Культура России в XVI в

В этот период в культуре сохраняется традиционная патриархальность, основанная на средне­вековом мировоззрении. В этой системе человек являлся не столько личностью, сколько частью иерархического устройства общества и мира. Каждая социальная группа создавала свой «образ жизни» с присущими ему поступками и их «оформлением» — ритуалом, чего требовали и хозяйс­твенная деятельность, и война, и дипломатия, и бытовое поведение.

В процессе создания единого государства на первый план вышли не столько экономические, сколько политические факторы, прежде всего — противостояние ханствам, образовавшимся в процессе распада Золотой Орды, и другим соседям при относительно скудных внутренних ресур­сах. Условия «военного лагеря» формировали не только сильную верховную власть московского великого князя и зависимый от него слой «служилых людей», но и иные, по сравнению с Запад­ной Европой, политические традиции и особенности национального характера. Это безусловное служение государю (неотъемлемому от понятия «отечества»); порой даже люди, запятнанные преступлениями или корыстолюбием (как знаменитые опричники Малюта Скуратов и Алексей Басманов), на поле боя показывали себя опытными и храбрыми воинами. Отечественные пат­риотические традиции предполагали предпочтение долга защиты своей земли личным почестям и славе. В российских условиях характерными стали традиция бессрочной и безусловной службы дворян, отсутствие на протяжении всей нашей истории наемной армии, удивлявшая привыкших к иному отношению иностранцев «дубина народной войны».

Сосредоточение экономической и политической власти в руках великого князя способствовало и утверждению его огромного авторитета в качестве лидера борьбы за национальное освобожде­ние, сохранив его таким в народной памяти. Фигура «царя-батюшки» стала устойчивым стереоти­пом массового сознания: ни одна из крестьянских и гражданских войн в России XVII-XVIII вв. при всем накале социальных конфликтов не обходилась без лозунга «хорошего царя»; такая «монар­хическая» психология, в ином оформлении, сохранилась и в ХХ в.

К этим факторам можно добавить и особенности ведения хозяйства в наших почвенно-кли­матических условиях. По словам В. О. Ключевского, природные условия Северо-Восточной Руси «обманывают самые скромные... ожидания и, привыкнув к этим обманам, расчетливый велико­росс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое ре­шение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский «авось». В одном уверен великоросс — что надобно дорожить ясным летним рабочим днем, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда... Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно рабо­тать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжение вынуж­денного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не най­

дем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии».

В процессе объединения земель и складывания централизованного государства идет форми­рование великорусской народности, складываются особенности ее языка. Приблизилась к со­временной система склонений и спряжений, отмер древний звательный падеж существительных. Продолжали существовать тульский, рязанский, курско-орловский, смоленский, псковский, нов­городский диалекты, но ведущее место занимал ростово-суздальский диалект с его московским го­вором, легшим в основу делового языка, менее загруженного церковно-книжными оборотами. Ряд слов, первоначально возникших в московской письменности (крестьянин, деньги, деревня, паш­ня, лавка), в это время получил общерусское распространение. В письменных источниках XVI в. термины «Русь» и «Россия» еще употребляются как синонимы (с XVII в. их значения разделятся: «русский» становится обозначением народности, «российский» обозначает принадлежность к го­сударству).

После присоединения Твери в 1485 г. в официальном титуле московского великого князя Ивана III наряду с перечислением присоединенных территорий вошло величание «Государь всея Русии». В публицистике второй половины XV — начала XVI в. осмыслялся процесс строительства единого централизованного государства.

Распространение письменности в связи с появлением бюрократического аппарата управления в лице дьяков и подьячих привело к вытеснению в XVI в. пергамена бумагой. Тексты распо­лагались на отдельных листах либо собранных в тетради или книги. В государственном произ­водстве использовались «столбцы» — длинные бумажные ленты из склеенных листов. Не только в канцелярских документах, но и при переписке литературных произведений и богослужебных книг полуустав начинает вытесняться скорописью: для ускорения процесса письма перо движется непрерывно, отчего буквы в слове имеют соединительные линии, свободное начертание; почерк наклонен, а слова часто произвольно сокращаются.

Возникновение Московского государства совпало по времени с падением Византийской импе­рии, вследствие чего русские земли стали последним оплотом православной веры. Новгородские книжники, составившие около 1480—1490 гг. «Повесть о Белом Клобуке», утверждали: «Ныне православная вера там (на Руси) почитается и прославляется больше, чем где-либо на земле». Правда, они связывали центр христианства не с Москвой, а с Новгородом. Взгляды на особое место Руси в христианском мире в следующем веке нашли воплощение в известной концепции «Москва — третий Рим», высказанной игуменом Псковского Трехсвятительского монастыря Фи- лофеем в посланиях 1510—1511 гг. к великому князю Василию III с призывом поддерживать пра­вославную государственность и истинную веру.

