каким - то обречённым пониманием - Последний раз, я ведь тебе обещал. Помнишь?

Ну да, помню, ПОМНЮ блядь. Я ПОМНЮ и нихуя не могу с этим сделать.

Помню как мы сидели в его гараже, помню как он возился с мотором, а я оседлав его байк самозабвенно дурачился изображая дебильное дрынь - дрынь - дрынь. Ну что мне ещё было делать в его гараже? Я ж нихрена не понимал в двигателях, интересовался конечно, но мне всегда было интереснее мультики бля зырить и водку побухать. Вот такой вот охуенный у меня айкью или как там ещё называют тест Айзенка. А затем Вольх подошёл, сел позади сдвигая меня вперёд, кладя ладони, поверх разом вспотевших рук. Байк стоял в зажиме и мы свободно могли сидеть вдвоём игнорируя так сказать естественные законы физики. Было холодно, изо рта вырывался пар, почти в моё ухо.

- Ногу ставь сюда - сказал Вольх. - Нажимай сцепление, затем нужно включить передачу, прокручиваешь дроссель, типо газуешь...М - дя. Думаю начнём с посадки. Колени вот так, обхватываешь бензобак...Байк это как женщина...

Я говорил, что иногда он касался меня. И вот тогда это были именно такие касания, вроде безобидные, но обжигающие, заставляющие сердце стучать в горле и вибрировать невидимую пружину изнутри. Ощущать спиной его грудь, дыхание на своём затылке, почти в ухо, прикосновение ладоней по всему телу, пока Вольх безобидно и шутливо придавал мне нужную позу, поглаживал бёдра, колени, бока, торс, слегка подшлёпывая, когда я не сразу соображал, что он от меня хочет, а член в этот момент рвал штаны и уши пылали двумя алыми кумачами на первомайской демонстрации.

А затем его ладони сошлись у меня под грудью и Вольх безобидно так прижался сзади, сообщив, что вот примерно таким образом и происходит езда на мотоцикле. Пять минут чистейшего возбуждения.

Инструкция по обучению вождению. Абсолютный синоним слова Секс. Прелюдия. Желание. Мы словно занялись любовью. А Вольх даже не заметил состояния в котором я находился; когда он виртуозно отлюбил меня, безжалостно бросив мой член подыхать в упрямой сонате своего острого одиночества, просто потому что я не хотел этого принимать. Всё он тогда заметил, я думаю. Потому что именно после этого случая, Вольх стал проявлять всё большую активную настойчивость, не разрушая плотину предстоящего сопротивления, но грамотно подкладывая динамит, что бы сломать её оказалось легче лёгкого. И я запомнил этот день. Кажется он тоже запомнил. И когда мы сидели вот так вдвоём, внутри железной коробки заваленной покрышками и разным хламом, с распахнутой навстречу ослепительному снегу, железной дверью, и гудящий работающий вентилятор разбивал тишину и холод. Облачка пара вырывающиеся изо - рта. Испарина обледенелых инеем стен.

- Вот подожди до весны Никит. Снежок стает - будет тебе драйву по настоящему. До неба не разгонюсь, но дух захватит, уж поверь.

Он обещал мне. Он ведь обещал, что однажды мы с ним долетим до луны - кажется так он потом сказал, а я начал над ним стебаться, называя романтиком. Может Вольх был романтиком, но красиво иногда мог сказануть сцуко. Изнутри как пальцами сжимало.

Вот и сейчас сжало.

- Неужели откажешь, Ник? - Вольх склонил голову на бок. На волосах бандана, из под неё выглядывают проволочные пряди, коричневые брови, глаза привычно суженые, чуть раскосые, похожие на миндаль неправильной формы, такая форма глаз бывает у жителей славного Алтайского края, вот только на Алтае Вольх в жизни не был, но кто ж знает откель принесло его родителей. И светлый, светлый цвет. Голубая сталь, отливающий пеплом лёд, и подтаивающие внутри маленькие вкрапления тоски и нежности.

Под курткой фланелевая рубаха и расстёгнутая на груди голубая джинсовка

Не знаю почему я всегда фиксируюсь на каких - то несуществующих деталях, может быть они отвлекают меня от мыслей. Краешек белой футболки, контрастирующий с загаром, выбившаяся цепочка.

- Мне переодеться надо...куртка

Я кивнул, пытаясь разом сказать, всё и одновременно не зная как сказать.

- Побудь в моей. - Вольх говорил. А руки уже двигались, коснулись щеки невесомо, не прикасаясь, просто обвели по ауре, двинул, просовывая мои безвольные руки в рукава, застёгивая, чуть торопливо, словно боясь, что передумаю, очнусь, опомнюсь, очухаюсь.

- Может у меня хоть твой запах останется. Раз ничего другого не остаётся. - кривая ухмылка. Шлем на голову. Лёгкий шлепок.

- Это правда, что ты уезжаешь, в Англию? - рука замедлилась дрожит. Вопрос заданный просто так, уже вскользь, как констатация факта, что вот и всё, вот и всё мы с тобой Вольх, разлетимся навсегда как птицы. Может и правильно оно, что разлетимся.

Откуда он узнал? Даже не вопрос, кажется так, полувопрос, я ведь уже ехал с ним, уже стоял готовый принять руку, сесть за его спиной, и пусть будет под триста. Когда хочешь долететь до луны, иначе нельзя. Сжимая зубы, врезать дорогу на полной скорости, потому что только тогда станет легче.

Я кивнул. Не имело смысла спрашивать, откуда он узнал. Вероника могла проболтаться, а может быть Саня сказал сам.

Я просто кивнул, выдавил растерянное Да. И даже не понял, что стало с Вольхом.

Словно глаза оплавились, почернели, в них появилась сталь, злость, решимость, одержимость, безумие, сухой песок.

Вот и рухнули и рассыпались все трогательные моменты; осторожные пропахшие бензином, бумажные журавлики, летели, летели на асфальт, пожираемые

Дата добавления: 2015-06-27