Необходимость укрепления авторитета веры и церкви вынудила некоторых представителей духовенства («заволжских старцев» во главе с Нилом Сорским) проповедовать путь нестяжа- тельства — отказа монастырей от земельных и имущественных ценностей, хозяйственной де­ятельности как противоречащих евангельским принципам. Провозглашение необходимости от­каза от собственности было только внешним поводом для спора внутри церкви; по существу речь шла о разных типах божественного служения.

Нил проповедовал, что монашество должно идти к спасению души путем строжайшей духов­ной дисциплины; даже малейшая уступка земному «интересу» ведет к «борьбе помыслов», «пле­нению» души страстями и к гибели. Противниками нестяжателей выступили иосифляне во главе с игуменом Иосифо-Волоколамского монастыря Иосифом Волоцким, считавшим, что главными добродетелями инока являются подчинение игумену и неукоснительное следование детально рас­писанному распорядку обители. Но высота монашеского служения должна быть обеспечена эко­номически, чтобы не зависеть от мирян; к тому же именно монастыри, владеющие селами, име­ют возможность осуществлять благотворительность. Иван III поначалу сочувственно относился к идеям нестяжателей (тем более что земли были нужны для раздачи в поместья), но на церков­ном соборе 1503 г. великий князь пошел на компромис: он сохранил церкви земельные владения и получил за это ее поддержку во внутренней и внешней политике.

«Сказание о князьях Владимирских», как уже упоминалось, излагает легенды о происхож­дении русских князей от римского императора Августа, «сродник» которого Прус якобы был наместником на берегах Балтики и предком Рюрика, и о получении Владимиром Мономахом царских регалий (в том числе знаменитой «шапки Мономаха») от деда, византийского императора Константина Мономаха. С середины XVI в. теория о происхождении московских царей от Августа стала использоваться в дипломатической практике. Эта теория была включена в составленную около 1560-1563 гг. «Степенную книгу», рассматривающую историю Руси как преемницы Ви­зантии: правление каждого из потомков Рюрика являлось ступенью («степенью») в восхождении к славе.

Публицист Иван Пересветов в своих челобитных и «Сказании о Мегмет-салтане» изображает идеальное государственное устройство: с правителем-самодержцем, мудрыми советниками, мест­ным самоуправлением, праведными законами. Существует мнение, что сочинения Пересветова — плод коллективного творчества членов Избранной Рады, своеобразная программа преобразований. Позже один из ее членов, боярин Андрей Михайлович Курбский, бежавший от гнева царя в Лит­ву, в трех посланиях Ивану Грозному (1564-1579 гг.) критиковал царя за отход от политики ре­форм и произвол, убеждая в необходимости почитания законов. В своем политическом памфлете «История о великом князе Московском» (1573 г.) он обосновывал идею просвещенной сословной монархии и народного представительства: «Царь должен искати добраго и полезнаго совета не токмо у советников, но и у всенародных человек».

Представление о сфере интересов человека той поры дает своеобразная бытовая энциклопе­дия — сборник житейской мудрости «Домострой», составленный при участии члена Избранной Рады, духовника царя Ивана Сильвестра. Первая его часть трактует вопросы религиозной жизни, вторая посвящена семейной жизни — обязанностям мужа, жены, детей и слуг; третья часть со­стоит из многочисленных практических советов по домоводству.

В XVI в. дальнейшее развитие получил традиционный жанр древнерусской литературы — «жития». В 70-е гг. появляется 12-томный сборник — Великие Четьи-Минеи, где рассказы о чтимых на Руси святых располагались по месяцам.

По инициативе Ивана Грозного и митрополита Макария в 70-80-х гг. XVI в. в резиденции царя Александровой слободе целым штатом царских книгописцев и художников создавался Лицевой летописный свод — самое крупное летописно-хронографическое произведение средневековой Руси. До нас дошли 10 его томов, где почти каждая страница украшена миниатюрами; всего же в своде более 16 тысяч миниатюр на 10 тысячах листов. Миниатюры свода являются ценным историческим источником, донесшим до нашего времени сведения о природе, материальном производстве, куль­туре и быте Руси.

В XVI в. изготовление рукописных книг уже не удовлетворяло возросший спрос на них. По инициативе Ивана Грозного родилось отечественное книгопечатание; с середины столетия книги (так называемые «безвыходные» — год издания на них не был обозначен) стали выходить в Моск­ве. В 1563 г. в Москве был основан государев Печатный двор, в 1564 г. дьяком Иваном Федоровым и его помощником Петром Мстиславцем там была отпечатана первая московская датированная книга — «Апостол», отличавшаяся прекрасным техническим и художественным исполнением. До конца столетия на Руси было напечатано 11 книг.

Москва, в процессе централизации превратившаяся в политический и культурный центр еди­ного Русского государства, получила новый Кремль. В 1485-1516 гг. итальянскими архитек­торами Марком Фрязином, Пьетро Антонио Солари, Алевизом Фрязином Миланцем, Антоном Фрязином были построены кирпичные стены общей длиной 2,25 км, толщиной 3,5-6,5 м и высо­той от 5 до 19 м, в зависимости от рельефа местности, с 18-ю башнями (угловыми — круглыми, а остальными — прямоугольными), в том числе шестью проездными. Со стороны Красной площа­ди Кремль был защищен облицованным камнем рвом, наполненным водой из Москвы-реки. В то время московский Кремль был мощнейшей крепостью Европы.

В плане Кремль представляет собой неправильный треугольник площадью 27,5 га, центром монументального ансамбля которого является Соборная площадь. Главным храмом Московско­го государства был уже четвертый по счету Успенский собор, в котором совершались обряды

венчания на великое княжение и на царство до времен Петра I; он служил также усыпаль­ницей московских митрополитов и патриархов. Пятиглавый шестистолпный собор был возве­ден в 1475—1479 гг. итальянским архитектором Аристотелем Фиораванти, «а делаша же наши мастеры по его указу». В архитектуре собора сочетались традиции владимирского зодчества с элементами инженерно-строительной техники и архитектуры эпохи Возрождения: глубоким заложением фундаментов, применением железных связей вместо деревянных. Расписывал храм знаменитый художник Дионисий. Псковские мастера построили новую церковь Ризположения (1486 г.) и Благовещенский собор (1484—1489 гг.) — домовую церковь московских государей на высоком подклете, окруженную с трех сторон крытой галереей. Первоначально собор был трех­главым, после пристройки приделов в 1563 г. в честь взятия Полоцка он стал девятиглавым. В 1505—1508 гг. итальянский архитектор Алевиз Фрязин (Новый) возвел собор Архангела Ми­хаила, обогатив типично русский храм архитектурно-декоративными приемами итальянского Возрождения (членение на этажи, пилястры с капителями, декоративное оформление закомар /в виде раковин). Собор служил усыпальницей великих князей и царей. Центром ансамбля Кремля стал возведенный в 1505—1508 гг. под руководством архитектора Бона Фрязина высо­кий столп колокольни «Иван Великий», состоявший из трех суживающихся кверху поставлен­ных друг на друга восьмигранников, каждый из которых завершался открытыми арочными проемами — «звонами» (после надстройки в 1600 г. колокольня стала самым высоким зданием в Москве (81 м)). Восточнее его находилась Ивановская площадь с возведенным в конце XVI в. зданием Приказов. С западной стороны Соборную площадь замыкал Каменный дворец (на мес­те ныне существующего Большого Кремлевского дворца), от которого сохранилась Грановитая палата (ее выходивший на площадь восточный фасад был отделан граненым камнем) — одно из древнейших гражданских зданий Москвы, построенное в 1487—1491 гг. итальянскими архитек­торами Марко Руффо (Марком Фрязином) и Пьетро Антонио Солари. На втором этаже здания находится перекрытый крестовыми сводами высотой 9 м, которые опираются на центральный четырехгранный столб, главный парадный зал для приемов площадью около 500 м², где прохо­дили собрания Боярской думы, а позже — заседания Земских соборов.

После присоединения Новгорода к Москве в 1484 г. «повелением великого князя Ивана Васи­льевича нача здати в Великом Новгороде град камен детинец, по старой основе»; строительство было закончено в 1490 г.

По указанию Елены Глинской для защиты московского посада в 1533—1538 гг. с северо-вос­тока от Кремля под руководством итальянского зодчего Петрока Малого была сооружена Китай­городская стена (название, вероятно, происходит от татарского «китай» — укрепление) длиной около 2,6 км, высотой более 6 м и толщиной около 6 м с 14-ю башнями, в том числе шестью проездными. В 40—50-х гг. построены каменные кремли в Коломне, Серпухове и других городах, а в конце века — в Астрахани, Казани, Смоленске. Самым крупным зодчим конца XVI в. стал «городовой мастер» Федор Савельевич Конь, выстроивший в 1585—1593 гг. новую линию обороны Москвы — «Белый город». Каменные стены толщиной до 4,5 м возводились на упругом основании из деревянных свай и распорок и белокаменного бута в расчете на сопротивление артиллерийско­му обстрелу. Надземная часть стен и башен была облицована белым камнем и кирпичом и ошту­катурена. Огибая Кремль и Китай-город в виде буквы «С», Белый город достигал в длину 10 км и имел 27 башен, из которых 10 были проездными. С запада его защищали наполненный водой ров и река Черторой, с востока — река Яуза. Современники считали эту крепость одной из самых сильных в Европе. Под руководством Ф. Коня в 1595—1602 гг. была возведена и главная крепость на западной границе — Смоленский кремль из кирпича, по цоколю облицованного тесаным бе­лым камнем, с общей протяженностью стен в 6,5 км, высотой от 13 до 19 м и шириной до 6 м. Красивейшая Смоленская крепость была названа Борисом Годуновым «ожерельем всей Руси... на зависть врагам и на гордость Московского государства»: среди ее 38 башен, украшенных белока­менным декором, не было двух одинаковых.

Борис Годунов предпринял крупное строительство в Москве: были возведены каменный мост через реку Неглинку, трибуна на Красной площади для провозглашения государевых указов — Лобное место; закончено длившееся целый век возведение колокольни Ивана Великого в Кремле.

В строительстве жилых домов традиционно преобладало дерево, продолжал бытовать тип «трехкаморного жилища», но в городах начали появляться каменные боярские, купеческие и архиерейские дома.

В церковной архитектуре появляется шатровый стиль. Тип постройки был заимствован из традиционного шатрового деревянного зодчества (церквей и крепостных башен). Большинство шатровых церквей были построены в честь важных государственных событий, т.е. являлись свое­образными мемориалами. Устремленные ввысь столпообразные церкви образно отражали силу и гордость нации, сбросившей иноземный гнет. Шатровые церкви — небольшие по размеру, не имеют внутреннего членения на нефы, так как в них нет опор-столпов, а шатровое перекрытие храма своей тяжестью опирается только на стены.

Шатровая церковь Вознесения в великокняжеском селе Коломенском (1532 г.) из кирпича с белокаменными деталями была возведена в честь рождения будущего царя Ивана Грозного. При очень малой площади (8,5 х 8,5 м) высота храма превышает 60 м, поэтому он виден издалека.

Мемориалом взятию Казани в 1552 г. (на следующий день после праздника Покрова) является собор Покрова Богородицы на рву (Василия Блаженного), построенный по обету царя на Красной площади в 1555-1560 гг. русскими мастерами Бармой и Посником Яковлевым. Он представляет собой храмовый комплекс (большой столп с шатром высотой 46 м посередине и восемь церквей, построенные на общем подклете и соединенные переходами, собранные в единый архитектурный ансамбль).

В XVI в. монастыри русского Севера стали крупнейшими религиозными и хозяйственными центрами. Соловецкий монастырь на Белом море был защищен возведенными в 1584-1594 гг. мастером Трифоном мощными стенами высотой 8-11 м, толщиной 4-6 м с 8-ю башнями, сложен­ными в основном из огромных необработанных валунов до 5 м длиной. Внутри находятся рас­положенные по одной оси и соединенные арочными переходами одностолпная трапезная палата площадью 500 м² с Успенским собором (построены в 1552-1557 гг.), трехъярусный Преображенс­кий собор (1556-1564 гг.) с 4-мя башнеобразными приделами по углам, служившими дозорными вышками; церковь Благовещения (1596-1601 гг.); вокруг них располагались многочисленные хозяйственные и жилые постройки. В начале столетия были возведены стены и башни так на­зываемого «Старого города» Кирилло-Белозерского монастыря под Вологдой, а в конце его нача­лось строительство «Нового города». Архитектурный ансамбль монастыря дополнился трапезной палатой с храмом Введения (1519 г.), церквами Иоанна Предтечи (1531-1534 гг.), Архангела Гавриила (1531-1534 гг.), святого Владимира (1554 г.), Иоанна Лествичника (1572 г.), Сергия Радонежского (1560-1594 гг.), Преображения (1595 г.).

Живопись продолжала существовать в рамках традиционного религиозного искусства: станко­вого — икон и монументального — фресок. В начале века еще работал один из великих живопис­цев «Русского Возрождения» Дионисий (умер после 1503 г.). Влияние мастера породило целую «школу Дионисия». Мастерская Дионисия во главе с его сыном Феодосием и живописцем Федо­ром Едикеевым в 1508 г. выполнила росписи Благовещенского собора Московского Кремля. На соборных фресках, кроме традиционных сюжетов, есть изображения византийских императоров и русских князей. На уникальных росписях паперти Благовещенского собора появились изобра­жения древнегреческих языческих мудрецов: Аристотеля, Фукидида, Птолемея, Зенона, Плутар­ха, Платона и Сократа со свитками в руках, содержащими философские изречения, близкие к истинам христианского учения; например, у Сократа: «Доброго мужа никакое зло не постигнет. Душа наша бессмертна. По смерти будет добрым награда, а злым — наказание».

В середине XVI в. после Стоглавого церковного собора, постановившего, что необходимо стро­го соблюдать утвержденные церковью изображения святых, закончился «золотой век» русской иконописи, связанный с творчеством древнерусских мастеров Феофана Грека, Андрея Рублева и Дионисия. Иконописание Рублева было принято за образец, следовать которому были обязаны все живописцы.

Появились целые сборники иконографических типов — «иконописные подлинники» с подроб­ными указаниями: «Иоанн Златоуст: видением тела мал бяше зело возрастом, велику главу имея над плечами висяща, тонок зело опасно, широк ноздрями, лицом блед с белию... уши имея вели-

це, браду же малу и зело ретку... Сак[кос] на нем в крузех, кресты златом, рукою благословляет, а в другой Евангелие».

Икона становится все более информативной, превращается в рассказ о событиях. Например, икона «Церковь воинствующая» повествовала о взятии Казани в 1552 г. (среди персонажей есть и царь Иван Грозный), расценивая это событие как победу христианства над исламом. Поэтому очень популярными в это время были «житийные иконы»: на «клеймах» по периметру иконы изображались разные эпизоды жития святого.

К XVI в. окончательно сложилось строение иконостаса, как правило, включавшего в себя ряды — «чины» икон.

Нижний ряд — местный: по сторонам от царских врат помещаются иконы Спасителя (справа) и Богоматери (слева), а рядом с образом Xриста — храмовая икона; остальные иконы изображали наиболее почитаемых в данной местности святых либо зависели от характера храма.

Смысловым центром деисусного ряда («деисус» по-гречески означает «моление») является ико­на Спасителя, представленного в образе грозного Судии мира. Справа от него находится икона Богоматери, а слева — Иоанна Предтечи со сложенными в молитве руками; за ними симметрично следуют архангелы, святители, апостолы, мученики, преподобные, т. е. сонм святых, представ­ленный всеми чинами святости. Основная тема деисусного ряда — моление церкви за мир.

Праздничный ряд включает иконы, представляющие 12 главных христианских праздников: Рождество, Крещение, Сретение, Вход во Иерусалим, Вознесение, Преображение, Рождество Бо­городицы, Введение во храм, Благовещение, Успение, а также Пятидесятницу и Воздвижение Креста.

Пророческий ряд состоит из икон ветхозаветных пророков от Моисея до Xриста, держащих в руках свитки с текстами своих пророчеств о рождении Спасителя. В центре этого яруса поме­щается образ Богоматери «Знамение» с изображением младенца Xриста в круглом медальоне, что символизирует исполнение предсказаний ветхозаветных пророков и указывает на непосредствен­ную связь между Ветхим и Новым Заветом.

Праотеческий ряд символизирует ветхозаветную церковь в лице патриархов от Адама до Мо­исея с соответствующими текстами на свитках; в центре помещается образ Святой Троицы или один из его иконографических вариантов — «Отечество».

Заметно вырос уровень технических знаний, о чем свидетельствует начало применения для вооружения служилых людей гладкоствольного огнестрельного оружия — пищалей. Они заряжа­лись с дула и стреляли свинцовыми круглыми пулями. Кроме ручных пищалей (ручниц), приме­нялись затинные пищали для обороны крепостей и стенобитные пушки. В 1586 г. мастер Андрей Чохов отлил для Кремля сорокатонную Царь-пушку длиной 5,34 м и калибром 89 см. Кроме нее, он изготовил несколько десятков пушек и мортир, некоторые из них («Лисица», «Троил», «Инрог», «Аспид», «Царь Ахиллес», стенобитная пушка «Соловей») стали шедеврами литейного дела.

Дата добавления: 2015-06-27